Утром Гермиона чувствовала себя полностью подавленной, усталость до сих пор не ушла и, несмотря на ночь, полную сна, спать все еще хотелось. Она с мрачным выражением лица села за стол рядом с Белзенкаром, в надежде расспросить о своем состоянии.
— Ты не очень хорошо выглядишь, — заметил старик, нанизывая мясо на вилку.
— Чувствую я себя не лучше, — вяло отозвалась девушка. — Почему в прошлый раз было по-другому и всегда ли теперь так будет?
— Потому что это был первый раз. Нет, постепенно ты привыкнешь, усталость почти исчезнет, смотря, сколько магии ты используешь, — незамедлительно отозвался Белзенкар, беря в руку кружку с темным элем. — Тебе лучше прогуляться, советую это сделать, пока мы не уехали.
Гермиона поспешила воспользоваться советом, так как еда ее не прельщала. Она, встав из-за стола, вышла из деревянного дома и пошла к своей лошади. Протянув ей кусочек сахара, девушка улыбнулась. Кобыла же, благодарно заржав, слизала вкусное лакомство. Мягко похлопала ее по шее, Гриффиндорка направилась к лесу, все же не упуская поляну из виду. Сев на желтые листья, Гермиона принялась собирать осенний букет и не заметила, как кусты рядом затрещали, и показалась голова медведя. Он тихо заревел, отчего девушка быстро подняла голову, собранные листья полетели на землю, она в испуге отшатнулась, вплотную прикоснувшись к коре раскидистого дуба.
Медведь снова заревел, подходя к ней, его глаза, не отрываясь, смотрели в испуганные глаза девушки. На миг Гермиона почувствовала, как между ними возникла невидимая связь, но она быстро разорвалась под натиском страха. Гермиона медленно поднялась, все еще прижимаясь к дереву. Медведь подошел к ней и обнюхал руку, скованная ужасом, девушка зажмурилась, из груди вырвалось частое дыхание… ничего не происходило. Гермиона осторожно приоткрыла глаза, нерешительно смотря на застывшего медведя, их взгляды встретились, но девушка не заметила там беспощадного взгляда хищника, там было любопытство. Некоторое время они молча изучали друг друга, когда раздался треск в кустах и к ним вышел Дайген.
— О боги, — выдохнул он. — Гермиона, не двигайся.
Пока парень думал что предпринять, медведь, развернувшись, ушел в глубь леса, на прощание лизнув руку девушки. Некоторое время царила тишина.
Гермиона судорожно выдохнула, выводя этим из оцепенения своего кузена, он быстро к ней подошел.
— Как ты? Что произошло, в конце концов? — эти вопросы она слышала как сквозь туман, перед глазами все еще стоял образ лесного зверя, его глаза с любопытством изучавшие девушку. Он как будто признал ее равной себе, поэтому и ушел, когда им помешали.
— Я в порядке, — наконец, рассеянно ответила Гермиона. — Идем к поляне, мне надо поговорить с Белзенкаром или с Нейриной.
Они быстрым шагом приближались к дому, остальные уже оседали лошадей и, видимо, ждали только их. Одного взгляда на Гермиону или Дайгена хватило, чтобы понять — что-то случилось.
— Расскажете по дороге, — отрывисто произнес старый чародей, — я хочу засветло выехать из леса.
Они без слов ему подчинились, вскакивая на лошадей. Не теряя времени, девушка сразу же подъехала к старику, быстро все объяснив.
— Мне показалось, что он изучал меня, а потом признал себе равной и не стал причинять вреда, — пыталась объяснить свои ощущения Гермиона.
— Так и должно быть, Гермиона, любой владеющий магией имеет связь с природой. Кто в большей, кто в меньшей степени, но связь есть. Ты, похоже, самый сильный в этой области маг за последние тысячи лет. Твоим предшественником был так называемый Повелитель Зверей.
— Это всего лишь история, выдумка, — перебила его Гермиона. — Тем более это в другом мире происходило.
— Не перебивай меня, Гермиона, — поморщился старик. — Это основано на правдивой легенде, конечно, многое там переделано, но такой человек существовал. Повелитель Зверей жил задолго до моего рождения, но это ничего не меняет. Твоя сила меньше его, ты не можешь видеть глазами животных, соединяться с ними. Но ты можешь их понимать и просить сделать что-то.
— То есть, приказывать, — вмешался Драко, до этого внимательно слушавший Белзенкара.
— Нет. Скорее всего, это связь между матерью и избалованным ребенком, под ребенком я подразумеваю тебя, принцесса. — Драко громко фыркнул. — Звери будут исполнять твои прихоти, не все, конечно, но большинство.
— Почему вы так в этом уверенны? — не желала сдаваться Гермиона. — Ведь это еще точно нельзя сказать.
Белзенкар в раздражение закатил глаза к небу, будто спрашивая: “За что?”
— Дорогая, я прожил на свете четыре тысячи лет и поверь, за это время я кое-чему научился. Если я говорю, что ты можешь понимать животных, значит можешь. Кстати, вспомни Милорда и Миледи, у вас сразу же возникла связь, которая поборола твой страх перед собаками. Есть еще вопросы?
Гермиона отрицательно покачала головой, полностью углубившись в свои мысли. Она еще не успела привыкнуть, что является принцессой и наследницей престолов, а теперь ей придется привыкать и к тому, что она способна разговаривать с животными.
— Белзенкар, Гермиона говорила, что животные признали ее равной себе, — вывел ее из задумчивого состояния голос Дайгена. — Значит, нас они не считают… как бы это сказать.
— Они принимают нас, как мелкую помеху. Наше стремление к власти, эгоистичные желания, низменные мотивы, управляющие человеком: все это они принимают, как нечто ненужное… — с упоением принялся рассказывать чародей.
— Подожди, подожди, — остановил его Дайген. — Ты хочешь сказать, что они даже королей, баронов, графов, лордов воспринимают как мелкое недоразумение, всего лишь как помеху в жизни?
— Именно, - подтвердил Белзенкар. — Ты схватываешь на лету, мой мальчик.
— Какой удар по аристократическому самолюбию, — звонко засмеялась Лизель, откидывая свои медовые волосы. — Не так ли, лорд Дайген? Должно быть обидно, что животные воспринимают тебя как недоразумение.
Парень хмуро посмотрел в ее сторону, всю дорогу он пытался избежать разговоров с ней, потому что они обязательно приходили к обмену язвительными замечаниями.
— Вы тоже аристократка, графиня, — заметил он.
— Дело в воспитании, — парировала она. — Это играет важную роль.
— Да неужели? — ехидно спросил он.
— Да, — с апломбом заявила Лизель, пришпоривая лошадь. — Проедусь вперед, лес — это, конечно, замечательно, но я не могу дождаться, когда мы из него выедем.
Дайген кислым взглядом смотрел вслед блондинке, затем, вздохнув, начал о чем-то тихо переговариваться с Малфоем.
Гермиона в полном молчании ехала на своей лошади, перед глазами вставал образ медведя, теперь, когда Белзенкар все объяснил, она и сама понимала, что так оно и было. Раздраженно встряхнув головой, девушка принялась оглядываться: “Скорее бы мы выехали из леса”.
Солнце начало заходить, когда путники заметили, что лес стал гораздо реже, впереди виднелись просветы. Драко молча смотрел на горизонт, иногда обращая свой взгляд и на Гермиону, она была какая-то потерянная, что ли? Грустный взгляд. Похоже, ей не очень понравились ее новые способности. Несколько лучей заходящего солнца пробились сквозь листву, превращая в золото волосы девушки и создавая вокруг нее мерцающий ореол. Она была прекрасной и недоступной, она была уже не той Грейнджер, которую он знал раньше, хотя разве можно сказать, что он ее вообще знал. Она была подругой Поттера, а значит, его врагом. Темная метка провела окончательную черту между ним и такими, как эта девушка. Зачем все изменилось? Почему именно они вынуждены были сюда прийти? Почему именно он стал Защитником? И почему, в конце концов, именно он стал наследником Темного Лорда?
Драко едва заметно усмехнулся, на это вопрос ответ он знал: потому что никто, кроме него, не имеет такой силы, власти, жестокости, рассудительности, ледяного спокойствия, достойного титула Темного Лорда. Даже Люциус, у него были амбиции, стремление к деньгам, а Драко же никогда особо их не почитал, да, они приносили какие-то удобства, но главное было не это. Именно из-за своего воззрения на мир он стал наследником, а, следовательно, и Защитником.
Драко снова посмотрел на Гермиону, поражаясь ее красоте, не только внешней, но и внутренней. “Может, все-таки поиграть с ней?” — он тут же откинул эту мысль.
Наконец, они выехали из леса, впереди виднелись горы, через которые им потом надо будет идти. Где-то там, в горном крае есть граница с Обителью демонов, место, куда они стремятся и куда скоро попадут.
— Мы можем и успеть доехать до моего фамильного замка, — проговорила Лизель. — Если, конечно, поспешим. Мои родственники всегда рады гостям.
— Насколько я знаю, твои родственники долго дома не задерживаются, - ехидно вставил Дайген. — Какова вероятность, что в замке будут только слуги?
— Мой дедушка, лорд Дайген, уже давно не выезжал из замка, — прохладным тоном ответила графиня. — Так что можете на этот счет не беспокоиться.
— Сколько туда добираться? — прерывая их спор, вмешалась Нейрина.
— За два часа доедем, если галопом, то час с лишним, — мигом ответила Лизель.
— Тогда поспешим, — проговорила Нейрина. — Скоро будет гроза, я чувствую ее приближение.
Лошади сорвались с мест, переходя на галоп. Гермиона была рада быстрой скачке, которая позволяла отвлечься от назойливых мыслей, которые преследовали ее всюду. Ветер свободно трепал ее волосы, которые ей потом, перед сном, придется тщательно расчесать, иначе утром будет на голове… никто не знает, что там будет. Но сейчас она наслаждалась свободой, пьянящим чувством соединения со стихией, казалось, что у нее выросли крылья, и она свободно летела вперед.
Через час такой бешеной скачки, которая показалась девушке прекрасным мгновением, впереди показался замок, ворота которого были приглашающе распахнуты. Вдали раздался гром, и сверкнула молния, несколько тяжелых капель упали на путников. Они поспешили к замку, но пока доехали, прилично намокли. Гермиона с омерзением смотрела на свою мокрую одежду, которая прилипла к телу, заставляя дрожать от холода. Все мечты девушки витали вокруг теплой ванны и горячего ужина. Спрыгнув с лошади, она протянула поводья одному из конюхов, которые тут же прибыли встречать гостей.
Наконец, они зашли в замок. Гермиона оглядела своих спутников: все, кроме Нейрины, выглядели довольно неважно. Леди Нейрина же умудрилась сохранить свой царский вид, даже попав под ливень. Девушка слабо улыбнулась своим мыслям.
К ним вышел статный мужчина, темные волосы которого еще не успела тронуть седина, только на висках виднелись предвестники приближающейся старости.
— Отец! — Лизель бросилась к мужчине, который заключил ее в объятия, не обращая внимания на мокрые одежды дочери.
Он засмеялся, еще крепче прижимая к себе дочь, а потом нехотя отпустил.
— Я тоже рад вас видеть, леди, но надеюсь, что вы все-таки потрудитесь представить мне ваших спутников, хотя, должен признаться, что большинство из них мне знакомо.
— Конечно, — спохватилась девушка, ласково улыбнувшись отцу, из-за чего на щеках появились милые ямочки. — Это лорд Малфой или Защитник и принцесса Гермиона, остальных ты знаешь.
— Милорд, ваше высочество, — мужчина поклонился Драко и поцеловал руку девушки. — Лорд Дайген, Святейший, леди Нейрина, рад вас видеть в своем доме. Вы, наверное, устали с дороги, а тут еще дождь. Я распоряжусь, чтобы к вам в комнаты принесли ужин, но думаю, вы больше мечтаете о теплой ванне.
Гермиона облегченно вздохнула, когда поняла, что от нее сейчас не ожидают правил соблюдения этикета. Как она мечтала о ванне! Отец Лизель хорошо охарактеризовал ее собственные мысли.
Один из слуг провел девушку в ее комнаты и сразу же удалился. Не долго думая, Гермиона залезла в ванную, наслаждаясь теплой водой, в голове не было абсолютно никаких мыслей, полная расслабленность. Спустя полчаса, она, довольная, вылезла из ванны, босыми ногами прошлепав в свою комнату и усевшись на кровать. Рука инстинктивно потянулась к снежинке у себя на шее…
Глаза девушки расширились, когда она поняла, что цепочки на месте нет. Гермиона резко вскочила с кровати, накинув на мокрое тело халат: что там Малфой делал, когда они вчера ехали вместе?
Слава богам, что его апартаменты была напротив ее, если бы слуги увидели ее, то, вероятнее всего, только в последнюю очередь подумали бы, что она всего лишь желает вернуть свой кулон. Совершенно наплевав на правила этикета, девушка без стука распахнула дверь комнаты: Драко Малфой, развалившись в кресле, разглядывал мерцающую снежинку и совершенно не обратил внимания на такое бесцеремонное вторжение в его комнаты.
— Что это значит? — холодно поинтересовалась Гермиона.
— Это я у тебя должен спросить, — незамедлительно отозвался парень. — Ты чуть ли не срываешь дверь с петель, врываешься в мою комнату и требуешь непонятных объяснений. Что это значит, Грейнджер?
— Прекрати язвить, — резко оборвала она его. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, почему мой кулон у тебя?
— Так ты только заметила, что он исчез? — вскинув бровь, спросил Слизеринец, хотя удивление явно было наигранное.
Гермиона чуть ли не зарычала от злости. Она чувствовала в себе сильное раздражение, которое в любую минуту грозило перейти в нечто более разрушающее. Похоже, Малфой тоже был настроен не очень мирно, наверное, надоело изображать из себя невинного ангела. “Раз он хочет ссоры, то он ее получит”, — мрачно решила она.
— Зачем ты его взял? — медленно спросила девушка.
— Хотел посмотреть, — подкинув цепочку, Драко ловко ее поймал, — просто посмотреть.
Его слова звучали невинно и даже дружелюбно, но Гермиона явственно слышала за ними открытую для нее издевку. Хуже того, Малфой знал, что она все понимает.
— Отдай мне его, — потребовала девушка, ее тон не предвещал ничего хорошего.
Как ни странно, Драко кинул ей кулон. Поймав его, она развернулась, намереваясь уйти, все еще не веря, что ссора не состоится.
— Интересная вещь, — степенно проговорил он, заставляя Гермиону остановиться.
— В чем дело, Малфой? — повернувшись к нему, раздраженно спросила она. — Ты хочешь поссориться? Тогда лучше сразу переходи к оскорблениям, потому что я устала и хочу спать!
— С чего ты взяла, что я хочу с тобой поссориться? — усмехнувшись, поинтересовался парень. Он подошел к ней, взяв кулон из рук. Обойдя девушку, Драко повесил снежинку ей на шею, но отходить не спешил. — И, знаешь, почему мы не будем ссориться? Впрочем, можешь не отвечать, я сам отвечу: потому что ссорятся друзья, близкие друг другу люди, а мы с тобой враги… немного по-детски звучит, хотя не важно… Мы с тобой можем ругаться, да, именно ругаться, но не ссориться.
Гермиона задрожала, чувствуя его жаркое дыхание, которое опаляло нежную кожу ее шеи. От его слов гнев захлестнул новой волной.
Драко, взяв девушку за плечи, медленно развернул ее к себе, заглядывая в карие глаза и видя там лаву раскаленного гнева. Она вся пылала злостью.
— Я неправильно выразилась, — сквозь стиснутые зубы проговорила Гермиона. Воздух со свистом проникал в ее легкие и с таким же трудом выбирался на волю. — Мы не можем ссориться — это просто сорвалось у меня с языка.
— Надо думать, прежде чем говорить, — с презрительной усмешкой на губах, проговорил он в ответ. — Наверное, ты потеряла свои последние остатки разума, когда мы попали в этот мир… или ты потеряла их раньше… ночью, когда мы…
— Замолчи! — вскинув голову, зашипела Гермиона. — Даже если я потеряла разум, как ты говоришь, то это лучше, чем иметь черное ледяное сердце как у тебя, о душе я вообще говорить не стану, потому что у тебя ее нет.
— Да что мы говорим, грязнокровка, — растягивая слова, проговорил Малфой.
— Я не грязнокровка!
— Да, я забыл, что ты наполовину демон, — холодно кинул он в ответ, все выходило из-под контроля, он не планировал этого и этих слов, но было слишком поздно. — Лучше быть грязнокровкой.
Гермиона зарычала от злости и возмущения, комок подкатил к горлу от его слов, но она задушила слезы, не дав им выйти наружу.
— Ты эгоистичная сволочь, Малфой! — голос повысился на несколько октав, постепенно переходя в крик. — Всю жизнь ты следовал чьим-то приказам, вначале отца, а потом Волан-де-Морта, теперь их нет, и ты просто не знаешь что делать! Ты боишься жить, не слушаясь приказов! Ты говорил, что независим ни от кого, но это не так, Малфой! Ты всегда делал то, что приказывали тебе другие, даже сейчас ты следуешь указаниям своего Господина!
Рука Драко молниеносно опустилась на ее лицо, ударив по щеке. Отстранившись от него, Гермиона с недоверием взирала ему в глаза, в которых ярость быстро сменялась изумлением, схожим с состоянием девушки. Ее рука прикоснулась к покрасневшей щеке, пальцы ощущали горячую, обжигающую кожу.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Глаза Гермионы тоже прекратили излучать гнев, но и удивление прошло, теперь их медленно заполнял лед. Взгляд сделался безразличным, казалось, что комната пропиталась холодом, исходившим от девушки.
— Правда режет глаза, Малфой, — тихим голосом, словно звук обнажаемого клинка, прошептала она.
Не дождавшись ответа, Гермиона вышла из комнаты и зашла к себе. Скинув халат, девушка залезла в кровать. Она думала, что заплачет, но слезы не приходили, было лишь ледяное спокойствие, полностью окутавшее ее своей холодной силой.
Зная, что не уснет, Гермиона повернулась на бок, наблюдая за полной луной с холодным безразличием. Придется ей провести ночь без сна, но она знала, что не одна будет такая…
