Имперское право

Империя, основанная Карлом Великим (768—814), с самого начала являлась некой универсальной идеей, внедренной в разнородное множество племенных, местных и феодальных единиц. Это было не территориальное образование, а сфера власти (imperium) личности императора, олицетворяв­шего религиозное единство западного христианского мира и его военное со­противление скандинавским, арабским, славянским и мадьярским набегам. Сам Карл Великий создал некоторые законодательные, административные и судебные механизмы центрального контроля, но они были слабыми. Им­перские правовые учреждения были рассеяны по империи и не имели глу­боких корней. Империя Карла Великого справедливо была названа "колоссом на глиняных ногах". После его смерти она быстро раздробилась и была разделена между его наследниками, а титул "императора" перешел к вождям восточных франков, населявших территорию, названную много столетий спу­стя Германией.

В течение двух веков германская империя продолжала называться им­перией франков, или христианской империей, и лишь редко — Римской им­перией. Затем в начале XI столетия сложилась практика присвоения наслед­нику, избранному в будущие императоры, титула "короля римлян" вместо "короля франков"; после смерти императора наследник обычно отправлялся в Рим, чтобы принять от папы корону "императора римлян". Это прежде всего символизировало претензию франкского императора на теократическую власть римского императора Константина и его преемников в качестве главы церкви. В XII столетии сама империя впервые стала называться Римской им­перией; однако к тому времени утвердилось папское верховенство над церковью, и слово "римская" в названии империи символизировало ее поли­тическое и правовое единство и власть в светской сфере. Только в XIII сто­летии она стала называться Священной Римской империей и, наконец, в XV столетии — Священной Римской империей германской нации.

Для понимания рудиментарного характера имперского права до Пап­ской революции нужно помнить, что империя не имела столицы, бюрократии, профессионального судебного сословия, даже прочной фискальной власти. Император управлял с помощью своего двора, постоянно кочевавшего вместе с ним по империи. Канцлер был секретарем императора. Казначей отвечал за бюджет императорского двора. Королевские советники были не постоян­ными должностными лицами, а избирались ad hoc, от случая к случаю. Как отметил Генрих Миттайс, "империя была в полной своей силе только в конкретном месте, где находился король; он мог заставить уважать себя, толь­ко постоянно появляясь в различных частях своей империи. Это требовало сверхчеловеческого личного напряжения и преждевременно истощало силы правителей: их ранняя смерть бывала не просто печальным случаем, а след­ствием изматывающей системы управления.

Это не означает, что не было иного императорского права, кроме права королевского двора. Прежде всего существовала королевская прерогатива осу­ществления правосудия: где бы император ни был, он проводил судебные за­седания, применяя обычное местное, племенное или феодальное право и осу­ществляя универсальную справедливость и милость в своей функции наме-

стника Христа и верховного главы imperium christianum. Император имел право "затребовать" дело (jui evocandi) из любого суда — местного, феодаль­ного, территориального или духовного. Даже более того, он имел полномочия издавать "объявления" империи — требования от обвиненных в них лиц предстать перед императорским "высоким правосудием" под угрозой объяв­ления их вне закона. Полномочие издавать имперские "объявления" входило также в компетенцию графов (comes, нем. Graf). Должности графов сохранились с каролингских времен, когда они назначались императором для осуществления судебных и административных функций от его имени на ме­стах (в графствах — grafschaften). Однако в течение последующих столетий централизованный имперский характер этой должности был сильно ослаблен и в большинстве регионов стал большей частью наследственным и местным.

Кроме того, император оказывал существенное влияние на развитие церковного права, которое само в этот период, как и в римские времена, считалось одной из главных отраслей имперского права. До Папской революции императоры назначали аббатов и епископов (включая епископа Рима), созывали церковные синоды, председательствовали на них и даже время от времени издавали церковные каноны равно теологического и правового характера.

Слабость имперского права с его светской стороны отражалась в том, что император не имел права облагать налогом своих подданных и получал свои доходы от собственных поместий, разбросанных по империи. Существо­вали также строгие ограничения его права приобретать новые земли путем перевода в казну выморочного имущества. В XI в. императорам удавалось посредством дарений земли создать класс имперских служащих (называвших­ся ministeriales — министериал); они назначались для управления им­ператорскими поместьями и, имея конное вооружение, должны были также служить в качестве составной части императорской армии. Однако когда зем­ли переходили к императору от его вассалов (князей и других представителей аристократии) вследствие отсутствия наследников, имперское феодальное право требовало передать их другим вассалам. Это так называемое Leihezwang ("принудительное пожалование леном") четко отличало имперское феодаль­ное право от феодального права Франции, Англии, Сицилии и других воз­никавших светских держав западного христианского мира.

Папская революция существенно изменила природу императорской должности, а вместе с ней объем и характер императорского права. С одной стороны, конституционная роль императора внутри церкви была значительно уменьшена — он стал простым мирянином, хотя и могущественным, посколь­ку епископы и аббаты, пусть и не он наделял их церковными полномочиями, оставались его феодальными вассалами. Его конституционное положение по отношению к правителям различных составлявших империю территорий так­же изменилось. Князья фактически сыграли решающую роль в окончательном разрешении спора об инвеституре, в обсуждениях, приведших к Вормсскому конкордату 1122 г., они выступили, по словам Миттайса, "гарантами им­перских прав, посредниками между императором и папскими легатами. Многие новые княжеские дома XII и XIII столетий, включая Гогенштауфе-нов, Виттельсбахов и Веттинов, впервые выдвинулись во время гражданских войн, сопровождавших Папскую революцию. К середине XII столетия, говоря

опять словами Миттайса, империя "состояла уже не из племенных территорий (Stammeslander), а из территорий нового типа, управляемых герцогами, ко­торые считались участвующими в управлении империей"³.

В самом деле, император в своем избрании оказался полностью зави­симым от герцогов и других князей империи. В 1077 г. князья съехались на съезд (Reichstag) в Форххейме, на котором они приняли резолюцию, одобренную папой Григорием VII и требовавшую избрания императора ими, ив 1125 г. на съезде в Майнце этот принцип был впервые применен, когда комиссия князей отвергла наследника умершего императора Генриха V, герцога Швабского, и вместо него избрала Лотаря, герцога Саксонского. В 1138 г. после смерти Лотаря князья снова обошли наследника императора и избрали соперника Лотаря, Конрада Швабского; а в 1152 г. они обошли сына Конрада в пользу его племянника Фридриха Барбароссы. К концу XII сто­летия сложилась практика, что императоры должны избираться состоящей из князей избирательной коллегией, в которой привилегированное положение за­нимали арихиепископы Майнца, Кельна и Трира и пфальцграф Рейнский.

Кроме того, император должен был собрать "князей империи" всякий раз, когда предстояло принимать решения фундаментальной важности. Старая империя состояла из императорского двора и племенных герцогств (Stammesherzogtumer, "stem duchies"); новая империя состояла из собственной территории императора — земли (Швабии, Саксонии или другой), а также земель, управлявшихся имперскими князьями (Reichsfursten) и постепенно утративших большинство своих черт племенных герцогств и превратившихся в прежде всего территориальные политические образования.

Новая империя создала новые политические и правовые учреждения. Спекуляция имперской власти побудила императора создать гражданскую службу, состоявшую в гораздо меньшей степени из церковных лиц и зани­мавшуюся в гораздо меньшей степени церковными делами. Светские заботы, особенно обеспечение мира и справедливости, оставшиеся по самому смыслу Папской революции в рамках верховной юрисдикции императора, приобрели растущее значение. Само разделение западного христианского мира на "церковную" и "светскую" сферы и правовое определение границ между ни­ми, наряду с сильным акцентом на правовом характере церковной сферы, контролируемой папой, неизбежно привели к соответствующему акценту на правовой характер светской сферы, находившейся под руководством им­ператора. Император нашел новые формы укрепления своего управления и борьбы с насилием. Эти новые формы отражали сдвиг в направлении госу­дарственности в современном смысле, хотя и не в той мере, как в Сицилии, Англии и Франции.

Император сохранил и упорядочил исполнение своей роли верховного судьи в империи. Он выслушивал апелляции на решение судов князей и дворянства, а также городских судов. Судебная процедура по таким делам соответствовала германской традиции группового вынесения приговора, при этом император был председательствующим, а судьи, главным образом его придворные, выносили вердикт. По делам, затрагивающим феодальное право (Lehnrecht), судьи должны были состоять из лиц, равных по статусу ответчику или обвиняемому, т.е. представителей того же класса, а по делам, затрагивающим местное право (Landrecht), — из сородичей (stammesgenossen)

ответчика или обвиняемого. Эти два типа судебной процедуры наглядно про­явились в знаменитом процессе 1179—1180 гг. против Генриха Льва, герцога Баварского и Саксонского. Генрих, обвиненный его врагами в различных преступлениях, включая измену императору, был судим за нарушение мест­ного права судом, состоявшим из швабских судей (поскольку он был родом из Швабии), и был осужден ими за отказ предстать перед судом. Он был также обвинен императором Фридрихом Барбароссой в нарушении своих фе­одальных обязательств перед последним как его сюзереном, и его дело разбиралось в соответствии с феодальным правом равными ему князьями им­перии. Наказанием за неявку в суд было объявление вне закона, которое, однако, не было постоянным, и после нескольких лет изгнания в Англии Ген­риху было разрешено вернуться в свой замок в Браунппвейге и восстановить часть его аллодиальных владений. Наказание за нарушение его феодальных обязательств было более суровым — конфискация навечно его ленов, включая герцогства Баварию и Саксонию, они перешли к императору, который в со­ответствии с реформой о принудительном наделении феодом пожаловал Ба­варию дому Виттельсбахов и разделил Саксонию между двумя другими кня­жествами, покончив таким образом с территориальной властью рода Вельфов, к которому принадлежал Генрих⁵.

Император имел право созывать знать, включая высших светских и церковных вассалов, рыцарство и иногда представителей имперских городов, для участия в нерегулярных консультативных ассамблеях. Эти "имперские дни", или "съезды" (от лат. dies — день, нем. Tag, Reichstag), ставшие в XIII в. регулярными, были неким аналогом тогдашних английских парламентов. Они были учреждениями, с помощью которых короли могли обеспечивать согласие церковных, феодальных и городских магнатов — "сословий" — на королевские законы, в обмен на это ассамблеи могли добиваться уступок от верховного правителя. Миттайс отмечает, что в отличие от английских парламентов XII, XIV и XV столетий германские съезды не ставили целью представлять империю как целое (communitas regni), каждый князь действовал скорее в интересах своего собственного княжества или, самое большее, в интересах собственного класса. В то же время германский император имел меньше власти над рейхстагом, чем английский король — над парламентом. В обоих случаях периодически созы­вавшиеся ассамблеи знати символизировали политическую систему, власть в ко­торой была разделена между различными сословиями: высшим дворянством, дво­рянством низших рангов, духовенстюм, купцами, ремесленниками. Институт съезда или парламента был выражением взаимосвязи монарха и сословий; он составлял характерную черту западного конституционного права в эпоху его формирования.

Кроме того, императоры XII—XIII столетий значительно усо­вершенствовали с помощью системы министериалий управление их собствен­ными родовыми землями, из которых они получали большую часть их дохо­дов. Министериали стали в большей степени имперскими гражданскими слу­жащими и в меньшей степени феодальными вассалами. Не было, однако, си­стемы департаментов, особенно казначейства, судебного органа и канцелярии, характерных для государственного строительства в других крупных королев­ствах Европы в XII столетии, включая некоторые из германских княжеств, а также римскую церковь. Конечно, существовала императорская канцелярия,

но она включала весь штат служащих имперского двора и не выступала в качестве отдельного координирующего департамента. Как отметил Маттайс, в сравнении с германскими территориями и с Англией, Францией и Сицилией империя не смогла создать новой королевской бюрократии. Имперская кан­целярия была отсталым учреждением, "Германия не имела ничего, даже при­близительно равноценного финансовому управлению Англии", и не сущест­вовало профессионального имперского центрального правосудия⁷.

Однако было бы ошибкой считать, что германские императоры конца XI, XII и начала XIII столетия не принимали эффективного участия в пра­вотворческом процессе, развернувшемся в западном христианском мире в русле Папской революции. Они действовали главным образом с помощью за­конодательных мер, часто принимавшихся на имперских съездах обычно под названием "статута мира", или "территориальным миром" (pax terrae, Landfriede). Они предназначались для изложения новых законов, объявленных императором, и представляли собой первый пример германского имперского законодательства в новом смысле. Многие ученые недооценивали важность статутов мира как законодательства на том основании, что сама имперская власть была неэффективной, не обладала адекватным судебным и адми­нистративным механизмом для реализации этих законов. Верно, конечно, что императорская власть была относительно слабой даже в конце XII столетия, в своем зените, и что затем она быстро впала в упадок и почти распалась. Тем не менее различные императорские статуты мира, изданные после 1150 г., содержали в себе много нового права, которое фактически реализовалось на имперском уровне, и, что более важно, они содержали много нового права, вошедшего в территориальное право герцогств и других княжеств, а также в право городов.

Больше, чем кто-либо другой, сделал для издания этих имперских ста­тутов мира император Фридрих I Барбаросса (1152—1190).