THE FINANCIER 9 страница

Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 518

- за чем вы держите тут Бульбадора?"

-За тем что его невозможно убить нашими методами, он видите ли посланник иных небес, но мы как можем держим его под контролем, но его снотворное вещество просто необходимо уничтожить! То что он затевает противно природе демона, сон создан для смертных, что бы через него проникали такие как мы с тобой демоны, импортёры. Сон это окно для них и через него они высматривают всякие ценности и добродетели спящего, которыми можно поживится. Сон - ничто иное как ложь во всей красе, но лютый демонический дух должен быть бодр, чтобы обитать в этой лжи и даже создавать её. Эта система отлажена многими веками ей нет счисления, она есть время и она заставляет смертное существо принимать иллюзию того, что у него есть прошлое и будущее, она раскалывает смертное сознание и изводит его, подготавливая к смерти, после чего сознание обращается в душу и выдыхается и отправляется на суд Миража. А ты Елена-Чарова впала в сети Бульбадора, и лишилась разума, ты враг самой себе." Гнюляликон говорил не открывая рта, сам себе подивившись он ощутил себя всесильным не понимая что находится во сне. Его сон был точь в точь как реальность, он подошёл к двери и открыв её впустил двух конвоиров с карающими вилами на перевес. "В изолятор её, заприте семью замками и не контактируйте с ней" раздался резкий голос начальника. Елену схватили под мышки и уволокли прочь. Гнюляликон остался на едине со своим немым негодованием и желанием казнить Елену и Бульбадора и в следующую секунду (по человеческим меркам) казнь состоялась. И вся округа близь бандитской твердыни сошлась, что бы посмотреть на это зрелище. Народец, который живёт в тех краях обычно скучает, ведёт самую что ни есть размеренную жизнь, а тут такое событие! Чёрное облако толпы кучковалось обступив огромный эшафот. Место для казни было до ужаса похоже на театральную сцену, было искусно украшено огромными, душистыми, виноградными лозами, гирляндами из красных маков, фонариками и прочей ерундой. Непосредственно на смой поверхности бревенчатого пола по середине был растелен красный, плетёный из кишок орков ковёр. Казнь торжественно проходила во внутреннем дворе тюрьмы. На середину сцены вышел Бульбадор, он был огромным, больше военных демонов, его красные крылья, крылья ощипанного петуха были закованы тяжёлыми цепями, его тонкие, почти прозрачные руки несли чашу с чем то булькающем, спору нет это было то самое вещество. Бульбадор опускал оторванный кусочек робы в чашу и распрыскивал капли вещества прямо в толпу. Вскоре не осталось ни одного существа, который не испробовал вещества. А Елена-Чарова стояла подле него и всё также широко улыбалась. Гнюляликон начинает бежать прочь от этой кутерьмы, а за ним несутся его люди, желающие порвать его, он чувствует слабость человеческую немощь, страх, непонимание. Он спотыкается и падает, а перед его испуганным взором предстаёт сам Бульбадор. " Покинь своё тело, прими свободу, преобразись, я дарую тебе возможность преобразится!"

-что ты тут делаешь, ты же в одиночной камере сидишь без зрения и слуха, иди прочь!" отмахивался и закрывал лицо он от Бульбадора

-Да я без зрения и слуха, лишённый сил и разума сижу под замком, но я нашёл способ путешествовать, триповать меня не остановить, я весь соткан из свободы, я - богоподобен, творец всего что ты сейчас видишь и хоть вы, военные демоны держите меня в заточении я хочу помочь тебе покинуть оковы своего тела и стать подобным мне!"

-Ты хочешь поделится со мной своим божественным талантом? Что мне нужно сделать что бы заполучить его, я могу отпустить тебя!

-отпусти себя, залезь в чёртово колёсико и умри, только так ты сможешь стать подобным сну, то есть мне!" Эхом отдавались слова Бульбадора, он поднёс деревянную дудочку к мраморно-твёрдым, напряжённым губам. Гнюляликон был словно червь, он катался в пыли у ног бога сновидений, тщетно пытаясь закрыть свои уши от его песен. Чело Гнюляликона было окроплено налётом ужаса, он понял, что стал похож на человека, на одного из тех, кого он пытался призвать к свободе под своим началом, он закричал . И в ужасе он очнулся. Резко распахнулись его ядрёно-белые глаза, его демоническая, клыкастая пасть раскрывалась, словно рефлексивно хватала невидимую жертву. Он глубоко вздохнул и резко поднялся. На против него сидела Чарова на кортах, поджав демонический хвост. На лице её сияла ухмылка.

-Что ты видел?

- Я был почти смертным, переживал страх и ненависть я был человеком, и знаешь в этом что то определённо есть! Я совершу казнь твою! Ты станешь одной из моих историй вскоре и я однажды посмотрю на мир твоими глазами, искупаюсь в твоей демонической силе!

-да будет так!

Уже на Яву, а не во сне Елену увели в одиночку, где и держали её до самой казни, Гнюляликон тем временем ходил в полубредовом состоянии, ожидая от всего подвоха он стал боятся даже собственного запаха, он приходил к Бульбадору пытаясь расспросить его про сон, но ничего не понимая впадал в ещё большее замешательство, наконец из замка Люцифера поступило распоряжение о казни новой партии заключённых, среди которых была Чарова. Казнь была весьма зрелешьна вся округа сбежалась на это шоу. Среди чёрной толпы, скрытый под покровами простой одежды стоял лидер повстанчества Крюк Голубочеков и жадно наблюдал за происходящим. На богато украшенный серебряный эшафот с огромным колесом по центру (которое и являлось орудием казни) по одному выходили заключённые черти. Для каждого из них Гнюляликон толкал прощальную речь, выражая им особое демоническое сочувствие и для каждого из них играл музыку сам Бульбадор на своей деревянной флейте. Заключённых было больше сотни и поэтому казнь должна была растянутся на целый день. Вот среди толпы замешательство кто то орёт" Убийцы, вы сына моего сгубили!" Этого кого то подхватывает ещё несколько смутьянов и вот уже охранники спускаются в низ к толпе что бы успокоить их. Рядом с Гнюляликоном стоял смотритель за колесом, он едва держался на ногах и странно смеялся, Гнюляликон обратился к нему: " Где твоя стойка, солдат?" На что солдат рассмеялся и рухнул на серебряную гладь эшафота. Гнюляликон в порыве ярости подлетел к нему, пытаясь растормошить, но ни в какую не хотел верить происходящему, опыт сна давал о себе знать. Взгляд его вдруг озарился безумной, тупой агрессией " Как он умудрился испробовать снотворное вещество, кто дал ему?" Гнюляликон обернул голову и посмотрел на двух других смотрителей, которые упали на колени и держась за животы закатывались смехом. Он искал взглядом хотя бы одного бравого военного демона в нормальном состоянии сознания, но не один не был бодр, те немногочисленные военные демоны, которых из соображений экономии держал подле себя Гнюлялликон, были в радужных мирах сна и тогда он пожалел о том, что в Бандитской твердыни система держалась не на количестве конвоиров, а на личном безволии и тупости заключённых. Демоническая, тюремная система потерпела крах и Гнюлялликон не ведал, что причиной была всего лишь одна капля вещества по случайности оказавшаяся в чане с плотью и мёртвыми душами (похлёбка, употребляемая на пирушках для тюремных конвоиров) Толпа была изумлена, зэки которым суждено было умереть медленно, но верно расползались в сторону вольных земель и никто не намеревался их останавливать. Гнюляликон рычал словно зверь из последних сил и поверх всего этого опизденевшего, вакханального цирка лилась мелодия Бульбадора, который не затихал не на секунду. Гнюляликон выхватил карающую виллу на перевес у одного безвольного чудака, имевшего наглость называться военным демоном, и с размаху огрел ею Бульбадора. Певец обратил взор на кума и как бы снисходительно поклонился ему и сказал: "начальник тюрьмы ты можешь убить и задушить меня, но песню тебе мою не остановить!" Он говорил и смеялся в то время, когда на эшафот полезли люди и их подобия, им было не в кайф, то что Бульбадор прекратил наигрывать чарующую, без слов песню сирены. Гнюляликон попятился назад, размахивая карающими вилами :" пой, давай свою песню, усмири их!" орал он в сторону Бульбадора, выпуская пламя из за рта. Гнюляликон швырнул вилы в толпу и моментально скрылся за толстыми стенами матушки-тюрьмы, о, как он тогда рад был этим стенам. Бульбадора окружила толпа, он играл для них, а они хватали его за крылья.

" Где смотрители, где военные, где карающий патруль?" орал начальник тюрьмы, поймав за волосы одного из конвоиров, который на удивление был в адеквате.

-Они столпились около мастерской Бульбадора, принимают то самое вещество!

-кто позволили им?

-этого ни кто не знает!

-где осужденные на казнь?

-они разбежались!

что то дёрнуло Гнюляликона и он ломануся в свой кабинет, а там в кабинете сидела на корточках она, Чарова, пытаясь вскрыть сейф с документами. "вероятно чертовка хочет уничтожить своё личное дело!" гневно подумал Гнюляликон. Он быстрее молнии подлетел к Елене, та успела лишь кротко вскинуть руками.

-Что же ты мразота не воспользовалась шансом и не сбежала с остальными?" Гнюляликон схватил её за ухо и резко дёрнул на себя. " Сейчас за всё ответишь, демоница! пойдём ка к колесу!" демон толкал её в сторону эшафота, рвал её робу, толкал и пинал. Она извивалась в его объятиях как гадюка, тонкие женские руки пытались разжать тиски рук Гнюляликона но всё было тщетно. каридоры тюрьмы были пусты, из дали эхом прокатывались смешки. "Это сон, начальник, ты делаешь ошибку, отпусти меня!" кричала Елена. На конец она уже избитая лежала подле огромного металического колеса. Гнюляликон её измученную пытается поднять и чувствует, как кто то пронзил его худую спину карающими вилами. Елена выскальзывает из его рук, воспользовавшись заминкой прыгает к нему на шею, всё также на корточках воссидает на его плечах и сворачивает его тонкую шею. На против него стоит Бульбадор, а по зади него (тот, кто пронзил его вилами) Крюк Голубочеков. Бульбадор говорит:" Полезай в колёсико, пусть небо и земля сольются во едино, и ты станешь подобным мне, это сон, это просто сон, хочешь избавится от боли, казни себя сам!" За тем Бульбадор протягивает руку Гнюляликону и сопровождает его безумного, со свёрнутой шеей к колесу. Тот шагает не противится и сердце его разрывается на части, и кажется начальнику тюрьмы, что он наконец понял загадочную душу преступного мира, и он хочет кричать всем, что свобода-это смерть, а остальное ничто. Его непропорционально-длинное и тощее тело в нарядном военном мундире, натянуто словно струна в нутри колеса, его руки и ноги скованы толстыми браслетами. Одно мгновение и по окружности колеса побежало синее пламя а в центре образовался огненный шар, как раз в том месте где висело несчастное тело демона. Шар разростался, разрывая демоническую кожу и пронзая внутренности своим жаром. Вскоре Гнюляликон и сам обратился в огонь, озаривший серое небо над местом казни, а затем он исчез, выпуская остатки дыма, изошёлся полупрозрачными кольцами.