Учащийся группы №­_____ 19 страница

К изложенному наиболее общему началу педагогического процесса следует прибавить еще три, дополняющие и развивающие первое и охватывающие педагогический процесс с различных сторон: усовершенствование личности основывается на самодеятельных упражнениях, развиваемых организмом в силу присущей ему самобытности; усовершенствование личности имеет индивидуально-общественный характер; 220 усовершенствование личности и весь вообще педагогический процесс есть процесс автономный.

Говорить что-либо об этих началах после того, что сказано в предыдущих главах настоящего исследования, было бы излишним повторением. Указанные высшие начала являются лишь краткой формулировкой сущности педагогического процесса, его главных сторон и моментов. Ими исчерпывается сущность педагогического процесса; его постоянная сторона та, что он есть не что иное, как всестороннее усовершенствование личности, индивидуально-общественной и самодеятельной по самой своей природе. Но в педагогическом процессе кроме постоянной всенародной или общечеловеческой стороны, кроме его сущности есть еще другая сторона, изменчивая, разнообразная, вносящая в основу его оттенки, своеобразные формы. Эта сторона педагогического процесса в формулировке наиболее общего (первого) его начала выражена словами, что усовершенствование личности достигается «соответственными» систематическими упражнениями. Что такое соответственные упражнения? Чему они должны соответствовать? Прежде всего, конечно, самой сущности педагогического процесса. Но дело в том, что педагогический процесс в действительности не является одной голой сущностью без всяких дополнительных черт: он на практике имеет оттенки и специальные черты. Так, у различных народов он является несколько различным, будучи по существу одинаковым; различные свойства внешней природы также накладывают на педагогический процесс свою особенную печать; педагогический процесс заметно изменяется в зависимости от пола, возраста и личности воспитываемого. Как отнестись к этим изменениям педагогического процесса: упражнения, способствующие усовершенствованию личности, должны соответствовать им или нет? Очевидно, должны, потому что иначе воспитание не будет соответствовать природе воспитываемого; очевидно, что упражнения не могут быть одинаковыми для 5-летнего ребенка и 15-летнего юноши, для русского и китайца, для мужчины и женщины. Следовательно, если мы хотим отдать себе полный отчет в педагогическом процессе, то мы должны изучить его не только в его сущности, но и в его главнейших изменениях. Такое изучение и составит предмет нашего дальнейшего исследования.

Считаем нужным указать читателю на попытку выяснить сущность педагогического процесса, его законы, правила, теории и задачи, сделанную г. Демковым2 в «Педагогическом сборнике» за 1899 г. (№ 8 и 9 — «Педагогические правила и законы») и 1900 г. (№ 4, 5 и 6 — «Педагогические гипотезы и теории,, их историческое и современное значение»).

221 VIII. О видоизменениях педагогического процесса под влиянием внешней природы Человек живет в среде двоякого рода: внешней природы и людского общества. Он одинаково тесно связан с той и с другой: обе снабжают организм материалом развития и значительно влияют на самый ход органического развития. Рассмотрим, как видоизменяется педагогический процесс под этими влияниями.

Внешняя природа есть могучая воспитательница людей: ее влияние сказывается и на физическом, и на духовном развитии человека...

Таким образом, природа определяет схему жизни человека: характер его занятий, промыслов, душевных склонностей и народной истории. Влияния эти часто не замечаются, так как они постоянны и выделить их довольно трудно; но они одинаково значительны и в жизни взрослых, и в жизни детей. Последние настолько же им подлежат, как и первые.

Вообще все приведенные факты свидетельствуют о глубине влияния природы на всего человека, о том, какой могучей воспитательницей является природа по отношению и к детям, и к взрослым людям, и к целым человеческим обществам. Чему учит природа, собственно, по части воспитания детей? В чем состоит естественное, натуральное воспитание детей? Естественный человек, человек природы прежде всего чужд каких-либо намеренных и сознательных планов в отношении к своим детям. Он ничего в этом деле не обдумывает, ничего не желает, не ставит себе никаких целей. Родившийся организм развивается в силу присущей ему самодеятельности, вполне согласно с своей природой и действующими на него внешними влияниями.

Как внешняя природа воспитывает людские общества, заставляя их без всяких намерений и целей применяться к себе, образовывать известный характер, точно так же поступают взрослые в отношении своих детей. Последние живут в той среде, которую создают взрослые, и применяются к ней. Что едят взрослые, то едят и дети; чем занимаются взрослые, тем занимаются и дети; каков порядок жизни взрослых, таков порядок жизни и детей. Специально детского уголка, учреждения, занятия у первобытного человека еще не имеется, нет особого детского мира; дети живут в среде взрослых и по примеру взрослых, обособления между отцами и детьми еще не возникло. Жизнь первобытного человека так несложна, нехитра, его занятия, промыслы, верования так просты, что расстояние между отцами и детьми в духовном отношении бывает очень небольшим и скоро совсем исчезает.

222 Дети учатся жизнью, путем примера и подражания. Что делают отец и мать, тем же играют сын и дочь, весьма рано приучаясь к родительским занятиям. Отец ловит рыбу или стреляет из лука зверей — и сын с ним в лодке; чрезвычайно рано научается плавать, как говорят иные путешественники, ранее, чем ходить; или забавляется пусканием стрел из маленького лука, а скоро становится и прямым помощником отца по ловле зверей. Как дети выучиваются языку взрослых, никем намеренно не обучаемые, точно так же они выучиваются и всему прочему, тоже никем этому не обучаемые.

Естественное свободное развитие организма в силу присущей ему самодеятельности, чуждое всяких намеренных и искусственных влияний,— вот что составляет главнейшую существеннейшую черту естественного первоначального воспитания. Дети растут и воспитываются так же, как растут и воспитываются молодые животные. Как скоро дети немного подросли, всякие заботы и попечения о них со стороны родителей прекращаются, и дети предоставляются самим себе.

Другая видная черта естественного первобытного воспитания — безграничность родительской власти над детьми. Как внешняя природа повелительно распоряжается людьми, требуя безусловного себе подчинения, так же повелительно относятся и родители к своим детям. И природа беспощадна, и родители беспощадны; родители почти ничто перед лицом природы, дети почти ничто по сравнению с родителями. Безжалостное право силы царит всюду.

Дитя есть вещь, принадлежащая родителям; они его создали. Дитя не имеет никаких прав; родители ничем не связаны в своих отношениях к детям. Любят родители дитя естественным, родительским чувством — хорошо; в гневе, з случайном раздражении отец искалечил дитя и даже убил его — тоже в порядке вещей. Никто против этого не протестует; мысль о правах дитяти, даже о его праве на существование, еще не брезжит ни в одной голове. Признается единственный догмат относительно детей: дети суть вещи своих родителей; что хотят родители, то и делают со своими детьми. Подобно тому как пройдет много времени, прежде чем человек начнет воздействовать на внешнюю природу и изменять ее согласно своим потребностям и желаниям, так точно пройдет много времени, прежде чем дети получат в сознании родителей известные права и потребностями своей детской натуры будут видоизменять склад жизни взрослых.

К этому естественному первоначальному воспитанию с течением времени присоединяется постепенно влияние идеала, несколько изменяющего первобытные педагогические черты в воспитании дикарей. Влияние идеала прежде всего сказывается в стремлении воспитать красивых и мужественных, выносливых к физи223 ческой боли детей. Эстетическая черта выражается исправлением органов человеческого тела. Дикари остаются недовольными естественной формой головы человека, размером его ушей, величиной ступни, числом зубов, цветом кожи и т. п. и начинают в видах красоты исправлять организм, подвергая детей жесточайшим мучениям, отдавливая мозг к затылку, придавая голове удлиненно-заостренную форму, выбивая несколько передних зубов, чрезмерно растягивая уши, татуируя тело и т. п. В видах развития выносливости при наступлении половой зрелости юношей и девушек подвергают разнообразным и довольно продолжительным истязаниям, чтобы убедиться, что испытуемый уже не дитя, а взрослый, могущий спокойно и бодро выдержать разные физические неудобства и страдания, столь неизбежные в жизни каждого дикаря. Не выдержать этого экзамена значило бы жестоко осрамиться.

Таким образом, естественное первоначальное воспитание совершается присущей организму самодеятельностью и заключается в свободном саморазвитии при самой незначительной помощи и участии взрослых. К этому естественному воспитанию с течением времени присоединяется новый элемент — влияние идеала, хотя бы самого скудного и несовершенного. С влиянием идеала начинается давление общественности на воспитание. Рассмотрим влияние этого нового элемента на воспитание, т. е. общественности.

IX. О видоизменениях педагогического процесса под влиянием общественной среды Общественная среда оказывает могучее давление на детей не какими-либо частными сторонами своего быта и склада, свойствами тех или других личностей, разными мелкими обстоятельствами, случающимися в жизни взрослых на глазах детей: она влияет на детей самими основами своего устройства и организации, теми устоями, на которых держится жизнь данного народа. Такими устоями служат народные язык, религия и быт, т. е. семейный, общественный и государственный склад жизни в связи со строем школы и состоянием народной культуры вообще. Скажем в общих чертах, как все эти факторы народной жизни отражаются на развитии дитяти.

Народный язык находится в самой тесной связи с народной жизнью: с преобладающими занятиями и склонностями народа, свойствами населяемой им страны, особенностями его мышления и взглядов, с историей народа. Для языка народа не безразлично, где живет народ и чем занимается. Если народ живет при 224 море и занимается морскими промыслами и торговлей, то в его словаре будет много слов, относящихся к воде, морю, морским бурям, волнению, кораблям, лодкам, парусам, морским животным, морским промыслам и т. п.; если народ живет в степи, или пустыне, или в горах, его словарь опять получит своеобразную окраску: появятся разные категории слов, обозначающие пустыню с ее свойствами, животных, в ней водящихся, караваны, проходящие через нее, множество наименований верблюдов, коней или степных животных, растений, их роста и увядания, причем слова, относящиеся к морю и горам, их свойствам, жизни на море и в горах, будут очень малочисленными. Чем, какими впечатлениями и какой деятельностью живет народ, о том он и говорит, то й отражается в его словаре богатством известных слов и бедностью других. Народ, живущий в горах или степи и не видящий почти воды, не может быть богат словами, относящимися к морю, его жизни, морской торговле и т. п. Точно так же преобладающие занятия и промыслы народа — земледелие, торговля, охота, скотоводство, фабричная промышленность — оставят явственный след в народном словаре: народ скотовод или земледелец, народ войнолюбивый или прямо разбойничий и народ миролюбивый и торговый будут иметь различный словарь, с различными преобладающими категориями слов. Понятно, что и история народа, все замечательное и выдающееся в народной жизни, преобладающие духовные склонности и господствующие интересы, всякого рода перевороты также отразятся в народном языке соответствующими группами слов.

Народ с преобладанием в своей духовной деятельности фантазии и народ с господством над всем практического смысла и трезвого рассудка будут иметь и в своем словаре соответствующие особенности. В историческом развитии народный язык представляет сокровищницу, в которую народ в течение веков складывал свое духовное богатство, свои духовные приобретения и которую он предоставляет для пользования новым поколениям. Словом,, каков народ, таков и язык. Народ, богатый знаниями, наукой,, культурой, и язык имеет богатый, с огромным словарем; полудикое племя и язык имеет скудный. Если оно имеет отдельные обозначения только для первых пяти чисел, а что выше пяти обозначает просто словом много, то, конечно, в словаре такого племени мы не можем надеяться встретить слова, обозначающие процессы высшего математического рассуждения.

В народном языке отражается не только запас знаний народа, но и характер его мышления, обозначаются точки зрения на предметы и явления, те стороны, на которые преимущественно обращается внимание народом, те свойства, по которым он судит о предметах. Прежде всего характер народного мышления отражается в грамматическом образовании слов и синтаксисе. Способы, 225 которыми в языках образуются части речи, склонения и спряжения, весьма различны: есть языки, в которых частей речи, склонений и спряжений нет, а в других все это имеется; в одних языках части речи, склонения и спряжения образуются одним способом, в других — другим. Склонение, например, русских слов и английских весьма различно. Синтаксис языков также весьма различен. Есть языки, в которых отдельные слова суть и предложения, в которых мысль является как будто не чем-то последовательным, а одновременным; в других языках мысль не укладывается в коренное значение слова и его различные приставки, но требует последовательного раскрытия в ряде слов. Это последовательное раскрытие мысли в иных языках бывает ясным, легким, коротким, а в других запутанным, тяжелым, длинным, сообразно народному мышлению. Французский строй речи и немецкий — дело, как известно, весьма различное.

Если затем присматриваться к значению слов, к тому, что, собственно, замечал и обозначал словом каждый народ в окружающих его явлениях, то окажется, что хотя бы предметы были те же, но понимание их было различно. Каждый народ видел в предметах нечто особенное, понимал их по-своему. Солнце одно и то же для всех, но оно светит различно в разных местах и разным народам представляется различным. Один народ ценит особенно одно его действие, а другой — другое. Справедливость, мужество, великодушие, по-видимому, общечеловеческие явления; но они и понимаются и переживаются народами весьма различно: великодушие для одного не есть великодушное для другого; для одного нет ничего выше справедливости, для другого простая справедливость довольно низменное свойство.

Коротко, каждый сколько-нибудь развитой язык заключает в себе две существенно важные и различные стороны: собрание результатов народного мышления, народного творчества — словом,, всей душевной народной деятельности, и собрание способов мышления, указание точек зрения на предметы, своеобразную логику, особенное построение рассуждения.

Понятно теперь, что усвоение народного языка есть усвоение народной души, духовное приобщение себя к тому великому целому, которое называется известным народом и говорит на известном языке; усвоить народный язык значит усвоить и известную культуру, приобретенные народом знания, а вместе и народный способ мышления, намеченные в языке руководящие точки зрения на весь божий мир. Прежде всего через язык народ отливает отдельную детскую душу в народный общий тип; через язык он втискивает и ум и чувство детей в определенные твердые рамки, из которых бывает довольно трудно выбиться и взросломуА когда позднее он сознает тесноту и недостаточность этих рамок. Заме226 чательно, что дети не без сопротивления входят в твердые рамки народной речи, их творчество возмущается налагаемыми на их ум оковами грамматики взрослых: дети сначала пытаются обыкновенно создать свой язык, сочиняют множество своих собственных слов, по-своему склоняют и спрягают слова взрослых и своеобразно сочетают их в предложения; но под влиянием взрослых, совсем не хотящих знать своеобразного детского языка, не понимающих его и не желающих понять, дети обуздывают свою склонность к творчеству в области слова, бросают свой выдуманный язык и кончают тем, что приучаются правильно говорить на языке окружающих их взрослых, т. е. на народном. Вместе с тем все, что есть в языке важного и характерного, впитывается в детскую душу и формирует ее по проникающему язык народному типу.

Вторая основа народной жизни есть народная религия. В ней выражаются идеальные стремления народа; в ней народ отвлекается от своих будничных дел, ежедневных занятий и возносится в идеальный мир. По своим элементам религии суть весьма сложные явления; поэтому первенствующее значение в них могут получать весьма различные черты. Самое существенное в религии — отношение ее к нравственности, разуму и общий тон. Каждая религия, более или менее, учит, как жить, как относиться к людям, в чем задача человеческого существования. Но, к сожалению, в большинстве религий на практике этот существенный нравственный элемент отходит на второй и даже на третий план, а выдающееся значение получает обыкновенно культ, церемониальная, обрядовая сторона. Представители религии часто приходят к печальному и пагубному убеждению, что можно людей, особенно иноверных, не любить, даже ненавидеть, вредить им, истреблять их; но если при этом будешь тщательно исполнять религиозные обряды и установленные церемонии, если будешь твердо веровать, как и во что предписано, то все будет прекрасно: спасешься, окажешься угодным богу.

В других религиях выдающееся значение получает отношение религии к разуму. Выше всего ставится твердая вера в установленные догматы, и величайшим не только заблуждением, но и преступлением считается ересь, т. е. неправильное вероучение в какомлибо пункте. Разуму и науке в этих религиях плохо, собственно нечего делать: предполагается, что в священных книгах все вопросы разрешены и все нужное для человека сказано. Больше исследовать нечего и незачем: в результате исследования может получиться только ересь. Всякая свободная, независимая попытка исследования признается неразумным высокомерием, дерзновением против бога, колебанием весьма почтенных и давних авторитетов, неверием. Соответственно с такими взглядами и поступают со свободномыслящими людьми: к ним относятся как к преступникам.

227 Наконец, весьма важен общий тон религии. Есть религии светлые, радостные, гуманные, бодрящие, а есть религии мрачные, суровые, жестокие, подавляющие. В одних религиях и человеческая личность и жизнь ценятся высоко; исповедники религии призываются к бодрому труду и наслаждению жизнью; в других религиях человек объявляется червяком, жизнь признается временем испытаний и плача и высшей задачей ставится пренебрежение к земле и всем ее благам и устремление ума и сердца в загробный мир.

В этих особенностях религий выражается различие народного характера, склада народного ума, народной души и степени ее культурности. Каков народ, таков и его бог, такова и его религия 1. Разные народы, держащиеся по названию одной и той же религии, например христианской, на самом деле исповедовают различные. Христианская религия итальянцев, немцев, англичан и русских далеко не одна и та же религия, хотя, конечно, и имеет много сходного, как есть немало сходства между названными народами, их историей и культурой. Точно так же христианство различных веков было не одной и той же религией.

Взрослые передают детям народную религию, как передают и язык. Творчества детей в религиозной области так же не допускается, как и в области языка; от детей требуют, чтобы они веровали и спасались не на свой собственный лад, а как их учат, как им внушают. Детских религиозных идеалов не допускается: религиозные идеалы должны быть не личными, а народными. Как предки думали о боге и жизни, как думают отцы, так же должны веровать и дети. Попытки детского религиозного творчества, как и детской своеобразной речи, бывают, но подавляются взрослыми еще скорее и суровее, чем в области языка, из боязни, как бы попущением таких попыток не прогневить бога. Детское религиозное творчество замирает еще скорее, чем творчество детей в области языка, и в области религии дети быстро приводятся к обычаям взрослых, так же погружаются в религиозные обряды и церемонии, так же начинают бояться собственного разума и его свободных независимых суждений, как боятся всего этого в большинстве и взрослые.

В то же время нельзя не признать, что единство веры 2 есть одна из могучих связей народности: в народной вере отдельная личность сливается с народной душой в ее стремлении к идеальному миру.

Понятно поэтому, как глубоко и сильно влияют свойства религиозной веры на все развитие детской личности. Совсем не безразлично для формирования детской психики, что таит в себе народная религия: свободу для ума, радость и любовь'для сердца,; глубокие внутренние возбуждения и высоко идеальные призывы или стес228 нение, суровость, требования строгого духовного повиновения, соединенные с пышными церковными церемониями.

Как небесные дела каждой личности устрояются для нее помимо ее желания и воли народной религией, так земные определяются установившимся порядком семейной, общественной и государственной жизни, бытом, культурой, историческими преданиями.

Дитя входит в готовые и весьма твердые формы жизни и быта; взрослые к ним очень привыкли и на изменения соглашаются нелегко. Как новшество в вере носит название ереси и влечет за собой для еретика не особенно завидное положение, так и новшества в семейном, общественном и государственном строе и быте также не особенно поощряются и нововводителям часто приходится плохо. Даже всесильный и крутой император Петр I встретил серьезное и упорное противодействие своим реформам и попал за них во мнении многих русских людей в антихристы. Такой твердый уклад жизни имеет громадное влияние на развитие каждой отдельной личности. В этом отношении следует отметить прежде всего общий характер учреждений, не только допускающих, но и требующих свободы и самодеятельности граждан, их предприимчивости и почина или же ставящих их в совершенно иное положение, в котором они лишены серьезного влияния на ход дел в своей родной стране и им предоставлено главным образом уплачивать безнедоимочно подати, отбывать военную службу и повиноваться установленным властям. Одни учреждения воспитывают открытые,; независимые и твердые характеры, а другие дух угодливости, лести и отречения от своей воли. Бывают общества, насквозь пропитанные холопством и стремлением угодить, в которых, кажется, навсегда потеряна самостоятельность действий и где свободомыслящему человеку трудно дышать... Степень народной культурности, духовной и материальной, умение или неумение народа образовывать кружки, союзы и ассоциации 3 для достижения общественных целей, поверхностный или глубокий интерес к вопросам духовной и общественной жизни — все эти и подобные условия и особенности народной жизни, ее порядки и формы с страшной силой давят на формировку подрастающих поколений в известном направлении, и уйти, увернуться от этого давления строя общественно-государственной и семейной жизни невозможно.

Старшее поколение в народе, деды и отцы, унаследовав от бесконечного ряда предков язык, религию, строй семьи, общества и государства, вообще народную культуру, сжилось со всеми этими порядками и формами, составляющими основу его деятельности, пропиталось, прониклось ими. Понятно, что старшее поколение передает эти устои младшему невольно, неизбежно, как народную святыню; оно говорит постоянно на языке страны и на другом говорить не может. Оно всем сердцем исповедовает народную веру, 229 страшась всякого уклонения от нее как погибельной ереси; оно срослось с формами быта, с известным семейным, общественным и государственным укладом жизни и плохо представляет возможность иного строя всех жизненных распорядков. Естественно, что оно бессознательно, ненамеренно, но совершенно неизбежно и с страшной силой давит на формировку подрастающих поколений в известном направлении, т. е. в духе народности, народного типа.

Тот, кто родится среди данного народа и живет с ним, будет дышать его воздухом, впитывать его воззрения. Каждый неизбежно есть сын своей страны и своего народа.

Из общественно-государственных народных учреждений следует особо упомянуть еще о влиянии школы и семьи на развитие личности.

Школа формирует личность совершенно в том же духе, как и народность, делая сознательно и намеренно то, что народность делает без всяких целей, часто стихийно. Народность воспитывает прежде всего языком. Школа пользуется тем же самым средством, отводя широкое место родному языку в учебных программах, ставя его даже в основу всего учебного курса. В школах родной язык изучается более или менее основательно, выясняются законы языка, его строение, учащиеся приучаются к владению хорошей речью, устной и письменной. Если для понимания законов и строения современного отечественного языка оказываются необходимыми какие-либо знания о древнем отечественном языке, его особенностях или элементарные сведения по другим языкам, то они также привлекаются к выяснению дела. К изучению языка в школах присоединяется знакомство с отечественной литературой, с более видными деятелями слова, так что учащиеся глубоко пропитываются теми духовными элементами, которые заключены в языке. Таким образом, школа повторяет, углубляет и делает более или менее сознательным стихийное влияние народного языка на развитие личности.

То же совершается в школе и с другими народными стихийными влияниями на человека. Изучение религии занимает в школе видное место: учащихся знакомят с ее теорией, историей и богослужением. То, на что смотрело, что слушало дитя малосознательно, что плохо понимало, то теперь в школе разъясняется ему всесторонне; механическое запоминание превращается в достояние разума.

Точно так же на уроках отечественной истории выясняются сущность, происхождение и развитие общественных и государственных учреждений, их формы и взаимные отношения, изучается народная культура, запоминаются главнейшие события народной жизни, преимущественно светлые и героические. Народность, всасываемая с молоком матери, в школе превращается в патриотизм, нередко весьма грубый и неразумный, возбуждаемый искусственными 230 мерами и средствами и соединяемый с насаждением пренебрежения к другим народам, гордости перед ними, с насаждением античеловеческих и антисоциальных чувств. Наконец, даже влияние внешней природы углубляется и выясняется в школе изучением отечествоведения, географии, местной флоры и фауны, которое иногда ведется также с особенной, патриотической точки зрения, не столько для ознакомления с самими изучаемыми предметами, сколько для возбуждения любви к Отечеству и народной гордости.

Если ко всему этому прибавить еще, что в школах воспитание и обучение совершаются фабричным способом, для всех одинаковым, по одному типу и образцу, с весьма малым вниманием к личным свойствам учащихся, которым в школах почти нет совсем места; что школьная организация и школьные рамки изменяются туго и медленно в своем существе (а не в подробностях и мелочах), то будет понятно, каким могучим орудием служит школа для формировки подрастающих поколений в народном духе, по господствующему народному типу и даже по признанному временно нужным патриотическому шаблону. В воспитании личностей школа действует вполне согласно со стихийными народными влияниями, повторяя, углубляя и освещая их. В школе, правда, есть и другие образовательные элементы и предметы, помимо народных, отечественных, предметы международные, общечеловеческие; но в элементарных школах они ничтожны, а в средних их довольно много, но они, к сожалению, часто бывают маловлиятельными.

Строй семьи есть одно из проявлений народности и ее культуры: основы семейного строя покоятся в глубинах народного характера и народной истории. Поэтому семья влияет на развитие личности не только согласно с общими стихийными началами народности, но и сама есть народность, часть ее. В таком общем виде семья и школа действуют в одном направлении, стремятся к достижению тех же целей. В семье дитя учится говорить, впервые знакомится с религией, семейными и общественными учреждениями; семья руководит и первым его сближением с внешней природой. Словом, народность действует сначала через семью. Но отношение к воспитываемому в семье и школе бывает различное: в семье дается видное значение личным свойствам детей, имеющим так мало применения в школе. Семья весьма внимательно следит за здоровьем своих подрастающих членов, за их занятиями, их трудностью или легкостью, стараясь трудные облегчить и предоставить время и место для упражнений по личному выбору, по сердцу, по доброй воле и охоте. Дитя отдыхает в семье от школы; в последней его личность тонет в массе других личностей, в обязательных курсах и неизменных для всех одинаковых порядках; в школе дитя не столько личность, сколько нумер, просто единица, равная другой единице.

В семье совсем другое дело: в семью дитя возвращается лицом, 231 имеющим личные права. Здесь оно живет не общешкольной, а личной, своей жизнью; здесь оно рассматривается и ценится по всей совокупности своих свойств, а не по части их, как в школе.

Правда, и в семье учащееся дитя много занимается школьными делами, но оно занимается на свой лад, тогда и столько, сколько признает нужным, и всегда выкроит себе время для излюбленного занятия. Стремление, обнаруживаемое подчас школой, надзирать и руководить детьми и в семье прямо вредно.

Другое, весьма важное влияние, оказываемое семьей на дитя, заключается в сердечности семейных отношений, в развитии и укреплении чувствований у дитяти. В школе при ее фабричноказарменном строе, при одинаковости требований и взысканий со всех детям холодно, часто не по себе; не будь товарищества, детское сердце совсем замирало бы в школе. В школах много чиновничества и дисциплинарных требований, да и некогда руководителям школы входить в детскую душу — детей очень много.