Глава, написанная Артуром

Эту главу в книгу «Батюшка, я — наркоман!» меня побудила написать попавшаяся на глаза другая книга «**********» авторов ******** и **********.[126] В этой книге меня привлекла глава «О наркоманах и наркомании». Здесь дается определение наркомании, рассказывается о зависимости, истории судеб наркоманов. Но что меня больше всего заинтересовало, так это «Программа духовно-психологической реабилитации лиц, страдающих наркоманией».

Дело в том, что мне 33 года, я наркоман с 12-летним стажем. И эта программа вызвала у меня особый интерес. Но когда я ее прочитал, у меня просто упало настроение. Таких похожих программ я прочитал очень много. И все они на одно лицо. Такое впечатление, что эта программа никем особо не разрабатывалась, а так сделана как некий штамп-шаблон с других программ. Говорю я это из своего опыта.

Еще 10 лет назад, когда я впервые обратился к наркологам за помощью, я стал интересоваться всевозможными реабилитационными программами. Я хорошо запомнил, что первая программа была очень похожа на эту, которая дается в книге. Впечатление, что просто взяли да и переписали ее и прибавили к ней такие слова как «Православие», «духовность» и т.д. Интересно, а сами-то авторы верят в то, что они написали? Они работали по ней? Читаешь ее и все одно и то же: «наркомания — грех», «наркомания — тяжкий грех» и т.д. Также сказано в этой главе, что в мире нигде не умеют лечить наркоманию. Получается, никто, кроме авторов, предложивших эту программу? Да и вообще, может ли существовать в природе именно целостная программа по реабилитации наркоманов. И все эти определения наркомании как страшного греха просто вызывают грустную улыбку. В наркоманской среде подобные программы называют «страшилками». Такое впечатление, что хотят просто запугать наркомана этим и тем самым отвратить его от наркотиков. Но вместо этого у наркоманов еще больше падает доверие к тем, кто это говорит. Что лучше сказать наркоману: «Бог накажет тебя, сгоришь в аду, если не бросишь» или «Бог любит тебя»? И что лучше сказать: «Наркомания — это страшный грех» или «Наркомания — это недостаток любви, отсутствие любви»? Наркоман — это как завядший погибающий цветок, который долгое время не испытывал любви, ласки и заботы, которого долгое время не поливали «водой» доброты и понимания. Он жаждет всего этого.

Читая эту сухую программу с ее сухими определениями, лично у меня не возникло бы никакого желания по ней работать. Такое впечатление, что эта программа написана для кого угодно: для священников, врачей, психологов, но только не для самих наркоманов. Их мнение, их воля как будто бы никого не интересует. Да, все это хорошо: «Православная нравственность», «глубинно-личностные проблемы», «Духовно-психологическая реабилитация»... А что это? Что за этим стоит, почему это так, лично мне не понятно.

Вообще, по моему мнению, само понятие как «Программа» не должно применяться к наркозависимым. Отношения должны строиться по принципу «личность + личность», т.е. «наркоман + пастырь», «наркоман + психотерапевт», «личность + Бог».

Читая эту программу по «духовно-психологической реабилитации лиц, страдающих наркоманией», вообще пропадает охота лечиться. К понятиям «программа», «проценты» вообще все наркоманы относятся скептически. Почему наркоманию сводят только к узкому понятию «греха», наряду с «убийством», «ложью» и т.д.? И можно ли ее вообще вылечить с точки зрения «православной программы»? Представьте, можно ли вылечить от зависти или от жадности? Или от пристрастия к рыбалке? По-моему, все люди немножко наркоманы. У меня возникает вопрос: «Почему тогда нет, допустим, программы, которая называется «Программа реабилитации лиц, страдающих недугом тщеславия»?

В различных книгах и брошюрах приводится процент излечившихся от недуга наркомании благодаря подобным программам, причем он всегда достаточно высокий: 67%, 85%. Хотелось бы в это верить! Но где критерий того, что они исцелились? Что конкретно и в каком порядке делается сотрудниками реабилитационных центров для достижения исцеления? Не выдается ли желаемое за действительное? Мой опыт подсказывает, что, скорее всего, именно так и происходит.

Главная мысль программы, что только благодать Божия может вылечить от наркомании. Да. Но... Если цель — запугать наркомана или дать обществу понять, что наркоман — страшный грешник... народ и так уже не считает наркоманов за людей. А наркоманам, скажу я вам, нечего бояться. Они уже ничего не боятся, и они прекрасно знают, что это грех. Но если сказать наркоману, что это еще и смертный грех, то, поверьте, они просто развернутся с мыслью «опять грузит», махнут рукой и уйдут с мыслью «перед смертью хоть наколюсь».

Когда я употреблял наркотики, то у меня ничего не вызывало ужаса, страха, как только отсутствие очередной дозы героина на утро. Поверьте, большинство наркоманов достаточно религиозные люди. И большое заблуждение считать их глупыми, отупевшими, опустившимися. У меня достаточно знакомых наркоманов, которые ведут нравственный образ жизни в мирском понимании. У них есть работа, свое дело, семья и т.д.

Наркомания пропитала все слои общества — от интеллигенции до бомжей. Поэтому для наркомана понятие, что он грешит, не новость. За свою наркопрактику я три раза пытался порвать с наркотиками с помощью Церкви. И каждый раз неудачно. И каждый раз я падал все глубже и глубже. Как только я пытался говорить батюшке, что я наркоман, то слышал: «ты грешник», «у тебя нет духовности», «тебе нужен покаянный плач», «страх Божий» и т.д.. У меня сразу возникало желание колоться или вообще сделать «золотой укол». Даже рассказы об аде и вечных муках на меня не действовали, так как я и так жил в аду, не понимая, какой еще может быть ад. А еще круче, когда говорят, что «наркомания — это хула на Духа Святого». Расскажу об одном случае.

У меня был друг Виктор. Наркоман. Хороший парень, да и человек хороший. Да, да, именно человек. Мы с ним иногда захаживали в церковь, разговаривали с батюшками, подолгу обсуждали Священное Писание. У нас с ним была цель — порвать с наркотиками. Но мы не знали как это сделать. Но понимали, что это возможно только с помощью Бога, Который (как мы считали) нас любит и не хочет смерти грешников. И вот как-то в одной из бесед в храме у кого-то из священников проскочило, что есть грех к смерти и что хула на Духа Святого — это наркомания. Я как-то пропустил мимо ушей, а Виктор был парень впечатлительный и принимал все за чистую монету, близко к сердцу. Потом он долгое время интересовался и у меня, и у других верующих, что же все-таки есть хула на Духа Святого. Но на этот вопрос мы так и не нашли исчерпывающего ответа. В памяти лишь остался ответ того священника. И как-то Виктор мне сказал как бы в шутку: «Слушай, Артур, а зачем вообще бросать колоться? Все равно мы не спасемся, Бог таких не прощает». На что я рассмеялся, ничего не ответив. И... через семь дней я его хоронил. Он повесился. «Да, — скажете вы, — но ведь он сам виноват, это же глупо. Его никто не заставлял». Да, я согласен. Ответственность за содеянное на нем. Но может сказанная кем-то неосторожная, не продуманная фраза, что наркомания — страшный грех и хула на Духа Святого стали каплей, переполнившей его стакан с безответственностью. И поверьте, это не единичный случай, к сожалению.

Была бы моя воля, я бы вообще запретил говорить наркоманам в первых беседах с ними о наркомании как о грехе. Кстати, положительный пример этого есть в группах АН. Я не хочу сказать, что наркомания не грех. Я лишь хочу сказать, что каждому больному надо давать свое лекарство и каждому в свое время.

Читая в упомянутой мною книге рассказы наркоманов, как они чудно исцелялись от наркомании путем молитв, Таинств, хочется их спросить: «А как вы поняли, что вы уже здоровы?» Прочитав эту главу, может показаться, что Православие, Бог — это как таблетка от наркомании, стоит только ее принять вовнутрь и больше ничего не делать. Авторы пишут, что только с помощью благодати Божией можно исцелиться, что другого пути нет, что для этого надо молиться святым отцам. Простите, но это получается простая профанация. Поймите меня правильно, я тоже считаю, что надо обращаться с молитвой к святым отцам, что нужны Таинства Церкви. Но как к ним прибегать, с каким намерением?..

Поверьте, я делюсь своим личным опытом выздоровления, только и всего. Из него я понял, что в первую очередь я должен задать себе вопрос: «Для чего я это делаю?», узнать, какое мое намерение. Причастие не исцеляет от наркомании, Причастие соединяет со Христом, с Любящим Христом. Для меня Причастие — это соединение с Богом. А понимание этого дало возможность мне стать на более высший духовный уровень по сравнению с уровнем личностного своеобразия, т.е. я был наркоман, а стал христианином. Так вот, с высоты уже этого уровня, уровня любви, я увидел как начали меняться автоматически и другие уровни.

Так может быть при первом разговоре с наркоманом сказать так, как сказал Богом посланный мне батюшка. Я сказал: «Батюшка, я — наркоман». Он ответил: «Ну и что?» Я сказал: «Так как же мне спастись, я же великий грешник?» А он сказал: «Кто тебе об этом сказал?» «Да все говорят». А он сказал: «Слушай, я тебе завидую, таких, как ты, как раз и любит Бог. Таких-то Он и пришел спасти». Я был удивлен. Вроде бы простой, краткий разговор, но именно он повернул мое сознание и показал, что я еще кому-то нужен и меня еще кто-то любит.

И еще меня пугает название первого этапа выздоровления, который есть в этой программе. Он называется «Целенаправленное воздействие на личность наркомана». Хотел бы я спросить: «Что значит “целенаправленное“ и как понимать “воздействие“?» Мои опасения строятся на прошлом опыте моего общения с психотерапевтами, психиатрами, наркологами, где тоже звучали эти слова и тоже «целенаправ­ленно воздействовали» на мою личность только с помощью всевозможных таблеток, изменяющих сознание, ослабевающих волю и загоняющих просто эту проблему в тупик, но не решающих ее. Мне кажется, необходимо не «воздействие», а любящее отношение окружающих его людей.

Сейчас, проходя шаг за шагом, ступенька за ступенькой по своей лестнице выздоровления и познания Бога, я понял, что смысл любого действия человека, хорошего или плохого, — в реакции, какую она вызывает. Вот наркоманы своим образом жизни, своим поведением как бы и ждут реакции от людей и говорят людям: «Люди, посмотрите на нас, мы погибаем, мы ничего не можем сделать, помогите нам!» Так ли мы воспринимаем их действия или нет? Я думаю, этот вопрос может задать себе каждый.

В заключение хочу сказать, что все, сказанное мною выше, не есть мое желание подвергнуть критике эту книгу, усомниться в профессионализме авторов или что-то в этом роде. Я просто хотел тем самым сказать, что сколько людей попало в эту беду, столько и может быть программ для помощи им. И хочу сказать, что все, мною сказанное, мною же испытано и пройдено.

С уважением ко всем читателям, —