Глава 11. Мария-Тереза первой заметила мужчину.

 

Мария-Тереза первой заметила мужчину.

Она стояла у барной стойки, ближайшей к выходу из Железной Маски, пристально изучая толпу, когда он вошел в клуб. Это было как в кинофильме: в мгновенье, когда он вошел, все вокруг перестало существовать, остальные люди превратились в смазанные тени, пока она смотрела на него, на него одного.

Ростом в шесть футов и три дюйма[70]. Темные волосы и бледные глаза. Костюм словно с витрины магазинов на Пятой Авеню[71].

На его руке повисла брюнетка в красном платье и белой шубе, рядом с ним парень повыше с короткой стрижкой и замашками военного. Никто из них не вписывался в толпу, наряженную в кожу, кружева и цепи, но она не потому так пялилась.

Нет, смотрела она из-за самого мужчины. Он бросался в глаза так же, как и ее бывший: состоятельный мужчина с аурой бандита, парень, который привык управлять всем, что происходило вокруг него… и настолько же теплый и заботливый, как и морозильная камера.

К счастью, было легко выключить ее мгновенное притяжение: она уже ошиблась однажды, предположив, что богатство и власть делает таких парней похожими на современных истребителей драконов.

Неудачное предположение. Порой убийцы драконов оказывались... простыми убийцами.

Джина, одна из работающих девушек, подошла к бару.

– Кто этот мужчина у входа?

– Клиент.

– Мой, надеюсь.

Мария-Тереза не была бы так уверена. Судя по брюнетке рядом с ним, у него не было причин покупать секс… минуточку… эта женщина…. Она приходила сюда прошлой ночью, не так ли, и она была с другим мужчиной. Мария-Тереза запомнила их по той же причине, по какой они выделялись этим вечером – они не соответствовали клубу.

Когда троица уселась в темном углу, Джина поправила державшееся на честном слове бюстье и волосы, которые сейчас были красными. В прошлом месяце – белыми и розовыми. В позапрошлом – иссиня-черными. Она продолжит в том же духе, и будет щеголять с прической Телли Саваласа[72], благодаря химическому оружию, которым выжигает свои корни.

– Думаю, что подойду поближе и познакомлюсь. Пока-пока.

Джина, одетая в кожаную юбку и сапоги на шпильках, которые она носила с гордостью, неторопливо отошла. В отличие от Марии-Терезы она балдела от того, чем зарабатывала на жизнь, и даже ставила своей целью стать той, кого она относила к «главным мультимедийным эротическим звездам», наряду с Джанин Линдмюльдер[73] и Дженной Джеймсон[74]. Кем бы они ни были. Мария-Тереза знала имена лишь потому, что Джина говорила о них так, будто те были Биллами Гейтсами порноиндустрии.

Мария-Тереза помедлила, наблюдая за «сценой». Когда Джина томно прошествовала перед ними, женщина в белой шубе кинула взгляд на то, что так откровенно продавалось, и взгляд этот был бритвенно-острым. Причем напрасно. Ее деловой бойфренд даже не взглянул на Джину… он был слишком занят, болтая со своим приятелем. И все это «пошла-прочь-это-мой-мужик» только подстегивало заигрывание: Джина красовалась перед этой территориальной ненавистью, задержавшись, пока мужчина, наконец, не поднял взгляд.

Но он сосредоточился не на той, что стояла перед его носом. Его взгляд обогнул Джину в латексе и приклеился к Марии-Терезе.

Мгновенное. Космическое. Притяжение. Такое, что невозможно спрятать от посторонних, подавить или просто выключить, если вам когда-нибудь вообще представится возможность повлиять на него. Сомкнувшись взглядами, они словно оказались обнаженными в объятиях друг друга, и не на часы, на дни.

И значит, она не подойдет к нему ближе, чем на пушечный выстрел, и не только из-за его ревнивой подружки. Если то, что она поначалу чувствовала к своему бывшему, было проблемой, то это притяжение между ней и незнакомцем несло в себе возможную катастрофу.

Отвернувшись, Мария-Тереза сиганула в толпу, не замечания ничего и никого вокруг себя. Стальные серые глаза мужчины пожирали ее, и хотя, как она знала, он не мог ее больше видеть, она могла поклясться, что он до сих пор на нее смотрел.

– Эй, лапонька.

Мария-Тереза взглянула через плечо. Пара студентов в джинсах на бедрах, футболках «Аффликшн», с безумными аксессуарами – одни джинсы-клеш чего стоят – подошли к ней сзади, пожирая взглядом ее тело. Судя по хитрому взгляду, стало ясно, что их карманы были набиты папочкиными деньгами, а в головах гулял ветер наравне с уверенностью, типичной для огромных безмозглых футболистов.

Ей также показалось, что они чего-то наглотались: их веки дергались, а не моргали, и у обоих выступил пот над верхней губой. Прекрасно. Этого ей только не хватало.

– Сколько будет стоить для меня и моего друга? – сказал окликнувший ее парень.

– Думаю, вам лучше поискать кого-нибудь другого. – Например, Джина не имела ничего против менажа[75]. Или видеокамер. Камер на мобильниках. Других женщин. Будем надеяться, она знает меру с этими конскими атрибутами, присущими Екатерине Великой, но нельзя знать наверняка… было вполне вероятно, что похотливое ржание звучало как «соси быстрее» для нее.

Мистер Разговорчивый подошел ближе.

– Мы не хотим никого другого. Мы хотим тебя.

Сделав шаг назад, она посмотрела им прямо в глаза.

– Найдите кого-нибудь другого.

– У нас есть деньги.

– Я танцовщица. Мне платят только за это.

– Тогда почему ты не в одной из этих клеток? – он снова наклонился ближе, и до нее донесся душок его одеколона: о-де-пиво. – Мы наблюдали за тобой.

– Я не продаюсь.

– Брехня, куколка.

– Если вы продолжите беспокоить меня, то вам закажут вход в этот клуб. Нужно всего лишь одно слово от меня управляющему. А сейчас отвалите!

Мария-Тереза ушла прочь, чертовски хорошо осознавая, что они были злы, она не заботилась об этом... спасибо тебе за это, Трэз. Она ненавидела просить у мужчин помощи, но для своей же безопасности, она готова на это пойти в любую секунду.

У заднего бара она заказала колу с огромным количеством льда и перегруппировалась. Было еще рано, всего десять тридцать, а значит впереди около четырех часов работы.

– Эти два придурка беспокоят тебя?

Она посмотрела на Трэза и улыбнулась.

– Ничего, с чем бы я не справилась. – Она окинула взглядом кожаное пальто в его руке. – Уезжаешь?

– На встречу с моим братом. Слушай, вышибалы наготове, а я вернусь через час, два – максимум. Звони мне, если тебе или девочкам что-нибудь понадобится. Хорошо?

– Обязательно. Осторожней за рулем.

Он сжал ее руку и двинулся через толпу, из-за его роста посетители клуба казались крошечными.

– Твой сутенер? Может, нам просто следует поговорить с ним?

Мария-Тереза глянула через плечо на студентов.

– Он – мой босс, и зовут его Трэз. Почему бы вам не представиться лично ему?

– Ты считаешь, что слишком хороша для нас?

Она развернулась к ним лицом.

– Сделайте себе одолжение и оставьте меня в покое. Конечно, если вы не хотите, чтобы вас вывезли отсюда на скорой.

Тот, что все время говорил, улыбнулся, обнажая маленькие острые зубы.

– Сделай нам одолжение и перестань думать, что шлюхи, как ты, имеют право на мнение.

Мария-Тереза в ужасе отшатнулась… но только внутри себя.

– Твоя мама знает, как ты разговариваешь с женщинами?

– Ты не женщина.

Горло Марии-Терезе плотно сжалось.

– Оставьте меня в покое, – хрипло велела она.

– А ты заставь нас.

 

***

 

Вин просканировал толпу на предмет темноволосой женщины, и расстроился, когда не смог найти ее. Они встретились взглядом на один электрический момент, и потом она растворилась в море тел, словно призрак.

– Кого ищешь? – спросила Девина низким голосом.

– Никого. – Вин кивнул официантке, которая тут же подошла. После того, как они заказали выпивку, Девина незаметно пододвинулась ближе, прижавшись грудью к его бицепсу. – Пошли назад.

– Куда назад?

– В приватные ванные.

Вин нахмурился, когда темноволосая женщина в углу обернулась… Нет, не она. Может… нет, опять не та.

Черные волосы, голубые глаза, лицо сердцевидной формы, которое так хотелось взять в свои руки. Кто она такая?

– Вин? – Девина коснулась губами его уха. – Ну, давай же… я голодна.

В отличие от прошлой ночи, сейчас эти заявления в стиле «возьми-меня-сейчас-же» больше раздражали, чем соблазняли. Он знал, что эта долбанная игра в соблазнение была связана с проституткой, которая мелькнула вблизи, зазывая своим «как-насчет-такого». Дело в том, что Девина не возражала против другой женщины, если все происходило по ее условиям – которые, очевидно, не включали полуголых ночных бабочек, с виду готовых запрыгнуть на него и довести до оргазма прямо на публике.

Нет, женщина должна быть привлекательной скорее для Девины, чем для него, чтобы она с этим сладила.

– Я хочу пойти в укромное место, – промурлыкала она.

– У нас гость.

– Мы же ненадолго. – Она лизнула его шею, от чего он почувствовал себя столбом, который пометили. – Обещаю. Я проголодалась, Вин.

– Извини. – Его глаза просеивали толпу. – В данный момент я сыт по горло.

Девина прекратила заигрывания и откинулась на сиденье.

– Тогда я хочу домой.

И в этот самый момент появилась официантка с пивом для Джима, текилой «Патрон»[76] для Вина, и «Космо»[77] для Девины.

– Мы не можем уехать сейчас, – пробормотал Вин, протягивая женщине сотку и сказав, оставить себе сдачу.

– Но я хочу домой! – Девина скрестила руки на груди и требовательно взглянула на него. – Сейчас!

– Да ладно, Девина. Выпей коктейль, расслабься…

Прежде чем он успел сказать, что целое море «укромных местечек» ждет их по возвращении в пентхаус, Девина оТрэзала.

– Может, мне стоит купить эту рыжеволосую для себя, раз ты не собираешься обо мне позаботиться?

Да без проблем. Неудачный выбор слов. И абсолютно неудачная линия поведения.

Повернувшись на бок, Вин достал ключи от М6 из кармана.

– Тебя проводить до машины? Или дать денег на проститутку?

В повисшем молчании глаза Девины вспыхнули черным. Но ей следовало подумать, прежде чем занимать столь жесткую позицию.

Минуту спустя она схватила ключи.

– У меня и в мыслях не было тебя беспокоить. Джим проводит меня, ведь так ты сможешь остаться здесь и наслаждаться видом.

С легким кивком, Вин посмотрел на другого мужчину.

– Джим, окажешь честь?

Парень медленно поставил пиво.

– Слушай, если она хочет уехать…

– … то пускай уезжает. И она хочет, чтобы ты проводил ее до машины.

Бедняга выглядел так, будто предпочел бы отрубить себе все пальцы, чем вставать меж двух огней, и Вин не осуждал его.

Скинув одну ногу с другой, Вин встал.

– А, черт, приятель, просто расслабься здесь, а я…

Девина подскочила на ноги.

– Джим, пожалуйста, отведи меня к машине. Сейчас.

Вин покачал головой.

– Нет, я сам…

– Черт та с два, – оТрэзала Девина. – Я не хочу, чтобы ты провожал меня.

– Все нормально, – пробормотал Джим. – Я сделаю это.

Мужчина поднялся, оставив кожаную куртку на месте, будто он не собирался задерживаться на стоянке.

– Я просто доведу ее до машины. Окей?

– Спасибо, дружище. – Вин снова сел и проглотил свой «Патрон» залпом. – Я буду ждать здесь.

Джим указал в сторону двери, и Девина вышла, с высоко поднятым подбородком и прямой спиной, держа мех в руках.

Вин наблюдал, как они уходят, и его охватили сомнения относительно кольца. Он не сделал ничего, чтобы поощрить проститутку… даже не взглянул на нее. Но ты смотрел на кого-то другого, напел внутренний голос.

Вин продолжил вглядываться в толпу, в которой, казалось, все были с темными волосами одеты в черные шмотки. Черт возьми… почему они находились в подобном клубе, где абсолютно все были черноволосыми?

Хотя…. Ну, почему было вполне очевидно: она была одета не как посетитель.

Выругавшись, он взглянул на одну из клеток, где в голубом свете женщина извивалась так, будто уронила холодную монету в стринги, а руками ее доставать запретили. Та брюнетка была танцовщицей… или кем она была?

О, ну кого он, блин, дурит. С тем же успехом он мог купить все, что находилось в клетках.

И все же, проститутка она или нет, в мгновение, когда их взгляды встретились, притяжение было неоспоримо, хотя и лишено смысла. Он никогда не судил женщин, занимавшихся проституцией, но не мог представить себя с той, что зарабатывала себе на жизнь таким образом. Зарабатывает на жизнь.

Нет. Ни за что на свете. Будь она здорова по максимуму, и даже если он выбрала такой путь потому, что ей это нравилось, он от природы не способен делиться. Он был слишком похож на своего отца, и паранойя свела бы его с ума.

Вин выругался, подумав, как блин он перешел с одного взгляда на женщину в противоположном конце клуба на размышление о вероятности отношений с ней. Он уже встречался. И бриллиант размером с виноградину ожидал дома его...

Внезапно, его брюнетка прорвалась через толпу. Она шла быстро, ударяясь плечами о людей, а на лице застыла жесткая маска. Прямо по ее пятам шли двое парней с шеями шире их голов и неприятными рожами.

Словно десятилетние юнцы, собравшиеся оторвать бабочке крылья.

Вин нахмурился… и встал на ноги.