Л.Ф. Кабишева (Нестерова), 1926 г.р.«С конца мая была на огородных работах в деревне Куйвози Всеволожского района. Работала там, наверное, до октября. Собирала турнепс. В ноябре пошла работать конвертщицей в артель «Картонажник», пока не была мобилизована на военный завод. К этому времени мне еще не исполнилось 17 лет. В июле 1943 года всех ребят с 14 лет мобилизовали на военные заводы. Я оформилась на завод «Красный Выборжец». Работала в 4-м цехе до августа 1944 года штамповщицей. Зимой 1943-1944 года посещала вечернюю школу при заводе «Арсенал». В августе 1944 года поступила учиться в техникум. В декабре 1943 года меня с подружкой Шурой Лахоновой по путевке отправили в дом отдыха на две недели. Мне думается, это был Каменный остров (тогда о. Трудящихся). Помню деревянные дома, хорошее питание и много снега. По возвращении на работу нам были вручены медали «За оборону Ленинграда». *** В. А. Смирнов: «После окончания учебного года мы были мобилизованы (наверное, это слово здесь уместно), на сельхозработы. Учащиеся нашей школы были вывезены в район Пороховых. Жили в помещении школы на шоссе Революции. Мы были на казарменном положении и уезжали домой в субботу после обеда. На воскресенье и на субботний ужин нам выдавали сухой паек. Вся эта драгоценность умещалась в небольшом мешочке, т.к. это были граммы. Возвращались мы на работу в понедельник утром. Трамваи уже ходили, мы ехали до улицы Коммуны, а дальше шли пешком. Как я узнал позже, когда потребовалась архивная справка, подтверждающая трудовую деятельность, мы работали в подсобном хозяйстве комбината №757, а его поля находились сразу же за церковью Ильи Пророка. Работали мы, в основном, на прополке овощей. Работали мы целый день с перерывом на обед. Обедали там, где жили, в пяти минутах ходьбы от работы. С нами находились учитель и пионервожатая. Жили отдельно старшие от младших. По-моему, все подсобное хозяйство тогда держалось на нас. Я не помню никого, кроме бригадира, который давал нам работу. Нашего бригадира я запомнил по редкому имени – Анфиса. С позиций сегодняшнего дня я понимаю, что учителя, конечно, проводили большую работу и мы их любили. Без преувеличения можно сказать, что они заменяли нам родителей». *** Л.А. Олимпиева:
«Однажды моей маме принесли повестку, в ней было написано: «Ваша дочь, Людмила Симонова мобилизована на сельскохозяйственные работы…»,Далее было указано куда, когда и с чем явиться для отправки на работы. А мне тогда только что исполнилось 11 лет. Отправили меня во Всеволожск на весь летне-осенний период. Поехали и девочки из моей школы. Таких маленьких, как я было несколько человек, а остальные были из 8-10 классов. Всего было человек 50. Жили в огромном деревянном бараке. Он был длинный и неухоженный. В нем помещалась столовая, комната для учителей из нашей школы, которые поехали как руководители. Остальную часть барака занимали мы, где стояли кровати. Но не было даже стола и стульев. С утра нас уводили в поле, где мы пололи и рыхлили землю. Позднее убирали урожай, грузили на телеги и на лошадях отвозили. Надо было обязательно выполнить норму. Если ты перевыполнял норму, то тебе давали какую-то добавку из еды. Я часто перевыполняла норму, хотя была очень маленькая и самая младшая. Больше всего мне запомнилась, как премия, чашка соевого молока. Это молоко имело специфический вкус, который сохранился в моих ощущениях до сегодняшних дней. Часто сейчас попадается восстановленное молоко с таким привкусом, я его пить не могу. Кормили нас так: щи из крапивы и другой травы на воде - просто бурда, какие-то каши с лужицей масла, похожего на олифу, лепешки их соевых шрот. Когда работали на полях, то ели все что выращивали – капусту, морковь, сыру картошку. Поля, где мы работали, были разбиты на месте бывших свалок городского мусора, поэтому руки были покрыты бесчисленными порезами и ссадинами, они гноились и болели. Нас никто не лечил, и не освобождали от работы. Мы сами заматывали руки тряпками. С полей брать овощи с собой запрещалось, а вечером так хотелось есть, что заснуть мы не могли. Поэтому, когда засыпали учителя, мы тихонько выходили из барака и бежали на ближайшее поле, где рос турнепс, хватали кто сколько мог, шли обратно, прятали добычу под соломенные матрасы и делали вид, что спим. Но, «блюстители порядка и борцы с хищениями госпродуктов», разбуженные нашей возней, выходили из своего угла и начинался обыск. У голодных детей отнимали их добычу, даже если она была уже погрызана. Старшие девочки из нашего барака обнаружили недалеко брошенные землянки. Там было относительно чисто, сухо и уютно. Были деревянные нары и много сена. Полы и стены обиты досками. В землянках мы наслаждались свободой: играли в карты, рассказывали всякие истории, ели овощи и даже варили грибы. Были случаи отравления грибами-поганками, ведь мы еще не знали какие грибы съедобные, а какие ядовитые, брали все подряд, - мы были детьми. Почти каждый день над нами пролетали немецкие самолеты- бомбить город. Мы смотрели на них и думали о своих близких, оставшихся в городе: застанем ли их живыми, когда вернемся? Домой, на побывку, нас не отпускали… В 1943г. меня наградили медалью «За оборону Ленинграда» - «За отличную работу на огородах»- так записано в документах городского архива. Мне тогда уже исполнилось 12 лет. Чтобы узнать настоящего жителя блокированного города, прожившего все 900 дней осады, достаточно спросить у него: что такое дуранда и шроты, как выглядит зажигательная бомба, какие дни для ленинградца самые радостные? *** Глава 14 «МЕДАЛЬ «ЗА ОБОРОНУ ЛЕНИНГРАДА»
НЕТ, ЭТА МЕДАЛЬ НЕ ИЗ БРОНЗЫ, ОНА ИЗ СЕРДЕЦ ЛЕНИНГРАДЦЕВ, НЕТ В МИРЕ МЕТАЛЛА И СПЛАВА НАДЁЖНЕЕ, ТВЁРЖЕ, ДОРОЖЕ – ЗАЩИТНИКОВ ГОРОДА СЛАВА ВОВЕКИ ПОМЕРКНУТЬ НЕ СМОЖЕТ. ТАК ПУСТЬ ЖЕ СЕРДЦА НАШИХ БРАТЬЕВ, ЧТО ЖИЗНИ ЗА ГОРОД ОТДАЛИ, СТУЧАТ В ЛЕНИНГРАДСКОЙ МЕДАЛИ, И ВРЕМЯ БЕССИЛЬНО ПРЕРВАТЬ ИХ! Анатолий Молчанов.
22 декабря 1942 года был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР об учреждении медали «За оборону Ленинграда». Работа над проектом медали началась еще в июле 1942 года по инициативе художника Н.И. Москалева. 24-25 ноября 1942г., в работе над ней приняло участие несколько художников (Бархин, Кабаков, Телятников) и скульптор Конгисер. Из представленных Сталину проектов были одобрены проекты медали, автором которых был Николай Иванович Москалёв. Новым для системы наград были пятиугольные колодки. Указом от 19 июня 1943г. было определено, что медаль носят на левой стороне груди. Первые вручения начались до 19 июня, поэтому на фотографиях можно увидеть награждённых с медалью на правой стороне груди, как было записано в пункте 4 Указа от 22 декабря 1942 года. Медаль – достойная дань героической обороне города. В Ленинграде её заслужило почти всё население. В медали нашла отражение идея духовного единства участников битвы за город – воинов Ленфронта, балтийских моряков и населения Ленинграда. Решением Бюро Ленинградского горкома ВКПб заводу «Красный выборжец» был поручен прокат латунной ленты и вырубка основы медали, сталепрокатному и проволочно-канатному заводу – прокат ленты для колодок, производство латунной проволоки для крепления колодки с медалью и изготовление стальной проволоки для булавок. Предприятия местной промышленности должны были изготовить булавки и кольца, соединяющие медаль с колодкой, Чеканка и полная сборка медалей возлагалась на Монетный двор. Участником изготовления медали «За оборону Ленинграда» в 1943 году был 14-летний воспитанник завода. К. Маркса Валентин Лукин. Вместе со своим сверстником Костей Легоньковым он изготавливал штамп и другую оснастку для вырубки основы медалей. С 3 июня 1943г. в городе и на Ленинградском фронте началось вручение медали. В числе первых получили боевую награду командующий Ленинградским фронтом Л.А.Говоров, член Военного совета А.А.Жданов, медики, бойцы, рабочие. Не были забыты ленинградские дети, внесшие свою лепту в оборону города: 15239 школьников были награждены боевой медалью «За оборону Ленинграда». *** В письме отцу на фронт школьник Юра Артюхин писал: «Дорогой папа, у меня медаль «За оборону Ленинграда». Поздравь меня… Из всей нашей школы я один получил медаль в этот день. Это, верно, потому, что я секретарь комсомольской организации школы, которая не прекращала занятия в течение всей блокады и заняла второе место по городу на сельскохозяйственных работах…» *** За годы блокады сотрудник ленинградского радио австриец Фриц Фукс провёл около двух тысяч передач для немецких солдат, в которых он информировал об истинном положении дел на фронте и разъяснял гитлеровским солдатам преступность затеянной фашистами войны. Фриц Фукс награждён медалью «За оборону Ленинграда».
Вспоминает О. Н. Тюлева: «….Большой зал Выборгского райсовета…И вот мне вручают медаль, пожимают руку. В ответ звучат мои взволнованные слова: - от имени…обещаем учиться только на отлично… делать всё для Победы… Мы гурьбой выходим в сумерки зимнего дня. Где-то рвутся снаряды. Повезло – не наш район. На улице морозно, пальто, конечно, никто не застегнул. - Откуда вы, такие жаркие? – заметила первая же идущая навстречу женщина. Ребят в городе оставалось мало, относились к нам тепло, сердечно, душевно. -Да у них медали! – ахнула она, приблизившись к нам. Мы привлекали внимание всех прохожих, нас поздравляли, хвалили…» *** Вот некоторые выдержки из списков трудящихся, представленных к награждению медалью «За оборону Ленинграда»: «Иванова Вера Николаевна,1927г.р. комсомолка, русская, учащаяся 7-го класса 105-й средней женской школы, девушка с хорошей и отличной успеваемостью, вполне дисциплинированная. Несмотря на слабое здоровье, к работе в лагере относилась очень добросовестно. Была ранена во время артобстрела». «Ананьева Вера Петровна,1929 г.р. пионерка, русская, учащаяся 5-го класса 169-й средней школы. Стахановка на сельскохозяйственном участке, норма выработки - 360 %». «Маретин Юрий Васильевич, 1931 г.рождения, русский, член ВЛКСМ, учащийся 321- й школы. В годы блокады работал в группе самозащиты. Участвовал в ликвидации последствий бомбардировки, в восстановлении повреждённых частей зданий. Одновременно состоял в пожарной команде при 319-й школе. За большую ответственную работу имеет Грамоту от Фрунзенского райсовета. Состоял в тимуровской команде. Каждое лето работал в совхозах Ленинграда. Без перерыва отлично учился в школе». ***
Глава 15 «ЛЕНИНГРАДЦЫ ВСПОМИНАЮТ» …Как талисман храним мы Память эту. Мы выжили, чтоб тысячам воздать. И Памяти приносим эстафету, Чтоб нашим внукам Память передать. Чтоб помнили, когда ордою дикой Окружены мы были, меркнул свет, Что связаны историей великой И суток 900 и 300 лет
Е. Сафро
Вспоминает М. Л. Алпатов:
«Часто вспоминаю нашу комнату в блокированном Ленинграде. У стены – колотые дрова. Горит печка-буржуйка, на ней кипит старый большой чайник. У стены напротив стоит пианино, над ним фотография папы с аккордеоном. Рядом – стол и два стула. В углу – большая кровать. На стене - чёрная тарелка радио, под ней смирно лежит тощий чёрный кот… Трещат дрова в печке-буржуйке, булькает в чайнике невская вода, воет и шумит за окном зима. Метроном и голос Левитана – это часть музыки блокадного Ленинграда, музыки моего детства, музыки войны. Мать наливает кипяток в кружку, протягивает и говорит: «Пей и ешь сам, сынок! Я что-то устала. Не заболеть бы. Полежу. Может, засну». Я, вспомнив разговоры мальчишек во дворе, что, если заснуть, то можно и не проснуться, торопливо кричу: «Нет, мама, не спи! Только не спи! Я тебе петь буду, стихи расскажу… слушай!» Вот он - мой первый концерт, мой дебют на сцене нашей блокадной комнаты…Я не один – кот Цыган и старый патефон – мои верные помощники. Только патефон надо часто заводить, да иголки старые, скрипучие. Пластинок у нас было много, но в войну ими топили буржуйку и их очень жалко, хотя горят они тепло…Я завожу патефон, ставлю на диск «Времена года» Чайковского и начинаю читать стихи Пушкина:«У лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том…». Изо рта у меня вылетает пар, Я обращаюсь одновременно и к матери, лежащей на кровати, и к сидящему на душегрейке коту Цыгану. Я вижу, что мама прикрыла глаза и прошу её: «Не спи, мама, не спи-и!» Беру другую пластинку, ставлю её на диск. Поворачиваюсь в сторону мамы и громко объявляю: «Оркестр филармонии. Увертюра «Летучая мышь» Дирижёр – я!» Мама смеётся…Я поднимаю с полу кусок щепки. Проходя мимо кота, здороваюсь с ним за лапу, как дирижёр с первой скрипкой, забираюсь на стул и стучу по спинке стула – всё готово! Завожу патефон и начинаю энергично махать руками… Фантазия уносит меня в зал Ленинградской филармонии. Зал полон. Я во фраке за дирижёрским пультом. Публика неистово аплодирует. С фотографии смеётся отец. Кланяясь, я замечаю в боковой ложе лежащую на банкетке маму, которая опять прикрывает глаза: «Ну, не спи, мама, не спи-и» Я спрыгиваю со стула, валенки мне мешают, но я пускаюсь в искромётную лезгинку: Ас-са! Мне кажется, что на мне черкеска, папаха, на поясе кинжал, да и в зубах кинжал тоже, а на ногах не валенки. А красивые лёгкие сапожки. Я пробую встать на носки, но не удерживаюсь и падаю. Мама смеётся. Я радуюсь – не спит мама – это хорошо! Я бегу к патефону, кричу на ходу: «Я ещё и не так могу. Танец маленьких лебедей» Мама смеётся: «Сынок, лебедей ведь танцуют девочки, как Лиза,- помнишь, из соседнего дома, которая училась в хореографической школе?» Я не сдаюсь: «Мама, но ведь нигде не сказано,что лебеди, тем более маленькие, только девчонки. Я – тоже лебедёнок!» Но мама почему-то не смеётся, а горько говорит: «Бомбы никого не щадят. Лизы-то нет уже…» Я снова подбегаю к телефону: «Ладно, ма-ам, переменим пластинку. Русский народный хор имени…радио. «Ой, туманы мои, растуманы!»…и ставлю пластинку. Хор заезженными хриплыми голосами подхватывает песню… Мама снова закрывает глаза, и я останавливаю пластинку: «Мама, не спи-и!!!» и лечу к пианино: «Папин вальс!». Собачий вальс звучит на расстроенном пианино очень фальшиво. Кот недовольно мяукает, а мама останавливает меня: «Хватит, сынок. Спасибо! Браво! Молодец, артист! Но я устала, да и ты уже устал тоже. Давай спать!». Я умоляюще прошу: «Нет-нет, только не спать! Подожди-и!» Я подбегаю к буржуйке и бросаю в неё пару поленьев – прямо в пасть Потом забираюсь на кровать, за спину мамы и, стоя на коленях, сквозь слёзы быстро продолжаю говорить, хотя сам уже засыпаю «Мама, не спи-и! Я волком бы выгрыз этот…, как его?...бюрлоклотизм – нет, забыл…Я ещё Лявониху могу. «Ах, Лявониху Лявон полюбил, Лявонихе черевички купил…», а ещё лучше «Матросский» - и делаю движения руками, перебирая канат – «Эх, яблочко, да куды катишься»… Я утыкаюсь маме в спину: «Мама, какая ты горячая!... Каховка, Каховка, родная винтовка…горячая…Мама, какая ты горячая…» *** Из дневника Димы Афанасьева, гатчинского беженца, сделавшего первую дневниковую запись накануне войны, 21-го июня 1941 года: «... 30 июля. Рассказывают, что очень много наших войск попало в окружение. У немцев очень много машин и мотоциклов,и они очень быстро передвигаются…В бане разговоры только о войне. Один дядька со следами ранений говорил, что сейчас всё дело в том, чтобы удержать фронт до подхода основных частей из-за Волги и Урала. Немцы же сейчас пользуются неожиданностью своего нападения и спешат закрепиться на захваченных территориях… 9 августа. Во двор приходил военный, сказал, что нам будет поручено готовить бутылки с зажигательной смесью… 24 августа …мы в Ленинграде, на Большой Пушкарской. Сегодня воскресенье. Была воздушная тревога, но тихая. Отбой в Ленинграде играет по радио труба. На улицах продают мороженое, как в мирное время…О том, что происходит в Гатчине, ничего никому не известно… 6 сентября …Ночью была тревога. Видимо, немцы прорвались к Ленинграду. Стреляли зенитки, где-то грохнули бомбы… 13 сентября …Объявили решение Исполкома об экономии электричества…Похоже, что город действительно окружён… 26 сентября …В газете сегодня статья «Как вести себя во время обстрела». Написано так, будто обстрел – это совершенно обычная и привычная часть ленинградского быта… 9 октября …Сегодня объявлено решение Исполкома о снабжении населения дровами». Значит, не замёрзнем… 16 октября. Вечером, в половине восьмого, началась бомбёжка нашего района. Небо осветилось, как днём. Прибежала соседка из 4-й квартиры, сказала, что в саду Госнардома горят «американские горы»…Полыхало до утра. Мы почти не спали. 26 октября …Узнал, что с 3 ноября начинаются занятия… Настроение сразу поднялось, несмотря на то, что сегодня уже совсем холодно, и идёт снег… 2 ноября …Гатчинские запасы, которыми мы дополняли паёк, тают на глазах…Крупы уже кончились, осталось немного муки, крахмала, рисовой муки и кофе… 6 декабря …У нас окончательно перестала идти вода…,а на верхние этажи давно не поднимается. Нужно за водой ходить во двор, к крану. Уборная тоже не работает, и всё нужно выносить на помойку в ведре… 7 декабря. Сейчас вечер. 7 часов. Я сижу за столом в пальто, шапке, рукавицах. На столе мигает коптилка. В ней замерзает масло. Скоро спать. Я теперь ложусь в кровать, не снимая пальто и шапки. Даже под одеялом мёрзнут щёки и руки. Сегодня в комнате на столе замёрзла вода. Ах, если бы в квартире были печи!.. 31 декабря. Последний день старого года. Мы с утра растопили буржуйку, нагрели воды и устроили мытьё, и даже мама немного постирала. Потом варили новогодний обед: бабушка достала припрятанную гречневую крупу, и был сварен суп, похожий на очень жидкую кашу. Я накрошил в кружку с этим супом свой хлеб, и получилось очень праздничное блюдо… В двенадцать часов мы пили сладкий кофе и ели блинчики из отрубей. 1 января 1942 года. Сегодня новогодний подарок: мы заняли Калугу и Новые Кириши. 25 января. Мы все сегодня не вставали с кроватей. Очень холодно и слабость. У меня очень опухли ноги и болят. Только мама выходила в магазин, истопила буржуйку, чтобы сварить обед. В квартире полная тишина, как в могиле.Темно и холодно. Мы даже коптилку почти не зажигаем. Лежим в темноте. Очень страшно. 2 февраля. Проводили соседку тётю Галю в эвакуацию. По её предложению мы переехали в её комнату. Тут можно спать на кроватях и диване, а не на вещах, как до сих пор. 3 февраля …Сейчас главное – дотянуть до весны, когда будет тепло и солнечный свет, будет гораздо легче. Тётя Маруся сказала, сейчас потому так тяжело, что всё питание тратится на обогревание тела, а на остальное уже ничего не остаётся. … 19 февраля. Сегодня днём вдруг неожиданно заговорило радио. Мы сначала даже не поняли, в чём дело, а когда поняли, радости нашей не было конца…Мама сказала, что ей иногда (особенно, по ночам) казалось, что мы последние люди на земле и доживаем последние часы в пустом замёрзшем городе… 8 марта …В городе воскресник по очистке от снега и льда трамвайных путей. В очереди рассказывали, что видели на улицах грузовой трамвай, который не стоял, а ехал… А вдруг к осени мы уже вернёмся в Гатчину, а 1 сентября, как всегда, пойдём школу…Наверное, в школах после войны будут учиться одни отличники… 27 марта. Началась работа по очистке улиц. Вышли, наверное, все работоспособные. Люди с ломами, лопатами и топорами скалывают сугробы, сосульки, ледяные натёки на домах. И всё это на больших фанерных листах волокут вдоль по улице прямо в Неву… 28 марта … Прочёл сегодня в газете решение Исполкома о развитии индивидуального огородничества… 15 апреля …Встали рано. Поели и все пошли смотреть трамвай (только бабушка осталась дома). На улицах людей много, все радостные, оживлённые, как на 1-е Мая… Мама отпустила нас с Юрой покататься на трамвае. Мы ездили на семёрке и на тройке. Объездили все эти маршруты от кольца до кольца!.. 24 апреля …Я сидел и переписывал книгу, когда вдруг раздался свист, грохот, а затем все стёкла балконной двери рухнули мне на спину, а меня отшвырнуло от окна… Мама очень испугалась, что меня ранило, и долго осматривала, вынимала осколки стекла из волос и пальто.Но крови не было…Оказывается, бомба попала в мостовую перед соседним домом…Весь вечер заклеивали рамы бумагой и выносили осколки. 8 мая …Узнали, что сегодня взрывом убило много детей, вышедших из садика фабрики Урицкого погулять со своей воспитательницей… 15 мая …На Невском многие дома носят следы бомбёжек, но разрушения замаскированы. Так, большой дом на углу канала Грибоедова в центре разбит до основания, а дыра закрыта большим щитом,на котором нарисовано всё разбитое. Это, наверное, для того, чтобы с воздуха не было видно разрушений. В скверах и парках много замаскированных зенитных батарей. На Неве военные корабли. Вид у города спокойный, но какой-то насторожённый… 29 мая. Сегодня вместо уроков мы всем классом пошли на строительство укреплений. Закладывали окно углового дома на проспекте Щорса, угол Красносельской, кирпичом, оставляя пулемётную амбразуру…Видимо, в Ленинграде начинается подготовка к чему-то серьёзному… 2 июня …Гулял по площади Жертв революции (Марсово поле) Всё превращено в грядки с рядами моркови и свёклы. Даже вокруг зенитных батарей и то грядки. Люди копаются в земле, окучивают, поливают… 12 июня …Поехал на Невский. Около Дома книги продавали много книг. Я купил большой однотомник Маяковского с обожженными краями. Говорят, что это из партии книг, пострадавших при пожаре на Печатном дворе… 22 июня …Впервые в газете названы военные потери: Германия потеряла около 10 миллионов (убитыми, ранеными и пленными), мы – 4,5 миллиона. Но ведь это военные потери на фронте. А сколько же мы потеряли мирных жителей? Ведь их-то Германия не теряла… 30 июня. Сегодня последний день занятий в школе… 7 июля. Несколько дней не писал – не было ни сил, ни желания. Сдача Севастополя очень на меня подействовала. Узнал, что 2 июля погиб писатель Евгений Петров (оказывается, он брат писателя Валентина Катаева)…. 20 июля. Сегодня получили повестку об эвакуации. Значит, едем. Вечером сидел на балконе, смотрел на нашу 11-ю линию и думал о нашем житье-бытье…Наверное, никогда больше не повторится то, что пришлось нам пережить за год ленинградской жизни. Несмотря на все пережитые кошмары, покидаю Ленинград с чувством светлой грусти. Почему-то расставаться жалко. Расстаюсь, как с близким человеком, с которым вместе прожил большой и важный кусок жизни. Увидимся ли мы когда, кто знает?...» ***
|
