Часть 12

- Привет, Клювенций! Отчего такой перепуганный? Послание принес?

Би развернул поданный ошалевшим голубем свиток и прочел: «Немедленно явиться в резиденцию «Господств». Архистратиг Михаил[90]».

- Клюв, мне крышка! – Похолодел муза. – Все, прощай – больше не свидимся.

Помощник недоуменно посмотрел на своего босса, на как всегда ничего не понявших духов интуиции, сна и фантазии, и махнул в театр – искать помощи у Миу.

Купидон расселась на люстре и, мотыля крыльями в такт, балдела от очередной увертюры. Закусив губу, она мечтательно подняла глаза вверх и… что такое?

- Клюв! Что ты тут забыл? – Рассерженно прошипела она на тормошащую ее за подол птицу.

- Гу-у-у-у…

- Да ты что! – Миу чуть не грохнулась в партер с перепугу. – Что он натворил снова?

- Гуль.

- «Не знаю!» - Передразнила она секретаря. - Мог бы и порасспрашивать. Ладно, я за ним, а ты к Егору - живо!

Амур тут же сорвалась с места и сломя голову помчалась в офис легиона «Господств» - выручать задиру.

В легионе работали архангелы четвертой степени развития, в обязанности которых входило распределение работы между ангелами и их подчиненными – музами, купидонами, духами. «Господства» были чем-то вроде Небесного министерства, а «Вдохновение», где трудились Би и Егор, - одной из подчиняющихся министерству инстанций. Конечно, небожители низших и средних рангов предпочитали решать разнообразные проблемы и неурядицы на местах. И Боже упаси, чтобы тебя вызвали в «Господства»! Туда приглашали лишь в двух случаях: наградить, что случалось крайне редко, или низвергнуть (а вот это происходило куда чаще). Поэтому Миу, зная скверный характер Би, решила, что вряд ли ее воздыхателя там по головке погладят, хотя он и совершил недавно подвиг, но что-то ей подсказывало - дела, скорее, плохи, нежели хороши…

Однако она опоздала. в громадном и пустынном кабинете архистратига Михаила на круглом красном ковре уже стоял понурый Би, рядом виновато шмыгал носом Егор, босс сидел на стуле поодаль, опустив голову, готовый испытать все «прелести» высочайшей хулы. Миу, цыкнув на ангела-секретаря, просочилась в приоткрытые двери и тихо умостилась в углу.

Оба кресла, справа и слева от архангела, пустовали. Обычно на них восседали Рафаил[91] и Гавриил. Но сегодня Михаил решил провести закрытое собрание: он догадывался о том, что Рафаил, по доброте душевной, окажет любимчикам-музам поддержку, поэтому и решился на такой шаг – чтобы все было по строгости и по-честному. Также он отказал в аудиенции ангелам-хранителям Андрея и Русланы, слонявшимся из угла в угол в приемной. А вот о старшем купидоне Межконтинентальной службы «Открытое сердце» совершенно забыл! Не предупредил секретаря, чтобы ее не впускал.

Архистратиг аккуратно листал личное дело Би, тщательно изучая каждую букву. Он был настолько величественно спокойным, что крылья собравшихся слегка трепетали от страха, а похолодевшие тела колотила нервная дрожь. Закончив чтение документа, он захлопнул папку, опустил ясные очи на музу и спросил:

- Ну?

Би молча сопел.

- Что будем делать? – Обратился он уже к боссу.

Тот встал со стула, вежливо поклонился и сказал:

- Я считаю, что муза Би из отдела музыкального творчества достоин наказания. Безусловно, его заслуги велики, как перед Небом, так и перед Землей, однако, если недавний поступок я мог оправдать, то последний – нет. Считаю, что его стоит понизить до звания духа фантазии или сна.

Босс присел.

- А Вы что думаете? – Перевел архангел уставший взгляд на Егора Ивановича.

- Я считаю, что его надо оставить в Службе.

Михаил наморщил лоб.

- Это невозможно, - встрял босс.

- Минуту. Мы выслушали Вас, дайте сказать и мне.

Босс сжал губы и напыжился.

- У Би весьма тонкая и чувствительная натура – винить его в этом бессмысленно, ведь он был человеком. Кому как не Вам знать, что все люди хотят умереть спокойно, предварительно простившись с близкими и друзьями. Он этого не успел. Он умер резко. Глупо. Он был мал. Он думал, что жизнь только начинается, а она оборвалась в момент. Нам с Вами, - шеф кивнул в сторону босса, - было проще – мы ушли пожилыми. У нас хватило духу оставить мирское, а у них, - он указал на музу и амура, - нет. Вы думаете, что можно из 15-летнего подростка воспитать взрослого дяденьку? Побойтесь Бога! Это НЕВОЗМОЖНО! Сколько бы он ни был Тут – 10 лет, 20, 30, 40 – он навсегда останется маленьким ленинградцем с гитарой в руках, с оборванными мечтами, с несвершенными планами - недоживший и недолюбивший. Поэтому неразумно упрекать его в чрезмерной опеке родственной ему души – души подопечного раба Божия Андрея.

Давайте тогда обвиним и меня в том, что я наведывал и продолжаю наведывать своего родного по крови внука. Давайте упрекнем в излишней любви к Би, которого я, как Вы знаете, - шеф въедливо глянул на босса, - называю «внучек». Потому что нету у меня такого внука, к которому я бы мог просто банально прикоснуться!

Ошарашенный такой новостью, Би схватил старика за руку и сжал ее сильно-сильно.

- Но я хочу спросить у Вас, - Егор перевел взгляд на Михаила, - у того, чье имя означает «никто не равен Богу», у того, кто, как никто другой, чтит и охраняет Закон, у того, кто защищает души всех, без исключения, умерших, - может ли любовь быть «излишней»? Мы знаем, ангелы знают, архангелы, херувимы и серафимы знают и люди знают, что Бог есть Любовь. Так может ли быть Всевышний «лишним»?

Михаил прокашлялся, ерзая в кресле. Егор, полон решимости, продолжал:

- Каждого из нас, кто был на Земле, как магнитом тянет обратно – кого-то чаще, кого-то реже. Но за всю мою практику Здесь, я не встречал НИ ЕДИНОГО духа или ангела, кто бы хоть раз не упомянул с сожалением Землю. Я всегда слышал дрожь в голосах своих небесных собеседников, видел блеск глаз, чувствовал порывистость дыхания – то ли от радости, то ли от грусти. Поэтому нельзя его винить в привязанности к тем, кто дал ему жизнь, тем, кто скрашивал ее! Это кощунственно.

Все мы, хоть и являемся существами высокоразвитыми, ценим и помним земное, ведь оное – часть нас самих. Мирская жизнь суть формирование наших душ, то есть нас теперешних. Так не глупо ли обвинять его в том, что он «слишком» много думает о мире людском? Он работает с людьми! Как он может о них не думать?! В чем тогда смысл его пребывания Внизу? В чем вообще смысл его существования?

По сути, мы обвиняем Би в том, что он есть!

Конечно, легче всего сказать: «Давайте низвергнем его – одной проблемой меньше!». У кого, позвольте узнать, проблем станет меньше? - Шеф скосил ехидный взгляд на босса. – Завтра на его место придут десятки новичков, и все начнется сначала. Однако я уверен, что такого ученика, как он, у меня больше не будет. Никогда. Такого чуткого, доброго, понимающего, умного, сильного. И главное, умеющего любить.

Он честно заслужил то, что имеет – свои крылья. Да, он пренебрег званием ведущей музы. Да, он не стал выполнять своих обязательств перед Службой. Да, всю его офисную работу влачу на себе я. НО! – Егор на секунду умолк. – Но я знаю одно – его достижения: моя награда. Его ошибки – мои ошибки.

Миу утирала душившие ее слезы, едва сдерживаясь, чтоб не разрыдаться. Босс рассеянно глазел на архистратига, а тот застыл в выжидательной позе, подперев рукой подбородок, пристально следя за оратором.

- Каким бы ни было Ваше решение… - Ком стал в горле у шефа. Казалось, что тонна железа обрушилась на его язык – настолько сложно было вымолвить эти страшные слова. Но, сделав над собой усилие, он продолжил:

- … если Вы предпочтете низвергнуть его в Безвестность, я пойду с ним. Если сочтете нужным понизить – я подам в отставку.

Егор вытер испарину со лба. Ему хотелось выть от горя – опять потеря! Снова! Снова! Да разве такое возможно – страдать, будучи на Небесах?! Единственную отраду – Би, «внучек», светоч – забирают у него.

Светоч тем временем тер глаза кулачком, не выпуская «дедовой» ладони из правицы. Он готов был сквозь землю провалиться, лишь бы ничего не случилось с шефом! Идиот! Как он мог допустить такое? Из-за него пострадают Миу, босс (хотя ничего – переживет!), но самое обидное – и Егор! Муза никак не ожидал, что шеф настолько проникся к нему родственными чувствами, что готов будет пожертвовать не то чтобы карьерой, а и самим собой ради него – дурака безмозглого!

- Пожалуйста, не троньте Егора! Я согласен идти в Безвестность, - грохнулся Би на колени и заплакал.

Тут уж не выдержала Миу – она бросилась к обожаемому Би и обняла его:

- Милый! Любимый! Я с тобой пойду! Я тебя не оставлю! Мне там тоже самое место!

Он молитвенно сложила руки и обратилась к архистратигу:

- Прошу, разрешите нам уйти вместе. Оставьте Егор Иваныча на Небе.

- Встаньте оба! - Прогремел архангел. – «Санту-Барбару» устроили. Никто никуда низвергаться не будет.

Небожители поднялись с колен, недоуменно взирая на Михаила.

- Вы полностью правы, Егор. Мирское – часть вас самих, и от этого никуда не деться.

Однако Вам, молодой человек, - он направил перст указующий на музу, - предстоит еще много трудиться над собой, чтобы соответствовать тому разряду, коим наделены крылья за Вашей спиной.

Архангел состроил строгую гримасу, но все присутствовавшие, понимали, что он делает это несерьезно.

- Безусловно, Вы – благороднейшая из всех муз, с которыми я имел дело, - продолжал Михаил. – И справедливейшая. Вы, к слову сказать, практически достигли уровня ангела-хранителя. Однако я Вас не зову в Девятый легион… пока что. Вам, видите ли, дражайший Би, не хватает терпения и сдержанности. Вы слишком беспокойны и горячи – то пылинки с опекаемого сдуваете, то козни ему строите. Учитесь достигать во всем золотой середины и не забывайте следовать Золотому правилу. Это я Вам как хранитель Высшего свода Законов говорю.

Печься о родственной душе – задание крайне сложное. Чувствовать людей – это не только любить их, но, как видим, и ревновать. Однако ревность вовсе не является показателем любви. Так?

- Да, - пикнул муза.

- Правильно. Ибо ревность, как и монета, имеет две стороны: позитивную и негативную. Будьте ревностны в вере, в работе. Проявляйте усердие-ревность, совершенствуя душу подопечного, - сим Вы исцелите и себя. Не допускайте темную сторону ревности: не разрешайте руководить собой сомнению, зависти и страху. Их нет и не должно быть в Высших сферах! Не тяните их, нечестивых, за собой, не омрачайте Небо – очищайте, осветляйте, облюбовывайте его.

И прошу Вас – не ревнуйте человека к человеку – в этом нет и крупицы смысла. Помните, кто есть Вы, и кто есть люди.

- Больше не буду, - прошамкал Би.

- А хотите знать, почему я решился не наказывать Вас?

- Угу.

Провинившаяся четверка с нетерпением ждала ответа.

- Из-за купола.

На лице музы сверкнула улыбка счастья.

- Служите Правде. Идите с Богом.

Михаил медленно поднялся и поклонился посетителям – разбор полетов окончен. Те раскланялись в ответ и поспешили покинуть «поле боя».