Примечания 327

исчисления при оценке реальных масштабов преступности (или чис­ла реальных преступников) и нашими попытками определить подхо­дящую область исчисления для оценки размеров исходной популяции претендующих на лечение. Проблема криминолога, по-видимому, со­стоит в следующем: как оценить реальные масштабы преступности, учитывая то, что на динамику оцениваемых явлений оказывает влия­ние деятельность по определению, расследованию, обнародованию и репрессии? (Например, уровень преступности может измениться под влиянием кадрового расширения правоохранительных органов или изменения в законодательстве.) Криминолог исходит из правила Тор- стена Селлина (Thorsten Sellin) о том, что чем на более позднем этапе процесса расследования, ареста и судебного разбирательства крими­нолог получает свои количественные показатели, тем меньшего доверия заслуживают эти показатели как основание для оценки параметров реальной преступности; отсюда следует практическое решение — ис­пользование «преступлений, ставших известными полиции». Нельзя ли использовать похожее правило по сходным методологическим при­чинам при оценке параметров исходной популяции претендующих на лечение? То есть «все запросы, полученные медперсоналом, уполно­моченным фиксировать наличие заявки на лечение».

Нам представляется, что эти два случая действительно имеют мно­го общего, однако это сходство имеет иное основание, чем то, которое предлагают изложенные выше рассуждения. Суть различий связана со значением «реальных масштабов преступности» и «реальным спросом на лечение». Наши рассуждения таковы.

С точки зрения правоохранительной деятельности существуют определяемые культурой «реальные масштабы преступности», т. с. преступлений, совершаемых определяемой культурой криминогенной популяцией. Для представления ее характеристик, таких как масшта­бы, тренд, способствующие факторы и т. д., полиция использует дан­ные о «преступлениях, ставших известными полиции». Соответствен­но, с точки зрения медперсонала, существует определяемый культурой «реальный спрос на услуги клиники». Медперсонал использует реаль­ные запросы для представления его, этого реального спроса, характе­ристик. Обе ситуации — определяемые культурой реальные масшта­бы преступности для полиции и определяемый культурой реальный спрос на услуги клиники для медперсонала — «существуют», но толь­ко в том смысле, в каком в социологии говорят о «существовании» культурных объектов: их существование состоит исключительно и целиком в вероятности реализации социально организованных мер по выявлению и контролю преступности.

В рамках используемых полицией моделей и методов реальная преступность понимается независимой от направленных на нее репрес­сивных мер. Когда криминолог использует сходную модель, его зада­ча описания реальной преступности осложняется рядом методологи­ческих проблем, которые призвано решить правило Селлина. Однако когда реальные преступления определяются с точки зрения репрес­сивных мер, как это предложил делать Флориан Знанецкий (Florian Znaniecki) в Social Actions («Социальных действиях»), методологичес­кие трудности состоят из самих характеристик социально организо­ванной деятельности, посредством которой выявляется, описывается и обнародуется существование культурально определяемых реальных преступлений. Как факты сами по себе эти «трудности» состоят из самих мер, посредством которых полиция (нее клиенты) воздейству­ют на реальные преступления как на объекты в среде, определяемой культурой.

Ту же параллель можно провести и в отношении задач описания исходной популяции претендующих на лечение. При попытке оце­нить реальную исходную популяцию претендующих на лечение с по­мощью модели, используемой медиками, исследователь сталкивается с методологическими трудностями. Как и реальная преступность, ре­альный спрос на лечение определяется медиками как существующий независимо от мер, посредством которых социально и профессиональ­но определяется и исправляется реальная распространенность психи­атрических заболеваний. Медицинская «система», например, прикла­дывает героические усилия в этом практическом направлении.

Описанное сходство распространяется еще дальше. И полиция и медперсонал претендуют на монопольное право определять реальную распространенность этих событий и рекомендовать легитимные рыча­ги контроля над ними, получают это право и реализуют его в соответ­ствии со спецификой их профессий.

Таким образом, когда реальный спрос на клинические услуги опре­деляется с точки зрения социально организованных и социально конт­ролируемых мер по его выявлению и реагированию на него, особен­ностью этого спроса, иначе подавляемой, является то, что она состоит из утверждения медперсонала о спросе на их услуги. Вследствие этого методологические трудности в оценке исходной популяции претенду­ющих на лечение состоят из самих особенностей, благодаря которым существование определяемого культурой реального спроса на лечение известно и рассматривается как некий объект в определяемой культу­рой среде медиков и среде клиентов.

Описывая реальную преступность и исходный спрос на клиниче­ские услуги, исследователь буквально описывает то, каким образом социально признается факт наличия «преступника» или «пациента», т. е. с точки зрения процедуры как происходит, что те, кто уполномо­чены обществом выявлять их с помощью социальных суждений, дей­ствительно их выявляют. Отсюда и настоятельная рекомендация в этой статье о том, что исследователю, рассматривающему проблему отбора, следует использовать исходную популяцию претендующих на лечение, обнаруживаемую при первой же возможности, когда медикам приходится зафиксировать заявку на их услуги как социально упол­номоченных лечебных учреждений и сотрудников клиники. В клини­ке УКЛА значительная доля случаев «предъявления спроса» проис­ходит посредством телефонных звонков, письменных заявок и прихо­дов без предварительной записи, т. е. напрямую. То же, вероятно, справедливо и в отношении других клиник. Это, конечно, не означает, что нет других каналов, через которые до клиники может дойти запрос. Необходимо адекватное описание, включающее и их.

7. Они рассмотрены и подвергнуты критике ранее.

8. Мы благодарны доктору Ричарду Хил л у (Dr. Richard J. Hill) за его замечание, что наши аргументы справедливы в отношении обыч­ных мер связи.

9. Мы используем термин «проблема отбора» в смысле понимания последовательности популяций, где предметом интереса является по­следовательное уменьшение исходной популяции. Очевидно, термин «проблема отбора» мог использоваться и в отношении последователь­ности популяций, где последовательное уменьшение не являлось предметом интереса.

10. Мы используем термин «схема заключений» для обозначения некой грамматики или набора правил, воспроизводящих совокуп­ность возможных случаев из некой совокупности элементарных еди­ниц с точки зрения наблюдаемых случаев. Таким образом, по своему значению схема логических заключения тождественна эксплицитной теории этих наблюдаемых случаев.

11. Хотя эта сумма тождественна сумме в процедуре Катца и Соло­мон, суммируемые события различаются. Катц и Соломон складывали конечные результаты. Мы же складываем пройденные пути, начина­ющиеся с первичного контакта и оканчивающиеся в виде конечного результата.

12. Катц и Соломон, там же, р. 89. В таблице Катца и Соломон приводятся различные показатели заинтересованности в лечении как проценты от различной продолжительности лечения. Следуя тради­ции расчета процентных показателей в направлении «причинно-след­ственной последовательности», мы переструктурировали их таблицу и выразили различную продолжительность лечения как проценты от различной степени заинтересованности. Это переструктурирование не повлияло ни на характеристику процедуры Катца и Соломон, ни на наши соображения в связи с этой процедурой.

13. В связи с особым интересом к работе йелльских исследовате­лей по проблеме социального класса как фактора отбора табл. 3 из статьи Майерса и Шаффера (Myers & Schaffer, 1954) была пересчита­на с использованием процедуры внутри/вне. Исходная таблица выг­лядела следующим образом:

Социальный класс
Общее время на­блюдения в клинике	II	III	IV	V
	17,6	23,1	38,9	45,2
2-9	29,4	28,8	40,3	42,9
10или более	52,9	48,1	20,9	11,9
	99,9	100,0	100,1	100,0
Пересчитанная таблица выглядит следующим образом:
	17,6	23,1	38,9	45,2
2-9	35,7	38,5	66,0	78,3
10 или более	-	-	-	-

Очевидно, Майерс и Шафер могли более доказательно настаивать не только на наличии, но и на регулярности градиента.

14. Это можно продемонстрировать, если принять во внимание, что структура сравнения двух групп внутри/вне такова:

ОС

Соответствующая схема заключений выглядит следующим обра-

зом:

ОС

Таким образом, ОС = (In, —> 0₂) + О,. In, = 0₂, поэтому сравнение InyO; = 0₂/0[. Исследования, к которым применимо это рассужде­ние: Katkov & Meadow, 1953; Imber, Nash & Stone, 1955; Frank, Glied- man, Imber, Nash & Stone, 1957.

15. Клиническую нагрузку можно рассматривать как некую компо­зицию, создаваемую деятельностью пациентов и медперсонала. Тер­мин «работа» используется для привлечения внимания к тому факту, что клиническая нагрузка и любая создающая ее деятельность соот­носятся между собой как программа и продукт.

16. Эти 3305 случаев следует рассматривать скорее как «лучший», чем как полный список. В отношении еще 9 случаев из-за недостатка информации можно было сказать единственное: имело место обраще­ние в клинику. Была еще одна группа случаев, документацию на кото­рые обнаружить не удалось, но о существовании которых знал медпер­сонал. По нашим оценкам, таких случаев было 40.

17. Кодирование производил один из ассистентов, соискатель уче­ной степени доктора философии по социологии в УКЛА.

18. «Лучшей» информацией мы называем информацию о пациен­тах по тем пунктам, в отношении которых отсутствие данных было зафиксировано менее чем в 25%, а также информацию о завершенных этапах взаимодействия с клиникой,

19. В двух из 21 сравнения уровень значимости не достиг 0,10; в остальных 19 сравнениях он не достиг и 0,25. Отсутствие информа­ции было наиболее характерно для пациентов, которые прервали кон­такт с клиникой после первого диагностического интервью.

20. Мы используем формальное и несколько выхолощенное поня­тие «операция», которое позволяет избежать преждевременной выра­ботки некой позиции в отношении характера этих процедур отбора и вместе с тем не препятствует научной строгости концепции и четко­сти описания.

21. Хотя на рис. 1 и в табл. 5 и 6 представлены четыре популяции «вне» и «внутри», в данной работе популяции «вне» и «внутри» после лечения не рассматриваются. Все случаи «выживания» после консили­ума рассматривались как все случаи выбывания после лечения. Таким образом, четвертый шаг был опущен, поэтому программы содержали по три шага. Четвертый шаг во всех программах состоял в правиле «Исключить оставшихся» и был опущен с целью упрощения анализа. Выбывших после допущения к лечению, но до первой встречи с тера­певтом, было сравнительно немного. Поэтому многие ячейки содер­жали очень мало положительных ответов. Для использования проце­дуры расчета с хи-квадратом, описанной в приложении I, нам при­шлось объединить ячейки, соответствующие данному шагу. Однако тогда для достижения сопоставимости полученных результатов с ре­зультатами предшествующих шагов необходимо было объединить и эти предшествующие шаги. Поскольку в данной статье в наши задачи не входит изложение метода оценки, пригодного для анализа пробле­мы отбора, как не интересуют нас и значения хи-квадрата, решение объединить ячейки предшествующих шагов для соблюдения условий использования хи-квадрата, одновременно изменив задачу данной статьи, означало бы позволить хвосту вилять собакой.

22. Мы использовали эмпирические частоты как вероятности. Мы занимаемся изучением проблемы отбора, используя материалы кли­ники УКЛА для иллюстрации своих доводов, а не изучаем вопрос, каковы реальные вероятности перехода в клинике УКЛА. Поэтому вопрос о том, отличаются ли вероятности перехода от тех, что мы при­водим, здесь неуместен.

23. Социальная категория района проживания пациента определя­лась по его адресу. Для этого мы использовали перечень социальных категорий переписных участков поданным переписи 1950 г., подготов­ленный Лабораторией исследования городской культуры, Западный колледж, Лос-Анджелес, Калифорния, май, 1954 (Laboratory in Urban Culture, Occidental College, Los Angeles, California, May, 1954) с ис­пользованием процедуры, описанной в следующих работах: Shevsky, Eshref, & Wendell Bell, Social Area Analysis (Standford, Cal.: Stanford IJniversity Press, 1955); Shevsky, Eshref, & Marilyn Williams, The Social Areas of Los Angeles: Analysis and Typology (Berkeley & Los Angeles: Uni­versity of California Press, 1949).