Эта книга - о поразительных ошибках в исторической хронологии;об ошибках, с которыми все мы настолько свыклись, что принимаем ихза непреложную истину; об ошибках, существование которыхученые-историки упорнейше стараются не признавать, полагая, можетбыть, что признание приведет их науку к катастрофе. В Советском Энциклопедическом Словаре об исторической хронологиикак науке сказано удивительно мудро: эта "вспомогательнаяисторическая дисциплина... помогает устанавливать даты историческихсобытий". Однако любые попытки указать историкам на серьезные ошибкив датировке древних событий создают впечатление, что специалистыпо исторической хронологии задачу свою видят не столько в том, чтобы"помогать устанавливать даты", сколько в защите ставших привычнымидревних дат от любых посягательств со стороны. Между тем только состороны (точнее говоря, со стороны других наук) и возможны сейчасполезные для дела посягательства: именно со стороны хорошо видно,что историческая хронология как наука давно закостенела, сталаконсервативной и занимается сейчас только исправлением мелких ошибок исистематизацией новых находок, которые, быть может, и украсятвеликолепный фасад Истории, но ничего не изменят по существу. Точно втакой же ситуации была физика в конце прошлого века, когда многимученым (именно физикам!) того времени казалось, что делать в этойнауке уже практически нечего. Им и не снились потрясения, которыеожидали физику буквально через несколько лет. Если же говорить не сухим языком словаря, историческаяхронология - путеводитель по времени, составленный по скупым словамочевидцев и пространным пересказам недостоверных слухов, длясвязности дополненный "строго научными" догадками. Слово "путеводитель" здесь достаточно уместно: напрашиваетсяаналогия с первыми попытками великих древнегреческих географовсоздать единое, цельное описание Ойкумены - всего земного мира,освоенного людьми. Каких только забавных причуд не было в этихпервых географиях!.. Но шли века, и решительно перечерчивалисьстарые наивные карты, и с них исчезали фантастические страны,населенные "людьми с песьими головами" и другими подобными чудищами. Эти науки во многом сходны: география описывает пространстваЗемли, историческая хронология - человеческое прошлое на той жеЗемле. Но по уровню зрелости они резко различаются: ко времениКолумба, последовательно уточняясь, сменились уже несколько версийгеографии, и стало очевидным, насколько нелепо и смешно (понеизбежности, ибо первый блин комом) было первое описание Ойкумены и ееобитателей. Между тем всеобщая историческая хронология, возникнувво времена средневековья, так по сей день и остается первой версией,- благо бы удачной!.. Взгляд "со стороны" показывает, что поточности и достоверности она, похоже, ничем не лучше первыхдревне-греческих географий, и в ней - точно так же - причудливоперемешаны действительность, выдумки и иллюзии. Для сравнения, чтобы убедиться, насколько важна для любой науки"смена поколений" (версий), можно взять, например, химию: сейчас онапрактически вся является химией органической и смело идет к тому,чтобы переродиться в биохимию, между тем всего век-другой назад онабыла химией неорганической, а еще раньше - алхимией. Или ту жеастрономию: трудно даже сосчитать, сколько раз людям приходилосьпривыкать к новым конструкциям Вселенной. В одном только нашем ХХвеке, в начале его, благодаря одному и тому же великому американско-му астроному Хабблу, человечеству дважды пришлось испытать такоепотрясение. Историческая хронология - редкое исключение из правила. Онапроплыла по штормовым водам последних четырех столетий на удивлениеспокойно, оставшись практически такой, какой и появилась на свет.Почему? Историю, нисколько не преувеличивая, можно назвать самойзагадочной из современных наук. Даже мистически загадочной - из-занепостижимого, абсолютно необычного для науки ореола, которым онаокружена в глазах большинства людей. Если в иных науках люди видятинструменты познания мира, то в истории - нечто сродни самой Истине,с большой буквы. Даже в физике, в одной из точнейших, а не простоточных наук, мы достаточно легко допускаем коренную ломку базовыхпредставлений и прощаем ей, что "мельчайшую" молекулу вдругоказалось возможным еще измельчить, а "неделимый" атом рассыпать нанесколько осколков. Если сопоставлять с реальной жизнью, все законыи постулаты любой науки относительны, даже математические; мы этонеплохо усвоили, потому и относимся ко всем остальным наукам точнотак, как и надо к ним относиться. А что абсолютно?.. Хотите знать? - пожалуйста. Абсолютно то,что родился я (допустим) в 1970 году. Так написано в моем паспорте,так утверждают мои родители и бабушки, и никакая в мире сила незаставит меня разувериться в этом. Это мое знание неизмеримо весомейвсех "дважды два четыре", всех относительно верных догадок любойнауки, ибо оно, повторяю, - абсолютно. Впрочем, любой?.. Нет.Существует одна наука, наделенная тем же даром абсолютности, что имой паспорт, связанная с ним цифирью лет - датами событий. Разницатолько в том, что мой паспорт - коротенький учебник истории, онсодержит всего одну дату. Всего одну крупинку абсолютной истины. Ав толстой книге по истории таких крупинок рассыпано много. Темболее, что подтверждена их истинность не малочисленными свидетелями- моими родителями и бабушками, а тысячами и тысячами ученых-историков.Есть, конечно, приблизительности и там, когда речь заходит,например, о Гомере. Но зато с большинством личностей и событийвсе ясно. Например: когда родился и когда умер Диоген? - вотони, точные цифры. Заодно и точные детали: глядите-ка, жил-то он,оказывается, не в бочке, а в гигантском глиняном кувшине, предназначенномдля хранения зерна; и когда мальчишки-хулиганы камнямирасколотили его знаменитое жилище, афиняне отшлепали их ремнем и вскладчину соорудили ему новый кувшин, чтоб не потерять важную статьюдохода, чтобы было что, кроме Парфенона, показывать тогдашниминтуристам. Вывод простой: вы можете покушаться на любые "незыблемые"законы кристаллографии или психоанализа, почвоведения или теориибольших чисел, - это я вам легко прощу, даже порадуюсь вместе свами. Но не вздумайте стронуть ни одну точную дату в истории!Ибо ее точность - единственная моя опора в этом неустойчивом миренаучных иллюзий и псевдонаучных химер. Есть и еще одна причина, тоже психологического свойства. Всепрочие науки, кроме истории, имеют дело с абстракциями - выжимкамииз реальности, и только история - с самой реальностью. Ибо, например,битва при Гангуте была, в некий далекий год и день, для ееучастников настолько же незыблемой реальностью, как для меня реаленсегодняшний день. И если я, допустим, человек совсем не научногосклада, тогда любые абстракции мне скучны и непонятны, и только всвященной для всех нас науке истории чувствую нечто родное иблизкое. "Священной"... Не случайно, должно быть, проскользнуло сюдаэто слово. Ибо издавна в языках многих народов Истина (с большойбуквы), присутствие которой мы предполагаем в большинстве историческихданных, - одно из имен Бога. Поэтому история, в наших глазах,священна. Божественна. Неприкосновенна. Конечно, мы знаем, что инад ней в недавнее время вдоволь поизмывались, вымарывая из нашейнедавней истории многие имена и важные страницы, изображая черное -белым, и наоборот. История - великомученица. Но мы видим также,что проходит несколько десятков лет, и все становится на свои места,восстанавливая и навеки утверждая Истину. Итак, приходится признать, что в психологическом плане наукаистория сродни религии. Кстати, и ученых-историков вполне можносравнить со жрецами: они настолько же ревностно встречают в штыкилюбые еретические мысли. Выглядит так, будто картина всемирнойистории - создана (священная книга - написана), ее можно срисовывать,копировать, но не вздумайте менять композицию или, хуже того,предлагать совершенно иную картину. Допустимо только освежатьпоблекшие мазки и прорисовывать детали там, где они были упущеныпрежними иконописцами. Заметим, представители других наук гораздоболее терпимы, и если математики предпочитают уворачиваться отдоморощенных трактатов с доказательствами Великой теоремы Ферма, афизики - от таких же трактатов по космологии, подсовываемых слушателямипубличных лекций и семинаров, то потому лишь, что они давнообъелись этими тетрадками, где уже на второй странице непременнопритаилась принципиальная ошибка, сводящая на нет весь труд. Однакофизик встретит одобрением любую по-научному грамотную космогоническуюконцепцию, даже если она конфликтует с его собственной теорией.В физике открыт простор для борьбы идей. В истории (если иметь ввиду такие же масштабы) - нет. И вот - возникла принципиально новая концепция истории, меняющаявсю ее композицию. Это плод многих лет сомнений и трудов, поискови вычислений. Как же с нею быть? Историки - это и заранее былоизвестно, и на практике опробовано - в принципе не способны хотя быдаже только попытаться серьезно изучить ее. Реакция их однозначна имгновенна, как короткое замыкание. Достаточно произнести вслухвводные слова вроде таких: "Античность расположена к нам на тысячулет ближе, чем это принято думать..." - и короткое замыкание ужегромыхнуло. Счастье автора этих слов, что он по профессии не историк.Он отделается кличкой "дилетант". Будь он историком, собратья-жрецыоднозначно сочли бы его ненормальным. Но и в том, и вдругом случае реакция самозащиты (нет! - защиты своего идола) ни вкоем случае не позволит им хотя бы попытаться отнестись к этойработе положительно и прочесть ее со вниманием. А если уж и будутчитать со вниманием, то лишь заранее настроясь на злорадный поискмелких неточностей и описок, каковых, заметим, и в их собственныхработах предостаточно. Впрочем, что винить историков! На то они и профессионалы,чтобы воспринимать вмешательство в свою сферу деятельности собостренной чувствительностью. Но и представители других профессий,в которых хотелось бы предположить читателей беспристрастных,нередко склонны к такому же шоку - скорей всего, в силу причин,описанных выше. И все же именно среди них встречаются те, ктоспособен и понять, и задуматься. Что есть Истина?.. Давайте раскроем любую книгу по истории и спросим себя: каковыисточники всех дат, во множестве рассыпанных по ней? Уже само ихобилие говорит о том, что не мог автор каждую из этих дат проверитьпо первоисточнику: такая работа заняла бы у него не один десятоклет, потребовала бы знания дюжины языков, в большинстве уже забытых,да и то оказалась бы возможна лишь в том невероятном случае, что всенеобходимые первоисточники оказались для автора доступны. Приходитсяпредположить как нечто неизбежное, что он списывал эти даты изранее изданных книг своих собратьев-историков. И в этом, конечно же, нет ничего плохого. Именно тем и отличаетсялюбая цивилизация от обезьяньей стаи, что она в той или инойформе организует хранение добытой предками информации и передачу еепо наследству. В нашем обществе это, главным образом, книги. Читатель!Загляни в себя и убедись, что знаешь ты очень много. Но вотвопрос: какую долю этих знаний, в которых нисколько не сомневаешься,проверил ты собственным опытом? Только одну сотую или одну тысячную.Что же касается всего остального, ты вынужден верить книгам наслово. В таком же положении и историки... Впрочем, не совсем. Вотпример. Карты и книги гласят, что "Волга впадает в Каспийскоеморе"; и ты, побывав однажды в Астрахани, убедился, что это, кажется,действительно так. Благодаря личному опыту ты склонен все большеи больше доверять географическим сведениям из книг. Но как бытьс историческими сведениями? Если не считать истории совсем близкой,у тебя попросту нет никакого способа лично убедиться в правильностихотя бы одной из множества дат. Следовательно, историки не "в такомже положении", а в худшем: работа с древними первоисточникамидоступна лишь очень немногим из них, да и сами эти первоисточники(если говорить о тех, что дошли до наших дней) немногочисленны и неохватывают всей истории человечества; более того, зачастую онитруднопонятны и двусмысленны, прочитать и понять их иногда можносовершенно по-разному. И поэтому списывание дат друг у друга становитсядля историков неизбежным их роком, поэтому-то они и вынужденыособенно тщательно блюсти точность и неприкосновенность передаваемой изпоколения в поколение хронологии. Случается, конечно, что кто-нибудьиз них, изучив свеженайденный или хорошо позабытый первоисточник,дерзнет сдвинуть какую-нибудь дату на десяток лет; но такое событиевсегда - событие, так что и сам первоисточник, и автор неожиданногоисторического открытия, и каждое написанное им слово будут десяткираз проверены и перепроверены, прежде чем остальные профессионалысогласятся на передвижку этой даты и в своих книгах. Но пойдем дальше. Не до бесконечности же тянется у историковэта цепочка списывания дат. Куда же она упирается? Те даты, которыеохватывают последние 500-600 лет - в сохранившиеся архивы. Аболее ранние? Небольшая часть их - в первоисточники, чудом уцелевшиеи дошедшие до нас. Большинство же - в работы средневековыхисториков, которых мы называем хронистами - составителями глобальнойхронологии. Их труд был поистине грандиозен, он не идет ни в какоесравнение с тем, что делали историки после них, ибо хронисты былиСоздателями Единой Истории. Вечный почет и вечная слава им за это.Но... Увы, рядом с ними не было историков современной закалки,которые хватали бы хрониста за руку при малейшем намеке на возможнуюошибку. Между тем, как известно, человеку свойственно ошибаться, ахронисты были всего-навсего решительными людьми, и было их немного,и методы их работы были... средневековыми. Впрочем, сейчас речь об ином: о взгляде на хронологию со стороныдругих наук. В правильности знакомой нам глобальной хронологииуже очень давно высказывались сомнения. Главным поводом для нихбыли астрономические исчисления. В последние десятилетия на помощьастрономии пришла и математика. В этой книге главным образом речь иидет о выводах, к которым привело применение строгих математическихметодов, разработанных специально для исследования историческойхронологии. Математика - наука достаточно строгая, и от ее выводов, когдаони однозначны, невозможно отмахиваться как от "измышлений". Еслиее результаты, полученные на основании ваших данных, противоречатвашей же концепции, это неизбежно значит, что либо данные неверны,либо концепция ошибочна. Математике привычно оказывать помощь самымразличным отраслям знания (авиация и кораблестроение, теория поэзиии языкознание, фармакопея и металлургия, и т.д. и т.д.), и при этомспециалистам (в тех же фармакопее или авиации) давно уже не приходитв голову относиться к работе профессионала-математика в их специфическойсфере как к забавам дилетанта - на том высокомерном основании,что он не является также и профессионалом в их отрасли. Онидавно уже убедились, что от математики одна только польза (хотяпоначалу тоже, бывало, встречали в штыки непривычные им подходы кпроблемам и неожиданные результаты). Сейчас осталось очень малоотраслей знания, где на математику смотрят косо; среди них, к сожалению,- историческая хронология, которая признает математику тольков виде арифметики, да и то лишь в том случае, если арифметическиеподсчеты подтверждают утверждение историка. Поэтому не исключено, что, хотят этого историки или нет,хронологию истории придется кардинально пересматривать. Астрономическиерасчеты говорят, что это необходимо. Математические исследованияпоказывают, что это, кажется, неизбежно. При этом на какое-то (быть может, долгое) время история ДревнегоМира и раннего средневековья лишится нынешней иллюзорной ясностии упорядоченности.
