Невестка Ахлауата

Разве не было у наших дедов плохих обычаев? Все бывало в их жизни: и горе, и радость, и доверие, и бесчестье, все, из чего состоит человеческая жизнь. И хорошие обычаи были у них. Плохо было лишь то, что младший член семьи и женщина считались у них бесправными. Конечно, ребенка надо наставлять, воспитывать, чтобы подготовить к жизни. Но когда человек входит в возраст и начинает уже сам выставлять требования к жизни, когда он уже в состоянии добиваться их, наконец, когда он начинает задумываться над жизненными вопросами, зачем же тогда стягивать его волю жестокими, причиняющими боль, уардахами[37]? А наши деды делали именно так: сковывали, связывали по рукам и ногам молодежь и женщин. Какое это было несчастье для последних, об этом расскажет нам история невестки Ахлауата.

Большим дзуаром считается дзуар Раха[38], весь край почитает его, да и не только этот край. В день его праздника кто только не приходит сюда молиться! Со всех концов Осетии тянется народ. День этот наступает как раз после окончания летних и до начала осенних работ. Свободный от дела народ собирается к молельне, отовсюду принося святому дары, кто что может. Но жизнь меняется, и теперь уже к нему не ходит так много людей, не в почете больше дзуары. А раньше, как я уже сказал, народ толпами валил в дни празднеств к святому Раху. Кто по указанию знахаря, кто по своей воле на моление, а иные, чтобы на других посмотреть и себя показать, попировать и поплясать. Трудно добраться до святыни, надо долго подниматься вверх. Там, на вершине, открывалась широкая, красивая равнина, тысячи людей могут уместиться на ней.

Вот однажды в такой день потянулись к нему толпы.

Каждый нес приношения, все шли босиком, с непокрытой головой. Кто осмелился бы идти с обутыми ногами? Суровым дзуаром считался Рахыдзуар.

Стояли на редкость солнечные дни, и народа сверх ожидания собралось очень много. Когда добрались до дзуара, закрылся весь горный хребет. Я сравнил бы эту толпу с войском Агура[39], и оно было не так многочисленно. Поднялся народ на равнину Рахыдзуара, всякий поручил себя святому, отдал пожертвование жрецу, потом все сели пировать, а молодежь устроила хоровые дляски. Не поместились бы они в один круг, потому стали танцевать симга.

Среди пировавших был один из селения Нар с сыном и дочерью Фаризет, прославившейся в народе красотой и сноровкой в работе. Все молодые парни старались станцевать с Фаризет, никто не хотел уступить другому очередь.

Был среди танцевавших юноша из Дудайта по имени Царай. Как увидел он девушку, точно кто-то поразил его кинжалом в сердце, так понравилась она ему.

Царай был из бедного дома. Отец и мать его не имели большого достатка, но взгляни только на него: прекрасно сложенный, красивый, смелый, расторопный, мастер на все руки, он выделялся среди всей остальной молодежи.

Как увидел Царай Фаризет, не в силах был оторвать от нее глаз. Девушка тоже заметила молодого человека. Он тоже очень понравился ей. Она танцевала с Цараем чаще, чем с другими, и когда Царай во время танца незаметно пожимал ее руку, девушка ничем не показывала, что это ей неприятно. И поняли они, что полюбили друг друга.

Но на девушку зарился также богатый Азамат, сын Ахлауата Карамана из Фасзанга. Горд был своим положением и богатством Азамат, иначе как же. А сам — приземистый, широкоплечий, косолапый, как медведь, невидный собой. Посмотрел он несколько раз на девушку, потом расспросил, чья она дочь, откуда родом. Затем подошел к брату девушки, который тоже участвовал в танцах, и завел с ним разговор.

Под вечер, когда кончились танцы, и пришедшие на празднество встали из-за пиршественных столов, Царай подговорил одну из своих однофамилиц познакомиться с Фаризет и наказал, если та спросит ее о Царае, познакомить и его с ней. Девушка так и сделала, и Фаризет познакомилась с Цараем.

На другой день Царай и Фаризет взглядами искали друг друга, потом танцевали вместе. И так поняли они друг друга и полюбили роковой любовью.

Азамат тоже не дремал, иначе как же. Подружился с отцом и братом девушки, на пиру сидел рядом с ними, не отходил от них ни на шаг и под конец пригласил их к себе в гости.

Кончились дни Рахыдзуара, прошли. Все разошлись по домам.

Через некоторое время оседлал Царай коня и в сопровождении нескольких друзей поехал в Нар[40] свататься к Фаризет. В Наре остановился у знакомых и заслал своих друзей и хозяина дома к отцу Фаризет. Судили, рядили, говорили, переговаривались очень долго, иначе как же. В конце концов отец Фаризет выразил согласие, но дал понять посредникам Царая, что не отдаст своей дочери за маленький калым. Помолвка не была окончательной, так как размер калыма не был еще установлен, но слово друг другу они все-таки дали, пожали руки, и Царай с товарищами вернулся обратно.

Приехав домой, Царай стал думать, как раздобыть ему нужный калым, и, не найдя лучшего исхода, отправился за помощью в Куд к однофамильцам своей матери. Но там нечем было помочь, и они посоветовали ему поискать себе добра иным, легким путем[41].

Царай был честный, совестливый юноша, не хотелось ему стать на такую дорогу, но где был лучший исход? Сказал он себе: «Как соберу на калым, дам зарок бросить подобное занятие».

С такой надеждой он с молодыми однофамильцами перевалил через горы, и долгое время в наших краях не было про него ничего слышно.

В конце лета заслал и Азамат сватов к отцу Фаризет. Знал он, что Фаризет просватана за Царая,. но разве это могло остановить неотесанного грубияна Азамата, хотя Царай и был его товарищем?

Отец Фаризет был жаден до денег, и когда о его дочери заговорил человек, который мог заплатить большой калым, он дал согласие. Тотчас же договорились, Азамат тогда же послал калым в дом отца девушки, и свадьбу назначили на святого Георгия. Фаризет пыталась повеситься, валялась в ногах у отца, плакала, умоляла не губить ее, но кто ее слушал? Жадный отец, взяв большой калым, отмахивался от нее, говоря, что она еще молода, глупа, что не надо ее слушать и что она сама еще не понимает своего счастья.

Поддерживал Фаризет только брат, друживший с Цараем. Ему не нравился Азамат, злой и жестокий. Кроме того, ему было известно, какая злая семья у Азамата, хоть и богат был их дом, и, напротив, как дружны Царай с матерью, хотя и неимущи они, и он хорошо понимал, что сестре его будет лучше за Цараем, которого она любила. Но и на слова сына не обратил внимания отец.

Наступил праздник святого Георгия, иначе как. Женился Азамат на Фаризет, сыграли пышную свадьбу.

Прошло после этого около трех недель. Вернулся из странствий Царай на своем удивительном коне и привез много всякого добра. Когда дошла до него весть о Фаризет, опечалился он сильно, загорелось сердце гневом, хотел убить Азамата, но мать бросилась ему на шею, говоря:

— Дитя мое, делай с собой, что хочешь, но на кого ты оставляешь меня — старуху, на кого оставляешь ту, что родила тебя?!

Знала она, что сын любит ее больше, чем самого себя.

Царай кое-как сдержал себя, но успокоиться не мог и боялся дать волю своему горю. Образ Фаризет все стоял перед его глазами. Тогда решил он снова отправиться в путешествие.

И однажды так сказал он своей старой матери:

— Нана! Тоскует мое сердце, не сидится мне дома, отпусти меня в странствие. Не беспокойся ни о чем, ни о скоте, ни о их корме, ни о зерне. Хоть и не поработал я осенью

дома или на поле, а все же оставлю тебе дом в полном достатке, полученным мной без труда. Да и возвращусь я домой скоро.

Мать пыталась удержать сына, но а то же время понимала она, что если не отвлечется ее сын, не рассеется чем-либо, то втянется в какую-нибудь беду с Азаматом. И так как Царай не унимался, то она дала согласие. Привезенное добро он обменял на хлеб, хороших коров, несколько голов мелкого скота и потребный им зимой корм. Потом сел на своего вороного коня. И никто не узнал, в какую сторону направил он свой путь.

Шли дни. Кончилась зима, наступила весна, а о Царае все ни слуху, ни духу. Но мужественная мать его не дала хозяйству прийти в упадок. Ухаживала она за своим домом и скотом, посылая время от времени к однофамильцам узнать, не известно ли им чего-нибудь о Царае, но те также ничего о нем не слышали.

Фаризет жила в доме Азамата. И в работе, и в исполнении адатов была так расторопна, что все поражались ей. Но попала она в жестокую, бездушную семью, где всякий помыкал ею. Прислуживая многочисленной фамилии, исхудала, извелась она. Азамат также обращался с ней плохо, без причины обижал ее, называл «купленная мной», сердился из-за каждого пустяка, кричал:

— Пока ты, собачья дочь, не окупишь уплаченного за тебя калыма, до тех пор работай день и ночь, хоть дух из тебя вон!

Фаризет выдержала бы работу, но то, что семья всячески над ней глумилась, окончательно извело бедную женщину.

Бездушные родные мужа не пропускали случая напомнить ей о калыме и то, что она не хотела из-за Царая выходить за Азамата. Попрекали ее без конца и даже били.

И вот, когда пришла весна, не выдержала она, убежала в отчий дом, не нашла иного исхода, так как считала недопустимым малодушием кончить жизнь самоубийством. Если б:не это, она покончила бы с собой еще тогда, когда ее насильно отдавали за Азамата. Прибежала она к отцу, а тот избил ее, говоря, что виновата она же сама, ибо не подчиняется мужу и его родне. И отослал ее обратно. Пусть наступит такой день для твоего врага, какой наступил для Фаризет! Без ножа зарезал ее муж, неслыханным побоям подверг ее. С тех пор жизнь для бедной Фаризет превратилась в ад.

Наступил праздник Уацилла[42]. Откуда ни возьмись заявился и Царай и опять привез много всякого добра. Приехав, взялся за работу по дому и выглядел таким веселым, будто ничего и не бывало. Перестал скучать, не твердил, как раньше, что не хочет жить дома, не вспоминал про путешествия. Словом, казалось, он совсем позабыл о своей несчастной любви к Фаризет.

В Фасзанге была молельня Уацилла. Сюда на праздник собирался народ из всего ущелья. Явился туда и Царай. Ловкий, энергичный, он выделялся среди всех и на танцах, и за пиршественным столом, и весь народ любовался им, восхваляя его удаль. Как на беду, привязался к нему Азамат, не отходил от него во время танцев и за столом. Царай сначала вскипел от гнева, хотел кинуться на него, но потом мелькнула у него в уме какая-то мысль, и он стал держаться с ним приветливо. У Царая было, где переночевать (девушка из его рода была замужем в этом ауле), но Азамат пристал к нему, не хотел отпускать на ночь. Стал он всячески увещевать Царая, подослал к нему тех, слово которых почиталось в ауле, и добился того, что тот примирился с ним.

Когда они в доме Азамата сели за ужин, Царая взяло сомнение. Задумался он: с какой целью ищет с ним примирения Азамат и почему так радушно ухаживает за ним? Конечно, Азамат виноват в том, что отбил у него невесту, но такие дела случались нередко. Ведь как-никак, Царай не договорился о калыме, ничего в сущности не заплатил отцу Фаризет, не оставил ему даже брачного залога, какие же он мог заявить права на девушку? К тому же и Азамата он никогда не знал таким благородным человеком, который бы считался с подобными обстоятельствами, тем более, что и дружны-то они особенно никогда не были..

И в продолжение ужина сомнения не оставляли его.

Лишь после ужина понял Царай, в чем было дело. Начав издалека, Азамат стал расспрашивать его про странствования и открылся, что хочет стать спутником Царая в его путешествиях. Царай не сказал ему ни «да», ни «нет». Знал он, насколько можно было доверяться Азамату, как же было не знать ему этого!

После ужина Азамат крикнул женщинам приготовить для гостя постель. Сам с Цараем вышел во двор посмотреть за его конем, затем они снова вошли в комнату.

Царай втайне мечтал увидеть Фаризет. Только потому и согласился он переночевать у Азамата. Однако он пока еще ее не видел. Несчастная Фаризет не показывалась в комнате для гостей, очевидно, занятая работой или, может быть, потому, что ей это было запрещено мужем. Теперь же, войдя в комнату, Царай увидел ее. Она готовила постель.

— Да будет радость в твоем сердце, Фаризет. Будь счастлива с тем, с кем ты пожелала разделить счастье жизни! — приветствовал он ее.

Как снег, побледнела взволнованная Фаризет, потупив глаза, глухим голосом поблагодарила гостя. Чтобы не смутить ее окончательно, Царай заговорил о чем-то с Азаматом.

Затем Азамат сказал женщинам:

— Помогите гостю раздеться, — а сам стал рассматривать оружие Царая, не переставая в то же время разговаривать с ним.

Фаризет сняла с Царая чувяки и ноговицы, поставила перед ним таз с теплой водой и начала мыть ему ноги. Дрогнуло сердце Царая, когда он почувствовал теплоту рук Фаризет. Дрожь пробежала по телу с головы до ног. Босыми ногами он ощутил, как дрожали мелкой дрожью руки Фаризет, но пересилил себя и стал рассказывать Азамату какую-то забавную историю. Ничего не заметил Азамат. Уйдя весь в рассматривание оружия Царая, он слушал, порой улыбаясь его рассказу.

Обмыв и вытерев ноги Царая, Фаризет впервые за вечер бросила на него мимолетный взгляд. Их глаза встретились. Они заглянули в сердца друг друга и поняли, что еще не потухло в них пламя былой любви.

Царай поблагодарил Фаризет, и она вышла. Всю ночь он ворочался с боку на бок в комнате своего обидчика, того самого, кто разрушил его счастье. Всю ночь не сомкнул он глаз. Встав чуть свет, сел на коня и уехал домой.

Сердце замирало у него при мысли, что он может навлечь на бедную женщину еще большую беду.

И все же с тех пор он зачастил в аул Фасзанг. То по одной, то по другой причине, смотришь, наезжал он в Фасзанг, останавливаясь на ночлег у дочери однофамильца.

Однажды он открыл последней свое намерение, и эта женщина, захватив с собой Фаризет, отправилась за валежником в березняк, находившийся повыше аула. Когда зашли в чащу, женщины разбрелись в разные стороны. И тут Царай встретился с Фаризет. Сели они, бедняжки, за большим камнем и облегчили сердца, поведав друг другу свои печали. Рыдая, рассказала она ему о своих горестях, а он — о злоключениях своей несогретой, одинокой жизни. И здесь они отдались друг другу.

Кто знает, сколько времени провели они в лесной чаще. Под конец Царай открыл Фаризет давно задуманное им решение. В последнем своем странствовании он побывал в Ко-бане⁴³ у Тагиата[43] и скитался с ними. Когда они узнали боль его сердца, то обещали ему приют и покровительство, обнадежили, что дадут ему и земли, и воды. И теперь Царай уговаривал Фаризет согласиться бежать с ним и его матерью. Фаризет не дала прямого ответа, колебалась, боясь, что дело откроется и что позор падет и на нее и на голову отца и брата. Однако не сказала и «нет», лишь просила немного подождать.

С тех пор они время от времени встречались в том лесу, иначе как же. Цараю не нужно было больше ездить в Фасзанг, они заранее уславливались, в какой именно день встретиться им в лесу.

Кто знает, сколько времени продолжалось бы это, но вот Фаризет согласилась наконец на побег. Был уже назначен и день, и, вероятно, они бежали бы в Кобан, там отдались бы под покровительство сильной фамилии, чтобы даже слух о них не долетел до этих мест, но несчастье человека сидит у него за ухом и поражает неожиданно.

Однажды беспутный Азамат по какому-то поводу рассердился на свою соседку, дочь однофамильцев Царая, осыпал ее руганью и даже ударил несколько раз, тяжело ударил. Оскорбленная женщина не выдержала и бросила ему в лицо такие слова:

— Если ты так безупречен, так получше оберегай свою жену, которая изменяет тебе с молодыми людьми.

Айда-мардза! Набросились всей фамилией Ахлауата на нее, а также и ее муж, приставили к горлу нож:

— Говори сейчас же, что знаешь про Фаризет!

Ничего не оставалось ей больше делать, как рассказать все, что она знала. Да случится с проклинающим вас то, что случилось с Фаризет! Хотела она было убежать к Цараю, но не удалось ей этого. Связали бедной женщине руки, отрезали ей нос, уши, волосы, повесили на шею ее уарагамбарзанта, посадили на осла задом наперед, и молодые люди повели ее по аулу. Можно ли представить себе что-либо более душераздирающее? В кровавых муках умирала Фаризет. При виде ее страданий раскалывались на куски скалы, отламывались ветви с деревьев, но во всей недостойной фамилии Ахлауата не нашлось никого, кто пожалел бы ее.

Потом привязали ее к хвосту нехолощеной лошади, которая, волоча по камням и щебню, разнесла ее тело на части. Так погибла несчастная Фаризет.

Когда Царай узнал про это, волком взвыл он и скрылся с оружием в лесу. Начал кружить за Азаматом, кружить, а Ахлауата все, сколько их было, стали упорно выслеживать Царая. И вот как раз в день святого Раха, когда Ахлауата направились к святыне, Царай неожиданно встретился с Аза-матом у самой молельни, в лесистом овраге. Не успели врага схватиться за пистолеты и ружья. Схватились они за шашки, начали рубить друг друга. Силен был, как медведь, Ахлауата, но ловче владел оружием Царай. Полоснул он Азамата по шее, снес ему голову, с широко открытыми глазами покатилась она по земле.

Тут подоспела остальная молодежь Ахлауата.

Бедный Царай вступил с ними в смертельный бой, кому отрубил руку, кому пронзил пулей грудь, но они одолели его числом и к вечеру, пока подоспела погоня, изрубили его. Так погиб и несчастный Царай.

Вот какие жестокие обычаи управляли жизнью наших дедов. Теперь исчезли они, эти обычаи, и вам, вероятно, кажется странным, добрые слушатели, как мог народ терпеть их! Но тогда жизнь была построена па них, ма хурта, на них.