Evidence Profile: Surveillance

Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 535

– Но, – сердито проговорила вдовствующая леди Бартлетт, – Питере утверждает, что ждал тебя почти целый час!

– Ну, мамочка! – Кэролайн облокотилась на перила ложи, чтобы лучше видеть зрителей, явившихся в этот вечер послушать оперу. – Это же ничего не значит, понимаешь? Я заглянула на минутку по делу. Ой, ты только посмотри на леди Ролингс! Толстеет не по дням, а по часам! Неужели она снова будет рожать? Сколько они уже успели наплодить детей? Боже милостивый, можно подумать, они с королевой устроили соревнование на плодовитость! Зрители скоро будут заключать пари!

– Заглянула по делу? – Леди Бартлетт не удовлетворили полученные объяснения. – Что за дело могло занять у тебя целый час? Да не где-нибудь, а в конторе у Брейдена Грэнвилла? Я просто не в состоянии этого понять.

– Ох, да хватит тебе, мамуля! – с досадой воскликнула Кэролайн, снова пряча глаза за биноклем и устремляя взгляд на публику, занимавшую свои места в зрительном зале. – Питере всегда преувеличивает! Я пробыла там не больше двадцати минут.

– Интересно, какое дело могло вообще привести тебя в контору к этому типу, скажи на милость?

Кэролайн опустила бинокль и со страдальческой гримасой переглянулась с Эмили. Та хмыкнула и отвернулась.

– Я же сказала тебе, мамуля! – повторила она едва ли не в сотый раз. – Я зашла присмотреть для Томми один из этих новомодных пистолетов. Ты знаешь, о них теперь постоянно пишут в газетах. Я просто хотела сделать ему подарок на день рождения.

– Пистолет? – Леди Бартлетт была шокирована. – Для Томми? Кэролайн! Я не ослышалась? Кто угодно, только не ты!

Эмили, прячась за Кэролайн, довольно громко прыснула от смеха. Кэролайн со всей силы врезала ей каблуком по лодыжке, и смех моментально превратился в болезненный вопль.

– Мама, ты же знаешь, что он собирается осенью вернуться в Оксфорд, – пояснила Кэролайн. – И я подумала, что ему не следует отправляться туда совсем беззащитным. Мы сами убедились на горьком опыте, что Оксфорд перестал быть безопасным местом, каким являлся прежде, а фирма «Грэнвилл»…

– Мне это не нравится! – Леди Бартлетт энергично обмахивалась веером. – И я считаю своим долгом заметить, что твое поведение в последнее время неприятно удивляет меня, Кэролайн. – Леди Бартлетт с такой силой осуждающе покачала головой, что локоны на высокой замысловатой прическе затрепетали. – Ты всегда выступала непримиримой противницей всяческого насилия. И вдруг ни с того ни с сего ты заявляешь…

– Только как средство самозащиты, – перебила ее Кэролайн. – И не более того.

Но ее мать уже довела себя до такого состояния, когда ответы окружающих перестали достигать ее ушей.

– И кроме того, из всех торговцев оружием ты выбрала именно Брейдена Грэнвилла! – возмущенно процедила леди Бартлетт. – Среди бела дня ты являешься к нему в контору, чтобы обсудить свою покупку! Ну так вот, Кэролайн, запомни – он родился в жуткой нищете, и ты наверняка слышала поговорку…

– Как волка ни корми, он все равно в лес смотрит! – пропели в один голос Кэролайн и Эмили и дружно захихикали.

– Это действительно не похоже на тебя, Кэролайн. – Леди Бартлетт гнула свое, не обращая внимания на их ужимки. – Покупать своему брату настоящее оружие. Оружие! Ох, подумать только, ведь оно может разрядиться само по себе, и он запросто может себя поранить!

И тут Эмили весьма чувствительно въехала локтем под ребра своей подруге.

– Смотри! – громко прошептала она, пока Кэролайн, потирая ушибленное место, пыталась понять, что же привело Эмили в такое возбужденное состояние. Она проследила за взглядом своей подруги и увидела в ложе по другую сторону зрительного зала знакомое лицо. В тот же миг она поднесла к глазам бинокль, чтобы рассмотреть его во всех подробностях.

Совершенно верно – это был Брейден Грэнвилл, выглядевший до безобразия импозантно в вечернем костюме. Кэролайн подумала, что в этом, должно быть, целиком заслуга его портного.

Собственно говоря, а почему бы и нет? Он имел в своем распоряжении все, что только можно приобрести за деньги. Включая, судя по всему, возможность посылать сыщиков к дому своей невесты с целью выяснить имя ее таинственного любовника. Безо всякого содействия со стороны Кэролайн. Так сказать, благодарим покорно, справимся сами.

– Нет, ты только посмотри на него! – Эмили подалась вперед, не отнимая от глаз своего бинокля. – И кем это он себя воображает?

– Я уверена, – ответила Кэролайн, выпрямившись в своем кресле, чтобы иметь возможность смотреть в зал через голову подруги, – что он воображает себя Брейденом Грэн-виллом.

– Брейден Грэнвилл, – задумчиво пробормотала Эмили. – Король всего на свете.

– Эмили! – сердито окликнула ее Кэролайн.

– Ну, Каро, ты сама подумай! Ты только представь, какое надо иметь самомнение, чтобы отклонить твое предложение давать тебе уроки любви! Тебе! Леди Кэролайн Линфорд! Да я в жизни не видела более симпатичной девушки, чем ты! О чем он только думал!

Кэролайн опустила бинокль и украдкой покосилась на мать. Не дай Бог, если она услышит хоть слово из их разговора. Ну почему Эмили никогда не хватает терпения, чтобы обсуждать такие вещи в более подходящей обстановке!

– Ого-го! – вскричала Эмили, снова хватаясь за бинокль. – Смотри, смотри, кто к нему пришел!

Кэролайн посмотрела. Молодая женщина, чьи кремовые плечи и пышный бюст были практически обнажены благодаря низкому декольте, присоединилась к Брейдену Грэнвиллу в его ложе. Стоило ей чуть-чуть наклониться, чтобы расправить пышную юбку, прежде чем опуститься в кресло, и Кэролайн получила возможность во всех подробностях рассмотреть ее груди, нисколько не утратившие своей зрелой красоты с той памятной ночи на балу у леди Эшфорт.

Кэролайн брезгливо скривилась и быстро опустила бинокль.

– Почему моя мать обвиняет меня во всех смертных грехах, стоит мне лишь на десятую долю дюйма опустить декольте, тогда как Жаки Селдон не возбраняется разгуливать по городу почти голой до пояса, как древняя амазонка? – процедила она сквозь зубы.

– И ты еще спрашиваешь? – резонно удивилась Эмили. – Тогда посмотри на ее мать!

Как и следовало ожидать, вдовствующая герцогиня, в эту минуту занимавшая кресло за спиной у своей дочери, могла похвастаться не менее открытым платьем, чем у леди Жаклин. Судя по тому, как подскочил на месте какой-то старичок, сидевший рядом, и с какой готовностью он предложил даме подержать ее программку, пока она устраивается в кресле, мамаша леди Жаклин умела произвести впечатление на противоположный пол ничуть не хуже своей дочери.

– Это несправедливо! – вырвалось у Кэролайн с тяжелым вздохом. – Почему вокруг таких, как она, вечно крутится целая толпа мужчин? Неужели они не знают, что она понятия не имеет о том, что такое порядочность и верность? И я отлично помню еще со школы, как жестоко она обращалась со своими бедными лошадьми!

– Мужчин совершенно не волнуют такие мелочи, – ответила Эмили, презрительно пожимая плечами. – Их беспокоит только одно: возможность как можно чаще полировать ручку от дверки!

Кэролайн сердито поморщилась в ответ на столь грубое замечание и сочла своим долгом возразить:

– А вот и не всех! Томми вообще нет до этого дела!

Эмили ехидно ухмыльнулась:

– Это только потому, что он еще ни разу не пробовал. Подожди, пока это случится. Он сразу войдет во вкус, как и все прочие до него.

– Нет, только не Томми! – упрямо возразила Кэролайн. Конечно, ее отношения с братом никак нельзя было назвать безоблачными, но все-таки это был ее родной брат.

Беседуя с Эмили, она продолжала с помощью бинокля следить за ложей Брейдена Грэнвилла. Кэролайн увлеклась спором и не сразу обратила внимание на то, что человек, вооруженный точно таким же биноклем, внимательно наблюдает за ней.

И не просто какой-то посторонний человек, а Брейден Грэнвилл собственной персоной!

Кэролайн чуть не выронила бинокль, чувствуя, как щеки ее покрываются предательским румянцем. Хотела бы она знать, что он здесь высматривает? Ведь не ее же в самом деле! Тем не менее в тот момент, когда Брейден Грэнвилл поднес к глазам бинокль, у нее возникло четкое ощущение, что он смотрит именно на нее. Но разве такое возможно? Он должен ненавидеть ее, разве нет? Своим скандальным предложением Кэролайн наверняка оскорбила его в лучших чувствах. Теперь она это отлично понимала. А иначе почему он отказался?

Может быть, он смотрел не на нее, а на Эмили? Да, конечно, скорее всего так и есть. Все в этом зале считали своим долгом посмотреть на Эмили, потому что она с ослиным упрямством отказывалась носить корсет. Но как бы мило при этом ни смотрелась ее подруга, по сравнению с затянутыми в корсеты барышнями она все равно выглядела неуклюжей и толстой, что неизменно привлекало к ней внимание зевак.

Кэролайн почти удалось успокоиться. Теперь ей было ясно, что привлекло внимание мистера Грэнвилла. Он смотрел на Эмми. И уж конечно, не на Кэролайн. Разумеется, не на нее.

И тем не менее через несколько секунд, стоило Кэролайн поддаться искушению и украдкой навести бинокль на заветную ложу, ей стало ясно, что он по-прежнему – вот именно по-прежнему! – смотрит прямо на нее!

– А кроме того, тебе следует знать, – это леди Бартлетт наклонилась вперед и положила руку на спинку кресла своей дочери, – что во всем, что касается женщин, у Брейдена Грэнвилла репутация крайне опасного типа. И я требую, чтобы ты сейчас же дала мне обещание, Кэролайн, что ноги твоей больше не будет у него в конторе!

Кэролайн ничего не ответила, только еще сильнее покраснела от волнения и стыда. В эту минуту она дала себе клятву, что будет не только держаться подальше от его конторы, но и вообще навсегда забудет о его существовании.

В эту минуту в ложе зазвучал новый голос – приятный мужской баритон.

– И как вам не надоест сплетничать об этом Брейдене Грэнвилле? – с легкой досадой поинтересовался маркиз Уинчилси. В ложе сильно запахло сигарами, пока он и брат Кэролайн устраивались в своих креслах. – Надеюсь, сегодня Кэролайн не будет обсуждать с ним проблему корсетов?

– Корсетов? – Веер леди Бартлетт заходил у нее перед носом с новой силой. – Кэролайн, о чем это говорит маркиз? Выкладывай сию же секунду! Я должна знать все!

– Ну, мама! – Кэролайн наградила своего жениха сердитым взглядом, при этом старательно избегая поворачивать голову в сторону ложи Брейдена Грэнвилла. – Тут и говорить не о чем. Просто мистер Грэнвилл отпустил мимолетное замечание на прошлой неделе, когда мы встретились на балу у леди Эшфорт.

– А я и понятия не имел, что ты на короткой ноге с Грэнвиллом, Каро! – Томас сел в кресло рядом с Эмили и сразу начал кромсать на кусочки свою программку, скатывая из них твердые шарики. Юный граф готовился во всеоружии встретить самые душещипательные места оперы, чтобы именно в эти минуты закидывать Эмили бумажными шариками. – То есть, конечно, я знал, что вы с ним здороваетесь, но не более того.

– Я вовсе не на короткой ноге с мистером Грэнвиллом, – раздраженно проговорила Кэролайн. – Я с ним только здороваюсь. Честное слово, Херст, ты мог бы подумать, прежде чем внушать моей маме всякие безумные мысли. Ты же знаешь, какая она нервная!

– Нервная? – От веера леди Бартлетт по ложе пробежал ветерок. – Что за глупости! Клянусь, Каро, временами ты высказываешь такие идеи, что только диву даешься, где ты успеваешь их набраться? Это же надо! Назвать меня нервной! Однако это еще больше настораживает меня и побуждает разобраться, почему тебя так возмущает мое беспокойство. А я не могу не беспокоиться, когда слышу, что моя единственная дочь беседует о нижнем белье с совершенно посторонним мужчиной. В конце концов, не в этом ли состоит мой материнский долг? Оберегать тебя от опрометчивых слов и поступков? Вы ведь согласны со мной, милорд?

– Безусловно, мадам. – Херст галантно поднес к губам руку леди Бартлетт и поцеловал ее. – И позвольте заметить, что вы исполняете свой долг весьма успешно, ибо результаты ваших неустанных трудов вызывают во мне неизменное восхищение!

– Ох, лорд Уинчилси, спасибо вам на добром слове! – Леди Бартлетт кокетливо хихикнула.

Кэролайн передернуло от отвращения. Она еще глубже втиснулась в свое кресло – конечно, с учетом того, насколько это позволял сделать корсет, – и возобновила тайное наблюдение за ложей Брейдена Грэнвилла.

Ясно как божий день: она его терпеть не может! Он был противен ей раньше и стал еще более противен сейчас, когда нарочно старается подвергнуть ее публичному унижению, разглядывая в упор на глазах у всех зрителей в этом зале. Да-да, он все еще имеет наглость смотреть в ее сторону. Слава Богу, наконец-то он опустил бинокль.

Ох, как же Кэролайн на него разозлилась! Впрочем, он никогда не вызывал у нее добрых чувств. Подумаешь, какой гордый нашелся! Разыграл из себя оскорбленную добродетель в ответ на ее предложение, как будто все вокруг не знают, какая у него гнусная репутация охотника за юбками!

Хотя, признаться по чести, Кэролайн слегка покривила душой. Ведь она отлично помнит тот момент, когда он вдруг навис над ее креслом, так что она почувствовала жар его тела и силу, заключенную в огромных смуглых руках, лежавших на подлокотниках. Тогда он действительно выглядел как заправский Сердцеед. И когда Кэролайн увидела его, с ней произошло примерно то же, что случилось в ту роковую ночь на балу у леди Эшфорт. У нее возникло ощущение, будто она разучилась дышать, как все нормальные люди.

Только вот какой Сердцеед – если он действительно сердцеед – выставит вон молодую женщину, желающую брать у него уроки любви?

Ответ лежал на поверхности, хотя был чрезвычайно оскорбителен: Сердцеед, не испытывающий к этой женщине ни малейшего интереса. Она настолько была ему неприятна, что даже обещание награды не оказало на него должного воздействия.

Все сходилось, все было логично, кроме одного: если он считает Кэролайн настолько отвратительной, то почему продолжает пялиться на нее через весь зал?

– О-ей-ей! – Эмили отвлеклась от спора с Томми и сердито уставилась на Кэролайн. – Ты с ума сошла? Зачем так щипаться?

– Посмотри на ложу мистера Грэнвилла, – свистящим шепотом попросила Кэролайн. – И скажи, смотрит он сюда или нет?

– Боже правый! – воскликнула через секунду Эмили. – Он не просто смотрит! Он смотрит во все глаза!

– Так я и знала, – пробормотала Кэролайн с приглушенным стоном и еще глубже вжалась в кресло. – Он меня возненавидел!

– Пожалуй, я бы не стала столь поспешно делать такой вывод, если бы обнаружила, что на меня смотрит молодой мужчина, – возразила Эмили. – И вдобавок как он может тебя ненавидеть? Он ведь тебя почти не знает! Не понимаю, зачем ты вообще забиваешь себе голову всей этой чушью? Мне казалось, что ты давно очухалась и отказалась от нелепого плана научиться быть шлюхой.

– Любовницей! – яростно прошипела Кэролайн. – Думай, что говоришь! Я хотела стать любовницей или, если тебе так угодно, куртизанкой. И я вовсе не думала сдаваться! Я просто отказалась от услуг Брейдена Грэнвилла.

Эмили обреченно вздохнула.

– Если ты не намерена проходить обучение, – по мнению Кэролайн, Эмили вложила слишком много яда в последнее слово, – у Брейдена Грэнвилла, тогда к кому ты собираешься обратиться?

Кэролайн открыла было рот, чтобы ответить, но ее отвлек Херст. Маркиз вдруг подался вперед и схватил бинокль, который она держала перед глазами.

– Прости, Кэрри, – небрежно буркнул ее жених. – Спасибо. Просто мне срочно нужно кое-что рассмотреть.

У Кэролайн не оставалось иного выхода, как уступить ему бинокль. Чтобы в следующую же секунду увидеть, как Херст направляет его в сторону ложи Брейдена Грэнвилла. Ну еще бы, разве мог он устоять перед соблазном? Маркиз, как и прочие мужчины в этом зале, не преминул воспользоваться возможностью безнаказанно любоваться пещероподобным декольте леди Жаклин.

Кэролайн поникла в своем кресле. Она не могла разобраться в собственных чувствах, и это лишало ее уверенности в себе и вселяло смутную тревогу. Почему? Почему ей вообще взбрело в голову обратиться именно к нему? Ее план был чистейшим безумием, да и попросту смешным! И Брейден Грэнвилл был совершенно прав: она не может заставить Херста себя полюбить. Точно так же, как не может спасти те жалкие осколки любви, которую испытывала к нему до той роковой ночи у леди Эшфорт, и склеить из них целое чувство. Иными словами, если она станет его женой, ей придется смириться с тем, что его сердце принадлежит другой женщине.

Может быть, так даже лучше? Может быть, такие благородные чувства, как благодарность и дружба, станут более прочным фундаментом для их брака, чем, к примеру, страстная любовь?

– Ну, ты видишь его? – шепотом поинтересовалась она у Эмили через час, когда закончился первый акт и занавес опустился. – Он все еще смотрит в мою сторону?

Эмили посмотрела на другой конец зала.

– Вот так дела! – воскликнула она. – Его и след простыл!

– Да ты что? – Кэролайн, уже не стесняясь, разглядывала опустевшее кресло, в котором недавно сидел Брейден Грэнвилл. – Куда это он успел испариться? Ведь свет едва успели зажечь!

– Наверняка выбрался из ложи заранее, перед самым концом акта. Ох, Томми! – Только теперь Эмили заметила, что стараниями графа ее колени усыпаны бумажными шариками, и с яростью принялась сметать их на пол.

Томми от души повеселился при виде ярости Эмили, после чего счел возможным удалиться в курительную комнату, чтобы в обществе Херста насладиться крепкой сигарой. Леди Бартлетт объявила, что ей здесь душно и требуется глоток свежего воздуха. Кэролайн понимала, что матери просто нужен предлог, чтобы покрасоваться перед публикой в новом туалете. Эмили, эта лукавая душа, поспешила предложить ей себя в спутницы, отчего энтузиазм леди Бартлетт заметно остыл. Еще бы, ведь стоит Эмили показаться рядом с ней, и никакой новый наряд не привлечет к себе такого внимания, как платье Эмили без корсета!

Тем не менее отступать было поздно, и леди Бартлетт вынуждена была отправиться в фойе, приказав Кэролайн идти с ними. Видимо, она все еще питала надежду спасти ситуацию. И мать, и дочь нарядились в такие пышные кринолины, что могли без труда заслонить своими юбками сдобную фигурку ехидной Эмили.

– Я сейчас догоню вас, мама, – пообещала Кэролайн. Она торопливо собирала с пола бумажные шарики, бездумно разбросанные ее не в меру шаловливым братцем по всей ложе. У нее давно возникла мысль собрать их целую пригоршню и поместить туда, где им самое место, – в боковой карман его фрака.

Вот почему вышло так, что Кэролайн оказалась одна, всего на какую-то краткую минуту, – и именно в эту минуту пара лакированных мужских штиблет внезапно возникла как раз перед краем веера, служившего ей своеобразным веником. Кэролайн растерялась. Эти дорогие штиблеты были ей незнакомы. Она прекрасно помнила, что у Херста вечерние туфли украшены серебряными застежками, а у Томми они на шнурках с кисточками. Эти штиблеты не имели ни застежек, ни кисточек.

По мере того как ее взгляд скользил вверх по мужским ногам в строгих черных брюках, ей все больше становилось не по себе. И когда она добралась до превосходно сшитой, хотя и неброской атласной жилетки и остановила взгляд на непомерно широких плечах, без малейшей морщинки обтянутых элегантным вечерним фраком, ей не потребовалось смотреть в лицо, чтобы узнать этого человека.

Она знала, кто это. Она знала это слишком хорошо.