Харчевня

 

В харчевне царил полумрак и шумная духота. Небольшое помещение, заставленное столами из грубо отесанных досок и длинными скамьями без спинок, тонуло в тошнотворном смраде перегара. Свободных мест не было. Похоже, это было единственное место, где собирались как местные жители, так и гости этого маленького городка, останавливающиеся в гостинице, расположенной в этом же здании и принадлежащей одной семье. Время они проводили в шумных беседах за кружечкой пива и немудреными закусками. Сидели, похоже, уже довольно давно, - лица людей лоснились от внутреннего жара, а в глазах блестела бессмысленная жажда впечатлений, речь их была громкой, а движения развязными.

Лиока замерла у входа, испуганно оглядываясь по сторонам, и лишь понукание Вито, стремившегося забраться в самый дальний угол, подальше от любопытных глаз, сдвинули ее с места. Юная мутаборка впервые была в подобном месте, и ее совершенно шокировало обилие разгоряченных спиртным людей. То, что это были Люди, она поняла не сразу. Лишь приглядевшись как следует, она обратила внимание на то, что черты лиц окружающих симметричны и однообразны. Небритые мужские лица, по большей части испещренные морщинами, желтые, кривые, а у некоторых еще и сломанные зубы, взъерошенные волосы, неопрятные одежды, грязные обгрызенные ногти с заусенцами. Женщины в основной массе полные, с дряблой кожей на пухлых щеках, выглядели ничуть ни менее странно и непривлекательно. Даже внешне миловидные и довольно молодые, казались Лиоке отвратительными, из-за своей неухоженности и слишком откровенной одежды. Несмотря на то, что они были грубы и по большей части некрасивы, это были все-таки Люди! Их внешний вид совершенно не вязался с представлением девушки о этих «высших существах, близких к Ангелам, как никто другой», и она, вопреки страху, который вызывало у нее их поведение, не могла оторваться от разглядывания.

Вито в полголоса беседовал с их сопровождающим, и время от времени недовольно поглядывал на подругу. Лиока была настолько растеряна, что совершенно не слушала, о чем они говорят. В голове ее беспорядочно курсировали вопросы: «Да что же это за Люди?! Почему они такие безобразные? Где утонченность и красота, которую я привыкла видеть? Почему у них морщины? Они что, стареют? Как такое может быть? Может, это какие-то «неправильные» Люди?». Наконец, она не выдержала и, дернув за рукав присланного за ними из города мутабора, спросила:

- А что, Виктор Иванович, все они разве Люди?

- Что? – Удивленно переспросил мужчина, повернув к ней свое покрытое редкой длинной шерстью лицо.

- Ну, - смутилась Лиока, потупив глаза, - все они разве тоже Люди? – кивнула она украдкой в сторону зала.

Мужчина растерянно улыбнулся, показав свои длинные и острые, как у собаки, клыки:

- Да, девочка, конечно Люди! А в чем вопрос?

Лиока еще больше смутилась и покраснела:

- Ну, они же такие обычные… И некрасивые вовсе… И старые…

Виктор Иванович хмыкнул:

- Ну, не все Люди такие, как царская семейка и их свита, которые к вам, наверное, приезжали. Все они из Высшего света - Элита, а эти – обычные, просто Люди. Обычные, понимаешь?

- «Обычные»? – переспросила неуверенно Лиока и замолчала, нахохлившись, как замерзший цыпленок. На щеках ее принялись перекатываться желваки, и выглядела она очень расстроенной. Даже когда им, наконец, принесли еду, настроение ее ничуть не исправилось. Мрачно пережевывая немудреную пищу, она то и дело бросала гневные взгляды в зал, и лицо ее становилось все более недовольным.

Словно в подтверждение самых нелицеприятных представлений о вновь встреченных ею «просто Людях», в противоположном конце помещения разгоралась ссора. В ответ на замечание о слишком вызывающем, для общественного заведения, поведении, сделанное худым человеком в черном плаще с капюшоном, одиноко сидящем в противоположном от их места углу, порядком подвыпивший верзила принялся открыто задирать мнимого обидчика. Лиока невольно следила за их перепалкой. Строго говоря, Человека в черном слышно не было вообще, только громко выступали собутыльники «обиженного», подогревая его негодование. Лиока слышала, что они стали оскорблять Человека в черном, обвиняя его в том, что на самом деле он мутабор, а не Человек, и именно поэтому скрывает свою внешность под накидкой. Они использовали «мутбор» в виде оскорбления, и Лиоку это удивило, отчего она стала еще более внимательно следить за перебранкой. Они говорили, что ему тут не место, если это так, и что, в таком случае, ему лучше пойти есть со свиньями, а не предъявлять претензии Настоящим Людям. Через несколько минут задира поднялся и подошел к сидящему с низко опущенной головой человеку. Он склонился над ним и о чем они говорили, разобрать было нельзя, только задира неожиданно со всего размаха двинул по голове сидящего, от чего тот, словно безвольная кукла, слетел на пол. Капюшон не удержался на нем, и по плечам и спине поверженного рассыпались длинные, зеркально гладкие, черные волосы. Тусклый свет заскользил по их идеальной шелковистой поверхности, вызвав удивление у окружающих. Похоже, что ни одна Лиока убедилась теперь, что перед ними Человек, причем скорее принадлежащий к Высшему свету, чем к простым Людям. Многие из окружающих стали удивленно перешептываться.

Не в силах больше сдерживать свое возмущение, Лиока вскочила и бросилась на защиту «пострадавшего» со всей свойственной молодым людям бесшабашностью. Следом за ней поспешил Вито, который не мог оставить подругу без защиты, а потом и Виктор Иванович, слишком поздно сообразивший, что «юная поборница прав и свобод граждан» собирается вмешаться в потасовку. Пока они пробиралась между Людьми, Человек в плаще поднялся на ноги. Оказалось, что он очень высокого роста и довольно крепкого телосложения. При этом вел он себя крайне странно: голова его была постоянно опущена вниз, так, что лицо разглядеть было невозможно, словно он старался скрыть его. Как только смог быстро, он вернул себе на голову объемный капюшон, который окончательно скрыл любые очертания его головы, вместе с красивыми волосами, слишком очевидно выдававшими в нем человека из мира, далекого от этого захолустья. Когда верзила снова ударил его, он опять не стал сопротивляться. Словно из рога изобилия, удары сыпались на него, но он лишь старался устоять на ногах и больше ничего не делал, даже не пытался уклониться. Это было так странно, противоестественно, вызывающе покорно.

- Прекратите!– кинулась на пьяного задиру Лиока. - Как Вам не стыдно?!

Верзила грубо и резко оттолкнул ее, отмахнувшись, как от назойливой мухи, даже не взглянув. Лиока невольно налетела на незнакомца в плаще и почувствовала, как его горячие руки аккуратно подхватили ее сзади, амортизировав удар и предотвратив падение на пол. Тонкий нежный аромат росы и полевых цветов, исходящий от него, взбудоражил чуткий нюх полу-лисицы, а дыхание Человека, легко коснувшееся волос на ее макушке, заставило вздрогнуть. Оторопев от неожиданно накатившей на нее сладкой неги, Лиока попыталась повернуться, чтобы взглянуть ему в лицо, но незнакомец легонько, словно пушинку, подтолкнул ее навстречу подскочившему Вито, а сам принял очередной удар в грудь, сваливший его снова на пол.

- Не трогайте его! – Взвизгнула Лиока и попыталась самоотверженно наброситься на пьяного головореза, но Вито удержал ее от опрометчивого поступка.

Пока Лиока пыталась вырваться из оберегающих ее объятий друга, нападавший принялся избивать человека в черном ногами, явно все больше раздражаясь от отсутствия сопротивления со стороны жертвы и, если бы его не оттащили, он, наверное, не остановился, пока не убил бы его, зайдясь в беспричинной ярости.

Подоспевшие к ним вышибалы, поволокли к выходу распоясавшегося завсегдатая, зеваки бурно обсуждали случившееся, а потерпевший неожиданно исчез. Безуспешно Лиока оглядывалась по сторонам, ища его темную высокую фигуру. Он словно растворился в горячем воздухе харчевни, как будто не выдержал, наконец, ее смрадного дыхания и гадкой ауры низменных желаний ее посетителей.

Девушку потряхивало от возбуждения, сердце трепетало в груди так, как никогда раньше, новое, незнакомое томление внизу живота никак не хотело проходить. Это было так странно! Ведь она даже не видела его лица, только фарфорово-белые тонкие кисти рук, черные, сверкающие чистотой, волосы, да нежный, едва уловимый аромат природы. И это неповторимое ощущение внутренней силы, вкупе с нежностью и заботой, исходящие от него! Она просто влюбилась!

 

Грезы

 

- Ты чего такая мрачная? Расстроилась, что мы сегодня не сможем уехать? – участливо заглядывая в глаза, Вито прикоснулся к ее плечу.

- Да нет… - растерянно ответила Лиока, потом спохватилась: – Вернее – да, конечно, расстроилась! Мне это место не нравится. Не хочу тут оставаться! – Сверкнула она глазами.

- Виктор Иванович обещает, что завтра за нами пришлют машину. У них там какие-то проблемы, вроде, только завтра уж точно…

Вито говорил еще что-то, но Лиока его не слушала. Ею владело, всё тоже, странное томление, которое возникло в момент столкновения с Незнакомцем. Оно не позволяло ей сосредоточиться ни на чем извне, только на том, что происходило с ее телом и внутри него: сердце билось учащенно, ладони вспотели, ноги подкашивались. Чувства, странные, незнакомые, сопровождаемые тревогой, метались в солнечном сплетении, будто запертые в клетке белки. Она прислушивалась к ним с удивлением, постепенно находя в них незнакомое доселе удовольствие.

- Ладно, слушай, давай спать уже пойдем? – вдруг произнесла она, прервав на полуслове возбужденную речь приятеля.

Вито удивленно и немного обиженно потупился:

- Ладно. - Промычал он, но продолжил стоять рядом. – Если ты, конечно, спать хочешь, то конечно…

Лиока бросила на него короткий взгляд и, отвернувшись, взялась за ручку двери:

- Спокойной ночи.

- Ладно. – Повторил Вито, но потом добавил: - Я думал, мы поболтаем перед сном… Мы тут совсем одни, и я думал, что ты захочешь поделиться… Сначала твоя простуда, потом это происшествие в едальне…

- Харчевне. – Мягко поправила его Лиока. От упоминания о случившемся она вздрогнула, и волна мурашек пробежала у нее по спине.

Вито смутился:

- Ну, да. Вечно я слова путаю! – Он покраснел и опустил глаза. – Ладно. Спокойной ночи, что ли? Да! – Он вдруг резко повернулся и пошел к своей комнате, словно поставил точку.

Лиока почувствовала себя предательницей. Проводив ссутуленную спину друга длинным взглядом, она проскользнула в приоткрытую дверь своего номера и прижалась изнутри к ее ровной холодной поверхности. Прохлада, вопреки ожиданиям, лишь еще больше взбудоражила ее чувства. Девушка не понимала, что с ней происходит, только ее не покидало нервное напряжение, окутавшее тело щупальцами, источающими волны незнакомого ей прежде сладострастия. Она все еще чувствовала у себя на пояснице обжигающее прикосновение горячих ладоней, а от воспоминания о дыхании Незнакомца, слегка тронувшем волосы на ее голове, колючая волна прокатывалась по всему телу, электризуя каждый нерв. Он словно разбудил в ней давно созревшую, но дремавшую до поры до времени сексуальность. Воображение услужливо дорисовывало детали его образа: утонченное белое лицо без каких-то конкретных черт, длинную шею, четко очерченный плечевой пояс…

Тряхнув головой, девушка направилась в ванную комнату. Сбросив на пол одежду, она замерла перед зеркалом и окинула критическим взглядом свое красивое молодое тело. Оставшись довольной увиденным, она стащила с волос резинку, и они огненной лавиной рассыпались у нее по плечам, приятно пощекотав кожу. Непроизвольно, в ответ на щекотку, дернулся хвост, и юная мутаборка заглянула себе за спину, чтобы разглядеть источник неудобства. Там, начинаясь от крестца, пушистым зверьком, нервно подрагивал ее признак принадлежности к Чевелам – лисий хвост. Несколько мгновений она рассматривала его, и на ее милом личике появилось недовольное выражение:

- Ну, как в такую может влюбиться Человек?! А он совершенно точно Настоящий Человек, не то что все эти местные!

Она поджала губки и, зябко передернув плечами, собрала разбросанные по полу вещи, и пошла в спальню. Спать не хотелось, и она села за свою «летопись». Несколько минут просто сидела в задумчивости. Собравшись с мыслями, написала:

«Сегодня случилось что-то очень важное».

- Не знаю даже, как написать…

«Сегодня я видела Людей. Много странных Людей. Что сказать о них? Ну, они уж точно не полу-Ангелы. И я ничего не понимаю! Я в растерянности! Когда я решила ехать в Человеческий город, думала, что все Люди такие, как те, что приезжали к нам в поселок. Такие, как Алина Константиновна, как наш учитель Семен, или Марина, но…», тут она закусила карандаш и задумчиво нахмурилась. «Но, это оказалось совсем не так. Люди бывают разные. Они бывают ничуть не лучше Чевелов, а иногда и хуже. Они могут быть некрасивыми, старыми, грубыми и злыми.

Теперь я не так уверенна в том, что хочу служить им. Что, если меня прикрепят к такому вот грязному уроду, как тот пьяный, который избивал ни в чем не повинного Человека в харчевне на первом этаже гостиницы?», она передернула плечами, «Нет уж! Тогда я лучше вернусь в поселок! К маме!».

У нее вдруг слезы на глаза навернулись, и она воскликнула, заломив ручки:

- Мамочка… Как же ты была права, когда пыталась предостеречь меня! А я даже слушать тебя не стала. Прости меня, мам? Может, мне и не ехать никуда? Сбежать обратно, а? …Нет, сама я дорогу не найду. И Вито здесь. Он ведь тут из-за меня, за компанию поехал. Нет. Не могу я просто так сбежать! И, к тому же, меня ведь Алина Константиновна ждет! Она же нас с Вито к себе обещала взять! А она - мой идеал. Как же мне хотелось бы стать на нее хоть чуточку похожей! Тогда, может быть, тот Человек заинтересовался бы мной? Захотел бы познакомиться? И я увидела бы его лицо…», она мечтательно закусила губу, «Он наверняка очень красивый! …Я не должна так думать! Люди нам неровня! В любом случае они выше нас по дороге к Ангелам. Это все знают! Даже мама! Наверное…».

Следом она написала: «Ну, и что ж, что Люди оказались не все одинаково прекрасными? Видно и среди Людей есть разные подвиды. А, может, это были такие чевелы, почти как Люди? Может я случайно приняла их за Людей? Я, пока, ничего не понимаю, но обязательно выясню, в чем тут дело! В любом случае Люди – почти Ангелы, я не должна об этом забывать…».

Написав это, она вдруг выпучила глаза и вскрикнула:

- Ангел! Как же я могла забыть?! Ангел!!! Я ведь о нем ничего еще не писала!

Перевернув страницу, она тщательно вывела:

«Я видела Ангела! Это был самый настоящий Ангел, о которых нам рассказывал Отец Петр. Он был невозможно прекрасен! Он парил в воздухе, кожа его светилась, а за спиной распускались крылья. Они были не похожи на крылья птиц. Они были сотканы из светящихся сгустков энергии, искрились и сверкали, как отблески солнца на воде. Ангел был очень грустным…».

- Да. – Задумчиво вскинула она глаза к потолку, - Это так странно. Он не был …воплощением счастья, как должен был бы… Как нам говорили… Он страдал. Очень сильно. Из-за его страданий, творилась вся та неразбериха с камнями и дождем. Странно, что я вообще смогла подойти к нему так близко… Бедный Ангел… Что так его мучает? И почему там, на развалинах? Странных развалинах. Мрачных, неприятных. …Я вообще люблю развалины, в них всегда интересно и таинственно, но там… Там было неприятно. Что я должна написать в летописи об этом? Наверное, не стоит писать о том, что я увидела. Это было, как это говорила наша Марина? «Интимно»? Да, это было слишком интимно. Я не должна была там быть. Не должна была видеть все это… - Лиока закрыла глаза и лицо Ангела мгновенно всплыло из ее памяти. – Какой же он красивый! А-а-ангел… Таких в жизни не бывает. Такой тонкий, светящийся, хрупкий, нежный и сильный!

Думая об Ангеле и его лице, она постепенно потеряла ход своих мыслей. В воображение по капле вливалась сонная темнота, стиравшая облик Ангела, и в ней, в этой спокойной темноте, словно в облаке, возникали забытые, казалось уже, ощущения: столкновение с сильным, как скала, Человеком, его горячие руки, аромат цветущего поля и дождя, его дыхание на ее волосах, как легкий утренний ветерок, щекочущее и игриво ласковое, и эти ощущения нежности и заботы, исходящие от него…

Лиока незаметно погрузилась в эротический сон.

 

Волки

 

Утро, как не странно, облегчения не принесло. Выглянув в окно, Лиока увидела все ту же мрачную дождливую погоду, что и накануне.

Она оделась, заправила хвост под юбку, заколола волосы на затылке и собралась уже, было, выходить, как в коридоре послышались крики. Девушка встревожено высунулась за дверь и увидела, как несколько постояльцев с перепуганными лицами быстрым сбивчивым шагом направляются к лестнице. Из соседней комнаты показалось удивленное лицо Вито. Она мгновенно почувствовала его заушный секрет и приложила усилие, чтобы подавить характерный приступ паники, который вызывал у нее этот запах:

- Что случилось?

- Не знаю.

- Куда все бегут?

- Не знаю. – Снова повторил Вито и, спешно прикрыв за собой дверь, подошел к Лиоке. – Пошли к администратору. Спросим у него. Ты как спала? Чувствуешь себя нормально? Слабости больше нет? Выздоровела уже?

Ребята спустились на первый этаж. Несколько человек толпилось у стойки. Администратор, маленький лысый человечек с рожками и большими коровьими глазами, раздавал кому палки, кому странные длинные ножи с деревянными ручками. Нервозность так и висела в воздухе.

- Что случилось то? – попытался остановить одного из людей, Вито.

- Не видишь, ЧП у нас! Не мешай! – грубо отмахнулся от него незнакомец.

Тут к ним подошел хмурый и немного заспанный Сопровождающий:

- Вам, дети, лучше из гостиницы не выходить. На сына хозяйки волко-люди напали. Мы идем искать малыша. Городскую стену заперли, так что из города его утащить не могли. Так что запритесь в номере и ждите, когда я вернусь. Слышите? И из гостиницы ни ногой! – он махнул рукой и поспешил к выходу.

Ребята растеряно переглянулись.

- Ну, и что будем делать?

- Пошли в номер. Что еще? – ответила Лиока, не глядя на приятеля, и понуро побрела к лестнице.

В номере было душно и холодно, как в подвале. Девушка разместилась на подоконнике и, закутавшись в одеяло, стала наблюдать через покрытое каплями стекло за улицей. Окно выходило на задний двор, ограниченный каменной городской стеной, поросшей кое-где уже зацветшей травой. Ветер трепал ее нещадно, поливая крупными каплями дождя. Беспорядочно сваленные в кучу деревянные корзины, расползлись по двору, не выдержав натиска ненастья.

В комнате было тихо. Вито, молча, сидел рядом в кресле и задумчиво изучал свои, покрытые тонкими радужными чешуйками кисти, то и дело, бросая короткие взгляды на Лиоку. Время тянулось медленно, словно мед из банки. Ребята скучали. Вито сперва, попытался разговорить подругу, но она не поддержала беседы, и все остальное время они просто молчали.

- Ладно. – Вдруг сказала Лиока, и решительно встала со своего места. – Пошли!

- Куда это? – удивленно спросил Вито.

- На улицу, конечно! Что тут-то сидеть? – она оглядела ищущим взглядом комнату, - Где плащи?

- У меня. – Неуверенно ответил молодой человек.

- Ну, - недовольно воззрилась на него Лиока, - чего сидишь? Пойди, принеси!

- Ты серьезно? – недоверчиво поинтересовался Вито.

- Конечно! Пойдем, поможем этим людишкам! Они, скорее всего, и запахов то не различают! Ходят там, наверное, бесцельно, как мыши в лабиринте. – Ехидная улыбка озарила ее милое личико.

Вито восторженно сверкнул глазами и воскликнул с воодушевлением:

- Отлично! Идем на охоту!

Девушка остановила его:

- Нет, Вито, даже и не думай! У нас нет оружия. Мы идем просто посмотреть. Просто. Посмотреть. Да? – она строго глянула на него и собрала брови к переносице.

Молодой человек нахмурился, но сразу же согласился с доводами (в их компании Лиока всегда была заводилой):

- Ладно. Ты права. Будем осторожны.

Лиока кивнула и улыбнулась. Вито вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с плащами.

Администратор проводил их долгим взглядом, но останавливать не стал. Лиока улыбнулась и помахала ему рукой, в надежде, что в случае чего, он скажет их Сопровождающему, что видел, как они уходили. Предчувствие чего-то нехорошего вдруг посетило ее, вызвав дрожь внутри, однако девушка не остановилась, решительно проигнорировав животное чутье. Ей хотелось снова столкнуться с необъяснимым и опасным. С тем, что последнее время щедро дарила ей судьба. Это было ненормальное мазохистское желание, такое, с которым люди иногда тянутся к неизбежной гибели, получая от страданий противоестественное удовольствие.

Улица встретила молодых людей зябкой, пробирающей до костей, влажностью. Дождь состоял из огромных капель, которые тяжело шлепались о землю, разбиваясь на тысячи брызг. Дорожка, ведущая от гостиницы, стоящей на отшибе, к центру города, была покрыта пленкой воды, пенящейся под дождем, как кипяток в чайнике. В небе то и дело сверкали молнии, сопровождаемые раскатами злобно хохочущего грома.

Лиока принюхалась, Вито тоже. Пахло влажной землей, травой и асфальтом. Вода смыла все следы. Рассчитывать на животный нюх не приходилось. Впрочем, это было очевидно с самого начала, просто ребята, по молчаливому согласию, приняли мотивировку, придуманную Лиокой, как отговорку. Просто, им не хотелось сидеть дома, когда здесь происходило что-то опасное и волнующее. Обоим.

Дорога проходила между мрачными двухэтажными постройками, больше напоминавшими склады, чем жилые дома. Света в окнах не было. Плотные жалюзи закрывали глазницы строений, словно их жители не хотели принимать участие в происходящем за пределами своих жилищ, а, может быть, там и вовсе никто не жил?

По пути им не встретилось ни единого живого существа, только шелест дождя, да хлюпанье воды под ногами.

- Куда они все подевались? Вымерли, что ли? – пробурчал Вито. – Попрятались, как крысы!

- Не ворчи. Если мы Виктора Ивановича встретим, влетит нам, это точно. Так что лучше держаться подальше от людей.

- От людей подальше? А к кому поближе? К волкам, что ли?

Лиока бросила на него недовольный взгляд, но промолчала. Ей вдруг очень захотелось остаться одной, как там, на пустоши, чтобы никто не помешал ей увидеть Ангела снова. Она почему-то была уверена, что он где-то рядом, нужно только найти его. Сердце трепетало в груди, сбивая дыхание. Она ускорила шаг.

- Ангел. Ангел. Я иду к тебе. Подожди. Только не уходи. Подожди меня.

- Что ты там бормочешь? – придержал ее за плечо Вито. Его фасетчатые глаза воткнули в нее свой пристальный взгляд, а красивые округлые губы вытянулись в трубочку: – Ну-у-у, - протянул он, - что такое?

Лиока растерянно вскинула на него глаза. Казалось, что она удивлена его вопросу, более того – его присутствию:

- Слушай, Вито, давай разделимся, а? А то идем по главной дороге, как на экскурсии! Вон там впереди перекресток. Я пойду налево, а ты направо, ладно?

- Да щас! Как же! Ты это серьезно? – возмущенно воскликнул молодой человек.

- А что?

- Ты что, обалдела? Тут волки-людоеды рыщут, а я тебя одну брошу? Совсем, что ли?!

Лиока осознала всю безнадежность и наивность своей попытки.

- Ладно. Конечно, ты прав. Да и я тебя одного не брошу! – она криво улыбнулась.

Вито с осуждением покачал головой, и они продолжили путь. За перекрестком обнаружилась небольшая площадь с маленьким бассейном в центре (для фонтана, что ли?), а на ней большая группа мужчин. С первого взгляда определив, что среди них нет их Сопровождающего, ребята направились к ним. Люди шумно обсуждали план дальнейших действий. Выяснилось, что за час поисков они не обнаружили ровным счетом ничего. Надежда обнаружить ребенка живым таяла с каждой минутой.

- Слушай, давай пошаримся среди людей, может, услышим что-то полезное? Потом встретимся у фонтана, ладно? – Предложила Лиока, стараясь, чтобы голос звучал как можно более непринужденно.

Вито, не догадавшись о подвохе, согласно кивнул. Разбежались. Лиока, как только спина приятеля скрылась за телами других людей, не разбирая дороги, бросилась в узкий закоулок. Волнение и нетерпение охватили ее больше прежнего. Она не понимала, что с ней происходит, только странное чувство, что она кому-то нужна, влекло ее вперед. Плутая по серым улицам, накрытым мрачным небом, источающим бесконечные запасы воды, она ориентировалась на какое-то внутреннее чутье, свойственное ей и раньше. Наконец, миновав один из пустых дворов, она набрела на маленький полуразрушенный домик с крашенными синим стенами, зажатый между мрачными многоэтажными монстрами. Крыша его обвалилась, а сквозь разбитые окна зияла полупрозрачная темнота.

Внутри она тут же почувствовала запах крови и мокрой собачьей шерсти. Сердце подпрыгнуло, врезавшись в основание горла. Дыхание перехватило. Лиока на секунду замерла на пороге, потом решительно пошла вперед, в сумерки, словно была в забытьи. В соседней комнате слышалась возня. Логичнее было бы вернуться и позвать на помощь, но она, с маниакальным упорством, продолжила идти вперед. Под ногами, с затравленным треском, рассыпались обломки старых изгнивших деревянных стропил и, неприятно визгливо, скрипели осколки стекла. Запах усиливался, убеждая в правильности направления. Выйдя в короткий узкий коридор, она увидела слева проход, из которого шел слабый уличный свет. Повеяло свежим воздухом. Лиока, крадучись, подобралась к двери и заглянула в проем. Комната, с обвалившейся наружу внешней стеной, была вытянутой в обе стороны от входа. Левый угол был хорошо виден, а правый скрывался за выступом печи. На заваленном старыми кирпичами и землей полу копошились два зверя, покрытые клочковатой серой шерстью. Они рычали друг на друга и шумно дышали. Один из них почуял ее запах и повернулся. Его длинная корявая морда, отдаленно напоминавшая человеческую голову, была вымазана в чем-то красном. В след за ним, второе животное тоже вытянуло шею и обернулось, сверкнув холодными глазами.

В то же мгновение Лиока увидела между ними растерзанное тело ребенка. Со стороны провала в стене подул ветер, и в нос ей ударил резкий, тошнотворно соленый, запах крови. Дыхание перехватило удушливое отвращение. Шок сковал мышцы, и она была не в силах сделать ни шагу для своего спасения. Просто стояла и смотрела, как животные медленно разворачиваются в ее сторону, оголяют окровавленные пасти и готовятся к прыжку. Она медленно моргнула, уже приготовилась попрощаться с жизнью, но тут произошло нечто совершенно невозможное.

Откуда-то справа, из угла комнаты, который она не могла видеть, появился высокий человек в черном плаще. В то же мгновение мощный удар воздуха, с его стороны, сшиб мутаборов в угол, прижав их тела к стене, словно ловушка из невидимой сети. Человек быстро наклонился над телом мальчика, отбросив полы плаща в разные стороны. Они, плавно, словно крылья, опустились на грязный пол. Из широких рукавов показались тонкие белые руки. Человек положил их на грудь ребенка и под ними стал, постепенно набирая силу, разгораться солнечно-теплый свет. Он окутал малыша, словно саркофаг.

Лиока, завороженная зрелищем, не двигалась и, казалось, забыла дышать. Еще недавно безнадежно изодранное в клочья маленькое тельце, постепенно приобретало здоровые очертания. Через пару минут ребенок изогнулся в судорогах, и сделал шумный вдох полной грудью, после этого, он спокойно, словно во сне, распластался на полу. Человек в капюшоне отнял руки, свечение прекратилось, и он повернулся к волкам. Лиока ждала, что он уничтожит их так же легко, как отшвырнул прочь, но он, казалось, ничего не делал, только животные, поджав хвосты и скуля, испугано поползли на брюхах к разлому в стене. И он позволил им уйти. Просто так.

Человек медленно поднялся на ноги, и немного запрокинул голову назад. Под своим весом, капюшон соскользнул вниз. Металлическим блеском черные волосы отразили слабый свет, шедший с улицы. Человек легко взмахнул руками, и длинные, очень-очень длинные, пряди взметнулись вверх, после постепенно, словно в замедленной съемке, опустившись на плечи. От их резкого движения в ее сторону, Лиока спонтанно отпрянула, сделав опрометчивый шаг назад, вызвавший хруст под подошвой сапога.

Человек мгновенно обернулся. Между свисающими вниз, подобно лианам, волосами, виднелась узкая полоска бледного лица, черты которого терялись в полумраке, и только свет ясно-синих глаз сверкал ярко, как горное озеро в полдень. Лиока в ужасе замерла на месте, словно этот взгляд парализовал ее, но в этот момент со стороны улицы послышались мужские голоса. Они стремительно приближались, и черный призрак метнулся в тот же угол, из которого появился. Метнулся и исчез, так, будто там у него был собственный, персональный портал в другое измерение.

Девушка отмерла, с трудом сделала шаг в сторону и прижалась спиной к стене, спрятавшись в коридоре, чтобы ее не заметили. В голове было мутно, как в застойном болоте. Словно издалека, она слышала возгласы радости, потом тонкий слабый голосок ребенка. Он воодушевил ее. Улыбка озарила ее испуганное лицо и, через несколько вздохов, она выбежала наружу. Дождь прекратился, только в воздухе повис влажный туман из взвеси мелкой фракции воды, словно просеянной через небесное сито.

Лиока побежала. Сначала едва передвигая ноги, потом все быстрее и быстрее. Бежала, не разбирая дороги, подгоняемая безотчетной паникой. Ей все время казалось, что за ней кто-то гонится. То мерещилась черная длинная тень в плаще до пят, то окровавленные морды волков. Сколько это продолжалось, оценить она не могла. Туман быстро сгущался, стирая очертания домов. Пару раз она слышала человеческие голоса, но не могла определить их источник. Плутая так не меньше часа, бедняжка совершенно выбилась из сил. Когда от отчаяния была уже готова постучать в первую попавшуюся дверь, совершенно случайно набрела на гостиницу.

В холле было тепло, и горел яркий свет. Наслаждаясь ощущением, что, наконец, попала в другой мир, доброжелательный и безопасный, она замерла под люстрой и зажмурилась. Из забвения ее вывел встревоженный крик:

- Лиока! Ну, наконец-то!

Она распахнула глаза и в ту же секунду зажмурилась, попав в цепкие объятья Вито. Он поднял ее над землей и стал крутить, совершив не меньше двух оборотов вокруг своей оси. Только после этого, немного угомонившись, он поставил ее на пол и заставил снова открыть глаза, тряхнув за плечи:

- Где ты пропадала? Я собирался уже искать тебя идти! Два часа! Подумать только! Ну, ты даешь! Где ты была?!

Лиока смотрела на него так, словно не понимала. Вито встревожился и широкая улыбка, вместе с восторженным выражением, постепенно сползла с его лица:

- Что случилось? Ты чего такая? А?

Девушка затравленно огляделась по сторонам. На них с подозрением и недовольством смотрели привратник и администратор, а также еще двое мужчин, которых она видела на улице, перед тем как сбежать от приятеля. Они прервали разговор и не сводили глаз с молодых людей.

- Пойдем в номер, пожалуйста! Там ведь никого нет, да? Там ведь нет никого? – со странным волнением в голосе спросила Лиока.

- Нету… А что? Виктор Иванович в столовке, там народ собрался. Обмывают счастливое спасение. Машина за нами еще не пришла. Я пытался его остановить, но уж больно ему хотелось выпить. Вчера же не получилось, из-за той драки…

Лиока схватила своего словоохотливого друга за руку и потащила на лестницу. Когда дверь ее номера закрылась за ними, девушка резко обернулась и, выпучив глаза, воскликнула:

- Я все видела!

- Что видела?

- Я была там и все видела!

- Что видела? Когда? Где это, там?

Лиока, как заведенная, стала метаться по комнате, собирать вещи и, как попало, заталкивать их в сумку:

- Он придет за мной. Он видел меня. Я не должна была видеть. Он меня видел! Он, наверняка разозлился! И он придет за мной и сотрет мою память! Или убьет! Да-да. Надо срочно уезжать!

Вито удивленно наблюдал за суматошным поведением подруги-лисички, в конце концов, не выдержал, схватил ее за руку и повернул к себе. Его желтые глаза уставились на нее сверху, как на допросе:

- Что случилось? Ты можешь толком рассказать?

Лиока замерла на месте, потом плюхнулась на диван и, нервно растрепав волосы, подняла на приятеля глаза:

- Говорю же, я видела…

Вито с нежностью улыбнулся, присел на корточки и сжал ее маленькие ладошки в своих:

- Лиокочка, ну же, успокойся, а? Что такое ты видела? Ты уж расскажи, наконец, да? Ты ж такая смелая у меня, а тут вдруг… Ну, прям не знаю. Все же в порядке, да? Ты уже тут, рядом со мной. Все хорошо. Ведь все хорошо, да?

Вито всегда был горазд говорить без остановки, Лиока к этому привыкла. Иногда ее это раздражало, но в основном даже нравилось, куда лучше, чем Женька, из которого слова клещами не вытащишь. Дружили они давно, с детства и она никогда не думала о нем, как о молодом человеке, ну, разве что пару раз в детстве, когда впервые задумалась об отношениях между мужчинами и женщинами. Но сейчас, когда приятель оказался вдруг так близко, а его прохладные руки прикасались к ее, она неожиданно заметила, что черты его лица красивы, русые волосы и брови имеют приятный оттенок, желтые глаза лучисты, а губы имеют привлекательный изгиб… Она удивилась своим мыслям, нервно сглотнула, моргнула и высвободила руки.

- Хорошо-хорошо! Все! Я успокоилась.

Вито недоверчиво покосился на нее:

- Точно?

- Да, точно. Можешь не волноваться. – Она вымучено улыбнулась.

«И что это на меня нашло? Прямо наваждение какое-то…».

Вито поднялся, потом сел с ней рядом на кровать:

- Ну, так, может, расскажешь, что там у тебя приключилось после того, как ты меня кинула? Ве-ро-ло-нмо… - выговорил он с трудом в довершение своего обвинения.

Лиока улыбнулась уже совершенно искренне:

- Вероломно, может быть?

- Вот-вот! Именно!

Ей нравилось в приятеле то, что он никогда не обижался на нее. Ну, может быть, и обижался, но только совсем недолго, так недолго, что практически незаметно. А еще ей нравился в нем его оптимизм. Он ко всему относился легко, и эта легкость понемногу начала успокаивать ее:

- Ладно. Слушай. Я нашла волков и мальчика. До того, как их нашли люди. – Произнесла она членораздельно и почувствовала новый приступ страха. Нервно сглотнув, она продолжила. – Они были в заброшенном доме. В комнате с обвалившейся стеной. Два огромных, серых… - Горло ей окончательно перехватил спазм, и она не смогла закончить фразу. Снова нервно сглотнув, она зажмурилась, чтобы привести себя в чувства, но там, в темноте воображения, ее подстерегали синие светящиеся глаза, и она, вздрогнув, вернулась к реальности, разомкнув веки.

- Ах ты, елка зеленючая! Влипла, все-таки! Слушай, ты не смей больше без меня в такие дела влезать! Слышишь! Я твоей маме обещал!

- Ну, и что бы ты сделал? Там два огромедных волко-человека было! – воскликнула раздраженно Лиока.

Вито обиженно надул губы и принялся говорить:

- Ты же знаешь прекрасно, как мой запах на животных действует? И на тех, кто хорошее обоняние…

Она резко оборвала его:

- Ты дашь мне дорассказать, или нет?!

- Ну, рассказывай, что там еще? Тебя ведь не волнует, что я думаю…

- Я тихо подкралась к ним и все видела. Они рвали тело мальчика! И их морды были в крови! А потом они заметили меня! И глаза их блестели! А зубы были огромные!

Ее все больше охватывал ужас, тот ужас, которого она не ощущала тогда, когда все это происходило на самом деле. Ее трясло, голос дрожал и срывался на крик. Ей хотелось ругаться, требовать чего-то, ломать все вокруг, чтобы хоть немного почувствовать в себе силы воздействовать на окружающую обстановку. Ощущение бессилия и обреченности сильно угнетали и пугали ее. До ужаса, до пустоты в голове, до панического желания забиться в самый темный, самый неприметный угол, где никто и никогда не смог бы ее найти. Слезы текли, застилая глаза, рыдания прервали рассказ. Вито бросился перед ней на колени и прижал к себе так крепко, что она не могла вздохнуть.

- Маленькая, ну, все же