РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО ПРИ АЛЕКСЕЕ МИХАЙЛОВИЧЕ
§ 1. КРЕПОСТНОЕ ХОЗЯЙСТВО И РАЗВИТИЕ КРЕПОСТНОГО ПРАВА
Самый важный итог развития сельского хозяйства в первой половине
XVII в. состоял в ликвидации последствий «великого московского разорения»,
в течение которого появились огромные пространства невозделанной земли,
успевшей зарасти лесом. Наиболее пострадавшими оказались уезды,
расположенные к западу и югу от Москвы, в меньшей степени — к северу от
нее. В некоторых уездах пашня сократилась в десятки раз. Другим
показателем разорения явилось резкое увеличение бобыльского населения и
уменьшение крестьянского.
Восстановительный процесс занял три десятилетия — с 20-х по 50-е гг.
XVII в. Затяжной характер восстановления производительных сил в сельском
хозяйстве объяснялся несколькими причинами: низким плодородием земли
Нечерноземья, где в XVII в. размешалась основная масса населения; слабой
сопротивляемостью крестьянского хозяйства природным условиям: ранние
заморозки, как и обильные дожди, вызывавшие вымокание посевов, а также
недостаток влаги в период вызревания хлебов вызывали недороды, а то и
гибель посевов.
Пашня обрабатывалась орудиями, остававшимися неизменными в течение
столетий: сохой, бороной, серпом, косой, реже плугом. В целом в стране
преобладало трехполье, но на севере сохранилась подсека. Список
возделываемых культур возглавляли рожь и овес, в меньших размерах
высевались пшеница, ячмень, гречиха, горох, а также технические культуры:
лен и конопля.
Малопроизводительный труд крестьянина был обусловлен не только
неблагоприятными почвенно-климатическими условиями и рутинной техникой
земледелия, но прежде всего порожденным феодальными порядками отсутствием
у него заинтересованности в увеличении результатов труда — светские и
духовные феодалы нередко изымали в свою пользу не только излишки, но и
необходимый продукт. Это приводило к тому, что на протяжении второй
половины XVII в., как, впрочем, и в следующем столетии, в крестьянском
хозяйстве наблюдалось простое воспроизводство его ресурсов.
Главный резерв роста сельского хозяйства состоял в вовлечении в
оборот новых земель — во второй половине столетия прослеживалось
интенсивное заселение территорий к югу от Белгородской черты, Среднего
Поволжья и Сибири. Знаменитый историк С. М. Соловьев выдвинул правильный
тезис, поддержанный другим выдающимся историком В. О. Ключевским, о том,
что Россия являлась страной, которая колонизуется. Это был хотя и
экстенсивный путь развития, но он обеспечивал увеличение сбора зерна: если
в Нечерноземье обычный урожай составлял чуть выше сам-2 — сам-3, то на
южном черноземе средняя урожайность была в два раза выше.
Крестьянское, как и помещичье хозяйство, в основном сохраняло
натуральный характер: крестьяне довольствовались тем, что производили
сами, а помещик — тем, что ему доставляли те же крестьяне в форме
натурального оброка: птицу, масло, яйца, мясо, сало, окорока, а также
изделия промыслов: полотно, грубое сукно, деревянную и глиняную посуду и
т. д.
Владения светских и духовных феодалов были, как правило, разбросаны
по многим уездам, расположенным в разных почвенно-климатических зонах:
боярина Б. И. Морозова — в 19 уездах, боярина Н. И. Романова — в 16,
средней руки помещика стольника А. И. Безобразова — в 11 уездах, а
Троице-Сергиевой лавры — в 40 уездах. Это позволяло барину разнообразить
повинности — рыбу, зернистую и паюсную икру поставляли ему вотчины,
расположенные у берегов Волги, баранину и овчину — из южных уездов, дары
леса и изделия из дерева — из центрального района и т. д.
Сбором ренты, управлением хозяйством, иногда представлявшим
многоотраслевой комплекс, выполнением полицейских функций ведала вотчинная
администрация. У крупного феодала Морозова она состояла из приказчиков,
непосредственно управлявших вотчинами, и главной администрации,
находившейся в Москве. У Безобразова промежуточная инстанция между ним и
приказчиками отсутствовала, и он сам отдавал им распоряжения.
Про боярина Морозова современники говорили, что у него была «такая же
жажда к золоту, как обыкновенно жажда пить». Репутацию стяжателя он
подтвердил тем, что во много крат увеличил свои владения: в 20-х гг. за
ним числился 151 двор, населенный 233 душами м. п., а после смерти он
оставил 9100 дворов с 27 400 крепостными.
Своеобразие хозяйству Морозова придавали промыслы, главным из которых
был поташный. Будные станы, расположенные в приволжских владениях,
приносили боярину грандиозную по тому времени прибыль — 180 тыс. руб. в
год. Содержал Морозов винокурни, а также железоделательный завод в
Звенигородском уезде. Занимался он и ростовщичеством.
Хозяйство Морозова не относилось к типичным — предпринимательством в
XVII в. были охвачены лишь немногие помещики. В еще меньшей мере им
занимались духовные феодалы. Монастырские старцы выступали лишь
организаторами солеваренных промыслов. Солеварение Соловецкого,
Пыскорского, Кирилло-Белозерского и Спасо-Прилуцкого монастырей восходит к
XVI в. и не было обусловлено социально-экономическими процессами XVII в.:
производством соли занимались монастыри, расположенные на севере страны,
где имелись богатые рассолы.
В отличие от хозяйства Морозова, в значительной мере ориентированного
на рынок, хозяйство царя тоже относилось к многоотраслевым, но оно не было
связано с рынком. Царь Алексей Михайлович слыл рачительным хозяином,
самолично вникавшим во все детали жизни своих вотчин, но его распоряжения
не всегда были практичными. Он, например, предпринимал шаги к основанию в
Подмосковье шелководства, для чего намеревался создать плантации тутовых
деревьев. К эфемерным планам относилась и организация солеварения на
рассолах слабой концентрации, добывавшихся в Хамовниках, на Девичьем поле,
под с. Коломенским.
Впрочем, некоторые начинания царя дали положительные результаты. Он
закупал породистых коров, в том числе голландских, вводил пятипольный
севооборот, требовал обязательного удобрения полей навозом и т. д.
Хозяйственные заботы царя распространялись и на промысловые отрасли; в
царских вотчинах действовали металлургические, стекольные и кирпичные
заводы, выпускавшие изделия не на рынок, а для удовлетворения либо личных
потребностей владельца (стеклянные кружки, кувшины, чарки, стаканы), либо
его вотчин (гвозди, сошники и др.).
Определяющая тенденция социально-экономического развития России
состояла в дальнейшем укреплении феодально-крепостнических порядков. В
дворянской среде постепенно утрачивалась прямая связь между службой и ее
земельным вознаграждением: поместья оставались за родом даже в том случае,
если его представители прекратили службу. Расширялись права распоряжения
поместьями (мена, передача в качестве приданого и т. д.). Тем самым
поместье утрачивало черты условного землевладения и приближалось к
вотчине, между ними к концу столетия сохранились лишь формальные различия.
Развитие феодально-крепостнических отношений проявлялось также в
расширении крепостнического землевладения за счет пожалования дворян
черными и дворцовыми землями. Этот процесс сопровождался увеличением
численности закрепощенного населения. Одновременно повысился удельный вес
светского землевладения. Уложение 1649 г. запретило церкви расширять свои
владения как покупкой земли, так и получением ее в дар на помин души. Не
случайно патриарх Никон назвал Уложение «беззаконной книгой».
Существенное значение в насаждении крепостнических порядков имели
энергичные меры правительства по предотвращению бегства крестьян.
Дворяне добились своего: под их давлением правительство взяло на себя
сыск беглых, отправляя в уезды воинские команды во главе с сыщиками,
возвращавшими беглецов их владельцам. Тем самым оно освободило дворянскую
мелкоту от необходимости разыскивать беглецов своими средствами и
преодолевать сопротивление «сильных людей», в вотчинах которых они
укрывались. Увеличен был размер «пожилого» за держание беглого с 10 до 20
руб.
Важную веху в правительственной политике по отношению к дворянству
составила отмена местничества в 1682 г. Местнический обычай серьезно
препятствовал достижению успехов как во внутреннем управлении, так и в
особенности в ратном деле — бездарные представители родовитых, семей
всегда претендовали на высшие командные должности в армии, отправлявшейся
в поход к театру военных действий. Хотя уже при Иване IV накануне таких
походов объявлялся царский указ «быть без мест», конфликты на почве
местнического счета иногда возникали.
Как случилось, что бояре, рассуждавшие ранее: «то им смерть, что им
без мест быть», теперь безропотно согласились сжечь разрядные книги и
вынести местничеству суровый приговор, объявлявший его «богоненавистным,
враждотворным, и любовь отгоняющим обычаем»?
Утрата интереса к местничеству со стороны всех слоев служилых людей
по отечеству объяснялась оскудением древних аристократических фамилий,
лишенных возможности соперничать с восходившими к власти представителями
новых фамилий. Эта категория дворянства уже не цеплялась за архаическое
местничество. Его уничтожение означало первый шаг на пути консолидации
дворянства и стирания граней между его сословными группами.
Расширение сословных прав и привилегий дворянства сопровождалось
углублением бесправия крестьян. Сельское население страны делилось на две
основные категории: владельческих и черносошных крестьян. К первым
относились крестьяне светских (помещиков, царской семьи) и духовных
(монастырей, патриарха, церквей) феодалов. В общей сложности они
составляли 89,6% тяглового населения страны.
Характерная черта в истории крестьянства XVII в. состояла в стирании
граней между его отдельными разрядами, всех их уравнивало крепостное
право. Впрочем, некоторые различия между разрядами крестьян сохранились:
помещичьи и дворцовые крестьяне принадлежали одному лицу, в то время как
монастырские — учреждениям: Патриаршему дворцовому приказу либо
монастырской братии. Существенные различия прослеживаются в праве
распоряжения крестьянами: помещик мог их продать, обменять, передать по
наследству или в приданое, в то время как дворцовый крестьянин мог
изменить владельца только в результате пожалования, а вотчины духовных
феодалов не подлежали отчуждению.
Особую категорию сельского населения составляли черносошные
крестьяне. На протяжении столетия «черные», или государственные, земли
подвергались систематическому расхищению и к концу века сохранились лишь в
Поморье и Сибири. Главное отличие черносошных крестьян состояло в том, что
они, сидя на государственной земле, располагали правом ее отчуждения:
продажи, заклада, передачи по наследству. К столь же важным особенностям
черносошных крестьян относится их личная свобода, отсутствие крепостного
права.
Если за выполнение государственных повинностей отвечал владелец и
государство передало ему значительную часть административно-фискальных и
судебно-полицейских функций, как правило, претворявшихся в жизнь
приказчиками, то у черносошных крестьян эти функции выполняла община с
мирским сходом и выборными должностными лицами: старостой и сотскими.
Мирские органы производили раскладку податей, отвечали за их своевременную
уплату, чинили суд и расправу, защищали земельные права общины. Мир был
связан круговой порукой, что затрудняло крестьянам выход из него.
Черносошные крестьяне платили самую высокую в стране подать. Единицей
обложения до 1680 г. была соха, включавшая землю, площадь которой зависела
от социальной принадлежности владельца: соха «черных» земель равнялась 500
четям в поле, монастырских — 600, а служилых людей по отечеству — 800
четям. Это отражало дворянский характер налоговой политики — чем больше
четей входило в соху (соха служилых людей по отечеству была в 1,6 раза
больше сохи черносошных крестьян), тем меньше был налог и тем,
следовательно, большую долю мог извлечь себе помещик от эксплуатации
крестьянина.
Развитие крепостного права отразилось и на судьбе холопов. Этот
институт эволюционировал в сторону уравнения его положения с положением
крепостных крестьян. К традиционным холопам относилась дворовая челядь,
ремесленники, обслуживавшие барскую семью, приказные люди, общавшиеся с
правительственными учреждениями и управлявшие вотчинами, а также военные
слуги, сопровождавшие своего господина в походах. Труд холопов применялся
в сельском хозяйстве: задворные и деловые люди обрабатывали господскую
пашню, получая от барина месячину.
Новое в институте холопов состояло в том, что Уложение 1649 г.
ограничило источники его пополнения, ими могли стать только вольные люди;
крепостным крестьянам и служилым людям путь в холопы был закрыт. Другое
новшество сглаживало различия между деловыми и задворными людьми, с одной
стороны, и крестьянами — с другой. В годы проведения финансовой реформы
1678 — 1681 гг. деловые и задворные люди были положены в оклад наряду с
крепостными. О сближении холопов с крестьянами и превращении их в единую
закрепощенную массу свидетельствовал также общий порядок сыска беглых тех
и других.
Сокращение источников комплектования холопов, как и стирание граней
между ними и крестьянами, влекло ликвидацию архаической формы
эксплуатации: производительность труда холопа на месячине была ниже
производительности труда крестьянина, обрабатывавшего свой надел.
§ 2. ВОЗНИКНОВЕНИЕ МАНУФАКТУР
Натурального хозяйства в чистом виде даже в пору раннего феодализма,
не говоря уже о XVII в., не существовало. Крестьянин, как и помещик,
обращался к рынку для приобретения изделий, производство которых могло
быть организовано только там, где для этого существовали необходимые
сырьевые ресурсы, как, например, соль и железо.
В XVII в., как и в предшествующем столетии, некоторые виды промыслов
были распространены повсеместно. Повсюду крестьяне для своих нужд ткали
полотно, выделывали кожи и овчину, обеспечивали себя жилыми и
хозяйственными постройками. Особенность развитию мелкой промышленности
придавали не домашние промыслы, а распространение ремесла, т. е.
изготовление изделий на заказ и особенно мелкого товарного производства,
т. е. изготовление изделий на рынок.
Самое важное новшество в промышленности XVII в. было связано с
появлением мануфактуры. Ей присущи три признака. Это прежде всего крупное
производство; мануфактуре, кроме того, свойственно разделение труда и
ручной труд. Значительные по размерам предприятия, использовавшие ручной
труд, на которых разделение труда находилось в зачаточном состоянии,
называются простой кооперацией. Если в кооперации применялся наемный труд,
то она называется простой капиталистической кооперацией.
К типу простой капиталистической кооперации относились артели
бурлаков, тянувших струги из Астрахани в Нижний Новгород или в верховья
Волги, а также артели, строившие кирпичные здания. Самым ярким примером
организации производства по принципу простой капиталистической кооперации
(при непременном условии, что труд был наемным) было солеварение. Промыслы
у некоторых владельцев достигали огромных размеров: за Строгановыми в
конце века числились 162 варницы, за гостями Шустовыми и Филатовыми — 44
варницы, за Пыскорским монастырем — 25. Но на соляных промыслах
отсутствовало мануфактурное разделение труда: в выварке соли участвовали
только солевар и подварок. Все остальные работники (дрововоз, печник,
кузнец, бурильщик скважин, из которых извлекали рассол) в производстве
соли не участвовали. Впрочем, некоторые историки относят солеваренные
промыслы к мануфактурам.
Первые мануфактуры возникли в металлургии; вододействующие заводы
строились в местах, где существовали для этого триединые условия: руда,
лес и небольшая река, которую можно было перегородить плотиной, чтобы
использовать энергию воды в производстве. Начало мануфактурному
производству было положено в Тульско-Каширском районе — голландский купец
Андрей Виниус в 1636 г. пустил вододействующий завод.
Отметим характернейшие особенности появления мануфактурного
производства в России. Первая из них состоит в том, что крупные
предприятия возникали не на базе перерастания мелкого товарного
производства в мануфактуру, а путем перенесения в Россию готовых форм из
стран Западной Европы, где мануфактура уже имела вековую историю
существования. Вторая особенность состояла в том, что инициатором создания
мануфактур выступило государство. Чтобы привлечь иностранных купцов к
вложению капиталов в производство, государство предоставило им ряд
существенных привилегий: основатель завода в течение 10 лет получал
денежную ссуду, к заводам были приписаны дворцовые крестьяне,
заготавливавшие руду и древесный уголь. В свою очередь, заводовладелец
обязывался отливать для нужд государства пушки и ядра; на внутренний рынок
изделия (сковороды, гвозди) поступали только после выполнения
государственного заказа.
Вслед за Тульско-Каширским районом в промышленную эксплуатацию были
вовлечены рудные месторождения Олонецкого и Липецкого районов.
Вододействующие заводы основали для удовлетворения потребностей в железе
своих вотчин такие крупные землевладельцы, как И. Д. Милославский и
Б. И. Морозов. В конце столетия к мануфактурному производству приобщились
купцы Демидов и Аристов. Металлургия являлась единственной отраслью
промышленности, в которой вплоть до 90-х гг. действовали мануфактуры.
В XVII в. Россия вступила в новый период своей истории. В области
социально-экономического развития он сопровождался началом формирования
всероссийского рынка.
В его возникновении и развитии решающее значение имели не
мануфактуры, охватившие лишь одну отрасль промышленности и выпускавшие
ничтожную долю товарной продукции, а мелкое товарное производство.
Межобластные связи цементировали ярмарки всероссийского значения, такие,
как Макарьевская близ Нижнего Новгорода, куда везли товары с бассейна
Волги, Свенская под Брянском, являвшаяся главным пунктом обмена между
Украиной и центральными районами России, Ирбитская на Урале, где
происходила купля-продажа сибирской пушнины и промышленных товаров
русского и иностранного происхождения, предназначавшихся для населения
Сибири.
Крупнейшим торговым центром была Москва — средоточие всех товаров
сельскохозяйственного и промышленного производства, от зерна и скота до
пушнины, от изделий крестьянских промыслов (полотно и сермяжное сукно) до
разнообразного ассортимента импортных товаров из стран Востока и Западной
Европы.
Верхний слой купечества составляли гости и торговые люди гостиной и
суконной сотен. Гости — самая богатая и привилегированная часть
купечества. Им предоставлялось право свободного выезда за границу по
торговым делам, право владеть вотчинами, они освобождались от постоя,
податей и некоторых посадских служб. Торговые люди гостиной и суконной
сотен располагали теми же привилегиями, что и гости, за исключением права
выезда за границу.
За предоставленные привилегии члены корпораций расплачивались с
государством выполнением ряда обременительных поручений, отвлекавших их от
торговли собственными товарами, — они являлись торгово-финансовыми
агентами правительства: закупали товары, торговля которыми находилась в
казенной монополии, управляли таможнями крупнейших торговых центров
страны, выступали оценщиками мехов и т. д. Казенная монополия на экспорт
ряда товаров (пушнина, черная икра, поташ и др.), пользовавшихся спросом у
иностранных купцов, существенно ограничивала возможности для накопления
капиталов российским купечеством.
Морская торговля со странами Западной Европы осуществлялась через
единственный порт — Архангельск, на долю которого приходилось 3/4
торгового оборота страны. На протяжении столетия значение Архангельска
хотя и медленно, но возрастало: в 1604 г. туда прибыло 24 корабля, а в
конце века — 70.
Главными потребителями импортных товаров были казна (оружие, сукно
для обмундирования служилых людей и др.) и царский двор, приобретавший
предметы роскоши и изделия мануфактур. С азиатскими странами торговля
осуществлялась через Астрахань, город с пестрым национальным составом, —
там наряду с русскими купцами торговали армяне, иранцы, бухарцы, индусы,
доставлявшие шелковые и бумажные материи, платки, кушаки, ковры, сушеные
фрукты и др. Главным товаром здесь был шелк-сырец, следовавший транзитом в
западноевропейские страны.
Западноевропейские товары доставлялись в Россию и сухим путем, через
Новгород, Псков, Смоленск. Здесь торговыми партнерами были Швеция, Любек,
Речь Посполитая. Особенность русско-шведской торговли состояла в активном
участии в ней русских купцов, обходившихся без посредников и доставлявших
пеньку непосредственно в Швецию. Однако удельный вес сухопутной торговли
был невелик.
Структура внешнеторгового оборота отражала уровень экономического
развития страны: в импорте из стран Западной Европы преобладали
промышленные изделия, в русском экспорте преобладали сельскохозяйственное
сырье и полуфабрикаты: пенька, полотно, пушнина, кожи, сало, поташ и др.
Внешняя торговля России почти полностью находилась в руках
иностранных купцов. Русские купцы, слабо организованные и менее богатые,
чем их западноевропейские собратья, не могли конкурировать с ними ни в
России, ни на рынках тех стран, куда ввозились русские товары. К тому же
русские купцы не располагали торговыми кораблями.
Засилье иноземного торгового капитала на внутреннем рынке России
вызывало у русских купцов острое недовольство, проявившееся в подаваемых
правительству челобитных с требованием изгнать купцов-иноземцев (англичан,
голландцев, гамбуржцев и др.) с внутреннего рынка. Впервые это требование
прозвучало в челобитной 1627 г. и затем было повторено в 1635 и 1637 гг.
На Земском соборе 1648 — 1649 гг. русские торговые люди вновь потребовали
высылки иностранных купцов.
Настойчивые домогательства русских купцов лишь частично увенчались
успехом: правительство в 1649 г. лишило права вести торговлю внутри России
только англичан, причем основанием послужило обвинение в том, что они
«государя своего Карлуса короля убили до смерти».
Торговые люди продолжали оказывать давление на правительство, и оно в
ответ на челобитную именитого человека Строганова 25 октября 1653 г.
обнародовало Торговый устав. Главное его значение состояло в том, что он
вместо множества торговых пошлин (явочной, езжей, мостовой, полозовой и
др.) устанавливал единую пошлину в размере 5% с цены продаваемого товара.
Торговый устав, кроме того, повышал размер пошлины с иностранных купцов —
вместо 5% они платили 6%, а при отправлении товаров внутрь страны
дополнительно еще 2%. Торговый устав, таким образом, носил
покровительственный характер и способствовал развитию внутреннего обмена.
Еще более протекционистским был Новоторговый устав 1667 г., подробно
излагавший правила торговли русскими и иностранными купцами. Новый устав
создавал благоприятные условия для торговли внутри страны русским торговым
людям: иноземец, продававший товары в Архангельске, уплачивал обычные 5%
пошлины, но если он пожелал отвезти товар в какой-либо другой город, то
размер пошлины удваивался, причем ему разрешалось вести только оптовую
торговлю. Торговать иноземцу с иноземцем иностранными товарами
запрещалось.
Новоторговый устав ограждал русских торговых людей от конкуренции
иностранных купцов и в то же время увеличивал размер поступлений в казну
от сбора пошлин с иноземных купцов.
Составителем Новоторгового устава был Афанасий Лаврентьевич
Ордын-Нащокин. Этот представитель захудалого дворянского рода стал самым
видным государственным деятелем XVII в. Он ратовал за необходимость
поощрять развитие внутренней торговли, освобождение купечества от мелочной
опеки правительственных учреждений, за выдачу ссуд купеческим
объединениям, чтобы они могли противостоять натиску богатых иностранцев.
Нащокин не считал зазорным заимствовать полезное у народов Западной
Европы: «доброму не стыдно навыкать и со стороны, у чужих, даже у своих
врагов».
Глава IX
НАЧАЛО ФОРМИРОВАНИЯ АБСОЛЮТИЗМА
§ 1. ЭВОЛЮЦИЯ ЦЕНТРАЛЬНОГО И МЕСТНОГО УПРАВЛЕНИЯ
Государственный строй России второй половины XVII в. эволюционировал
к абсолютизму, т. е. неограниченной и бесконтрольной власти монарха.
Советские историки, характеризуя условия возникновения абсолютизма в
России, руководствовались известным высказыванием К. Маркса о том, что
абсолютная монархия возникает в переходные периоды, когда феодальные
сословия приходят в упадок, а из средневекового сословия горожан
формируется современный класс буржуазии, и когда ни одна из борющихся
сторон не взяла еще верх над другой.
Этим марксистским постулатом руководствовались многие авторы, не
задумываясь над тем, что ни одно из его положений не приложимо ко времени,
когда в России начал складываться, а затем и утвердился абсолютизм. В
самом деле, в России второй половины XVII в. отсутствовали признаки упадка
феодальных сословий, напротив, их оформило Уложение 1649 г., и признаки их
упадка обнаруживаются лишь полтора столетия спустя. Равным образом,
историки не располагают сведениями о формировании в это время современного
класса буржуазии. В XVII в., когда обнаруживаются первые признаки эволюции
государственного строя к абсолютной монархии, буржуазия отсутствовала. В
России XVII в., как, впрочем, и в Киевской Руси, существовало купечество,
функционировал торговый капитал, но современной буржуазии не было даже в
зародыше, необходимые для ее появления условия возникают на полтора
столетия позже. Из сказанного можно сделать вывод — третье условие
возникновения абсолютизма, о котором писал Маркс, рушится само собою: коль
феодальные сословия не переживали упадка, а буржуазия отсутствовала, то ни
о каком соперничестве между ними и установлении равновесия не может быть и
речи. Кстати, этот тезис легко опровергается источниками: ни один из них
не подтверждает критики купечеством крепостнических порядков, оно не
противостоит дворянству, а требует предоставления себе дворянских
привилегий, в частности главной из них — права владения крепостными
крестьянами. Выступления купцов в Уложенной комиссии 1767 — 1768 гг.
проходили, как лаконично сформулировал С. М. Соловьев, под лозунгом: дайте
нам рабов!
Вопрос об условиях возникновения абсолютизма в России требует
дальнейшего изучения, но уже сейчас с уверенностью можно сказать, что
бесполезно искать предпосылки установления этой формы правления в
экономике — специфика истории нашей страны состоит в отставании ее
экономики от политического устройства. Напомним, решающее влияние на
создание единого государства оказала внешняя опасность. Эта же опасность,
угроза потерять независимость форсировали утверждение абсолютизма. Угроза
со стороны более развитых стран с Запада и систематические грабительские
набеги с юга вынуждали государство держать в постоянной готовности
значительные вооруженные силы, расходы на содержание которых превосходили
материальные ресурсы населения. Только неограниченная власть монарха могла
принудить население приносить жертвы государству. Имели значение и прочие
факторы: огромные размеры территории страны, не прекращавшаяся
колонизация, соперничество боярства с основной массой дворян, позволявшее
монарху лавировать между ними, городские восстания середины XVII в. и др.
Переход России к абсолютизму прослеживается в разных сферах
политической жизни страны: в изменении царского титула, отмирании такого
атрибута сословно-представительной монархии, как земские соборы, в
эволюции приказной системы, а также состава Боярской думы, в повышении
значимости непородных людей в государственном аппарате, наконец, в
победном исходе для светской власти ее соперничества с властью церковной.
Укрепление самодержавия нашло отражение в титуле. Вместо прежнего,
«государь, царь и великий князь всея Руси», после воссоединения Украины с
Россией он стал звучать так: «Божией милостью великий государь, царь и
великий князь всеа Великие и Малые и Белые Русии самодержавец». В новом
титуле должны быть отмечены два момента: идея божественного происхождения
царской власти и ее самодержавный характер.
Теоретические постулаты самодержавия подкреплялись Уложением 1649 г.,
две главы которого были посвящены соблюдению престижа царской власти и
определению мер наказания за все помыслы и действия, наносившие урон как
«государевой чести», так и царскому двору. Строго наказывалось любое
бесчестье, даже словом, если оно наносилось кому-либо в резиденции царя.
В повседневном обиходе величие царской власти подчеркивалось
пышно-торжественными церемониями появления царя перед народом.
Использовались все средства для внушения идеи о божественном происхождении
царской власти: роскошное убранство помещений, красочность и сказочное
богатство одежды, торжественность жестов, походки. Условный ритуал
беспредельно господствовал не только в сфере официального
представительства, приеме и отпуске послов, но и глубоко проник в
будничный быт двора; регламентировалось все — от царской трапезы до отхода
ко сну.
Другим свидетельством усиления самодержавия было падение значения
земских соборов. Пора их расцвета относится к десятилетиям, когда царская
власть после потрясения начала столетия нуждалась в активной поддержке
сил, на которые она опиралась, — широких кругов дворянства и верхушки
купечества. На обсуждение земских соборов выносились вопросы, связанные
как с внешнеполитическими акциями правительства, так и внутренней жизни
страны.
Были годы, когда в напряженной обстановке борьбы с польско-шведскими
интервентами и отголосками движений начала века еще не окрепшая верховная
власть нуждалась в почти непрерывной деятельности земских соборов. Таковы
соборы 1613 — 1615, 1616 — 1619, 1619 — 1622 гг. Земские соборы этого
десятилетия обсуждали вопросы мобилизации ресурсов для подавления движения
казачества, а также введения чрезвычайных налогов в пользу служилых людей,
боровшихся с польско-шведскими войсками, и на ликвидацию последствий
разорения страны.
Затем в созыве земских соборов наступает десятилетний перерыв и
очередные соборы заседали в связи с внешнеполитическими событиями:
Смоленской войной (1632 и 1634), обострением отношений с Крымским ханством
(1636 — 1639) и взятием Азова донскими казаками (1642). Два земских собора
(1648 и 1650) правительство царя Алексея Михайловича созвало в связи с
городскими восстаниями в Москве и Пскове.
Земский собор 1653 г., принявший постановление о воссоединении
Украины с Россией, считается последним собором полного состава. Это
утверждение заслуживает внимания вследствие того, что появились труды,
авторы которых открыли множество земских соборов, ранее неизвестных науке.
Собор в переводе на современный язык означает совещание. Земскими соборами
принято считать совещания с непременным участием в нем трех составных
частей или курий: Освященного собора (духовных иерархов), Боярской думы и
представителей Земли. Отсутствие одной из курий, прежде всего
представителей Земли, лишает права причислять такие совещания к земским
соборам, их следует называть просто Соборами.
Угасание этого института в последующие десятилетия выразилось в том,
что правительство перешло к практике приглашения на совещания лишь
представителей сословий, в мнении которых оно было заинтересовано. К ним
относится совещание с торговыми людьми, вызванными в Москву в 1662 г. в
связи с финансовым кризисом: правительство пыталось выяснить причины
обесценивания денег и вызванного им Медного бунта.
На так называемом «соборном деянии», утвердившем в 1682 г. отмену
местничества, присутствовало две курии — Боярская дума, Освященный собор,
но отсутствовали выборные от «третьего сословия». В этом тоже нет ничего
удивительного, ибо совещание обсуждало акт, важный для служилых людей по
отечеству, но не касавшийся посадских и купечества. Указ о созыве
последнего Земского собора был опубликован 18 декабря 1683 г., в связи с
обсуждением условий Вечного мира с Речью Посполитой, но его открытие в
связи с продолжением военных действий так и не состоялось, и явившимся в
Москву выборным было в марте 1684 г. разрешено отправиться по домам.
Окрепшее самодержавие более не нуждалось в поддержке
сословно-представительного органа. Он был оттеснен правительственными
учреждениями — приказами, а также Боярской думой, в которой набирали силу
дворяне и приказные дельцы.
В Боярской думе во второй половине XVII в. прослеживаются двоякого
рода изменения: в Думе повышался удельный вес думных дворян и думных
дьяков, т. е. людей, проникавших в аристократическое учреждение благодаря
личным способностям. В 1653 г. на долю бояр и окольничих приходилось 89%
общего числа членов Боярской думы, в 1700 г. удельный вес их снизился до
71%. Дума, таким образом, становилась на путь превращения
феодально-аристократического учреждения в более «демократическое».
Второе изменение относится к увеличению численности Боярской думы.
Если в 1638 г. в Думу входили 35 членов, то в 1700 г., несмотря на то что
Петр I еще в 1694 г. прекратил пожалования в думные чины, Дума насчитывала
94 человека. Следовательно, Дума превратилась в громоздкое учреждение,
практически парализованное своей численностью. Именно поэтому Алексей
Михайлович создал при ней государеву комнату, а его сын в 1681 г. —
Расправную палату — учреждение, состоявшее из узкого круга лиц,
предварительно обсуждавших вопросы, выносимые на заседания Боярской думы.
Существенные изменения претерпела и приказная система. XVII в.
считается временем ее расцвета. Это была довольно сложная и громоздкая
система центральных учреждений, в которой отсутствовали как единые
принципы создания приказов, так и четкое распределение функций между ними.
Этим объясняется многослойность их классификации.
Существовали постоянные и временные приказы. Последние возникали для
решения сиюминутных задач и прекращали существование, как только отпадала
в них надобность. К ним относится, например, приказ боярина
Н. И. Одоевского, созданный для составления Уложения. Недолговечным был
Записной приказ, созданный в 1657 г. для написания истории царствования
Алексея Михайловича. Приказ действовал полтора года и прекратил
существование в связи со смертью его руководителя. К временным приказам
относились также Монастырский приказ, Бархатный приказ и др.
Постоянно действовавшие приказы по чисто формальному признаку, т. е.
по их подчиненности, можно разбить на три группы: государственные,
дворцовые и патриаршие. Самой многочисленной группой была группа
государственных приказов, подразделявшихся по территориальному признаку на
общегосударственные и областные (Сибирский, Казанского дворца,
Малороссийский, княжества Смоленского).
Число общегосударственных приказов на протяжении столетия оставалось
почти неизменным: 25 в 1626 г. и 26 в конце века. К ним относятся
Посольский приказ, ведавший сношениями с другими государствами, Разряд, в
обязанность которого входил учет служилых людей по отечеству, определение
их годности и назначение им жалованья. Наделением служилых людей землей, а
также регистрацией земельных сделок дворян ведал Поместны
