И владельца собачьих бегов

В этой главе описано одно из самых тяжелых переживаний, которые были в моей жизни и служении. Я оказался в центре конфликта, едва не стоившего мне жизни.

Никогда еще мое служение не вызывало такого непонимания у такого количества людей из самых разных слоев общества, как в те двенадцать месяцев.

Строя Город Веры, мы ожидали, что студенты медицинского факультета Университета Орала Робертса смогут пройти в нем интернатуру.

Я взял на должность декана медицинского факультета лучшего в городе хирурга-ортопеда, который незадолго до того был крещен Святым Духом. Мы с ним объявили набор профессорско-преподавательского состава, пригласив тех, кто был или крещен Духом, или открыт для идеи о слиянии медицины и молитвы. Несколько человек приехали в УОР прямо с миссионерских полей. Они стали настоящей опорой в нашей работе и достойным примером для подражания.

За разрешением на открытие факультета я должен был обратиться в Американскую медицинскую ассоциацию. Ее председатель был рожденным свыше христианином и относился к божественному исцелению благосклонно. И вот я пришел на встречу с ним, чтобы обсудить детали открытия нашего медицинского факультета. Сначала было заседание Ассоциации, а потом мы с ним вдвоем пошли к нему в кабинет. Я взял свою Библию, а он — свою, и я показал ему места Писания в поддержку идеи миссий с участием медицинского персонала.

Я напомнил ему, что в Соединенных Штатах работает приблизительно 530000 врачей, но на всех миссионерских полях — всего лишь около 400 миссионеров-медиков.

Председатель Ассоциации был баптист. Его деноминация делила в то время с Ассамблеей Божьей первое место по количеству миссионеров, высылаемых в разные страны. Поэтому, услышав эти цифры, он буквально открыл рот от изумления. Он был потрясен, также как и я в свое время.

— Вот почему Бог поручил мне открыть в УОР медицинский факультет, — сказал ему я.

— Хорошо, — ответил он. — Я на вашей стороне, и если ваша главная цель готовить врачей, которые станут лидерами миссионерских команд, я вступлюсь за этот проект.

— Доктор, — продолжил я, — все это относится также к индейцам Северной Америки и изолированным областям США, где очень мало врачей. Кроме того, мы хотим использовать медицину для того, чтобы посылать команды в страны, закрытые для миссионеров.

Я сказал ему, что проводил служения в 70 странах, и мне довелось встретиться лишь с одной медицинской миссионерской командой. Эти люди работали в Африке, и я видел, как они сумели обратить в христианство целое многотысячное племя.

Я сказал: «Поскольку Бог призвал меня принести Его исцеляющую силу моему поколению, я не могу быть Ему полностью послушен, не открыв медицинский факультет».

Бог расположил ко мне этого лидера Медицинской ассоциации, и в 1976 году мы получили необходимые документы. Факультет открылся в конце 1978 года, и на него поступили учиться горячие молодые студенты. Они откликнулись на мой призыв стать дипломированными медиками, чтобы впоследствии участвовать в работе миссионерских команд за рубежом. Я встречался с лидерами некоторых стран третьего мира, и они говорили мне, что если я дам им врачей, то они примут наших миссионеров..

К ноябрю 1981 года на территории нашего университетского городка мы успешно развернули работу медицинского исследовательского центра Города Веры. В УОР к тому времени уже имелся первоклассный штат ученых-преподавателей. Медицинский факультет готовился выпустить третий набор студентов, и я двигался вперед в своем видении с огромным ожиданием в сердце, хотя новый факультет и был самым дорогостоящим проектом в бюджете всего Университета.

Я старался проводить как можно больше времени и с преподавателями, и со студентами-медиками и был совершенно уверен, что они принимают мое видение от Господа о подготовке миссионеров-медиков.

Позже, когда наш первый выпуск пошел в интернатуру Города Веры, а также в другие медицинские учреждения, оказалось, что я не был понят.

В УОР были миссионерские команды, желавшие пойти хоть на край света, но в них не было дипломированных докторов. Школа медсестер подготовила своих миссионеров, — они должны были сопровождать врачей. Но сопровождать было некого.

Большая часть профессорско-преподавательского состава поддерживала меня, и мы продолжали попытки переломить ситуацию. Однажды, когда я беседовал с преподавателями, жалуясь на свою беду, они мне объяснили, в чем скорее всего заключается причина наших трудностей. Они считали, что студенты не планируют ехать на миссионерские поля, потому что стоимость их обучения в Университете оказалась слишком высокой. Студенты наши были в основном из небогатых семей, и большинство из них к окончанию УОР имели долг в среднем 75-100 тысяч долларов. Чтобы рассчитаться с долгами, после интернатуры выпускники намеревались несколько лет заниматься врачебной практикой в Штатах.

Вновь и вновь мне приходилось объяснять принципы семени веры, благодаря которому появился и сам Университет, и медицинский факультет, и Город Веры. Я живу исключительно верой. Я был уверен, что если все в служении и Университете, включая студентов-медиков, будут действовать по вере вместе со мной, то мы сможем выполнить поставленные перед нами задачи. Если я мог начать строить медицинский факультет с нуля одной лишь верой, то почему не могли они действовать также?

Этот вызов, брошенный мной преподавателям-медикам, вернулся ко мне как бумеранг, — не от всех из них, но от большинства. Один врач выразился так: «Мы — ученые, врачи. Нам никогда не приходилось жить верой в евангельском смысле этого слова так, как вам. Мы просто пока еще не на таком уровне».

Я ушел с этой встречи, обвиняя сам себя. Но к счастью, я привык следовать совету моей матери, любившей повторять: «Орал, всегда слушайся Бога».

Я так и делал. Но теперь я понял, что в медицине ничего нельзя решить сразу, наскоком. Раньше я никогда об этом всерьез не задумывался. Я не прислушался к словам декана Винслоу, который говорил мне, что подготовка врачей и их работа в составе Божьих миссионерских команд совсем не будет похожа на подготовку церковных служителей. Я просто не услышал его. И был виноват в этом. Я допустил ошибку.

 

Вероятно, я думал, что раз любой ценой слушаюсь Бога во всем, что Он говорит мне, то все остальные верующие, работающие вместе со мной, будут делать то же самое. Какой же трудный урок мне пришлось усвоить!