ВОЙНА УГРОЖАЕТ ЯФФЕ. За двадцать пять лет служения с чудесами я пережил много незабываемых моментов и получил намного больше почестей
За двадцать пять лет служения с чудесами я пережил много незабываемых моментов и получил намного больше почестей, чем заслуживаю. Однако ничто не значит для меня больше, чем-то, что мне сказали однажды вечером в Рамаллахе, Израиль, в маленькой квартирке на втором этаже, находящейся напротив дома, в котором мой покойный дедушка держал магазин со сластями. Я всегда буду лелеять в своем сердце эти слова. Но это также ответственность, к которой я отношусь очень серьезно. Я понятия не имел о тех драматических изменениях, которые ожидали меня в тот день, много лет назад, когда я вошел в свою школу в Торонто. Сколько лет прошло с тех пор! Двадцать пять лет назад, 7 декабря 1974 года, я стоял на платформе маленькой церкви в Ошаве, штат Онтарио. В тот вечер Бог прикоснулся ко мне. Он освободил мой заикающийся язык, и с тех пор я не перестаю говорить миру о Боге любви и чудес, которому я служу. На прошлой неделе я еще раз стоял на платформе крусейда, и мои глаза наполнились слезами, когда я подумал о том, какой далекий путь дал мне совершить Бог. Из глубин моего сердца полилась песня: Он коснулся, Он прикоснулся ко мне. О, радость потоком излилась мне в душу, Теперь я знаю, Что Он прикоснулся И исцелил меня. Но это не конец всей истории. Я молюсь о том, что если Бог не заберет меня, чтобы следующие двадцать пять лет были еще более великими, чем все предыдущие: "А Тому, Кто действующею в нас силою может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем" (Еф.3:20). И я молюсь, чтобы моя жизнь всегда прославляла моего чудесного Господа и Владыку, Иисуса Христа, Сына живого Бога. Аминь!
Он коснулся меня Бенни Хинн
Глава 1 ВОЙНА УГРОЖАЕТ ЯФФЕ "Бенни, мне нужна твоя помощь", - сказал мне мой любимый, но очень строгий отец, протягивая лопату. В его голосе слышалось необычное напряжение. Эта просьба Костанди Хинна в адрес четырнадцатилетнего сына не была пустячной. Это был приказ - и я точно знал, зачем ему понадобилась моя помощь. Мы тотчас начали копать глубокую траншею в саду нашего дома номер 58 по улице ибн-Рашад в Яффе, Израиль. Это исторический портовый город на южной окраине современного Тель-Авива. "Надеюсь, нам все это не пригодится, - сокрушался отец, - и все же лучше приготовиться. Кто знает, что может случиться? Кто знает?". Потрудившись в поте лица под палящим ближневосточным солнцем, мы выкопали довольно глубокую траншею. В ней могли укрыться все домочадцы Хиннов и еще оставалось место для соседей, если бы вдруг они оказались без убежища. Чуть раньше, на той же неделе, в Колледже братьев, французской католической школе, в которую я ходил, была проведена учебная воздушная тревога, во время которой мы укрылись в подземном бункере. Дома моя мама Клеменс и старшая сестра Роза собирали еду и готовили бутылки с водой. Они отдавали последние распоряжения моим младшим братьям и сестре. На улице люди закрашивали черной краской фары автомобилей и занавешивали окна в домах. Шла первая неделя июня 1967 года. Каждую ночь наша семья напряженно вслушивалась в последние новости из Каира на нашем родном арабском языке, и мы знали, что война была неизбежной. Несколькими днями ранее президент Египта Насер обшявил о том, что вся египетская армия приведена в состояние полной боевой готовности. Это была хорошо разрекламированная кампания - он двинул свои многочисленные войска через улицы Каира по направлению к Синаю. В некоторых кругах рассчитывали на то, что эта битва станет завершением всех битв, и надеялись раз и навсегда сокрушить девятнадцатилетнее государство Израиль, загнав его армию в море. Насер находился в зените популярности, и, казалось, истерия охватила весь арабский мир. Иордан, Сирия и Ливан объединились в союз. Саудовская Аравия, Кувейт, Ирак и Алжир обещали послать ограниченные контингенты своих войск против Израиля. Жители Яффы были охвачены ужасом. Израиль был окружен арабскими войсками, насчитывавшими двести пятьдесят тысяч человек, и в это число входили сто тысяч египетских солдат на Синае. У них имелось две тысячи танков и более семисот бомбардировщиков и истребителей, что намного превосходило силы израильтян. "Но почему? - снова и снова задавался я вопросом. - Почему это происходит? Почему люди так хотят воевать?". Я никак не мог понять этого. Ненависть и злобная горечь, внезапно ставшие в нашей общине явными и видимыми, совершенно потрясли меня. До того момента я не осознавал глубоко укоренившейся враждебности, которая существовала между арабами и евреями. Но дома у нас все было иначе. Да, мы считали себя палестинцами, но наши двери всегда были широко распахнуты для представителей всех национальностей. Мой отец работал на израильское правительство, и мы считали своими близкими друзьями мусульман, иудеев и христиан. По вере мы принадлежали к греческой православной церкви, но я ходил в школу, в которой преподавали католические монахини. И теперь, когда над городом нависли грозовые тучи, мы почувствовали, что нас вынуждают принять чью-либо сторону - и нам это очень не нравилось. "Вот бы уехать отсюда, - сказал я своим родителям. - В любом месте будет лучше, чем здесь!".
|
