Evidence Profile: Referral

Дата добавления: 2015-10-12; просмотров: 542

– Леди Кэролайн, – раскатистый бас Брейдена Грэнвилла был полон искренней тревоги, – вам дурно?

Ну почему? Почему ей так не везет? Почему всякий раз, когда она сталкивается с Брейденом Грэнвиллом, он застает ее за каким-нибудь идиотским занятием, ставящим ее в дурацкое положение? Почему?!

– Я чувствую себя превосходно, – заверила Кэролайн. Она выпрямилась и теперь стояла перед ним, нарочно потупившись, как и полагалось приличной барышне, застигнутой врасплох малознакомым джентльменом. Это позволяло ей избежать пронизывающего взгляда его темных загадочных глаз. – Я только… мой брат решил немного пошутить, и я просто захотела их собрать.

Из-за тяжелых бархатных портьер, отгораживавших их ложу от коридора, Кэролайн услышала раздраженный голос матери, окликавшей ее по имени. Она нехотя отозвалась:

– Уже иду, мама! – Она слишком хорошо чувствовала, как горят ее щеки: словно раскаленная кочерга, забытая кем-то в пламени камина.

Однако этот румянец стал еще ярче, когда сильная рука сжала ее локоть.

– Леди Кэролайн. – Голос Брейдена Грэнвилла звучал учтиво и сдержанно, но какая-то странная взволнованная нота заставила ее насторожиться. Ну конечно, это было нетерпение. Брейден Грэнвилл хотел отделаться от нее как можно скорее, чтобы иметь возможность вернуться к леди Жаклин. А то не ровен час, его невеста снова ускользнет, воспользовавшись отсутствием жениха, и где прикажете тогда ее искать? – Я пришел сегодня в театр специально, чтобы вас увидеть. Нам надо поговорить о том, что мы обсуждали недавно в моей конторе…

Кэролайн всполошилась настолько, что забыла о своем решении никогда не иметь с ним дела, и вскинула на него потрясенный взгляд.

– Я передумал. – Он смотрел на нее очень серьезно. – И я был бы весьма признателен, если бы завтра вы снова посетили мою контору. В четыре часа вам удобно?

Кэролайн не спускала с него глаз, не в силах поверить в то, что ее не подводит слух. Кажется, он только что ей сказал… нет, она не могла ошибиться, она слышала это совершенно ясно… что он передумал и готов воплотить в жизнь ее идею брать у него уроки любви.

Но ведь это невозможно! Потому что не кто иной, как сам Брейден Грэнвилл прямо заявил ей, что она слишком целомудренна (читай – отвратительна) для чего-то подобного!

– Леди Кэролайн! – Он внимательно смотрел на нее, озадаченный затянувшимся молчанием. Интересно, а что, по его мнению, она должна сделать в ответ на его заявление? Петь и танцевать от радости? – Вы меня слышите?

– Я все прекрасно слышала, – ответила Кэролайн. Кажется, ее сердце сейчас выскочит из груди, стянутой тесной клеткой корсета. Он согласился. Он согласился. Господи Боже! Он согласился!

Брейден Грэнвилл вовсе и не думал шутить. Он оставался абсолютно серьезным. И сказал:

– Если вы завтра заняты, я готов принять вас в любое другое время. Это не составит для меня труда, леди Кэролайн. Я в вашем распоряжении. Может быть, послезавтра?

Ее так и подмывало сказать «да». Сказать «да» этому мужчине, наделенному волшебной способностью лишать ее дыхания. Нет, конечно, он не проделывал это буквально. Но стоило ему появиться где-то поблизости, и у Кэролайн внезапно возникала масса проблем с самыми простыми вещами. Ей становилось трудно дышать, ей становилось трудно вести себя сдержанно и прилично. Ей стоило огромных усилий не смотреть на его ресницы, которые были черны, как уголь, и по длине почти не уступали ее собственным…

Но за кого он ее принимает? Что думает этот великий Брейден Грэнвилл о леди Кэролайн Линфорд? Какие мысли и чувства владеют им, когда Кэролайн попадает в поле его зрения?

Она знала. И то, что она знала, не позволило ей пойти на поводу у своих слабостей и сказать ему «да». Ведь он унизил ее – вот именно унизил! – в тот день у себя в конторе. А теперь вообразил, будто достаточно просто подойти к ней и сказать, что он передумал, чтобы все исправить?

Кэролайн не заметила, что стоит, сжав кулаки, причем в одном все еще оставалась пригоршня бумажных шариков, подобранных ею с пола. Она так разозлилась, что в какой-то момент чуть не швырнула эти смешные шарики прямо в физиономию Брейдена Грэнвилла. Ко этот жест выглядел бы слишком по-детски, и вместо этого Кэролайн процедила, как она надеялась, презрительным холодным тоном:

– Нет, мистер Грэнвилл, послезавтра меня не устроит. Меня вообще не устроит какое бы то ни было время, если речь идет о том, чтобы встретиться с вами. Честно говоря, я буду считать себя счастливейшей из смертных, если вообще не увижу вас больше в этой жизни. Всего хорошего, сэр.

После этого ей полагалось бы покинуть ложу в гордом молчании, на полном ходу и с поднятыми парусами, как флагман военного флота ее величества королевы.

К несчастью, у нее совершенно вылетело из головы, что Брейден Грэнвилл все еще держит ее за локоть. Ему достаточно было лишь слегка сжать пальцы, чтобы воспрепятствовать столь эффектному уходу со сцены и удержать ее возле себя.

– Простите меня великодушно, леди Кэролайн, – промолвил он, явно сбитый с толку ее надменностью. – Неужели я чем-то вас обидел?

Боже правый! Он что, издевается над ней? Но судя по тому, что на его лице не было заметно и тени иронии, Брейден Грэнвилл говорил абсолютно серьезно.

– Мистер Грэнвилл. – Ей пришлось перевести дух, чтобы не сорваться на истерический визг. Не хватало еще, чтобы эта сцена привлекла к ним внимание тех, кто топчется сейчас внизу, в зрительном зале, и уж тем более ее матери. – То… что мы обсуждали в вашей конторе на днях, я бы выбросила из памяти с превеликим удовольствием, если вы ничего не имеете против. И уж тем паче у меня нет ни малейшего желания продолжать это обсуждение и вообще говорить о нем впредь. Должна признаться, меня неприятно поразила ваша настойчивость. В конце концов, этак недолго и повредить своей репутации, якшаясь на глазах у всех с такой неприлично целомудренной особой, как я!

Слушая ее отповедь, он успел справиться с растерянностью и теперь улыбался. Улыбался! Вот именно – он откровенно давал понять, что находит ее поведение смешным!

– Так вот что вас беспокоит, – заметил он с улыбкой. Ее локоть по-прежнему оставался у него в плену. И хотя его сильные пальцы не причиняли Кэролайн ни малейшей боли, она не могла игнорировать эту мягкую, но властную хватку. Прежде всего потому, что тепло от этих пальцев проникало через тонкий шелк вечернего платья, растекаясь по руке до самого плеча и дальше, по всему телу. – Да будет вам известно, что в этом мире найдется немало женщин, которые знать не знают, что такое целомудрие.

– Ну а я не принадлежу к их числу. Вряд ли вам когда-нибудь приходило в голову, мистер Грэнвилл, какое это занудство – быть целомудренной девицей! А то, что каждый встречный норовит ткнуть меня в это носом, вовсе не прибавляет мне хорошего настроения! – И Кэролайн резко вырвала у него свой локоть, будто он ее укусил. – Я поступила недальновидно и необдуманно, когда явилась к вам со своим предложением. С тех пор у меня было время подумать, и я отказываюсь от него. А теперь будьте так любезны, не торчите посреди дороги. Моя мать уже наверняка заждалась.

Но Брейден Грэнвилл и не подумал убраться с ее пути. Вместо этого он окинул ее загадочным взглядом своих колдовских глаз. Насколько Кэролайн могла судить, ему опять стало не до смеха.

– У бизнесменов не принято, леди Кэролайн, – начал он тоном, показавшимся Кэролайн неестественно нейтральным, – вкладывать столько эмоций в простое деловое соглашение. У меня сложилось впечатление, что мой отказ от вашего великодушного предложения вы восприняли исключительно на свой счет. И совершенно напрасно. Уверяю вас, леди Кэролайн, в моем отказе не было ничего личного. В тот момент оно показалось мне излишне рискованным. Но с тех пор у меня было время подумать, и мои критерии претерпели значительные изменения…

– То есть вы хотите сказать, что случилось что-то, – сердито перебила Кэролайн, сверля его подозрительным взглядом, – заставившее вас с еще большим нетерпением искать способа избавиться от леди Жаклин раз и навсегда? И что же это было?

– Вы угадали лишь отчасти, – покачал головой Брейден Грэнвилл. – Но я не хотел бы утомлять вас излишними подробностями…

– Дело ваше, – буркнула Кэролайн, с досадой прикидывая, какое еще несчастье должно было свалиться на голову великого Грэнвилла, чтобы так круто изменить ход его мыслей. Не иначе как его невеста успела отколоть очередную шутку. – Простите, но поскольку я больше не нуждаюсь в ваших услугах, то…

– Вы нашли кого-то другого? – Вопрос прозвучал так грубо, что Кэролайн на секунду онемела от неожиданности. – Не может этого быть!

Но леди Кэролайн уже овладела собой и ответила Грэнвиллу в том же духе:

– А вот это не ваше дело! И если уж на то пошло, я всего лишь последовала вашему совету!

– Моему совету? – Как ни трудно было это вообразить, но теперь он выглядел еще более удивленным, чем секунду назад.

– Совершенно верно! Не вы ли произнесли целую речь о том, что человек не в силах заставить кого-то себя полюбить?

– Ну, – растерянно пробормотал он, – конечно, это так, но…

– Но в данный момент у вас нет желания швырнуть мне эти слова в лицо? – Она сказала себе, что должна испытывать сейчас глубокое удовлетворение. Она сполна отомстила ему за свое унижение, но, по правде говоря, не могла отделаться от легкой жалости. Не в ее характере было причинять кому-то боль, даже такому бессердечному типу, как Брейден Грэнвилл. – Могу лишь посочувствовать вам, мистер Грэнвилл, но у нас с моим женихом достаточно много общих интересов, мы уважаем друг друга, и я уверена, что этого хватит для создания благополучной семьи. А теперь, с вашего позволения, я бы хотела присоединиться к моей матери.

Ее мать, как Кэролайн прекрасно знала, успела десять раз про нее забыть и давно с упоением обменивалась сплетнями с какой-нибудь из своих приятельниц. Но главное – Кэролайн знала, что должна как можно быстрее расстаться с ним, пока обида и горечь, проступившие на его лице, не разжалобили ее настолько, что она решится на какую-нибудь очередную глупость. К примеру, возьмет и согласится на встречу. Она подобрала юбки, чтобы пройти мимо него…

…и как раз в этот момент резкий звонок возвестил об окончании очередного антракта.

Кэролайн, побледнев, застыла на месте.

– Насколько я понимаю, мне следует поспешить в свою ложу, – проговорил Брейден Грэнвилл, – пока сюда не вернулись ваши родные. И все же я осмеливаюсь просить вас – каковы бы ни были ваши отношения с женихом – еще раз обдумать мое приглашение, леди Кэролайн. Я уверен, что мы оба попали в такое положение, когда каждый из нас мог бы оказать другому неоценимую помощь. Я снова приношу свои извинения на тот случай, если невольно оскорбил вас своими высказываниями. Уповаю лишь на то, что уязвленная гордость не помешает вам воспользоваться той выгодой, которую вы сможете извлечь из нашего сотрудничества.

И с этим он ушел. Но прежде чем покинуть ложу, он сделал нечто настолько неожиданное, что Кэролайн все еще пребывала в шоке, когда все остальные возвратились на свои места. Брейден Грэнвилл сделал следующее (и это было все, что он сделал): на ходу протянул руку и провел пальцем по ее шее снизу вверх. Он провел пальцем по шее Кэролайн от самой ключицы до чуткого местечка за ушком, причем с таким непринужденным видом, как будто ребенок провел прутиком по чугунной ограде.

Хотя ничего детского не было и в помине в той бурной реакции, что охватила все тело Кэролайн в ответ на это легкое, почти небрежное прикосновение. Подумать только, совсем недавно она считала свой ответ на поцелуи Херста самым волнующим ощущением на свете! А Брейдену Грэнвиллу оказалось достаточно прикоснуться к ней пальцем – всего лишь пальцем! – чтобы заставить испытать настоящую бурю эмоций, абсолютно неведомых ей доселе.

– Куда ты пропала? – поинтересовалась Эмили, с размаху плюхаясь в кресло. – Затерялась в обломках кораблекрушения?

С трудом соображая, о чем ее спросили, Кэролайн машинально промямлила:

– Ага.

– Вот и с Херстом не иначе как стряслось что-то похожее. Лучше бы ему поторопиться, занавес вот-вот поднимут. А как дела у наших друзей по ту сторону зала? – Эмили направила бинокль на ложу Грэнвилла. – Ага! Вижу, он вернулся на место!

А Кэролайн тупо повторяла про себя, что все это оказалось правдой. Все то, о чем так любят рассуждать приятели Томми. Брейден Грэнвилл знает, что делает. И он непревзойденный мастер по части всяких хитроумных уловок вроде этой его штучки с пальцем. Что, если она все-таки попытается выучить хотя бы несколько таких штучек? Просто так, на всякий случай?

– Но что еще мы видим? – Эмили с энтузиазмом подкрутила резкость. – Полное отсутствие леди Жаклин! Да, точно, а свет уже гаснет! Хм-м-м… Херста нет. Леди Жаклин тоже нет. Весьма неосмотрительно с их стороны!

– Каро! – Томми наклонился к ее уху. – Куда пропали все мои шарики? Признавайся, это ты их украла? И что теперь я должен кидать в Эмми?

А Кэролайн продолжала про себя рассуждать. Предположим, она пустит в ход этот фокус с пальцем, когда они окажутся вдвоем с Херстом. Ха, да после этого он и думать забудет о какой-то там леди Жаклин! Он и не посмотрит в ее сторону, если Кэролайн удастся завести его своим прикосновением, как только что Брейден Грэнвилл завел ее…

Брейден Грэнвилл вернул ей надежду.

А ведь именно надежды ей так не хватало в последние дни. И особенно в тот момент, когда уже почти на середине второго действия Эмили пихнула ее локтем в бок и показала на ложу Брейдена Грэнвилла. Жаклин Селдон осторожно пробиралась в темноте к своему креслу. Несколькими минутами спустя Кэролайн почувствовала какое-то движение и в их ложе. Осторожно посмотрела через плечо и убедилась, что это Херст украдкой проскользнул на свое место.

– Чертовски длинная очередь, – пояснил он шепотом в ответ на вопросительные взгляды, – возле буфета с прохладительным.

И вот опера закончилась. Они спускались по широкой лестнице в гулкое фойе, и Брейден Грэнвилл – его спутницы оказались на лестнице в то же время, что и Кэролайн, – галантно поклонился ей в знак приветствия:

– Добрый вечер. Надеюсь, вам понравилось представление?

Кэролайн, ожидавшая, что он проигнорирует ее существование с той же каменной решимостью, с какой она собиралась игнорировать его, с запинкой произнесла:

– О… Ну… Пожалуй, оно неплохое.

– Неплохое? – Пожилой джентльмен, следовавший за Брейденом Грэнвиллом, уставился на нее так, будто услышал нечто святотатственное. – Да это же самое потрясающее представление «Фауста», какое я когда-либо видел!

Брейден строго посмотрел на пожилого господина и невозмутимо заметил:

– Папа, это единственное представление «Фауста», какое ты видел.

– Брейден, мальчик мой. – Кэролайн невольно подумала, что улыбка старшего Грэнвилла выглядит немного… неуместной. – Что же ты не знакомишь меня со своими друзьями?

И Брейден Грэнвилл ответил самым терпеливым тоном, на какой был способен:

– Отец, позволь представить тебе леди Кэролайн Линфорд и ее жениха, маркиза Уинчилси. Томас Линфорд, граф Бартлетт, и его мать, леди Бартлетт. Да, а это леди Эмили Стэнхоуп, дочь лорда Вудсона… Мой отец, Силвестер Грэнвилл.

– Леди Бартлетт, – проворковал старший Грэнвилл, почтительно склоняясь к ее руке. – Силвестер Грэнвилл, к вашим услугам!

– Мистер Грэнвилл, – машинально отвечала леди Бартлетт. Кэролайн довелось увидеть впервые в жизни, чтобы ее мать не знала, куда девать глаза. Очевидно, она тоже успела догадаться, что у отца Брейдена Грэнвилла не все дома. – Как приятно познакомиться.

Силвестер Грэнвилл выпрямился и отпустил руку леди Бартлетт. При этом с его румяной физиономии не сходила глупая улыбка. Сердце Кэролайн облилось кровью от такого открытия. Кто бы мог подумать, что отец Брейдена Грэнвилла окажется сумасшедшим! Скорее всего он не был буйнопомешанным, однако в его невменяемости не было никаких сомнений. Бедный, бедный старик!

И не менее бедный Брейден Грэнвилл, которого она отругала с такой непростительной жестокостью!

Впрочем, родительницу леди Жаклин, вдовствующую герцогиню, мало смущало умственное расстройство будущего свекра ее дочери. Ее гораздо больше волновало присутствие леди Бартлетт. Обе дамы были примерно одного возраста, однако превосходно сохранившаяся матовая кожа и ясные глаза леди Бартлетт не шли ни в какое сравнение с жалкими остатками былой красоты надменной герцогини. И герцогиня слишком хорошо об этом знала.

– Ах, как мило и трогательно, – скривившись, процедила она, не в силах оторвать завистливый взор от нежной кожи леди Бартлетт, так выгодно оттененной алым атласным платьем. – Все семейство в сборе, вместе выезжает в оперу. Совсем как мы.

Леди Бартлетт сфокусировала на сопернице суровый взгляд своих ясных очей и прищурилась с угрожающим видом.

– Рада видеть вас, ваша светлость! – произнесла она.

Веки вдовствующей герцогини повторили движение век леди Бартлетт:

– Простите, но разве мы знакомы?

– Ох, мама! – томно произнесла леди Жаклин. – Ты ведь не могла забыть леди Бартлетт! Мы с ее дочерью, леди Кэролайн, вместе учились в школе…

– Идем, мама. – Кэролайн, чувствуя, как накаляется атмосфера, потянула мать за руку. – Нам уже давно подали карету!

Леди Бартлетт была явно шокирована столь неуместной поспешностью своей дочери.

– Ну что ж, желаю вам всего хорошего, ваша светлость, леди Жаклин, мистер Грэнвилл и… э… мистер Грэнвилл!

Но напрасно Кэролайн надеялась, что на этом их общение со спутниками Брейдена Грэнвилла закончится. Потому что как только они подошли к своей карете, позади их экипажа остановился экипаж с гербом герцога Чайлдса на дверце. При виде его Кэролайн застыла как вкопанная.

Маркиз увидел герцогскую карету в тот же миг, что и Кэролайн. Он довольно грубо схватил свою невесту за плечо, но Кэролайн с силой, удивительной для такой изящной девушки, скинула с себя его руку. Все мучительные переживания и тайные решения этого вечера были в один миг забыты. Она налетела на вдовствующую герцогиню с возмущенным криком:

– На них же тугая уздечка! И о чем вы только думаете, ваша светлость?!

– Тугая – что? – Тщательно выщипанные брови герцогини поползли вверх, выражая полное замешательство.

– Тугая уздечка! – И обвиняющий перст Кэролайн простерся в сторону изящной пары чистокровных гнедых, запряженных в экипаж высокородной леди. Они стояли напряженно, словно на параде: головы высоко подняты, шеи выгнуты под немыслимым углом.

Однако это изящество было весьма обманчиво. Животные так высоко задирали головы вовсе не потому, что желали покрасоваться перед хозяевами. Их головы были подтянуты выше обычного при помощи дополнительного мундштука, вставленного в зубы, и второй уздечки, слишком короткой для них. Эта уздечка и мундштук не позволяли лошадям опустить голову и выпрямить шею. Кэролайн знала, что бедные животные не просто не могли дать шее отдохнуть. Они даже не могли толком глотать или дышать.

– Вот полюбуйтесь! – Кэролайн показала на губы ближней лошади, с которых клочьями капала пена. – Видите? Вы видите, какая она розовая, эта пена? Вы знаете, отчего она такая, ваша светлость? Это кровь!

Герцогиня, подобравшаяся было поближе, чтобы рассмотреть, на что показывает Кэролайн, проворно отскочила в сторону.

– Животное нездорово? – визгливо осведомилась она, всем своим видом демонстрируя брезгливость.

– Нет-нет, они совершенно здоровы, – затараторила леди Бартлетт. – Ваша светлость, вы должны простить Кэролайн. Она питает большую слабость к лошадям и не в состоянии пройти мимо, даже если заметит хоть малейшее неудобство…

– Да при чем тут малейшее неудобство, мама! – взвилась Кэролайн. – Это же тугая уздечка! Хотела бы я знать, что бы ты почувствовала на их месте, если бы у тебя во рту торчала такая штука, из-за которой нельзя опустить голову и даже дышать можно с трудом…

Леди Бартлетт растерянно посмотрела на вдовствующую герцогиню, которая с презрительной гримасой обменялась взглядами со своей дочерью.

– Как интересно, – холодно заметила леди Жаклин. – Но я придерживаюсь того мнения, что никого не касается, как я обращаюсь со своими лошадьми.

Кэролайн, жалея от всей души, что не выстрелила леди Жаклин в самое сердце, когда совсем уже было решилась это сделать, возразила во всеуслышание:

– Это касается каждого разумного существа, способного на сострадание и любовь, леди Жаклин! И то, что ваша мать попустительствует такой жестокости, крайне несознательно и безответственно!

– Но, – слабо попыталась оправдаться герцогиня, – леди Бартлетт сказала, что они совершенно здоровы…

Ее перебил звучный раскатистый бас:

– Из-за тугой уздечки мундштук ранит им губы. – Брейден Грэнвилл не спеша выступил вперед и положил ладонь на неестественно выгнутую шею ближайшей лошади. Он обращался не к герцогине, а к кучеру, сидевшему высоко на козлах с кнутом наготове. – Они так и простояли у тебя весь вечер?

Кучер кивнул с виноватым видом:

– Их светлость не любит лошадок с понурыми головами, милорд.

– Да! – с воодушевлением подхватила герцогиня. – Да, я люблю веселых и резвых лошадок…

– Ну, этим-то уже недолго осталось резвиться, – с мрачной убежденностью заметил Брейден Грэнвилл. – Пройдет год, от силы два – и они ни на что не будут годны. Вы испортите им губы и шею. Жалко видеть, как пропадают такие породистые животные.

– Еще бы им не быть породистыми! – с неподражаемой спесью воскликнула герцогиня. – Зря я, что ли, выложила за них столько денег! – И нетерпеливо махнула своему кучеру: – А ты чего расселся? Снимай их, да поживее! Снимай, кому сказано?

Кучер кубарем скатился с облучка. Ему на помощь пришел один из лакеев герцогини. Вдвоем слуги быстро избавили лошадей от тугих уздечек и дополнительных мундштуков.

– Ну, ты даешь, Каро! – с восторгом шепнул ей на ухо Томми. – Молодец, так держать!

Но Кэролайн прекрасно понимала, что герцогиня так легко пошла на попятный вовсе не из-за ее горячей отповеди. Она могла читать морали этой леди хоть до самого утра – и ничего бы не добилась. И только благодаря вмешательству Брейдена Грэнвилла лошади получили свободу. И она в знак признательности наградила его ласковой улыбкой…

Но он уже отвернулся и занялся своей невестой, напустившей на себя милую кроткую мину. Грэнвилл ловко помог дамам подняться в экипаж.

И Кэролайн тут же решила, что так даже лучше. Кто знает, а вдруг ее улыбка внушила бы Брейдену Грэнвиллу неоправданные надежды? Потому что ее отношение к этому человеку не изменилось ни на йоту – будь у него хоть трижды больной отец! Она вполне утвердилась в своем решении не ехать к нему в контору завтра в четыре часа. Ей там делать нечего.