Унесенные ветром
...С холостыми молодыми людьми... можно позволить себе тихонько рассмеяться, поглядывая издали на кого-нибудь из них, а когда он со всех ног бросится к вам, чтобы узнать, почему вы смеялись, можно лукаво отнекиваться и все задорнее заливаться смехом, заставляя его до бесконечности допытываться о причинах такого веселья. Тем временем ваши глаза могут сулить ему такие волнующие мгновения, что он тут же постарается остаться с вами где-нибудь наедине. А когда ему это удастся и он попытается вас поцеловать, вам следует быть глубоко оскорбленной или очень-очень разгневанной. Следует заставить его вымаливать прощение за свою дерзость, а потом с такой чарующей улыбкой одарить его этим прощением, что он непременно повторит свою попытку еще раз. Время от времени, но не слишком часто, можно разрешить ему этот поцелуй. После этого необходимо расплакаться и начать твердить сквозь слезы, что вы не понимаете, что с вами творится, и, конечно, теперь он не сможет больше вас уважать. Тогда он примется осушать ваши слезы, и можно с уверенностью сказать, что тут же сделает вам предложение в доказательство того, сколь глубоко и незыблемо вас уважает. В.С. Токарева Зануда Нудным человеком называется тот, который на вопрос: “Как твои дела?” — начинает рассказывать, как его дела... Появление Женьки (соседа) на пороге Люсиного дома... случилось в одно прекрасное утро в десять часов пятнадцать минут... — У меня сломалась бритва, — сказал Женька... Я бы побрился бритвой вашего мужа, но это зависит не только от меня. — Пожалуйста, — Люся не умела отказывать, если ее о чем-нибудь просили. Она привела Женьку на кухню, положила перед ним бритву и зеркало, а сама ушла в комнату... Люся попробовала сосредоточиться, но за дверью жужжала бритва, и в голову лезли посторонние мысли... Люся вылезла из-за стола и пошла на кухню, чтобы узнать, как продвигаются Женькины дела. Дела продвигались медленно, возможно потому, что смотрел Женька не в зеркало, а мимо — на стол, где стояли банка сгущенного молока, творог и отдельная колбаса. Люся поняла, что Женька хочет есть. — Налить вам чаю? — спросила она. — Как хотите, — ответил Женька. — Это зависит не от меня... Она налила ему чай в высокую керамическую кружку, подвинула все, что стояло на столе. Женька молча начал есть... и через пять минут съел все, что было на столе, включая хлеб в хлебнице и сахар в сахарнице. Потом взял с подоконника “Неделю” и начал читать. — Вы поели? — спросила Люся. Она ожидала, что Женька ответит: “Да. Большое спасибо. Я, наверное, вас задерживаю, я пойду”. Но Женька сказал только первую часть фразы: — Да, — “спасибо” он не сказал. — Я вам мешаю? — заподозрил он, так как Люся продолжала стоять. — Нет, ну что вы... — сконфуженно проговорила она и ушла в другую комнату. Она слышала, как Женька переворачивал страницы. Потом что-то грохнуло и покатилось — видимо, со стола упала тарелка или керамическая чашка... — Я уронил...— сказал Женька, появившись в дверях. — Ничего, — равнодушно ответила Люся, — не обращайте внимания... Женька побрился и поел, выкурил хорошую сигарету и прочитал “Неделю”... А теперь ему хотелось поговорить... Женька затянулся, и столбик из пепла... стал таким длинным, что обломился и скатился на ковер. — Уронил... — удивился Женька, внимательно глядя на ковер. — Я могу поднять. — Не надо, — сказала Люся. Она испытывала раздражение, но не хотела это обнаружить. — Это мелочь... — Ну конечно, — согласился Женька. Для него это было очевидно... В пять часов с работы вернулся Юра (муж)... удивился тому, что в гостях Женька, что накурено, и пепел по всему дому, и что Люся сидит в углу сжавшись, без признаков жизни.
|
