Краткая литературная автобиография

Хосе Аргуэльес

Время и Техносфера

Предисловие

Краткая литературная автобиография

 

В сущности, работа Время и техносфера: Закон Времени в человеческих делах представляет собой длинный ряд медитаций, вызванный самым значительным и необоримым событием нашего времени, Неизбежным Событием 11 сентября 2001 года (9–11). Последующие события могли превзойти его своими ужасами и масштабностью, но именно данное конкретное событие, разрушение башен Всемирного Торгового Центра, было сигналом того, что произошло нечто чрезвычайно значительное, изменившее наш взгляд на самих себя и на наше будущее.

Представляя эти медитации и размышления в форме книги, я мучительно сознаю ограниченность этого средства общения в век информации. Помня о том, что в прошлом столетии объем информации пятикратно возрос, при том что значительная часть этого роста пришлась на последнее десятилетие, я очень неохотно пишу что-либо для опубликования в печатном виде. Я был воспитан на работах Маршалла Мак-Луана и его определениях средств массовой информации и их влияния на наше восприятие. Совершенно очевидно, что книга, которую вы держите в руках, не то же самое, что чтение текста на экране компьютера. По существу, книга рассчитана на длительное пользование. Разумеется, компьютер дает возможность любому и каждому с легкостью написать книгу, поэтому мы сталкиваемся с одной из самых больших опасностей века информации – с упадком способности различать и снижением критериев качества. Кто может сказать в наше время, что заслуживает чтения, а что не заслуживает? Эти мысли в полной мере относятся и к величественной теме данной книги. Если книги предназначены для длительного пользования, то сколь долго будет существовать эта книга? Она должна просуществовать до тех пор, когда Новая Эпоха установит новый порядок реальности на ныне измученной страданиями Земле. Нам не дано знать, не случится ли до того разрушение и полный упадок цивилизации. Эта проблема – исключительно для Божественного Разума.

Тем не менее, мы продолжаем жить на Земле с надеждой. [ xii] Настойчивый голос повелел мне идти вперед и написать эту книгу несмотря ни на что – в конце концов, я всегда так и поступал. Те, кто знаком хотя бы с одной из моих предыдущих книг, поймут, что Время и техносфера – всего лишь продолжение тем, которые занимали меня с тех пор, как я стал рассматривать литературу как средство общения. Необходимо знать, из чего исходит автор и как он достиг данной конкретной точки в своих рассуждениях. В этом смысле книга Время и техносфера является органическим результатом исследования сущности искусства, времени и истории продолжительностью в целую жизнь. Это исследование объединяет в единое целое диалектический процесс, определяющий эволюционирующую природу сознания. Поэтому для тех, кому это интересно, далее следует краткая литературная автобиография, помогающая лучше понять мою позицию.

В моей самой ранней книге Шарль Анри и формирование психофизической эстетики (1972) сформулирована величественная тема холистической науки, которая объединяет тело и разум, чувство и природу, гармоничного поиска того, что явилось истоком всех моих усилий. Этот поиск был во всей полноте показан в моей второй книге Мандала (1972), которая, будучи базовым текстом контркультуры, представляла собой художественный, философский и космический призыв к гармоничному разрешению исторического процесса. Можно считать знамением времени тот факт, что Мандала больше не издается, но вместо нее то же издательство печатает книгу с тем же названием, в библиографии к которой изначальная Мандала тем не менее даже не упомянута. Амнезия является побочным эффектом информационного наводнения, лишенного всякой разборчивости. К сожалению, культурная амнезия всегда сопровождается ростом банальности, и потому мы приходим к нынешнему распространению посредственности и стремлению к сенсации.

Моя следующая книга Трансформативное видение: размышления о природе и истории человеческого самовыражения (1975, 1991) подняла тему эстетики и единения первых двух книг на следующую стадию моего визионерского процесса, разрабатывая проблему измерения времени, истории и космоса. Перечитывая поздние главы книги Трансформативное видение, я поражаюсь их провидческой точности, а также ощущением предстоящей трагедии. Трудно поверить, что прошло только 26 лет с момента первой публикации этой книги, а мы уже погрузились в пучину того, что в то время считалось худшим из возможных сценариев. Трансформативное видение также содержит определение человеческого сознания как церебрально-нейрологической диалектики психé; (первозданного интуитивного аборигенного искусства) и технé; (рациональной науки цивилизации), подчеркивая, что гармоничное решение проблемы истории возможно только в их абсолютном синтезе. В этом свете техносфера предстает как доведенный до предела, однобокий триумф технé;, в то время как терроризм представляет собой выражение абсолютного подавления психé;. В таком случае встает критический вопрос: как же достичь баланса и гармонии?

Исследование текущей диалектики сознания было продолжено в моем следующем труде философского синтеза, в книге под названием [xiii] Женский аспект, всевмещающий как Небо (1977), которая была написана и художественно оформлена совместно с моей предыдущей женой и партнером Мириам Тарков, моим соавтором в создании книги Мандала. Женский аспект представляет собой углубленное отражение психической, интуитивной стороны человеческой природы. Выражаемый через огромный ряд символов, образов и философских систем, описывающих как аборигенные корни, так и конечный расцвет человеческого сознания, именно этот женский аспект подавлялся историческим процессом, что привело к созданию техносферы. Как и почему это случилось? Эти вопросы подтолкнули меня к следующим стадиям визионерских исследований.

С самого начала своих поисков я был ведом интуитивным сознанием нашей внутренней целостности как человеческих существ, а также знанием, что эта целостность является отражением целостности Земли, солнечной системы и самого космоса. Хотя это восприятие реальности никак не отражено в лозунгах и предрассудках Западной научной мысли в ходе ее развития со времен Декарта, я понял также, что Западное научное мышление в высшей степени провинциально, склонно к расизму и, поскольку оно не исполнено восприятия целого, то не способно решить реальные проблемы жизни. По существу, Западное научное мышление явилось одним из ключевых факторов, влекущих человеческую расу к ее великому акту самоуничтожения, осуществляемого посредством технологии.

В своей следующей книге Земля Восходящая: иллюстрированный трактат о Законе, управляющем целостными системами (1984, 1988, 1996) я смог осуществить глубокий радикальный разрыв с ограничениями Западного научного и академического мышления. Сочетая художественные и эстетические качества Мандалы и Женского Аспекта, всевмещающий как Небо с с философской и научной проблематикой Психофизической эстетики и Трансформативного видения, я определял и описывал человеческую ситуацию как функцию геологии, точнее, биогеологии Земли, понимаемой как целостная система. Не зная этого, я определял присутствие человека в геологии Земли очень похожим образом на то, как это сделал русский исследователь биосферы В.И. Вернадский в своем анализе биосферы. Культура, цивилизация и даже технология рассматриваются как характеристики и функции большего биогеологического процесса эволюции Земли, в то время как время и сознание определяются как функции большей планетарной регулирующей системы, называемой пси-банком. В анализе, представленном в книге Земля Восходящая, женский аспект сознания назван АП, Аборигенной Преемственностью, в то время как мужской рациональный аспект, или технé, называется ПЦ, или Прогресс Цивилизации. Исторический процесс представляет собой растущее господство ПЦ вплоть до полного исключения АП – триумф индустриального человека над автохтонными народами.

Самым критическим моментом истории было уничтожение Хиросимы атомной бомбой 6 августа 1945 года, когда технологический импульс человеческой мысли оказал перманентное [xiv] воздействие на геологическую картину Земли. Предшествовавшие Хиросиме события хронологически обозначаются как Д.А. (до атомной эры), а последующие – как П.Х. (после Хиросимы). Однако Земля Восходящая описывает не столько исторический процесс в контексте космологии Земли, сколько пост-историческое будущее как состояние гармоничной синестезии – гармонии чувств, определяемой в категориях новой научной системы, называющейся радиосоникой. Ключом к этой новой системе научной деятельности является синхроничность, или синхронизация нашего разума и чувств во времени. Проблемой, которую оставила нерешенной Земля Восходящая, была точная природа времени и определение момента радикального прорыва в историческом континууме, известном теперь как Неизбежное Событие, – кульминация и драматическое завершение процесса, начатого в Хиросиме. После Неизбежного События мы обрели свободу для вхождения в пост-историю и для возможности появления радиосоники как науки будущего.

В книге Фактор майя: внетехнологический путь (1987) мне удалось найти основные компоненты для постижения времени и определения радиосонического будущего. Выйдя за пределы провинциальных ограничений Западной науки и раздутого прогрессистского мышления Западного ума в целом (утверждающего, что “всё, способствующее развитию техники, является абсолютным прогрессом по отношению ко всему, что было мыслимо или имело место в прошлом”), я сумел в конце концов осуществить синтез многолетних исследований науки о времени древних майя. Именно в этом, в математических расчетах майянцев, основанных на уникальной двадцатеричной системе, в которой счет производится не десятками, а двадцатками, заключено основание обширной и величественной науки о времени. Она столь величественна, что сводит на нет всё, что способно представить себе Западное воображение.

В то время как Западная концепция времени имеет линейный характер и утверждает бесконечное восхождение во всё более технологическое и механистическое будущее, маянская наука о времени основана на знании его понимании как вселенского фактора синхронизации. Западная концепция времени не согласуется с реальной циклической синхроничной природой времени, а потому весь аппарат Западной цивилизации обречен на достижение точки собственного крушения – Неизбежного События. Майянская наука о времени вводит точную меру исторического цикла, последней климатической стадии земной эволюции, как временной фрактал из тринадцати бактунов, продолжительностью 144000 дней каждый, что составляет период от 3223 года до Р.Х. по 2012 год по Р.Х. по юлианско-григорианскому календарю. В соответствии с майянской наукой о времени активность, исходящая из ложного понимания времени, обречена на провал до наступления конечной точки этого цикла в 2012 году. Таким образом, Неизбежное Событие также является следствием неспособности понять или хотя бы признать истинную природу времени вследствие совершенно ошибочного и механистического восприятия отсчета времени. В этом заключена причина Апокалипсиса Западного мышления и идеологии.

В Факторе Майя осталась нерешенной проблема точной методологии “переключения стрелок”, перевода Запада [xv] с порочного пути основанной на механистическом времени технологии на путь естественного порядка времени – на внетехнологический путь. Здесь мои усилия привели меня точке за пределами рассудка. Как и почему? Поясню. Как изложение майянской науки о времени в ходе подготовки к 2012 году, завершающему тринадцатый бактун цикла истории, Фактор Майя обусловлен событием реального времени, “глобальной мирной медитацией” Гармонической Конвергенции 16–17 августа 1987 года. Время проведения Гармонической Конвергенции имело пророческий смысл. Оно предвещало исполнение пророчества Кецалькоатля (947–999), известного как “Тринадцать Небес и Девять Адов”. Гармоническая Конвергенция завершила девятый и последний Адский цикл и возвестило наступление последних двадцати пяти лет цикла тринадцати бактунов. Гармоническая Конвергенция представляла собой майянский призыв к пробуждению, на который откликнулись миллионы землян.

Гармоническая Конвергенция была проведена в точно рассчитанный момент времени – ровно 42 лет и 10 дней после Хиросимы и 14 лет и 26 дней до Неизбежного События. Пророчество превосходит рассудок, так как оно полностью принадлежит времени, являющемуся четвертым измерением. Тем не менее пророчество с безупречной логикой утверждает то, что было, и то, что свершится, как единый кармический поток причины и следствия.

Именно этот момент пророчества в последствиях публикации Фактора Майя привело мою литературную деятельность и весь мой жизненный путь к новой стадии развития. Пророчество приходит под покровом – иначе вас сочтут безумцем. Пророчество Гармонической Конвергенции, как и всего текста Фактора Майя, несло на себе покров профетического потока книги Чилам-Балам, жрецов ягуара, магов, владеющих “ночным письмом”. Правильно исполняя пророчество Тринадцати Небесных и Девяти Адских циклов (843–1987), а также записав и скомпоновав математические коды Фактора Майя, а до того – Земли Восходящей, я, Хосе Аргуэльес, принял покров пророческой традиции Чилам-Балама. Заметьте, что в этом не было ничего демонстративного м преднамеренного, так как в то время я весьма слабо сознавал, что моей следующей задачей в жизни будет расшифровка сущности пророчеств Чилам-Балама и изложение науки о времени, проявлением которой являются эти пророчества[1].

Гармоническая Конвергенция подтвердила кармические последствия Хиросимы, выдвинув на передний план древнюю майянскую пророческую традицию Чилам-Балама. Расшифровка этих окончательных пророчеств стимулировалась задачей завершения цикла истории: год 2012 и далее, посредством точного помещения этой пророческой традиции в настоящее время – событие, которое широко освещалось средствами массовой информации.

Подобно любому большому событию подобного рода, Гармоническая Конвергенция явилась законодательным актом в ноосферном бессознательном человечества – телепатическом целом, располагающемся в ментальной оболочке Земли. Так случилось, что 23 июня 1987 года Уолл Стрит Джорнал опубликовал [xvi] на первой странице отчет о Гармонической Конвергенции. Однако вследствие ментального помрачения, сопровождающего финальную стадию глобальной индустриализации, тот же Уолл Стрит Джорнал, как и все прочие американские средства массовой информации, с удобством для себя забыли о ней в своем обзоре событий века в 2000-м году. Сегодня, всего несколько недель после Неизбежного События, разрушения башен Всемирного Торгового Центра, слова той статьи звучат в высшей мере пророчески: “М-р Аргуэльес говорит, что нам предстоит сделать выбор между ‘новым веком’ и тотальным уничтожением, и потому нам решать”[2]. Хотя это пророчество и было отвергнуто, слова посланца еще будут преследовать тех, кто презрел само послание.

Пророки и мудрецы майя, как и Нового Света в целом, дополняют таковых Старого Света, дальнейшего проявления планетарной диалектики полюсов и полушарий. В то время как центром внимания пророчеств Старого Света, особенно ислама и христианства, является апокалипсис судного дня, пророчества Нового Света указывают на конец времен, кульминация которого датируется 2012-м годом. Гармоническая Конвергенция явилась результатом пророчеств мудреца и культурного героя Кецалькоатля (947–999), в то время как мудрость Пакаль Вотана (603–683) вдохнула жизнь в сам текст и научные датировки книги Фактор Майя, и изображение его гробницы украшает обложку первого издания книги. Аналогичным образом традиция Чилам-Балама создала пророческое видение синхроничного порядка, который должен быть осознан и реализован как Закон Времени.

Я вряд ли сознавал действовавшие во мне трансформирующие факторы после того, как начала угасать шумиха, созданная средствами массовой информации, когда произошли два события, ставших провозвестием существенных перемен в моем восприятии, деятельности и писательской активности: крушение фондовой биржи Уолл-Стрита 19 октября 1987 года и смерть моего восемнадцатилетнего сына Джоша десять дней спустя, 29 октября того же года. Анализируя причины крушения фондовой биржи в 1987 году, статья об этом событии, помещенная на видном месте в журнале USA Today? завершалась вопросом: не была ли Гармоническая Конвергенция той причиной, которая каким-то образом спровоцировала крушение фондовой биржи? Когда я размышлял о том, почему ответ на этот вопрос должен был быть положительным, равно как и выводы из этого анализа, хорошо помня, что первая статья о Гармонической Конвергенции была напечатана в Уолл Стрит Джорнал, пришло известие о внезапной гибели моего сына в автомобильной катастрофе.

Синхроничным образом падение фондовой биржи и смерть моего сына были частью одного событийного ряда. Как ни трагичны были обстоятельства гибели сына, они освободили меня от необходимости продолжать нормальную жизнь, чтобы вместо этого я мог заниматься майянской наукой о времени и ее календарями гармонии. Отдавая должное памяти сына, я завершил работу над книгой, которую первоначально считал популярным изложением Фактора Майя, которая называлась Скользящие по волнам зувуйи (1988). Вместо того, чтобы стать популярным изложением или хотя бы [xvii] продолжением Фактора Майя, она оказалась серией автобиографических рассказов о путешествии между мирами – скольжении по волнам зувуйи в четвертом измерении. Этот “полет фантазии” стал моим литературным прощанием с ограничениями разума и комфортной жизни. Моя судьба подтолкнула меня к следующей ступени моих поисков интуитивной науки – к открытию Закона Времени.

Путешествие, исполненное открытий, на которых зиждется данная работа Время и техносфера, привели меня и Лойдин, мою жену и сотрудника, в такие физические и ментальные места, которые не были похожи ни на что из того, что мы когда-то считали нормальными. Благодаря этому у меня были прекрасные возможности писать и творить, чем я и занимался свободно и безо всяких ограничений. Я больше не искал каких-либо привычных средств общения. Теперь я действовал пророчески от имени ноосферы, ментальной оболочки Земли.

Существует преемственность потока пророческих откровений, суммированных в кодах Закона Времени. Этот поток откровения начинается Землей Восходящей и Фактором Майя, полностью развертывается в работе Дримспелл: Путешествие корабля времени Земля 2013 (в соавторстве с Лойдин Аргуэльес, 1991) и завершается всеми аспектами Пророчества Телектонона, включая Календарь Тринадцати Лун по 28 дней (1993–2000). Этот поток откровений определенно является галактическим откровением той же самой основы знания, которая вызвала к жизни цивилизацию майя в Центральной Америке. Новый поток откровения известен как Счет Волшебника, или “переформулированный Чилам-Балам”. Именно этот пророческий поток и его счет носителей года обосновали пятидесятидвухлетний цикл, привязанный к 26 июля по григорианскому календарю.

Целью счисления носителей года в Чилам-Баламе является создание основы для понимания того, что существует синхроничный порядок времени, не имеющий ничего общего с тем, что обычно называется Длинным Счетом, линейным счислением дней тринадцати бактунов цикла истории с 3113 года до Р.Х. до 2012 года по Р.Х. после длительного перерыва в традиции Чилам-Балама был пророчески переформулирован счет носителей года, чтобы подготовиться к Гармонической Конвергенции и последующему откровению Пророчества Телектонона Пакаль Вотана. Как новый Счет Волшебника, это счисление было интуитивно калибровано заново в точности так, чтобы день 26 июля 1987 года стал днем Белого Галактического Волшебника. Согласно Фактору Майя 26 июля 1987 года, или день Белого Галактического Волшебника, отмечает первый из двадцати шести лет Гармонической Конвергенции. Эта дата отмечает сознательное господство пророчества галактической культуры и пришествие Волшебников Земли – расы галактических волшебников на Земле.

В 1988 году, следующем после года Гармонической Конвергенции, пытаясь построить повседневный “календарь майя”, я случайно натолкнулся на следующую стадию открытия синхроничного порядка. По григорианскому календарю 1988 год – високосный. До меня дошло, что для того, чтобы “пристроить” 29 февраля, необходимо сократить счет носителей года на один день, тем самым нарушив [xviii] гармонию системы. Просматривая тексты Чилам-Балама, я ясно увидел, что високосный год никогда не принимался во внимание и даже не учитывался в годичном счете. Без вставного дня високосного года четыре носителя года – Семя, Луна, Волшебник и Буря – закодированные числами от 1 до 13, сохраняли последовательность, поддерживая и обеспечивая гармонию системы, в которой каждые 52 года равны 73 циклам по 260 дней и при этом ни один день не повторяется, но все 18980 дней цикла повторяются каждые 52 года в восходящем порядке движения спирали времени. Впервые в моей работе встал вопрос о григорианском календаре как о системе.

Вслед за этим наблюдением пришло открытие математических кодов, управляющих синхронизацией 260-дневного цикла с 365-дневным, затем открытие искусственной частоты 12:60 и естественной частоты 13:20, осознание и восстановление Календаря Тринадцати Лун по 28 дней и полное изложение кодов времени как четвертого измерения Дримспела. Я изложил эти открытия в книге Дримспел: путешествие Корабля Времени Земля 2013. В Дриспеле, который является манифестацией знания о галактической культуре, полностью закодирован Счет Волшебника. Дримспел, изложение кодов четырехмерного времени как “набора инструментов” с приложением руководства пользователя, представляет собой столь радикальный разрыв с господствующей парадигмой, что на сегодняшний день он непостижим для многих людей.

Галактический Дримспел представляет собой основной инструмент галактической структуры, который сейчас начинает раскрываться как эхо и следствие крушения башен Всемирного Торгового Центра. Он подтолкнул меня к написанию еще двух книг. Первая из них, Зонд с Арктура: рассказы и отчеты о продолжающемся исследовании (1992, 1996), – глубокая фантазия, которая начинается там, где заканчивается книга Скользящие по волнам Зувуйи, и документирует межзвездные, межпланетные психокосмичесие корни Дримспела времени как четвертого измерения. Вторая книга изначально называлась Трактат о Времени, рассматриваемом с его собственного измерения, но была впервые опубликована на английском языке под названием Зов Пакаль-Вотана: Время как четвертое измерение (1992, 1996). В этом в высшей степени научном математическом трактате мне удалось применить коды Законы Времени Дримспела к анализу Ноосферы и биосферно-ноосферному переходу. Эта работа также включает мою первую интеграцию действительной мысли и принципов В.И. Вернадского.

Благодаря усилиям, приведшим к открытию Закона Времени, чему в значительной мере способствовала моя соратница и жена Лойдин, мне удалось наконец прийти к пониманию методологии достижения изменения парадигмы, или сдвига психического полюса парадигмы, в котором так нуждается человечество, по крайней мере с точки зрения биосферы. Обеспечив математическую базу установления “константы биомассы”, 73-х пятидневных подциклов, связанных с измерением солнечного года, [xix] я обнаружил способ заземлить четырехмерный ментальный порядок времени, синхроничный порядок, в реальных трехмерных биогеохимических циклах биосферы. Это было осуществлено именно благодаря внутренним гармоническим циклам и паттернам Дримспела, Счету Волшебника.

По этой причине к 1999 году для меня возникла настоятельная необходимость проверить гипотезу о разрушении человечеством биосферы вследствие использования ошибочного времени и том, что только изменение проживания и восприятия времени спасет ее от разрушения. Это изменение в восприятии времени определяется как календарная реформа. Закон Времени предполагает столь радикальную критику Западной науки, ее концепции времени и поддерживающей ее цивилизации, что я не мог приняться за эту проблему из центра, а только с периферии, продвигаясь вовнутрь в направлении точки Неизбежного События. Начав с Южной Америки, через Японию, Западную Европу, Россию и, наконец, Через Северную Америку, мы создали движение за изменение повседневного восприятия времени, внушая глубокий смысл, стоящий за стремлением осуществить реформу календаря. Так мы приняли на себя ответственность за организацию Всемирного Движения за переход на Календарь Тринадцати Лун.

Начиная с 1993 года его неотъемлемой частью была расшифровка пророчества Пакаль Вотана, которое вдохновляло Фактор Майя. Это пророчество, известное как Телектонон, или Рупор Духа Земли, представляет собой полное осознание Закона Времени и синхронного порядка. Будучи в равной мере наукой и пророчеством, Телектонон утверждает, что Вавилонская Башня является источником ошибки в счислении времени, а Неизбежное Событие – необходимым следствием следования ложному времени. В то же время Телектонон предоставляет коды и инструменты анализа, полностью согласующиеся с пониманием техносферы-ноосферы как эволюционного континуума, в котором Неизбежное Событие является моральным следствием и действием естественного закона, проявляющим основу нового цикла гармонического порядка.

Я бы проявил небрежность, если бы на данном этапе не уведомил читателя, что в силу своей пророческой прерогативы данный текст буквально пропитан перспективой, которую невозможно описать иначе как “коранической”. В конце 1993 года мое погружение в пророчество Пакаль Вотана совпало с погружением в исследование Корана, или Священного Корана, как его иногда называют. Я серьезно отнесся к утверждению о том, что Коран является последним (610–632 от Р.Х.) откровенным текстом для человечества. Я изучал его, следуя формуле: “Коран, весь Коран, ничего, кроме Корана”[3], как основу истинного ислама – подчинения воле Бога. Я установил со всей истинностью, что Коран – научный текст, не содержащий ничего, противоречащего науке. Более того, мои исследования стали основой моей личной этики: долг перед Богом превыше всего. xx] Культивирование этой позиции в сочетании с многолетней практикой буддийской медитации привели меня к моей нынешней точке зрения, являющейся всецело пророческой и духовной, которая, как следствие, наделила меня своим собственным взглядом на текущую глобальную диалектику.

В настоящее время является хорошо документированным фактом[4], что эта новая и окончательная глобальная диалектика обнаруживается в конфликте между силами глобализации (материализма) с одной стороны и силами цивилизации ислама (духовностью) с другой. Разумеется, в общем и целом на Западе мы видим ситуацию только с материалистической стороны диалектики. Та перспектива, которая вдохновляет меня и, следовательно, эту книгу, очевидным образом исходит из противоположного аспекта этой диалектики. Я убежденный пацифист и противник насилия и потому ни в коей мере не оправдываю терроризм, тем не менее мотивы террористов укоренены в философии и мировоззрении, которым я симпатизирую. Да, Неизбежное Событие тоже имело глубокое теологическое значение, и то, чему мы являемся свидетелями в настоящей Мировой Войне, представляет собой битву между религией выбора и религией покорности. Нам нет необходимости допускать, что религия выбора непременно восторжествует. Фактически в перспективе биосферно-ноосферного перехода именно религия покорности в максимальной степени соответствует духовному будущему.

Я счел совершенно необходимым предпослать в качестве предисловия к этой книге данную краткую автобиографию, нередко выраженную в терминах, опережающих основное повествование, исключительно с целью показать, что актуализация ноосферы соответствует стадиям достижения и прохождения жизненного пути человека в поисках истины. Только так я мог культивировать ноосферную перспективу, голос и точку зрения, которые были необходимы для написания этого текста. Мое путешествие, документированное подобным образом, просто представляет собой один из путей, которые нашла ноосфера, чтобы стать сознательной, утверждая целеполагающую аксиому Закона времени: сделать сознательным то, что было лишено сознания. Звук и метод ноосферной перспективы неотделимы от темы этой книги, Время и техносфера. Благодаря анализу временных пределов и структуры техносферы ноосферная точка зрения обретает сознание. Без понимания природы и отношений между временем и техносферой не было бы никакого по-настоящему здравого способа постичь смысл Неизбежного События.

 

Кристаллическая Луна Кали, 11,

Кин 2: Белый Лунный Ветер

Год Желтого Солнечного Семени

Каскадия, Северная Америка

[1] 1