Третий выход в открытый космос

 

Карл Уолз родился 6 сентября 1955 года в г. Кливленд, штат Огайо. В 1973 году он окончил среднюю школу Чарлза Ф.Браша в г.Линбхарст в Огайо. В июне 1977 года он получил степень бакалавра наук по физике в Государственном университете Кент.

Во время учебы в университете Уолз стал отличником. При завершении двухгодичной программы курса подготовки офицеров резерва и при выпуске из университета ему было присвоено звание второго лейтенанта резерва ВВС США. После этого он продолжил свое образование в университете Джона Кэррола, где в мае 1979 года получил степень магистра по физике твердых субстанций.

В августе 1979 года Карл Уолз начал активную службу в ВВС США. Он был назначен в 1155-ю эскадрилью технических операций на авиабазе Мак-Клеллан в Калифорнии, где три года занимал должность офицера радиохимических проектов. В этой должности он отвечал за анализ радиоактивных образцов в системе детекции атомной энергии. В январе 1983 года он был направлен в школу летчиков-испытателей военно-воздушных сил на авиабазе Эдвардс в Калифорнии, где в течение года проходил подготовку в качестве летного инженера испытателя. Он участвовал в подготовке, оценке летных качеств и испытаниях систем многих самолетов, включая Т-38, RF-4C, А-7К, NKC-135, А-37, F-4E, КС-130, NT-33 и нескольких небольших самолетов. Школу он окончил с отличием. С января 1986 по июнь 1987 года Уолз был руководителем секции в комбинированной испытательной группе истребителя F-16 на авиабазе Эдвардс. Он отвечал за все летные испытания самолета по модификации F-16 стоимостью в 20 млн $, непосредственно руководя совместной группой из 25 инженеров и 5 техников из ВВС и “Дженерал Дайнэмикс”. Он также отвечал за планирование, проведение, анализ и обобщение данных 20 различных испытательных программ. За это время Уолз налетал на F-16 “Файтинг Фэлкон” более 250 часов летного времени. В июле 1987 года он был переведен в 3-й отряд летно-испытательного центра командования системами военно-воздушных сил на станции Питгмэн возле Хендерсона в Неваде, где стал руководителем летно-испытательных программ. Звание майора ему было присвоено 1 мая 1989 года.

В январе 1990 года Карл Уолз был отобран НАСА в 13-ю группу астронавтов. Общекосмическую подготовку он закончил в июле 1991 года. STS-51 станет его первым полетом в космос.

Женат на Памеле Уолз, в девичестве — Глэди. Имеет двоих детей — Эдисон и Аарон.

У Уолза каштановые волосы и зеленые глаза. Его рост 173 см, вес 75кг.

Увлекается музыкой и спортом.

 

Третий выход в открытый космос

28 сентября. НК. К.Лантратов. Космонавты проснулись в 22:00 (ДМВ) 27 сентября. После осмотра станции, “утреннего” туалета, завтрака (который, скорее можно было бы назвать ужином) экипаж занялся медицинским контролем и подготовкой к шлюзованию.

Затем в 0:40 они приступили к проверке систем скафандров и системы их стыковки с бортом (БСС). Для большей надежности ЦУП проконтролировал правильность этих операций. После повторной проверки состояния скафандров, чистоты стекол, перчаток, БСС, Земля успокоилась: “Ну все, мужики, мы закончили вас мучить.”

Пока космонавты занимались надеванием снаряжения и закрытием люков (ПГО-ПНО и ПНО-ШСО), выдалась возможность поговорить о различных делах. “От Володи Титова вам из Штатов привет и пожелания успешной работы сегодня,” — передали космонавтам с Земли. — “А он откуда знает, что мы выходим?” — удивился Александр Серебров. — “Он все знает. Тут и Сережа Крикалев тоже передавал привет. Говорил, что пытался с вами связаться. А у Володи Титова пилотом на шаттле будет мадам.” — “Ну, повезло мужику,” — порадовался Василий Циблиев. — “Вить, — обратился Александр Серебров к заместителю руководителя полетом Благову, — ты такого Марка Серанса из Хьюстона не знаешь?” — “Нет.” — “Мы с ним постоянно связываемся. Он по русски неплохо говорит, собирался к нам на посадку прилететь. Кстати, на нашу посадку никаких “капелл” не ожидается?” — “Да нет, если только из Хьюстона приедут по кораблю-спасателю.”

Тем временем комплекс “Мир” пролетал над Южной Америкой (2:18). В радиоканал с “Миром” вклинилась испанская речь. “Кто-то из Аргентины пробивается, — сообщил Серебров. — Как раз над ней летим.” — “Они там, наверно, дрожат после нашего “ Салюта-7”. — “Да нет. Тут какой то Артуро. Сам несколько раз выходил с нами на связь, потом даже соседа приводил. Когда он день рождения отмечал, 37 ему было, записал наше поздравление, а потом всем демонстрировал.” — “Что-то у нас жарко,” — пожаловался между тем командир “Мира”. — “А у нас снег с дождем пошел,” — вздохнул Благов. — “Вот это да, — удивился Серебров. — Тогда через 40 дней должен уже окончательно снег лечь.”

К 2:49 космонавты вошли в скафандры “Орлан ДМА” и закрыли их ранцы. Через 15 минут была проверена их герметичность. В 3:17 комплекс “Мир” вышел из зоны радиовидимости. Перед этим Виктор Благов напомнил “Сириусам” о последовательности дальнейших операций: “Сейчас у вас будет перерыв больше часа. Поэтому вы все делайте без нас. К следующему сеансу вы должны быть снаружи, установить телекамеру и навести ее на “Трек”.

В программе третьего выхода было запланировано провести демонтаж американской аппаратуры “Трек”, установить новую аппаратуру “Данко-М” и панелей системы микрометеоритного контроля (СММК), провести работы по программе “Панорама”. Эксперимент “Панорама” был предназначен для осмотра внешней поверхности орбитального комплекса. Это особенно важно в свете рассматриваемой сейчас возможности продления полета “Мира” до конца 1997 года. Космонавты должны были побывать на всех модулях комплекса, взять образцы экранно-вакуумной теплоизоляции (ЭВТИ) и кабелей, произвести съемку элементов конструкции, иллюминаторов, поручней, заменить страховочные фалы панели солнечной батареи на ЦМ-Т. Кроме того, планировался, осмотр места столкновения комплекса “Мир” с неизвестным объектом 21 сентября. Впервые во время выходов космонавтов ЭО-14 в открытый космос должна быть использована телевизионная камера. Плановая продолжительность выхода — 4 часа 43 минуты.

Когда связь с комплексом была восстановлена, Александр Серебров сообщил, что люк был открыт в 3:57, телевизионная камера установлена. Началась телетрансляция с орбиты. Было видно, как бортинженер пытался установить первую панель СММК, но, судя по всему, возникли проблемы с ее фиксацией. Серебров не смог ее жестко закрепить, и в 4:45 было видно, как панель, уже снятая со страховочного фала и ничем не удерживаемая, “отправилась в свободный полет”. “Так, панель благополучно улетела, — хмуро прокомментировал “Сириус-2”. — Резинку бы какую-нибудь. Так она не фиксируется.”

Однако, это была не основная проблема, с которой столкнулись космонавты. По данным телеметрической информации и ощущениям Василия Циблиева, в его скафандре отсутствовал расход воды в контуре терморегулирования. ЦУП решил, что в водяной контур попал пузырек воздуха и порекомендовал командиру несколько раз включить и выключить водяной насос. А пока “Сириус-1” оставался в ШСО подключенный к бортовому питанию. “Вась, если тебе будет тепло — включи второй вентилятор,” — предложил Владимир Соловьев. Тем временем специалисты на Земле решили, что если в течении 5 минут скафандр Циблиева останется неисправным, то вне станции будет работать только Александр Серебров.

“Мужики, давайте посоветуемся, — предложил руководитель полета Владимир Соловьев. — Я такую ситуацию сам испытал. Ощущения очень неприятные. Саш, можно сделать так, чтобы ты работал пока один, а Вася был на срезе люка ШСО?” — “Смогу, — заверил Серебров. — Я пошел “Трек” снимать.” — “У нас тут зона кончается. Вась, ты оставайся в ШСО, — давал наставления Соловьев. — Саш, а ты затаскивай “Трек” и жди зоны через СР (спутник-ретранслятор). Она будет в 5:24. Вась, а ты все-таки подергай еще насос, повключай — повыключай. Если ничего до зоны не изменится, то мы отменим выход.” — “Перед выходом при проверке мы ничего не обнаружили,” — тяжело вздохнул Циблиев. “Приняли, — сообщил Серебров и расстроено проговорил. — Вот ведь елки-палки.”

В 5:25 начался сеанс связи с “Миром” через СР “Альтаир”. “Вась, как дела,” — первым делом поинтересовались с Земли. — “Да по-прежнему,” — ответил командир. — “Саш, а ты что сейчас делаешь?” — “Я юстирую камеру на базовый блок. Думаю, туда надо смотаться.” — “Подожди, — забеспокоился Соловьев. — Что значит “смотаться на базовый блок”? Одному? — “Да чего тут, — бодрым голосом ответил “Сириус-2”. — Мы туда всегда по одному и ходим.” — “Нет, подожди, — осадил его руководитель полета.

— Вы “Трек” в ШСО затащили?” — “Затащили.” — “Тогда у нас есть предложение. Там у вас есть “Данко-М”, которое надо поставить.” — “Он уже стоит,” — передал Серебров. — “Саш. Тогда у нас тут жесткое мнение — тебя одного на базовый блок не пускать. “Команда” — возражает.” — “Команда” больше ничего и не умеет,” — ехидно заметил Сан Саныч. Но ЦУП пропустил это мимо ушей и сообщил: “Саш, мы после всяческих бесед приняли решение выход прекратить.” — “А как же “Панорама”? Может продолжим еще?” — поинтересовался Серебров, намекая на дополнительный выход. “У нас противопоказаний нет, — обнадежил Соловьев. — Но точно не обещаю.” — “Из-за какого-то пузырька, — переживал срыв работ Василий Циблиев. — Готовились, готовились... Так обидно.”

В 5:35 бортинженер передал командиру телекамеру и сам перешел в ШСО. “Саш, у тебя сейчас восьмой выход, — напомнил Соловьев. — Это по количеству как у Крикалева, Кизима и меня.” — “А восемь выходов — максимум? — приободрился Александр Серебров. — Тогда надо обязательно сделать девятый.”

Выходной люк экипаж закрыл в 5:48:40. Выход продолжался 1час 52 минуты.

После шлюзования космонавты сняли скафандры. И тут выяснилась причина неисправности командирского “Орлана”. Как сообщил Александр Серебров, в механизм фиксации герморазъема, соединяющего костюм водяного охлаждения скафандра с ранцевой частью системы терморегулирования, при его стыковке перед выходом попало уплотнительное резиновое кольцо. Специалисты ГОГУ приняли предварительное решение о проведении следующего выхода в конце октября после прихода “грузовика”.

29 сентября. В 2:10 орбитальный комплекс “Мир” по программе должен был перейти из инерциальной системы координат (ИСК) в систему координат гравитационной разгрузки (СКГР). Однако, из-за ошибки в суточной программе СУДа переход в СКГР произошел лишь в 2:57(ДМВ). На выполнение программы это не повлияло.

Днем экипаж дозаправил водяные баки скафандров “Орлан ДМА”, провел их сушку. Затем космонавты установили на иллюминатор в ЦМ-Д фотоаппарат МКФ-6МА, снятый на время выхода. Этот аппарат используется для съемок земной поверхности.

После обеда “Сириусы” приводили в исходное состояние ШСО и ПНО ЦМ-Д. Во время радиопереговоров с Землей Александр Серебров просил внести в план предстоящих работ на “Мире” эксперименты с технологическими установками “Оптизон”, “Кристаллизатор” и “Галлар”. ЦУП ему это пообещал.

В 15:56 с 18-минутной задержкой начался сеанс связи через СР “Альтаир”. Во время сеанса была плохая слышимость и отсутствовала телеметрическая информация. Причина выясняется.

30 сентября. Космонавты занимались ремонтными работами: заменили блок разделения кислородноводяной смеси (БРКВС) на 1-ой линии системы регенерации воды из конденсата (СРВ-К), отремонтировали разделитель блока раздачи и подогрева. Кроме того, “Сириусы” провели исследование содержания микропримесей в газовой среде станции, изучали активность головного мозга.

Плановый сеанс через СР “Альтаир” начался в 18:45 (ДМВ) опять с задержкой (на 5 минут). Телеметрическая информация снова отсутствовала. После окончания сеанса специалисты ГОГУ порекомендовали космонавтам перейти на второй бортовой комплект аппаратуры “Антарес”, используемой для связи через СР. После того, как экипаж выполнил эту операцию, сеансы связи стали проходить штатно. Это позволило нормально провести сеанс связи с между ОК “Мир” и Галицино-2, во время которого с космонавтами говорил командующий ВКС генерал-полковник Владимир Иванов.

По командам с Земли быт проведен наддув атмосферы “Мира” из баллонов ТКГ “Прогресс М-19”. Во время одного из сеансов связи экипаж высказал пожелание: к последующим выходам в открытый космос прислать на орбиту герметичную упаковку, в которую можно бы было укладывать во время работ за бортом снимаемое с внешней поверхности станции оборудование. После шлюзования оно имеет сильный запах диметилгидразина (топливо двигателей ориентации “Мира”), который вызывает у космонавтов неприятные ощущения в животе. Несгоревшие остатки диметилгидразина попадают на выносное оборудование во время работы двигателей. Для оценки количества микропримесей (в том числе — и диметилгидразина) космонавты сделали один замер их в ШСО, где лежали снятые во время выхода образцы.

В автоматическом режиме с помощью фотоаппарата МКФ-6МА были проведены съемки оз.Байкал, территорий Китая и Японии. Всего отснято 25 кадров.

Параметры орбиты комплекса “Мир” 30 сентября на 17:58 ДМВ составляли:

— начальный период обращения — 92,255 минуты;

— максимальное удаление от поверхности Земли — 417,25 километров;

— минимальное удаление от поверхности Земли — 397,81 километров;

— наклонение орбиты — 51,639 градуса.