ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ. Возвращение Дэвида Андерсона в сознание выдалось не слишком приятным

 

Возвращение Дэвида Андерсона в сознание выдалось не слишком приятным. Он сразу же почувствовал острую пронзительную боль в левом боку, усиливающуюся с каждым вздохом. Голова соображала туго. Он никак не мог вспомнить, где находится и как здесь очутился. Но солдатская закалка помогла ему сосредоточиться и для начала оценить свое состояние.

Сломаны ребра. Отбиты легкие. Раздроблена ключица, или, возможно, вывихнуто плечо.

Каждое из повреждений само по себе не было опасным для жизни, но причиняло массу неудобств. Дэвид осторожно повернулся на бок и здоровой рукой ощупал все части тела, до которых смог дотянуться. Простейшее движение чуть было снова не погрузило его в беспамятство. Он чувствовал себя так, словно попал под скоростной монорельсовый поезд.

«Или под чертов биотический удар», — яркой вспышкой вернулись к нему воспоминания.

Андерсон по-прежнему не знал, сколько времени здесь пролежал и почему Грейсон его не прикончил. Но, как бы то ни было, он жив, а это уже немало.

«Давай, солдат, — приказал он себе, — поднимайся!»

Стараясь не совершать резких движений, чтобы не тревожить ребра и левую руку со сломанной ключицей, он попытался встать, но тут же тяжело рухнул обратно на пол. Порванные связки левой лодыжки не выдержали его веса. Андерсона окатило новой волной боли, настолько острой, что его вытошнило прямо в шлем. Рефлекторный спазм желудка отозвался в поврежденных ребрах, заставив Дэвида вскрикнуть, при этом смятые легкие сжало так, будто кто-то пытался задушить его изнутри.

Андерсон понимал, что только неподвижность может остановить эту цепочку мучительных ощущений, подталкивающих друг дружку, как падающие костяшки домино. И каким-то чудом ему удалось прекратить конвульсии, несмотря на непрекращающуюся пульсирующую боль в лодыжке, груди и плечевом суставе.

Он открыл рот и сделал осторожный, слабый вдох, стараясь не обращать внимания на мерзкий привкус блевотины на губах. Однако, как бы ни был противен вкус, запах внутри шлема оказался еще отвратительнее.

Когда боль наконец приутихла, превратившись из нестерпимой в тупо ноющую, он медленно вытянул правую руку, отстегнул шлем и сбросил его на пол. Подавляя желание вдохнуть свежий воздух полной грудью, Дэвид осторожно переместился в сидячее положение. Потом, опираясь на стену, поднялся, принимая весь вес на здоровую ногу.

Скафандр автоматически ввел ему в кровь строго вымеренную слабую струйку панацелина. Если бы доза чудодейственного лекарства оказалась чуть большей, он бы снова потерял сознание. А так — в самый раз. Для того чтобы залечить все раны, конечно, не хватит, но поможет хотя бы справиться с болью.

В нескольких шагах от себя Андерсон заметил свой дробовик. Медленно, морщась каждый раз, когда приходилось ступать на поврежденную ногу, он доковылял до оружия и поднял его, с трудом удержав в руке. Тяжесть ружья тут же отдалась в сломанной ключице. Но другого выхода не было, приходилось терпеть, поскольку здоровой рукой он все еще опирался на стену.

Стиснув зубы, Дэвид похромал по коридору в сторону посадочной площадки, надеясь, что успеет помешать бегству Грейсона. Но дышал он при этом все так же часто и неглубоко, а ноги и вовсе еле переставлял, словно до предела выложившийся на дистанции марафонец.

К счастью, обезболивающее средство в его крови вскоре заработало, предотвращая болевой шок и даже вызывая иллюзию прилива сил.

«Соберись, солдат. Отдохнешь, когда выполнишь работу».

 

Кали искала способ достучаться до Грейсона. Когда она обратилась прямо к нему, Жнецы не позволили Полу ответить. Но когда она попросила идти медленнее, Грейсон как-то сумел повлиять на их решение. Получалось, что Жнецы, переключаясь на нее, вынуждены ослаблять свою власть над пленником.

— Зачем вы здесь? — продолжила вопросы Кали. — Что вам от нас нужно?

Она не надеялась услышать ответ, просто старалась отвлечь Жнецов и дать Грейсону шанс бороться и дальше. Правда, как именно бороться, она не знала.

— Мы стремимся к усовершенствованию, — неожиданно произнес Грейсон. — И нашему, и вашему.

— Усовершенствованию? Это то, чем занимались Коллекционеры, похищая земных колонистов? То, что вы сделали с Грейсоном?

— Да, он стал совершеннее. Превратился в нечто большее, чем позволяет случайный набор клеток.

— Но эта случайность и определяет нашу личность, — возразила Кали. — Делает нас особенными, непохожими на других.

Она заметила, что походка Грейсона стала более размеренной и неторопливой. Если он все еще там, если еще может как-то влиять на Жнецов, то это его работа. Он пытается дать ей шанс убежать. И она поможет ему, если будет продолжать разговор.

— Почему бы вам не оставить нас в покое? Не позволить нам жить так, как мы хотим?

— Мы — хранители цикла. Созидатели и разрушители. Ваше существование — всего лишь мгновение, крохотная искра. В нашей власти погасить ее… или сохранить. Подчинитесь нам, и мы сделаем вас бессмертными.

— Я не хочу быть бессмертной, — сказала она. — Я хочу оставаться собой.

Теперь они едва двигались. Грейсону удалось превратить побег из Академии в неспешную прогулку.

— Органические существа живут и умирают, не успев оставить о себе памяти. Вы не в состоянии оценить того, что происходило до вас и будет продолжаться после вас. Это непостижимые для вас вещи.

Что-то в словах Грейсона показалось Кали странным. Разумеется, он говорит от имени Жнецов, но у нее возникло ощущение, что они действительно хотят, чтобы она поняла, чтобы согласилась с ними, но при этом не знают, как выразить словами свои мысли. Или, может быть, такое понимание между живым существом и сверхразумной машиной вообще невозможно?

— Мы — вершина эволюции, — продолжали они. — Но мы чувствуем потенциал вашей расы. Вас можно усовершенствовать, избавить от всех слабостей, присущих органической жизни. Вы сможете превзойти те пределы, что отпущены вам природой.

На самом деле ни одного убедительного довода в их словах не было, и, тем не менее, Кали все сильнее захватывала их речь.

— Ваша способность к познанию генетически ограничена. Вы не в состоянии заглянуть за краткий миг своего существования. А наши знания безграничны, как и наша жизнь.

Чем дальше говорил Грейсон, тем более понятным становился для нее смысл сказанного. Понятным на каком-то глубинном, почти подсознательном уровне.

— Законы Вселенной нерушимы. Неизменны. Ваше упрямство приведет лишь к гибели вашей расы. Мы… наш приход неизбежен.

Слова Жнецов звучали как заклинание, и Кали, сама того не замечая, согласно кивала.

 

Кай Лэнг расслышал вдали голоса. Слишком слабые, чтобы разобрать слова, но одним из говоривших точно был Грейсон. Агент «Цербера» оглянулся и положил руку на плечо Нику, приказывая остановиться. Юноша еще ничего не слышал и повернулся к Каю Лэнгу с удивленно-вопрошающим выражением на лице. Однако у него хватило ума не шуметь.

Кай Лэнг снова прислушался, пока не убедился, что голоса приближаются. Он молча показал Нику на незакрытую дверь ближайшего кабинета, зашел туда вместе со спутником, закрыл за собой дверь и включил свет.

— Я слышал какие-то звуки в коридоре, — прошептал он. — Похоже, похитители идут сюда.

— Что мы будем делать? — Голос юноши дрогнул не столько от страха, сколько от волнения.

— Думаю, они возвращаются к посадочной площадке и пройдут рядом с нами.

Ник, не перебивая, ждал дальнейших разъяснений.

— У меня нет с собой оружия, — продолжал Кай Лэнг, — а при тебе твоя биотическая сила. Сможешь, пока они приближаются, накопить достаточно энергии, чтобы нанести им сокрушительный удар?

— То есть убить? — уточнил Ник.

— Это очень опасные люди, — терпеливо объяснил Кай Лэнг. — Если ты не убьешь их, они убьют нас.

— Я никогда раньше никого не убивал.

Кай Лэнг сочувственно улыбнулся:

— Да, я понимаю. Это слишком трудно для такого молодого парня, как ты. Лучше уж мы спрячемся и позволим им уйти.

— Нет, — запальчиво ответил Ник. — Я не стану прятаться. Я сделаю так, как вы сказали.

— Ты уверен, что справишься? Это не так-то просто.

— Я справлюсь, — поклялся юный биотик.

— Хорошо. Вот как мы поступим: выключаем свет и ждем, когда они пройдут мимо. Затем я открою дверь, а ты выскочишь в коридор и ударишь по ним со всей силы, пока они не успели обернуться.

— Получается что-то вроде удара ножом в спину?

— Это не игра, Ник. А если ее и можно назвать игрой, то правил здесь не соблюдает никто. Понятно?

— Ага, понятно.

— Значит, ты готов? Тогда я выключаю свет.

Ник кивнул, и комната погрузилась в темноту. Сначала показалось, что вокруг нет ни единого огонька, но через несколько секунд они начали различать слабое свечение различных приборов, находящихся в кабинете: мерцающие сигналы на экране компьютера, подсвеченные кнопки самого терминала, призрачный зеленый огонек на дверной панели. Не так уж и много, но достаточно, чтобы видеть смутные силуэты друг друга.

Кай Лэнг прислонил ухо к двери. Грейсон по-прежнему что-то говорил, но теперь ему кто-то отвечал. Неожиданно киллер узнал голос Кали. Подумав немного, он решил не рассказывать об этом Нику. Парнишка, чего доброго, откажется от атаки, а сам Кай Лэнг готов пожертвовать кем угодно, лишь бы не упустить шанс покончить с Грейсоном.

Он оглянулся на Ника и с удивлением разглядел крохотную искорку, пробежавшую по шее юноши. Энергия накапливалась, искорок становилось все больше. Ник словно выпускал излишки заряда слабыми короткими вспышками.

Грейсон двигался гораздо медленнее, чем рассчитывал Кай Лэнг, но наконец все-таки прошел мимо. Киллер дал ему время сделать еще несколько шагов по коридору, затем нажал на кнопку двери и отодвинулся в сторону.

Ожидание далось Нику нелегко, сама подготовка к атаке вызывала неприятные ощущения. На языке чувствовался металлический привкус, словно он долго и старательно жевал фольгу, чесались глаза, звенело в ушах. Но он терпел, потому что очень хотел помочь справиться с похитителями… и произвести впечатление на мисс Сандерс.

Как только дверь открылась, Ник вылетел в коридор с пронзительным яростным воплем и обрушил на врага всю свою силу. Это была самая мощная демонстрация биотических способностей в его жизни. И он слишком поздно сообразил, что одной из тех, на кого направлен удар, почему-то оказалась сама мисс Сандерс.

У Ника не хватило бы ни знаний, не практики, чтобы остановить уже истекающую из него смертоносную энергию. Все, что он мог сделать, это немного рассеять ее, превратить концентрированный узко направленный луч в ударную волну, прокатившуюся по всей ширине коридора.

Кали и ее спутник обернулись на крик. Он четко видел, как удивленно расширились их глаза перед тем, как биотический импульс поднял обоих в воздух и разбросал в разные стороны, жестко приложив об стену.

— Давай еще раз! — крикнул из-за двери татуированный мужчина, назвавшийся Стивом. — Добей их!

Но Ник, ошеломленный и растерянный, мог лишь наблюдать за тем, как странный получеловек-полумашина поднимается на ноги и поворачивается в его сторону.

Услышав крик Ника, Кали успела сообразить, что происходит, и перед самым ударом успела сгруппироваться. И все же ей изрядно досталось от биотической волны. К счастью, об стену ее приложило в большей мере спиной, чем головой, и она хотя бы не потеряла сознания. Успела даже заметить, что пистолет сорвало с ее пояса, и он запрыгал по полу.

Кали не знала, как Ник здесь оказался, но сразу поняла, что теперь, атаковав их, он превратился в реальную угрозу для Жнецов и те обязательно ответят. Не раздумывая больше ни секунды, она вскочила и бросилась к Грейсону, уже поднимающему руку с пистолетом. Ей удалось сбить его с ног, и, когда они вместе повалились на пол, Кали услышала звук выстрела и короткий удивленный возглас Ника.

Грейсон встал, ухватил ее за пояс свободной рукой, поднял перед собой и, словно мешок с мукой, отбросил в сторону, так что она отлетела к стене, бешено молотя в воздухе руками и ногами. Застигнутая врасплох, Кали на этот раз никак не сумела смягчить удар и рухнула на пол лицом вниз. Из глаз у нее посыпались искры. Оглушенная и почти обездвиженная болью, она не могла даже повернуться и посмотреть, что происходит у нее за спиной.

 

Из-за двери кабинета Кай Лэнг увидел, что Ник схватился за живот, куда угодила пуля Грейсона. И когда парнишка упал на колени, судорожно ловя ртом воздух, киллер начал действовать. Он еще раньше обратил внимание на пистолет, сорвавшийся с пояса Сандерс, и теперь не сомневался, что для него это единственная возможность уцелеть. Грейсон как раз отвлекся на Кали, предоставив ему еще пару драгоценных секунд. Лэнг перекатился по полу, подхватил пистолет и перевернулся на бок, собираясь открыть огонь.

Но Жнецы оказались быстрее. Пока он тянулся к оружию, Грейсон успел преодолеть разделявшее их расстояние и ударом ноги выбил пистолет из руки Кая Лэнга, да так, что у того что-то хрустнуло в запястье.

Агент «Цербера» понял, что все кончено. Он посмотрел на монстра, возвышающегося над ним, и приготовился встретить смерть. Услышав громовое эхо выстрела, он вздрогнул и лишь через мгновение сообразил, что стреляли не в него.

Грейсон пошатнулся, и Кай Лэнг увидел стоящего в нескольких метрах дальше по коридору Андерсона. Адмирал держал дробовик одной рукой, уперев приклад себе в живот. Правая рука его безжизненно висела вдоль туловища. Раздался еще один выстрел, Грейсон содрогнулся всем телом и упал.

 

Лежа на спине и глядя в потолок, Пол почувствовал, что Жнецы наконец-то покинули его. Теперь, когда носитель полностью выведен из строя, им пришлось вернуться обратно в пустоту темного космоса, оставив Грейсона одного в последние мгновения его гаснущей жизни.

Освободившись из-под контроля, он наконец-то сам повернул голову и увидел Кали, поднимающуюся на ноги. И Грейсон удовлетворенно улыбнулся.

Он не смог долго удерживать голову на весу и снова уставился в потолок. Затем перед его глазами возникли голова и плечи темноволосого мужчины азиатской внешности, и Пол узнал в нем того человека, с которым боролся в камере на базе «Цербера».

Время словно замедлилось, и он отчетливо различил два знакомых щелчка фирменного двойного выстрела, которому в «Цербере» обучался каждый профессиональный убийца. Две пули вошли точно в лоб Грейсону, и мир вокруг него погрузился в темноту.