Послеоктябрьские поиски нового содержания социальных дисциплин

Особенную важность для современного понимания места обществоведения в школе имеют первые годы советской власти, когда происходило становление этого предмета: с 1917 – до середины 20-х г.г.

Курс обществоведения появился в переломный момент развития школы. Его становление обусловлено потребностями времени, тенденциями развития российской школы предшествующего периода.

Уже к началу XX в. передовая отечественная педагогика обладала развернутой программой преобразований системы обучения и воспитания, вобравший в себя опыт борьбы общественности за обновление школы. Многочисленные педагогические форумы широко обсуждали вопросы совершенствования школы (к этому времени насчитывалось более 200 педагогических журналов). Основные идеи и требования этой программы были следующие: изменение общественного строя, его демократизация как первейшая и непременнейшая предпосылка образовательной реформы, демократизации образования; разгосударствление образования, его демонополизация и деполитизация, широкое привлечение общественности к управлению образованием и деятельности школы, активное участие родителей в этой деятельности; предоставление местному самоуправления обширных полномочий в школьном деле, в самой школе – автономии; всемерное поощрение частной инициативы в образовании; создание единой школы, единой образовательной системы, с преемственностью всех ее ступеней; содействие развитию национальных школ с правом обучения на родном языке учащихся; отделение школы от церкви, гарантии равенства прав граждан на образование, доступности и бесплатности школы, отмена всех сословных, национальных, конфессиональных и прочих ограничений; обеспечение всеобщего и обязательного начального образования, образования детей с отклонениями в развитии и бездомных детей; введение совместного обучения; свобода преподавания и отмена цензуры школьных учебников, радикальное обновление содержания образования. Представляется, что эта программа предложена совсем недавно, такими актуальными кажутся многие идеи этой реформы.

Реальная педагогическая практика еще до революции настоятельно требовала изменений. Если обратиться к учебным планам дореволюционных учебных заведений, то нетрудно заметить, что в них доля предметов социально-гуманитарного цикла невелика. Так, в гимназиях и прогимназиях закон Божий, история занимали не более 13% учебного времени. Еще меньше (11,5%) времени отводилось на них в планах реальных и коммерческих училищ. Обращает на себя внимание тот факт, что практически не представлены в этих учебных планах предметы, так или иначе обращенные к современности.

Первые декреты советской власти о школе конца 1917-1918 гг., казалось бы, открывали новую, долгожданную эру в жизни российского образования. Они вобрали многое из того, что было накоплено передовой педагогической теорией и практикой дореволюционной России, и получило отражение в реформаторской программе начала XX в. Они опирались на гуманистические и рационалистические идеи, которые содержал в себе марксизм.

Однако уже в первых решениях новой власти о школе были заметны политическая нетерпимость, жесткая партийность в образовании, классовый подход, установка на замену семьи школой и т.д. Образование, по убеждению новой власти, являлось той сферой, в которой и с помощью которой коммунистическая идеология может быть внесена в массовое сознание и продвинута в нем почти немедленно.

Дискуссионный характер в начале поисков путей развития советской школы носил вопрос о соотношении истории и современности. Этот вопрос был напрямую связан с определением характера школы. Мы можем обратиться к оценке ситуации ее свидетелями и непосредственными проводниками в жизнь. Характерно даже название одной из работ по этой проблеме «Борьба за обществоведение и школьная практика 2-х лет», вышедшая в 1925 г. Известный методист Б.Н. Жаворонков в своей статье в этой книге пишет, что в борьбе за обновление школы после октября сначала победили приверженцы школы действия или так называемой свободной школы. Это объяснялось естественной реакцией на неприятие порядков старой школы.

В новых условиях поиски обновленного содержания образования происходили силами педагогов и ученых-обществоведов в разных регионах России, носили децентрализованный характер и отражали различные подходы к обновлению содержания обучения.

12 мая 1918 г. основной состав работников ЦК РКП (б) и Совнаркома переехал в Москву. В Петрограде из оставшихся работников Совнаркома был создан Совет комиссаров Союза коммун Северной области (вошли Петроградская, Новгородская, Череповецкая, Олонецкая, Вологодская и Архангельская губернии). Через некоторое время Комиссия из состава Наркомпроса оформилась как Народный комиссариат просвещения Союза коммун Северной области во главе с А.В. Луначарским, который одновременно оставался на посту народного комиссара просвещения РСФСР в Москве.

Поиски нового шли трудно. К началу 1918-19 учебного года Петроградская комиссия экспертов и отдел реформы школы Наркомспроса РСФСР, возглавлявшийся в то время П.Н. Лепешинский накануне нового учебного года формулировал свою позицию: «…в интересах Единой школы требуется непрерывность в учебном плане. Вместо деления на классы производится группировка по уровню сознания.

Определенные зафиксированные программы излишни, они должны быть примерными, а не безусловными. Преподаватели группируются не по предметам, а по отделам. На всю школу достаточно 3-4 преподавателей. Взамен учебников должны быть справочники для учащих и учащихся и живые беседы. Все эти отвлеченные принципы должны сопровождаться конкретной работой по выработке учебных программ и планов и живым обменом мнений с перифериями, работающими в этом направлении».

Иная точка зрения была ближе к традиционной организации учебного процесса.

Активная работа Наркомпроса способствовала пробуждению массового педагогического энтузиазма.

Учительство раскололось на сторонников и противников новой власти. Уже в июне 1918 г. в Петрограде состоялось заседание большой группы ученых и преподавателей истории. Обсуждался вопрос: «Какой долг накладывает переживаемый момент на русского педагога, в особенности же на преподавателя истории». Совещание обратилось к учителям России со словами о том, что весь русский исторический процесс привел к зияющей пустоте, государственное единство погублено и у народа осталось только «неопределенное этнографическое родство да религиозная общность», авторы обращения утверждали, что спасти Россию может только интеллигенция, так как все классы отреклись от нее. В это же время возникли «Ассоциация научно-педагогических организаций», насчитывавшая свыше 1200 членов, и «Научно-педагогическое общество преподавателей истории». О направлении деятельности этих организаций можно судить по документу, в котором говорилось, что «…после кошмарных ударов мировой войны, после великих февральских дней и … октябрьских прегрешений перед народом иВ сложной исторической обстановке 1918 г. в ходе острой борьбы мнений шли поиски основ содержания историко-политического образования и методов его раскрытия. Так, в Петрограде при участии гуманитарной комиссии и Совета экспертов Народного комиссариата Союза коммун Северной области, был составлен учебный план и примерные программы по истории, социологии и истории труда (политической экономии). Эти программы не были по своему содержанию последовательно марксистскими, но они принципиально отличались не только от программ, действовавших в дореволюционной школе, но и от примерных программ, выработанных в 1915 г. комиссией министра народного просвещения П.Н. Игнатьева.

К моменту разработки примерных программ по общественно-историческим дисциплинам (осень 1918 г.) в распоряжении гуманитарной комиссии Наркомпроса и Совета экспертов было несколько документов не только общего характера, но и специально обращенных к постановке историко-политического образования учащихся советской школы.

Накануне учебного года прошел I Всероссийский съезд по просвещению (26 августа – 4 сентября 1918 г.), на котором В.И. Ленин выступил со следующими словами: «Мы говорим: наше дело в области школьной есть та же борьба за свержение буржуазии; мы открыто заявляем, что школа вне жизни, вне политики – это ложь и лицемерие». Это высказывание позднее стало использоваться в борьбе против идеологических противников, а связь с политикой и с жизнью стали пониматься как приобщение школьной молодежи к изучению марксизма в единственной версии – ленинской.

Многие ученые-историки и педагоги не разделяли в первые послеоктябрьские годы эту позицию. Активно выступал против политизации школьного дела видный педагог, профессор П.Ф. Каптерев. Он писал: «Среди продолжающейся политической бури между борющимися за господство политическими партиями, куда направить педагогу свою школьно-педагогическую ладью?... Первое, что может представиться педагогу в таком положении, это объявить школу учреждением неполитическим, а потому требовать, чтобы политические партии на нее не посягали, оставили ее в покое».

Идея аполитичности школы находила известное распространение в среде интеллигенции. Со страниц педагогических изданий слышались призывы «спасти детей от социального отравления, от ядовитого дыхания современности». Им вторили голоса о том, что «учитель истории – не партийный секретарь. Он не должен принимать сторону той или иной партии… Его задача состоит в исследовании возникновения различных партий совместно со своими учениками».

Между тем позиция партии большевиков постепенно становилась довлеющей, а потом и единственно допустимой. Но все же в 1917 – 23 гг. еще возможно было высказывание иных позиций без опасения расстаться не только с позицией, но и с жизнью.

В обращении к учителям комиссариата просвещения Союза коммун Северной области от 18 июля 1918 г. говорилось, что в стенах школы не должна иметь места политика в смысле политиканства и агитации. «Но обходить молчанием и скрывать от детей и юношей развертывающиеся перед ними грандиозные события нашей Великой революции было бы нелепо и непедагогично. Поэтому совершенно необходимо знакомить учащихся с основами социального мировоззрения и провозглашенного революцией нового социалистического строя». Обратим внимание на сдержанный характер этой рекомендации.

«Основные трудовые принципы единой трудовой школы», принятые Наркомпросом 16 октября 1918 г., провозглашали, что новая школьная реформа «имеет… характер акта борьбы масс за знание, за образованность», что «дело идет о коренной перестройке школы в духе школы подлинно народной». Единство школы предполагало преемственность ее ступеней, равенство образовательного старта, но отнюдь не унификацию, не однотипность школы. Различие в понимании единства новой школы сохранялось и в дальнейшем. Оно не могло не сказаться на поисках содержания и формы обучения школьников.

«Положение о единой трудовой школе», утвержденное ВЦИКом 30 сентября 1918 г., предусматривало: широкое участие органов местного самоуправления в школьном деле; развитие частной инициативы в образовании: создание школьного самоуправления и организацию школьных советов, которые включали в себя всех работников школы, представителей учащихся и «трудового населения»; отмену всех наказаний, отметок, экзаменов, обязательных домашних заданий; введение примерных учебный программ и гибких учебных планов применительно к местным условиям; поощрение разнообразия учебников, учебных пособий и т.д. Все это открывало широкое поле для педагогического творчества и экспериментирования в образовании.

Наряду с поисками нового содержания истории и социальных дисциплин в школе появлялись новые учебные курсы. Так, после принятия Пятым Всероссийским съездом Советов первой Советской Конституции вводилось «… во всех без изъятия школах и учебных заведениях Российской республики изучение основных положений настоящей Конституции».

В сентябре 1918 г. на курсах для педагогов в Петрограде нарком просвещения А.В. Луначарский специально посвятил свою лекцию преподавании истории. В этой лекции особое внимание он обратил на роль истории и социологии в воспитании чувства историчности и ответственности каждого за общее дело, непрерывность и прогрессивность которого доказывает каждому только история.

В 1918 г. были подготовлены Примерные программы по истории, опубликованные в Петрограде. В объяснительной записке говорилось о том, что преподавание истории в единой трудовой школе ставит своей задачей дать учащимся в возможно более наглядной и доступной форме представление о сущности исторического процесса, прививать им навыки и умения самостоятельно разбираться в явлениях прошлого и подготовить их к правильному уразумению явлений и фактов современной жизни. На изучение истории отводилось по 3 часа в неделю в течение каждого из 4 лет обучения. Предполагалось изучение событий от первобытности до русской революции.

Программы по истории не были едиными. До 1919 г. каждая школа имела право создать собственные программы, однако многие из них содержали мало новизны. Основная масса учителей старой школы предпочитала работать по старым программам, которые вовсе не учитывали запросы и интересы детей.

С 1919 г. в крупных городах стали создаваться программы по истории. В них в противовес старому подходу к истории преимущественно включался материал по истории культуры. Наряду с историей культуры создавались программы по ряду общественных дисциплин (политической экономии, истории социализма и др.). Тем не менее большинство программ хронологически охватывало период до конца XVIII в., и учащиеся, оканчивавшие школу, не получали знаний о современности. А курсы по общественным дисциплинам не имели целостных программ, строились как фрагментарные и нередко были довольно случайными по отбору содержания.

Одновременно с примерными программами по истории были разработаны и в начале 1919 г. опубликованы опытные примерные программы по обществоведению. Это были первые в истории советской школы программы по теоретическому предмету социологического характера для двух последних классов школы второй ступени (8 и 9). Предмет состоял из курса истории труда (политической экономии) и социологии. Всего на предмет отводилось 144 часа. В 8 классе предполагалось изучить историю труда от «первобытного коммунизма до империализма». В первом полугодии 9 класса предлагалось изучать вопросы политэкономии эпохи империализма.¹

Примерная программа в качестве основных задач курса истории труда выдвигала следующие: дать учащимся общую мировую схему ступеней развития современного экономического строя, т.е. формы развития производственных отношений; выяснить законы развития современного экономического строя, который должен сменить старый. В этой же объяснительной записке учителей ориентировали на то, что «преподавание истории труда должно вестись таким образом, чтобы учащиеся по возможности принимали непосредственное участие в анализе эмпирического материала, в образовании понятий и построении законов. Достичь этого можно, с одной стороны, путем ведения урока в форме собеседования и, с другой стороны, при помощи рефератов, разрабатываемых дома и критикуемых учащимися в классе». Под критикой здесь понималось дискуссионное обсуждение.

Программа содержала списки обязательной и рекомендуемой литературы. В обязательном списке были представлены и пособия для преподавания, и для реформирования. К числу обязательных отнесены 24 крупных работы и исследования, в том числе «Антидюринг» Ф. Энгельса, «К критике политической экономии» К. Маркса, «Империализм как высшая стадия капитализма» и «Государство и революция» В.И. Ленина. Кроме того в этот перечень входили работы К. Каутского, курс политической экономии А.А. Богданова и И.И. Скворцова-Степанова и другие.

Та часть курса, которая называлась социологией, была рассчитана на 57 учебных часов в выпускном 9 классе, должна была синтезировать естественные, исторические и политико-экономические знания учащихся и опираться на приобретенные к началу второго полугодия 9-го класса навыки социального мышления. Курс, состоявший из 7 тем, предварялся обширной объяснительной запиской с подробным анализом идейного содержания курса и методическими указаниями, а также списком литературы, как ко всему курсу, так и к отдельным темам. В программе отмечалось, что изучение курса должно «завершить развитие у учащихся умения ориентироваться в разнообразных явлениях окружающей жизни и способствовать выработке научного понимания мира». Методы преподавания школьного курса социологии должны по возможности точно соответствовать методам социологического исследования, дабы учащиеся не были вынуждены что-либо принимать на веру, но вместе с преподавателем участвовали бы в процессе образования социологических выводов на основе конкретного материала.

Для этой цели, безусловно, следует избегать априорных суждений, хотя бы и подтверждаемых примерами; гипотезу следует считать возможной лишь при указании на ее вспомогательный характер; необходимо главным образом придерживаться индуктивного исследования сырого материала». Предлагалось также широкое использование реферирования и собеседования.

Можно с уверенностью утверждать, что примерные программы по обществоведческим курсам не учитывали реальных возможностей учащихся, никак не соотносились с возможностями школы обеспечить учеников текстами монографий и подготовленностью учителей и учеников к изучению нового предмета. Тем не менее, первая попытка введения в школе теоретического общественно-политического курса свидетельствует о признании необходимости дать школьникам социологические и политические знания. Заслуживает высокой оценки мысль авторов о том, чтобы методы науки в своей логике стали и методами их преподавания в школе. Убежденность ученика должна была стать результатом работы его собственной мысли. Ориентация работы на самостоятельную работу с книгой, выявление личного отношения к изучаемым вопросам путем обсуждения ученических рефератов делала ставку на привитие умения отстаивать и защищать свою точку зрения. На наш взгляд, этот подход программы к развитию самостоятельности и активности школьников может быть оценен положительно, хотя в дальнейшем в условиях одностороннего изложения материала, господства в содержании единой точки зрения дискуссионные методы нередко только декларировались.

Характеризуя поиски этого периода спустя несколько лет, Н.К. Крупская в докладе на I Всероссийской конференции преподавателей русского языка и литературы, отмечала: «После Октября перед советской школой встали новые задачи. Цели обучения, цели воспитания были поставлены совершенно по-иному. Вся школа должна была служить задачам воспитания нового человека, вооружения его знаниями. Для осуществления этих целей, требовали пересмотра содержания все предметы преподавания. И, конечно, требовало пересмотра содержание преподавания и обществоведения. Всякий понимал, что преподавать обществоведение по-старому немыслимо, что нужно вложить новое содержание. Сначала все внимание было приковано к тому, как построить эти программы по обществоведению, как ввести в них достаточное освещение всех событий с марксистской точки зрения, как увязать историю с современностью, как узнать, что история служит для более ясного и отчетливого понимания современности. Задача заключалась в том, чтобы указать, как надо увязать экономику с политическим строем, дать картину революционной борьбы, дать картину развития человечества. И так как в старом обществоведении все эти вопросы – вопросы экономического развития, вопросы политического развития – или вовсе не освещались, или освещались вкривь и вкось, то на них было обращено главное внимание, а вопросы литературы отступили несколько на задний план».