СТРУКТУРА ДОХОДОВ КАЗНЫ В 1680 ГОДУ
Наибольшую часть расходов составили расходы на армию - 700000 руб. Содержание двора составило 224366 руб., оставшиеся 120000 руб. тратились на другие нужды государственного управления.[120, с.186] Из приведенных здесь данных видно, что основную часть расходов бюджета или точнее казны составили расходы на содержание армии и ведение военных действий. Таким образом, можно говорить в данном случае о тенденциях присущих любым государственным бюджетам с глубокой древности до наших дней, то есть большая доля непроизводительных расходов. Кроме того, необходимо отметить, что основные критерии повлиявшие на формирование податной системы Московского царства, были следующие: Мотив государства - становление и отстаивание независимости государства, формирование и развитие государственных институтов (средства казны полностью расходовались на поддержание государственных институтов, причем более половины всего бюджета поглощали расходы на содержание армии). Мотив плательщика – плата за защиту, а позднее дар или жертва в пользу государя имеющая некий сакральный смысл ведь в делах государя- говорит барон Герберштейн: «… нет противоречия, и все справедливо, как в делах Божества: ибо русские уверены, что великий князь есть исполнитель воли Небесной. Обыкновенное их слово: так угодно богу и государю; ведает бог и государь. Усердие этих людей невероятно… мы служим государю не по вашему!» [55, с. 523] Основной и фактически единственной функцией податной системы была фискальная, а под справедливостью понималась всеобщность обложения в рамках сословного принципа налогообложения. Графически налоговую систему Российского государства в 13-17 веках в рамках мотивационной модели можно представить следующим образом:
Рис. 2.4. Концептуальные основы формирования налоговой системы Московского государства в 13-17 веках. Новый этап исторического и экономического развития страны - создание Российской империи, вызвал новый этап реформирования податной системы по пути повышения эффективности ее фискальной функции, а позднее протекционистских мер для российской промышленности исходя из новых приоритетов экономической политики государства. Реформы Петра I и его военная деятельность (Северная война), другие нужды управления требовали огромных средств, прежде всего на создание и содержание армии и флота. Увеличение расходов требовало новых поступлений в казну. Интеграция России в европейскую цивилизацию позволило применить опыт налогообложения европейских стран, а политика абсолютизма вызвала к жизни систему «всеобщего обложения» в ущерб принципам частной собственности и независимости. Еще до Северной войны Петр усиленно использовал монетную регалию и установил новые налоги: драгунский сбор - на содержание драгунских полков, гербовый сбор, причем к 1701 году новые источники доставили в казну сумму, равную всему бюджету 1680 года, а все старые налоги взимались попрежнему. По примеру стран западной Европы Петр I усиленно использует регальные права - как источник дохода. Так как монетная регалия быстро себя исчерпала (из-за обесценивания русской серебряной монеты) Петр I целым рядом указов устанавливает все новые и новые регальные права на угодья и отрасли промышленности, в оброчные статьи превращаются: мельницы, домашние бани, рыбная ловля и так далее. Затем начинается монополизация товаров, с 1705 по 1709 годы в казну переведена продажа: соли, рыбьего жира, производство селитры, пеньки и многого другого. В тоже время установлением «поведерной» пошлины было повышено питейное обложение, и таможенные сборы - введением уравнительной пошлины на торговый оборот в селениях. Исчерпав эти ресурсы правительство было вынуждено обратиться к прямым налогам, но их было так много, что они поступали все неисправнее и в 1717 году Петр I заменяет все временные и постоянные прямые сборы одной прямой податью, определив ее по новой окладной единице «душе». На основе переписи населения 1718 - 1722 годов он повелел в 1722 году сделать «раскладку на души мужского пола крестьян и дворовых деловых людей и иных, которые с ними равно в тягло положены - 8 гривен с персоны». Так появилась подушная подать (взимаемая с 1724 года). В подушную подать входили также: оброчная четырех гривенная подать с государственных крестьян и однодворцев и подать с государственной сотни и посадских (городское население) по 1 руб. 20 коп.с души. Введение единого прямого налога повысили поступление в казну на 2,8 млн. Рублей. [120, с.187] Таблица 2 ОБЩИЙ ДОХОДНЫЙ БЮДЖЕТ РОССИИ В 1724 ГОДУ
Таким образом доходный бюджет 1724 года составил 8 526 560 руб. из них на содержание армии использовалось.2/ 3 всей суммы. Вопреки устоявшемуся мнению финансовые начинания Петра не были чем то революционным, даже для Российской практики все перечисленные выше шаги предпринимались в том или ином плане предшественниками Петра. Удачными эти опыты также в полной мере назвать нельзя поскольку система была ориентирована на сиюминутное пополнение бюджетных средств Парадигма развития системы (основной мотив государства) выразил сам император в своей инструкции Сенату: «Денег, как можно собирать, понеже деньги суть артериею войны.» [75, c. 77] Введение подушной подати еще более обнажила конфискационный характер налоговой политики ведь платили ее вне зависимости от дохода за сам факт существования в податном сословии. А сумма налога определялась исходя из потребностей государства, простым разложением необходимых средств (статьи расхода) на группы плательщиков. (крестьяне содержали армию, посадские - флот и.т.д.). Подобное положение можно охарактеризовать исходя из наших критериев, как одностороннюю конфискационную систему узаконенного жертвоприношения в рамках всеобщности обложения тягловых слоев. Основные особенности податной системы состояли в том, что почти все они (прямые налоги, питейный и соляной сборы) начислялись на нижние классы населения и 2/ 3 всех расходов приходилось на содержание армии. [112, с. 9] На протяжении всего 18 века налоговая система России существенно не меняется. Принимаются периодически меры для повышения фискальной эффективности системы, однако они не затрагивают основ формирования налоговой системы. Наиболее кардинальной реформой того времени в финансовой сфере можно считать отмену внутренних пошлин в 1753 году по указу императрицы Елизаветы, одновременно были повышены и унифицированы внешние таможенные пошлины, а также регламентирован и разрешен вывоз драгоценных металлов. Правительство Екатерины II, в целом отдавало предпочтение неналоговым способам пополнения бюджета: революция цен, как отмечает Козлов З.В. позволило России избежать банкротства в связи с постоянным ростом эмиссии казначейских билетов.
В течении XIX века, основы налоговой системы, заложенные Петром I, оставались практически незыблемыми, хотя во второй половине 19 века предпринимались попытки преодолеть указанные выше недостатки данной системы и более равномерно распределить налоговое бремя среди населения. Они носили более или менее частный характер, и приводили к увеличению доли косвенных налогов и поступлений в систему государственных доходов. Наиболее серьезные и последовательные действия были предприняты царским правительством для изменения системы налогообложения начиная с 1881 года. Именно в это время была предпринята попытка сформировать налоговую систему функционального уровня, с пониманием принципа справедливости через систему пропорционального или прогрессивного подоходного обложения. Были расширены группы плательщиков и объекты обложения через расширение прямого поимущественного обложения, имущих классов. К 1883 году была постепенно отменена подушная подать, что смягчило налоговое бремя крестьянства, хотя одновременно с этой отменой были увеличены «питейные сборы». Снижение налогов, взимаемых с крестьянства, позволило привлечь к обложению более имущие классы общества. В 1882 году установлен налог с наследств и дарений; в 1885 году - дополнительные сборы (3 %-ный и раскладочный с торговых и промышленных предприятий и 5 %-ный налог на денежные капиталы). Кроме того, были повышены введенные ранее поземельный налог и налог на недвижимость в городах, также почти ежегодно повышались ввозные и вывозные пошлины, хотя к концу века эта тенденция стала снижаться. В последующие годы увеличение государственных расходов привело к дальнейшему увеличению налоговых ставок и введению новых налогов косвенного характера, так в 1892 году повышен налог с пива на 50 %, спичечный налог вдвое, питейные акцизы также повышались, и так далее. В 1893 году была предпринята попытка в очередной раз расширить категории плательщиков и базу налогообложения - введен квартирный налог. Кроме перечисленных выше доходов довольно большую группу государственных доходов в это время составляли пошлины: гербовые, канцелярские и судебные, крепостные, с паспортов и так далее. Хотя доходность этих сборов на протяжении 1867-1900 годов достаточно быстро возрастала, их доля в бюджете оставалась стабильной - 4.3 - 5.3 %. Во второй половине 19 века все усилия правительства были направлены на приведение принципов налогообложения в соответствии с возможностями плательщика и распределения налогового бремени равномерно среди групп населения и расширение самих групп плательщиков. Однако непоследовательность мер и по большому счету нежелание крупных и принципиальных изменений в области налогообложения привели к преимущественному росту косвенных налогов, что в конечном счете опять в большей мере отражалось на налоговом бремени неимущих классов. Данный вывод можно проиллюстрировать на примере столыпинской аграрной реформы. Анализируя объективные причины, мешавшие эволюционированию общинных форм хозяйствования, необходимо отследить общую структуру экономических процессов в стране с точки зрения возможностей государственного воздействия, в свете задач аграрной реформы в частности. Наиболее важной частью экономической конъюнктуры национального хозяйства обычно является налоговая политика. Основы налоговой системы, заложенные Петром 1 в ходе налоговой реформы 1724 года, остались практически незыблемыми и в начале ХХ века: разложение сумм налоговых платежей по группам населения, кадастровый принцип как основа распределения налогового бремени внутри крестьянской общины, сословный принцип как основа податной системы в целом. Основной группой налогоплательщиков являлись крестьяне. Причем, именно платежеспособность крестьянских хозяйств, в начале века, являлась основным критерием оценки эффективности той или иной системы хозяйствования. О тяжести налогового бремени неопровержимо свидетельствует следующий факт: уровень недоимок к среднегодовому окладу составил в 1897 году 108%. [120, с. 201] Наряду со сборами казенными и земскими, крестьяне платили еще и сборы страховые, в продовольственный капитал и мирские. Распределение этих сборов и взимание их досконально регламентировалось налоговым законодательством. Объекты обложения страховыми сборами совершенно не совпадали с объектами сборов казенных и земских. При взимании первых облагались крестьянские дворы, а в последнем случае окладной единицей считались, как уже отмечалось, целое селение или часть его, владеющие землей по отдельному выкупному акту. Таким образом, система была в значительной мере хаотичной. А налоговые органы, занимались в основном учетом и изъятием недоборов и недоимок. Вся сложная система податей и сборов была основана на принципе справедливости, понимаемом, как пропорциональное разложение общей суммы податей, положенных на данную территорию между общинами и их членами. Данная система была закреплена окладной единицей, уже отмеченной выше. Основное бремя ответственности по разложению податей и их взиманию, лежала на сельском сходе, который, являясь выразителем интересов общины, олицетворял и поддерживал систему круговой поруки. Попытки конкретизировать ответственность плательщика предпринимались правительством с 1899 года. И хотя к 1906 году уже действовал ряд законов, регламентирующих индивидуальную ответственность плательщика, которые устанавливали для должностных лиц крестьянского управления обязанность засчитывать поступающие платежи каждого плательщика исключительно по его личному счету и ни в коем случае не пополнять ими платежей, причитавшихся с другого плательщика, как это было в России веками. На практике, правда, постоянно происходило несоблюдение этого принципа. Сплошь и рядом сельские сборщики налогов покрывали платежами одного плательщика сборы, следуемые в уплату по счету другого [27]. Эти подтасовки, предпринимаемые обычно в интересах общины, могли служить серьезным аргументом для давления общины на того или иного плательщика. Разложение платежей производилось на основе подворных списков домохозяев, с указанием земли, находящейся в собственности или пользовании каждой семьи. Сама раскладка документально закреплялась в форме раскладочного приговора. При всяком поступлении платежей, сборщик податей, прежде всего, делал соответствующую отметку в квитанционной книге и выдавал плательщику скрепленную своей подписью и печатью квитанцию о приеме денег. В соответствии с параграфом 17 «Высочайше утвержденных правил ведения счетоводства и отчетности по сборам в бюджет», квитанция служила плательщику единственным оправдательным документом, подтверждавшим полный его расчет с государственной казной и местными бюджетами. Поэтому плательщик вправе был требовать от сборщика податей выдачи квитанции в случае, если тот "забывал" или по каким-нибудь причинам не хотел этого сделать. Параграф 18-й тех же правил устанавливал, что дубликат квитанции в случае ее утраты не выдавался, так как всякая поступившая сумма заносилась в квитанционную книгу и в податную тетрадь. По этим источникам всегда можно было навести любую справку о платежах. [24]. Таким образом, сами принципы налогообложения и техника их изъятия не только не способствовали идеям закона от 9 ноября 1906 года, который разрешал крестьянам переходить к личному владению участками надельной земли и закреплять их за собой на праве полной частной собственности (в этом суть и основа столыпинской аграрной реформы), но и мешал полному разрыву общинных связей. Однако правительство не пошло на изменение окладной единицы. Почему? Такое решение было продиктовано тем, что при составлении отдельных окладных листов на земельные участки, закрепляемые общинниками в частную собственность, практически невозможно было, вследствие чересполосицы, определить размеры этих участков и дать им оценку, что делало практически невозможным и само исчисление окладов. Следовательно, далее некоторого изменения характера ответственности правительство не пошло. Реальная раскладка земских и казенных платежей на местах, между отдельными домохозяйствами оставалась прерогативой общины. Сельский сход по-прежнему оставался основой государственной податной системы. Учитывая общую непоследовательность взглядов Столыпина на механизм аграрной реформы, необходимо отметить его негативное, в целом, отношение к каким-либо дополнительным мерам стимулирования процесса внедрения хуторской системы хозяйствования. В своей речи «О праве крестьян выходить из общины» от 15 марта 1910 года он заявил: «При такой же успешной работе (за 3 года 11 % общинников укрепили участки в личную собственность, а еще 17 % изъявили подобное желание) еще через 6-7 таких же периодов общины в России – там, где она уже отжила свой век, – почти уже не будет». Поэтому правительство… считало невозможным приводить насильственную ломку. [21, с. 246-247] Однако, исходя из задач реформы (уничтожение крестьянской общины), необходимы были именно решительные меры и особенно в структуре налоговой политики, как наиболее эффективного рычага регулирования экономических процессов, тем более, что, как было доказано выше именно налоговая система России являлась одним из основных тормозов продвижения реформ. Сословный принцип построения податной системы, при изменении классового состава общества, делает необходимым коренную смену налоговой системы. В противном случае старые налоговые нормы станут непреодолимым препятствием на пути становления нового класса. Более поздний опыт в период НЭПа в России убедительно доказал, что налоговые рычаги способны в короткие сроки полностью изменить классовую структуру общества. Если проанализировать использование налоговой политики в структуре столыпинской аграрной реформы, их можно характеризовать следующим образом: 1. Отмена откупных платежей – 1907 г., которые практически носили характер прямых податей и составляли в среднем по России 70-80 % налогового бремени крестьянства. 2. Введение индивидуальной ответственности по полностью отчужденным земельным наделам, исключая чересполосицу. 3. После издания закона от 9 ноября 1906 года возник вопрос и о предоставлении льгот крестьянам, переселявшимся на хутора. Для стимулирования такого переселения предоставлялись постоянные льготы в виде полного освобождения крестьян от всех денежных повинностей на определенный срок. Этот вопрос вызвал всюду, особенно среди сторонников хуторского хозяйства, самый оживленный обмен мнениями. Изучив результаты дискуссии, правительство пришло к заключению, что особой надобности в таких льготах нет. Все крестьяне, обустраивавшиеся на хуторах, и без того получали в виде премий большие льготы и пособия от Крестьянского банка, землеустроительных органов, а также со стороны земства. Поэтому власти посчитали, что предоставление хуторянам еще и льгот по уплате казенных и земских сборов стало бы для них в известной степени баловством, способным ослабить у них осознание гражданских обязанностей. [25] 4. практика кредитования носила двойственный характер, поскольку зачастую приводила к росту цен на землю. Причем в ряде регионов рост составлял 180 %. Следовательно, следует отметить, что реформа не носила характер принципиально продуманной программы. Столыпин писал: «Я, господа, не преувеличиваю значение закона от 9 ноября (нормативный акт о разрешении крестьянам владения землей на правах личной собственности). Я знаю, что без сопутствующих, упорно проводимых мероприятий по мелкому кредиту, по агрономической помощи, по просвещению, духовному и светскому, нас временно ждут неудачи и разочарования, но более 10 млн. десятин общинной земли перешли в личную собственность. Вот то живое доказательство, которое свидетельствует, что значит живая неугасающая сила, свободная воля русского крестьянства! И безрассудно было бы думать, что такие результаты достигнуты по настоянию правительственных чинов».[21, с 250] Логика этого высказывания, безусловно, во многом подтверждает и объясняет выжидательный характер реформ. Но если на первых порах подобное упование на энтузиазм, возможно принять и понять, то игнорирование в дальнейшем каких-либо мер государственного регулирования, в первую очередь налогового, иначе как фатальным для начинаний Столыпина не назовешь. Безусловно, это явилось далеко не единственной причиной неудачи Столыпинской реформы. Однако, на наш взгляд, именно подобный синтез оптимистических ожиданий с нежеланием или невозможностью комплексного использования рычагов государственного регулирования, которые в данном случае не только были необходимы, но и понимались как таковые (система налоговых каникул переселенцам) являются наиболее характерной моделью для реформирования и по сей день. [100] Следовательно, «мультипликатор энтузиазма» действует эффективно лишь на первых порах реформы. Позднее этот фактор становится пагубным, если первоначальные разрешительные меры не подкреплены продуманным комплексом долгосрочного государственного контроля и регулирования. Безусловно, игнорирование методов косвенного регулирования и стимулирования процесса разложения общинного землевладения в системе столыпинской аграрной реформы, и, в частности, налоговой политики, как основного инструмента подобного регулирования, не является исчерпывающей причиной неудачных начинаний Столыпина в аграрной сфере. Структура взимания податей и принципы налоговой системы России в начале 20 века не только не стимулировали, но и мешали рождению нового класса индивидуальных земельных собственников. Косвенным подтверждением данного вывода можно считать тот факт, что относительно успешным было продвижение реформы в областях и регионах, где издревле община не имела столь сильных позиций (Урал, Западная Сибирь). Особенно в связи с системой расселения новых собственников. С точки зрения мотивации использования или не использования тех или иных методов государственного регулирования, по нашему мнению, необходимо отметить пагубное, в данном случае, воздействие некоего «мессианского комплекса» реформаторов,основанного на убеждении, что достаточно разрешить частную собственность на землю, Неэффективность воздействия системы на экономические процессы в стране также подтверждается и засильем косвенного налогообложения, что уже было не столь характерно для промышленно развитых стран того периода, и по сей день является своеобразным индикатором неразвитости системы налогообложения.
Таблица 3 ДОХОДЫ ОТ ПРЯМЫХ И КОСВЕННЫХ НАЛОГОВ И ДОЛЯ ИХ ПОСТУПЛЕНИЙ В БЮДЖЕТ С 1832 ПО 1915 ГОДЫ
Эти данные (приведенные в таблице) [120, с. 198; 75, с. 86; 117, с. 193] красноречиво подтверждают данный вывод. Преобладание косвенного обложения - вечная болезнь налоговых систем. Простота сбораэтих податей вызывала увеличение их объемов, что ведет к снижению эффективности фискальной функции податной системы. С началом первой мировой войны увеличение военных и управленческих расходов вызвало рост налоговых ставок и увеличение большего числа налоговых сборов. Большое распространение в это время получили чрезвычайные целевые налоговые сборы единовременного характера.. Налог на военные прибыли и подоходный так и не были введены (их взимание планировалось с 1917) года. Также планировалось введение государственных монополий: сахарной, страховой, спичечной, и хлебной торговли. Фактически правительство лишь огульно повысило ставки основных акцизов, однако эти меры были уже неэффективны, поскольку существующая система, косвенного обложения уже исчерпала себя. Характер налоговой системы и ее недостатки характерные еще со времени Петра I, несмотря на некоторые изменения, остались по большому счету незыблемыми, шанс к коренному реформированию системы налогообложения, как отмечалось выше был упущен, наступившая в 20 веке эра революционных бурь уничтожила старые государственные устои и на смену им создавались новые, в том числе и налоговая система. Таким образом, рассмотрев основные тенденции формирования налоговой системы Российской империи возможно сделать следующие выводы: Исходя из предложенной модели анализа, можно установить, что налоговая система Российской империи, являлась по своей сути односторонней, конфискационной системой узаконенного жертвоприношения, ориентированная на погашение непроизводительных расходов (вооружение, управление).
системы Российской империи.
Возвращаясь к мотивационной модели, представленной в начале данной главы, можно сказать, что налоговая система, как термин, не отражает в полной мере глубинных философских характеристик налога как продукта многовекового синтеза и взаимовлияния встречных мотивов, основных сторон системного взаимодействия. Термин «национальная концепция налогообложения» в данном случае более приемлем для определения глубинных тенденций формирования налоговых отношений, включая философский, функциональный и институциональный уровни, их формирования и взаимодействия. Национальная концепция налогообложения – это многоуровневое понятие, определяющее характер формирования налоговой системы как совокупности критериев институтов и инструментов налоговых отношений на философском, функциональном и институциональном уровнях. Причем философский уровень концепции выражает налог, как продукт формирования общественных институтов через взаимовлияние встречных мотиваций сторон функционального взаимодействия в рамках национальной экономической системы. А последние два уровня и образуют собой собственно налоговую систему. Таким образом, исходя из предложенной системы критериев, можно сделать вывод, что в России с 13 по начало 20 века формировалась, как система жертвоприношения плательщика в рамках представления о сакральном характере власти. подобную ситуацию правильней было бы охарактеризовать, как концепцию «узаконенного жертвоприношения» Система в целом характеризовалась отсутствием долгосрочных рычагов взаимодействия сторон и тяготела к абсолютному доминированию мотивов государства. Кроме того, необходимо также отметить преобладание косвенных налогов в системе налогообложения, что, в свою очередь, обуславливалось невозможностью эффективного улавливания мелких доходов, характерных для тягловых сословий Российского государства. В целом, по мнению автора, налоговая система в процессе формирования Российского государства приобрела своего рода догоняющий характер в структуре постоянного роста непроизводительных государственных расходов. Однако особенности, характерные для развития национальной налоговой системы в этот период (рис.2.5.), безусловно, оказали влияние на дальнейшее развитие налогообложения. Первая, функционально полная модель налоговой системы, была сформирована на институциональном уровне и применялась как элемент комплекса мер государственного регулирования в 1921-29 годах. Ее характеристики будут рассмотрены в следующем параграфе. Однако для того чтобы понять важность основной побудительной причины (мотива) для формирования эффективной модели налогообложения, необходимо рассмотреть предпосылки формирования новой экономической политики (НЭП) в целом. Своеобразным буфером между двумя моделями налоговой системы России можно считать репрессивную систему натурального «налогообложения» в период военного коммунизма.2 Политика «военного коммунизма», проводившаяся советским правительством с 1918 по 1920 годы была обусловлена не только, как принято считать, гражданской войной, это была попытка немедленного воплощения коммунистического идеала путем полного отказа от денежного обращения, финансового хозяйства и рыночных отношений. А.Ю. Ларин, видный экономист и литератор той поры, писал в «Правде» осенью 1920 года: «...Тысячелетние устои товарного строя рушатся как карточные домики...Наши дети, выросши, будут знакомы с деньгами толькопо воспоминаниям..., по цветным картинкам в учебнике истории...» [106, с. 56 ] Однако, не следует забывать, что ВКП(б) была партией победившего пролетариата, и материальной базой немедленного перехода к мировой революции являлась «продразверстка», то есть система принудительного изъятия продуктов сельского хозяйства у крестьян в интересах «мировой революции», наступление которой было не за горами. Ведь даже самый маленький срок тюремного заключения, эквивалентный нынешним 15 суткам, звучал тогда следующим образом «...до наступления мировой революции».[106, c. 56] Высказывание Н.И. Бухарина явно указывает путь достижения вожделенной цели: «Отмена денег, принудительное объединение на селения в потребительские коммуны, отмена торговли и замена ее распределением продуктов, замена домашнего хозяйства общественным», а после создания Всемирной республики Советов, как писал Л.Д. Троцкий: «...Европейский пролетариат... возьмет на буксир нашу отсталую страну, поможет нам технически и организационно и, таким образом, даст нам возможность путем исправления методов нашего «военного коммунизма» перейти к истинно социалистическому хозяйству». [106, c. 57] Давайте в общих чертах рассмотрим систему, получившую название «военного коммунизма». К 1919 году практически вся экономика России оказалась подчинена строгому административному режиму. Кустарные предприятия, которые юридически остались независимыми, могли реализовать на местном рынке только часть своей продукции. Другие предприятия полностью сдавали свою продукцию государству. Вот как описывал эту систему видный испанский коммунист Фердинандо де ЛосРиос в своей книге «Мое путешествие в Советскую Россию»: «В установленные даты предприятие должно представить свою смету в соответствии с направленными ему указаниями, перед этим оно запрашивает о намеченной ему производственной программесоответствующий главк ВСНХ (Всероссийский Совет народного хозяйства). Исходя из программ..., ВСНХ дает ответ по предоставленнойему смете через сложную систему консультаций, после чего смета утверждается главком и комиссией при президиуме ВСНХ...».[67, c. 163] Эта система основана на жестком дотировании сырья, согласно утвержденной смете. Однако предприятие, стремящееся работать с полной отдачей, запрашивает наибольшее количество сырья, увеличивая тем самым себестоимость товара, четких систем исчисления которой на деле не существовало. Система огульного отказа от товарно-денежных отношений не ускорило мировую революцию, и правительству пришлось задуматься об экономике. Ведь несмотря на то, что частная собственность была отменена, заводы переданы рабочим, а земля крестьянам, чуда не произошло, более того, сознательный отказ от товарно-денежных отношений привел к практической отмене денег и переходу на талонную систему и натуроплату. Возникает ситуация, когда при переполнении каналов денежного обращения, государству не хватает денег «...На самом деле проблема в продуктах, а не в деньгах...». По свидетельству комиссара финансов Н.Н. Крестинского, при эмиссии 2 млрд. рублей ежедневно и при 800 млрд. рублей в обращении, денег все равно не хватает. Доходную часть бюджета определить невозможно: денежные налоги отменены, деньги не возвращаются в казну. [67, с. 164] При данной ситуации денежное содержание в зарплате рабочего составляло всего 7 % от уровня 1917 года, а сама зарплата даже в 1922 году достигала лишь 30 % средней зарплаты рабочего в 1913 году, а покупательская способность рубля в период с 1917 по 1922 годы упала в 74 раза. В 1919 году отменяется плата за квартиру, за коммунальные услуги, проезд в общественном транспорте и т.д. Налоги полностью носили натуральный характер, в городах - это была нормированная трудовая повинность, причем, в первую очередь, на ее исполнение направлялись «нетрудовые» элементы. Уездные финотделы на местах составляли сводки по объему и характеру повинности: заготовка дров, уборка мусора, разгрузка вагонов. Всероссийский съезд финработников в мае 1919 года принял резолюцию: «развитие и укрепление натурального обложения, в форме предоставления государству части продуктов труда в натуральном виде и в форме трудовой повинности, должно служить основной целью советской налоговой политики, а в деле устранения денежного хозяйства это одна из главных задач Советской власти.» [39, c. 10] Система продразверстки или репрессивного изъятия продуктов сельского хозяйства у крестьянства, первоначально напоминавшая строго нормированный натуральный налог (повинность) с 11 января 1919 года стала носить характер репрессивного и безвозмездного изъятия сельскохозяйственного сырья, необходимого городу без учета потребностей и возможностей сельского населения. Эта система помимо социальной напряженности (страна была охвачена крестьянскими бунтами) была еще и не эффективной: «...Неслыханным напряжением, используя военную силу для получения продуктов. В 1920 году удалось поднять количество реквизированного картофеля на 35 млн. пудов к 1919 году, однако потери при транспортировке возросли на 52 млн. пудов, так как, когда ударили первые морозы картофель, был все еще свален на станциях...[75, c.167] Тверская губерния должна была сдать 8 млн. пудов сена, из-за чего в губернии не осталось кормов, и скот пришлось забить на мясо... Распределение продуктов производилось по карточкам через так называемые «кооперативы», которыми руководили чиновники Наркомпрода. Введение пайковой системы снижало стимул к работе (работай не работай - свое получишь), в результате резко падала производительность труда и терялась квалификация рабочих кадров, а разверстка в деревне уничтожала крестьянское хозяйство. Таким образом, попытка введения коммунизма «по указке» погрузила страну в глубочайший экономический кризис и привела к потере производственного потенциала и обнищанию населения. За политикой военного коммунизма скрывалась...Иллюзия, что государственное хозяйство
|
