Студопедия — Кафедра медицины катастроф и военной медицины 12 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Кафедра медицины катастроф и военной медицины 12 страница






 

Конец первой части

 

 

Примечания

 

 

Насторожась перед моей любовью,

Прикрыли вы свои златые кудри

И на меня глядели отчужденно (итал.)

 

2 Здесь чувствуется пробел, и это будет часто встречаться на протяжении всей переписки. Многие письма потеряны; иные уничтожены; в иных есть вымаранные места, - однако же все самое главное можно легко восполнить с помощью того, что осталось.

 

3 И здесь наслаждение сочетается с честностью (итал.).

 

4 Так думал сам Сенека. " Если б мне даровали знания, - говорил он, - с условием не обнаруживать их, я бы от них отказался". О возвышенная философия! Вот какова ты на деле!

 

5 Высокая гора в кантоне Во.

 

6 Она права. Скрытая причина, вызвавшая необходимость путешествия, говорит о том, что никогда еще деньги не были израсходованы с более достойной целью. Жаль только, что все это не принесло пользы.

 

7 Мне скажут, что обязанность издателя исправлять ошибки языка. Да, если издатель придает этому значение или если в книге можно исправить слог, не нарушая и не портя его; да, это хорошо, когда ты уверен в своем стиле и своими ошибками не заменишь ошибок автора. И при всем том, выиграет ли книга, если швейцарец будет говорить, как французский академик?

 

8 Теперь почта ходит два раза в неделю.

 

9 Из предыдущего видно, что здесь она говорит неправду.

 

10 Я дочь его! - одно лишь это помню (итал.).

 

...те крепче узы,

Что не судьбою созданы, а нами (итал.).

 

12 Вот, право, двадцатилетний мудрец, знающий уйму всяких вещей. Надо сказать, что, когда ему минуло тридцать, Юлия поздравила его с тем, что он перестал быть ученым.

 

13 Это относится к уничтоженному письму, адресованному матери и написанному несколько двусмысленно.

 

Взамен дворцов, театров или лоджий

Между зеленым лугом и горою

Лишь ель, сосну иль бук найдешь порою -

И духом воспаришь к небесной выси (итал.).

 

15 Местная монета.

 

Упругие чуть приоткрыты перси,

А дальше все закутано сурово, -

Но как покровам строгим ни доверься.

Перед мечтою страстной нет покрова! (итал.)

 

17 Несчастный юноша! Он не понимает, что, принимая вместо платы благодарность и отказываясь от денег, он попирает еще более священные права. Он не поучает, а развращает; он не вскармливает, а дает яд; обманутая им мать благодарит его за то, что он погубил ее дитя. Однако ж чувствуется, что он искренне почитает добродетель, хотя страсть вводит его в заблуждение; и если б сумасбродная молодость не служила ему оправданием, красноречивый проповедник оказался бы просто злодеем. Наши влюбленные достойны жалости; зато мать не заслуживает снисхождения.

 

18 Как вскоре будет видно, вряд ли когда-либо предсказание могло так не соответствовать грядущим событиям.

 

О боги, в смертный час

Не сметь шепнуть хоть раз:

" Я умираю..." (итал.)

 

20 Справедливое и здравое чувство. Разнузданные страсти влекут за собою дурные поступки, но дурные принципы извращают рассудок и не дают более возможности вернуться к добру.

 

Я оскорбить не в силе

Своим непостоянством

Глаза, что научили

Меня тоске любви (итал.).

 

22 Так слушают порою - и не слышат (итал.).

 

23 " Угодники" - старинное слово, уже не употребляемое: теперь говорят - " мужчины". Я обратился к провинциалам за этими разъяснениями, желая хоть чем-нибудь принести пользу публике.

 

24 Расположенные в горах деревянные домики, где приготовляют сыр и всякого рода молочные припасы.

 

Приют любезный, в зарослях укрытый,

Неведом овчарам и волопасам (итал.).

 

Ветвей прелестней свет еще не видел,

Листвы свежее ветры не ласкали (итал.).

 

27 Кастрата (итал.).

 

28 Сердце мое, кумир моей любви (итал.).

 

29 И пенье, трогающее душу (итал.).

 

30 Мое сокровище (итал.).

 

31 О легковерные женщины, угодно ли вам знать, любят ли вас? Подвергните испытанию своего друга после того, как он насладился любовными утехами. О любовь! Если я и сожалею об ушедшей молодости - твоей поре, то вовсе не из-за часа утех, а из-за часа, который за ним следует.

 

Но истинная доблесть не в признанье,

В cебе самой достоинство находит (итал.).

 

33 Дарование дворянских грамот в нынешнем веке редкость, - по крайней мере, известен как будто лишь один такой случай. Что до благородного звания, добытого ценою денег и купленного на обременительных условиях, то, по-моему, единственная его ощутимая привилегия заключается в том, что его обладателя нельзя казнить через повешение.

 

34 Здесь множество неточностей: кантон Во никогда не являлся частью Швейцарии; он завоеван бернцами, и жители его не являются ни гражданами, ни независимыми людьми, а подданными.

 

35 Трудно понять, как этот безыменный любовник, которому, по его словам, не было еще и двадцати четырех лет, мог продать дом, не достигнув совершеннолетия. Вообще эти письма переполнены подобными нелепостями, и говорить об этом я более не собираюсь. Довольно и того, что я предуведомил читателя.

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

 

Перевод А. Худадовой

 

ПИСЬМО I

К Юлии1

 

Сотни раз берусь я за перо, но стоит мне написать первое слово, как я уже полон сомнений, не знаю, каким тоном говорить, не знаю, с чего начать, а ведь я пишу Юлии! О, как я жалок! Что же со мной стало? Да, миновало время, когда тысячи сладостных чувств изливались на бумагу неиссякаемым потоком. Миновала сладостная пора надежд и откровенных признаний. Мы более не принадлежим друг другу, мы уже не те, - право, не знаю, кому же я пишу. Соизволите ли вы получать мои письма? Соизволят ли глаза ваши читать их? Сочтете ли вы их достаточно сдержанными, достаточно осмотрительными? Осмелюсь ли я обращаться к вам с былою задушевностью? Осмелюсь ли говорить в письмах об угасшей или поруганной любви! И не чужд ли я вам еще более, чем в ту пору, когда писал вам впервые? О небо! Как отличается прелесть и отрада тех дней от моего нынешнего отчаяния! Увы! Жизнь для меня только начиналась - и все рухнуло. Радостная надежда прежде одушевляла мое сердце, - ныне предо мной витает образ смерти: прошло только три года - и вот уже замкнулся круг счастливого существования. Ах, почему я не покончил счеты с жизнью раньше, пока не пережил себя! Почему не послушался своих предчувствий, когда, испытав минуты упоительного счастья, уже знал, что ничто не продлит их! Сомнений нет - лучше бы этими тремя годами закончилась и жизнь моя, лучше бы нас вовсе не было на свете! Лучше бы не вкушать блаженства, чем, вкусив, утратить. Если бы я избежал этой роковой поры своей жизни, если бы уберегся от взора, который переродил мою душу, я бы отдался умственной деятельности, исполнению долга, возложенного на человека, и, быть может, украсил какими-нибудь достойными делами свою тусклую жизнь. Одна-единственная неожиданность - и все изменилось. Глаза мои осмелились лицезреть то, что мне не должно было видеть. И это привело к неизбежному концу. Постепенно я дошел до неистовства, и теперь я - безумец, жалкий раб, бессильный и малодушный, который позорно влачит бремя цепей и отчаяния.

Бесплодные мечты помутившегося разума! Пустые и обманчивые желания, от которых тотчас же отрекается сердце, едва они возникли! К чему воображать, будто от истинных страданий можно исцелиться таким химерическим способом, который мы сами бы и отринули, если б его нам предложили. Ах, ужели тот, кто познал любовь, поверил бы, увидев тебя, что существует на земле иное счастье, которое я захотел бы купить ценою своей первой любви? Нет, нет, пусть небо оставит при себе свои благостыни, только бы не отнимало у меня моего горя и воспоминания о минувшем счастье. Я предпочитаю память о наслаждениях и скорбь о прошлом, терзающие мне душу, вечному счастью без моей Юлии. Приди, возлюбленный образ, поселись в сердце, живущем только тобою, последуй за мной в изгнание, утешь меня в горестях, оживи и поддержи померкшие надежды. Мое обездоленное сердце вечно будет служить тебе нерушимым святилищем, и никогда ни судьбе, ни людям не изгнать тебя оттуда. Я умер для счастья, но я не умер для любви, которая дает мне право на него. Любовь эта неодолима, как и породившее ее очарование. Она покоится на незыблемой основе, созданной из достоинства и добродетелей. Ей не погибнуть в бессмертной душе, ей более ненадобно опираться на надежду, прошлое придает ей силы для вечной жизни в будущем.

Но ведь и ты, о Юлия, - ты познала, что такое любовь, как же случилось, что твое нежное сердце забыло о том, что составляет всю жизнь его? Как же случилось, что священный огонь погас в твоей чистой душе? Как случилось, что ты утратила вкус к небесным наслаждениям, которые одной только тебе было дано чувствовать и дарить? Ты без жалости отсылаешь меня прочь, изгоняешь с позором, повергаешь в отчаяние - и в заблуждении, помутившем ум твой, не видишь, что, делая меня несчастным, ты сама лишаешься счастья своей жизни! Ах, поверь мне, Юлия, тщетно ты стала бы искать иное сердце, близкое твоему сердцу. Множество сердец, конечно, будут обожать тебя, но любило тебя лишь мое.

Ответь же мне ныне, возлюбленная моя, - введенная в заблуждение или вводящая в обман, - что же сталось со всеми твоими таинственным планами? Куда исчезли все эти тщетные надежды, которыми ты манила меня столь часто, что в простоте сердечной я им поверил? Где этот желанный, святой союз, нежный предмет жарких воздыханий, - ведь столько раз ты писала о нем, столько раз говорила, поддерживая во мне веру в будущее! Увы, полагаясь на твои обещания, я осмелился мечтать о священном звании супруга и уже почитал себя счастливейшим из смертных. Скажи, жестокая, уж не для того ли ты обманывала меня, чтобы сделать мои муки еще нестерпимее, а мое унижение еще постыдней? Или я сам каким-нибудь проступком навлек на себя несчастье? Или я не выказывал послушания, кротости, скромности? Скажи, разве я недостаточно пылко стремился к тебе и тем заслужил, чтобы меня изгнали? Или, может быть, не хотел подчинить свои пламенные желания твоей верховной воле? Ведь я так старался угодить тебе, а ты покинула меня! Ты обещала печься о моем счастии, а погубила меня! Неблагодарная, дай мне отчет в сокровищах, которые я доверил тебе, дай мне отчет в моей участи, - ведь ты, обольстив мое сердце, подарила мне высшее блаженство, а потом отняла его. Ангелы небесные, я не хотел поменяться с вами судьбой. Я был счастливее всех на свете... Увы! Теперь я уже ничто, во мгновение ока я всего лишился. Я был переполнен счастьем и сразу же повергнут в вечную скорбь, - казалось, вот счастье со мною, - и вдруг оно ускользнуло; казалось, оно рядом - и вдруг я его потерял навеки. Ах, если б я хоть мог поверить, что это непоправимо! Если бы не оставалось пустой надежды на то, что... О скалы Мейери! Мой блуждающий взор измерял вас столько раз, почему не сослужили вы службу моему отчаянию? Когда мне еще неведома была цена жизни, не так жаль было бы расставаться с ней.

 

 

ПИСЬМО II

От милорда Эдуарда к Кларе

 

Мы в Безансоне, и я почитаю своим первейшим долгом рассказать вам о нашем путешествии. Оно прошло если и не спокойно, то хотя бы без каких-либо неприятных случаев, и друг наш здоров телесно, насколько можно быть здоровым, когда так уязвлено сердце. Он даже пытается выказать хладнокровие. Он стыдится своего состояния, весьма скрытен со мной, но все выдает его тайные чувства. Я притворяюсь, будто не замечаю его усилий, - пусть сам справляется с собой, таким образом душа его несколько отвлечется от страданий, пытаясь их скрывать.

В первый день он был в унылом расположении духа. Приметив, что чем дальше мы уезжаем, тем сильнее делалась его печаль, я велел остановиться пораньше. Мы и словом не перемолвились: неуместные утешения только растравляют сильное горе. Равнодушие и хладнокровие легко находят слова участия; но истинный язык дружбы - грусть и молчание. Вчера я стал замечать первые проблески исступления - оно неизбежно сменит душевную летаргию. За обедом, не прошло и четверти часа с нашего приезда, как он выразил мне нетерпение. " Да почему же мы медлим? - молвил он с горестной усмешкой. - Торчим здесь, так близко от нее". Вечером, делая над собой усилие, он много говорил, но ни словом не упомянул о Юлии; он спрашивал все одно и то же, а я отвечал раз по десять. Ему хотелось знать, находимся ли мы уже на землях Франции, а потом он спрашивал, скоро ли приедем в Веве. На каждой станции он сразу принимался что-то писать, но тут же разрывал письмо и комкал. Я спас от огня два-три клочка - по ним вам будет ясно, в каком он душевном состоянии. Впрочем, он все же, очевидно, добился своего и письмо написал.

Все это предвестники бурной вспышки, но я не могу сказать, когда и как она произойдет, ибо здесь все зависит от сочетания особенностей человеческой натуры, от характера его страсти, от обстоятельств, которые могут внезапно возникнуть, от великого множества всяких случайностей, - предусмотреть их не дано и прозорливейшему человеку. Ручаюсь, что его исступление пройдет, чего нельзя сказать о его отчаянии, - впрочем, что бы мы ни делали, а человек всегда сам располагает своей жизнью.

Я полагаюсь, правда, на его чувство собственного достоинства и на свои заботы, хотя в данном случае меньше рассчитываю на свое дружеское рвение, в котором, конечно, недостатка не будет, чем на характер его любви и характер Юлии. Если душа долго и глубоко занята предметом своей страсти, то неизбежно усваивает и некоторые его особенности. Редкостная кротость Юлии должна унять жгучую страсть, внушенную ею же, и я не сомневаюсь, что любовь человека столь пылкого придаст и ей чуть больше решительности.

Рассчитываю и на его сердце: оно создано для борьбы и победы. Любовь, подобная его любви, - не столько слабость, сколько неудачно примененная сила! Жаркая и несчастная страсть, быть может, способна на время, а пожалуй, и навсегда, поглотить часть его духовных сил, но она сама по себе служит доказательством того, как они прекрасны и как много пользы мог бы он извлечь из них, укрепляясь в мудрости, ибо возвышенная мысль поддерживается тою же душевной силой, что порождает и могучие чувства, и достойным образом служить философии можно лишь с такою же пылкой страстью, какую питаешь к возлюбленной.

Уверяю вас, любезная Клара, я не менее вас пекусь о судьбе несчастной четы, и не из чувства сострадания, которое порой является лишь признаком малодушия, а из уважения к справедливости и порядку, требующих, чтобы каждый нашел в жизни место наиполезнейшее и для себя, и для общества. Две эти прекрасные души созданы природой друг для друга. В нежном союзе, на лоне счастья, свободно развивая свои силы и упражняясь в добродетели, они просветили бы всех своим примером. Почему же какой-то бессмысленный предрассудок изменил пути провидения и нарушил гармоничный союз двух мыслящих существ? Почему тщеславие жестокого отца скрыло от людей истину и заставило два нежных и добродетельных сердца, созданных всем на утешение, стенать и лить слезы? Ведь брачный союз является не только самым священным, но и самый свободным из обязательств! Да, все законы, стесняющие его свободу, несправедливы, все отцы, посмевшие его навязать или разрушить, - изверги. Эти непорочные узы, созданные самой природой, не зависят ни от власти государя, ни от воли родителей, а только от промысла единого нашего отца, которому дано повелевать сердцами людей, - приказывая им соединиться, он может заставить их и полюбить друг друга2.

Да можно ли жертвовать установлениями природы для установлений, созданных общественным мнением? Брак сглаживает и затмевает различия в состоянии и положении, - они ничего не значат для счастья. Но остаются различия в характере и натуре, и, в зависимости от них, ты счастлив или несчастлив. Руководствуясь только лишь любовью, дети выбирают плохой путь, но еще худший выбирает отец, руководствуясь только лишь мнением общества. Если у дочери нет достаточно разума и опыта для суждения об уме и поведении своего избранника, добрый отец, конечно, должен прийти ей на помощь. И его долг, его обязанность сказать дочери: " Дитя мое, это человек порядочный, а это мошенник; вот это умный человек, а это глупец". Здесь отцу и книги в руки, но пусть дочь сама судит обо всем остальном. Отцы-тираны вопят о том, что таким образом нарушается общественный порядок, и нарушают его сами. Пусть же люди занимают положение по достоинству, а союз сердец пусть будет по выбору, - вот каков он, истинный общественный порядок. Те же, кто устанавливают его по происхождению или по богатству, подлинные нарушители порядка, их-то и нужно осуждать или же наказывать.

Итак, ради всеобщей справедливости следует искоренять такое превышение власти, - долг каждого человека противодействовать насилию, способствовать порядку. И если б от меня зависело соединить наших влюбленных, вопреки воле вздорного старика, я бы, разумеется, довершил предопределение свыше, не считаясь с мнением света.

Вы счастливее, любезная Клара: ваш отец не думает, будто он знает лучше вас, в чем ваше счастье. Быть может, даже и не из высоких соображений, и не из великой любви он дал вам право быть хозяйкой своей судьбы, но не все ли равно, какова причина, если следствия те же и если вам предоставлена свобода, хотя бы по безразличию, а не по указанию разума. Вы ничуть не злоупотребили своей свободой и в двадцать лет выбрали такого жениха, который заслужил бы одобрение благоразумного отца. Ваше сердце, поглощенное дружбой, равной которой не знал еще мир, оставило мало места для жаркой страсти. Вы заменили ее всем, что может ее заменить в браке: вы станете скорее подругой, нежели возлюбленной, не будете нежнейшей супругой, но станете супругой добродетельнейшей, и ваш разумный брак будет крепнуть с годами и продолжаться всю жизнь. Влечение же сердца - слепая, но неодолимая сила, сопротивляться ей - значит, подвергать себя гибели. Есть счастливцы, любовь которых не идет вразрез с разумом, кому ненадобно преодолевать препятствия и бороться с предрассудками! Такими счастливцами были бы и наши друзья, если б не бессмысленное противодействие несговорчивого отца. Такими счастливцами вопреки ему они еще могли бы стать, если б один из них нашел добрых советчиков.

И ваша участь, и участь Юлии - наглядный пример того, что одни лишь супруги могут судить о том, подходят ли они друг другу. Если не царит любовь, выбор делает только разум - так случилось у вас. Если же царит любовь - значит, выбор уже сделала сама природа - так случилось у Юлии. Таков священный закон природы, и человеку не дано его нарушать; а если он и нарушает его, то это не проходит безнаказанно, - соображения относительно сословного положения в обществе не могут упразднить его, не порождая несчастий или преступлений.

Приближается зима, и мне надобно быть в Риме, но я не оставлю своего подопечного, своего друга до той поры, пока не увижу, что можно быть спокойным за его душевное состояние. Ведь душа его - сокровище, которое мне дорого само по себе, а вдобавок и оттого, что мне его доверили. Если мне не удастся устроить его счастье, я, по крайней мере, постараюсь сделать так, чтобы он стал благоразумен и с достоинством перенес горести, ниспосланные роду человеческому. Я решил провести с ним здесь недели две - надеюсь, за это время мы получим вести и от Юлии, и от вас, так что вы обе поможете мне наложить повязку на раны изболевшегося сердца, которое пока может внимать голосу разума только лишь с помощью чувства.

Прилагаю письмо к вашей подруге; прошу вас, не доверяйте его посыльному, а передайте сами.

 

ОТРЫВКИ ИЗ ПИСЬМА, ПРИЛОЖЕННЫЕ К ПРЕДЫДУЩЕМУ

 

I

 

Почему мне нельзя было увидеться с вами перед отъездом? Или вы боялись, что я умру, расставаясь? О сердобольная, разуверьтесь. Я чувствую себя хорошо... не страдаю... еще жив... думаю о вас... думаю о том времени, когда был дорог вам... сердце у меня ноет... коляска укачивает... я в унынии... не могу ничего писать нынче. Быть может, завтра прибавится сил... или я уже не буду в них нуждаться.

 

II

 

Куда с такою быстротой мчат меня лошади? Куда с таким рвением везет меня человек, называющий меня своим другом? Ужели прочь от тебя, Юлия? Ужели по твоему приказанию меня увозят? Ужели в те края, где нет тебя?.. О, безумная! Я измеряю взором дорогу, по которой стремительно несусь. Откуда я еду? Куда направляюсь? К чему такая быстрота? Жестокие, или вы боитесь, как бы я не опоздал к своей погибели? О дружба! О любовь! И это ваш замысел? И в этом ваше благодеяние?

 

III

 

Хорошо ли ты посоветовалась со своим сердцем, прогоняя меня прочь с такой неумолимостью? Как ты могла, скажи мне, Юлия, как могла ты отринуть навсегда... Нет, нет! Знаю, нежное ее сердце любит меня. Вопреки предначертаниям судьбы, вопреки себе оно будет любить меня до гроба... вижу, ты поддалась уговорам... ты приуготовляешь себе вечное раскаяние... увы, будет слишком поздно... ужели ты могла забыть... ужели я мало знал тебя? Ах, подумай о себе, подумай обо мне, подумай о... послушай, еще есть время... ты безжалостно прогнала меня. Я мчусь быстрее ветра... вымолви словечко, одно словечко, и я вернусь с быстротой молнии. Вымолви слово, и мы соединены навеки... мы должны быть вместе... и мы будем вместе... О ветер, унеси к ней мои стенания... и, однако, я уезжаю, я буду жить и умру вдали от нее... жить вдали от нее!

 

 

ПИСЬМО III

От милорда Эдуарда к Юлии

 

Кузина вам расскажет о вашем друге. К тому же, по-моему, он сам посылает вам письмо с этой почтой. Утолите свое нетерпение и начните с его письма, потом уж не спеша прочтите мое, ибо, предупреждаю, содержание его потребует от вас полнейшего внимания.

Я знаю людей, я многое испытал за свою короткую жизнь; я приобрел опыт ценою страданий, а дорога страстей привела меня к философии. Многое довелось мне видеть, но до сих пор я не встречал ничего удивительнее вас и вашего возлюбленного. Это не означает, что оба вы обладаете редкостной натурой, своеобразие которой тотчас же бросается в глаза, - ваши души так трудно постичь, что, быть может, поверхностный наблюдатель принял бы вас за людей заурядных. Вас и отличает именно то, что отличить вас от других невозможно, и все черты, достойные человека, - а многих из них людям недостает, - сочетаются в ваших натурах. Так каждый оттиск эстампа имеет своп, свойственные ему недостатки, и если встречается один совершенный оттиск, то хотя и сочтут его прекрасным с первого же взгляда, но, чтобы объяснить эту красоту, надобно разглядывать его долгое время. Когда я впервые увидал вашего возлюбленного, я испытал какое-то чувство новизны, и оно возрастало день от дня, по мере того как подтверждалось разумом. По отношению к вам я испытывал нечто иное, и чувство это было столь ярким, что я ошибался касательно самой его природы. Вы произвели на меня еще большее впечатление - и не потому, что вы женщина, а потому, что ваша натура наделена еще большими совершенствами, - и, сердце это чувствует, даже независимо от любви. Ясно представляю себе, что с вами будет без вашего друга, но не могу себе представить, что станется с ним без вас; множество мужчин могут походить на него, но на всем свете есть лишь одна Юлия. После моей выходки, - не прощу себе ее вовеки, - ваше письмо пролило свет на мои подлинные чувства. Я понял, что не ревновал, а следовательно, не был влюблен; понял, что вы слишком хороши для меня; вам нужна первая любовь души, моя же душа не была бы вас достойна.

С той поры я принял к сердцу ваше общее счастье, и нежное сочувствие мое никогда не угаснет. Надеясь устранить все трудности, я неосторожно обратился к вашему отцу, - и постигшая меня неудача должна еще усугубить мое рвение. Пожалуйста, выслушайте меня: я могу поправить зло, которое причинил вам.

Загляните в свое сердце, Юлия, и скажите, возможно ли потушить снедающее его пламя? Вероятно, было время, когда вы еще могли не дать ему разгореться; но если целомудренная и чистая Юлия пала побежденной, ей уже не устоять и в дальнейшем. Как будет она противиться любви-победительнице, оружие которой - опасные картины минувших наслаждений? О юная возлюбленная! Не невольте себя, откажитесь от необдуманных намерений: ведь вы погибнете, если будете продолжать борьбу с собою; вы будете унижены и побеждены, и чувство стыда постепенно заглушит все ваши добродетели. Слишком глубоко проникла любовь в самое существо вашей души, и вам никогда не изгнать ее оттуда. Она проникла во все ее фибры, она пропитала их собою, словно едкая азотная кислота, и вам никогда не стереть глубокие ее следы, не стерев и дивные чувства, дарованные вам самой природой, так что если вы не сохраните в себе любви своей, то не сохраните и ничего достойного уважения. Что же делать, раз вы не в силах изменить велениям своего сердца? Лишь одно, Юлия: узаконить их. Сейчас я предложу вам единственное средство к спасению, - воспользуйтесь им, пока не поздно, воздайте невинности и добродетели высшую награду, хранительницей которой сделало вас провидение, или же бойтесь навсегда унизить его драгоценнейший дар.

В герцогстве Йорк есть у меня изрядное поместье - там испокон веков жили мои предки. Старинный замок уютен и удобен; окрестности пустынны, но приятны и живописны. Парк подходит к реке Оузе, которая прелестно оживляет ландшафт и одновременно облегчает сбыт съестных припасов. Земля дает урожай, достаточный для жизни в довольстве, и он может удвоиться при рачительном хозяине. В этот обетованный край нет доступа гнусным предубеждениям. Мирный поселянин еще хранит там простые нравы первобытных времен, - там встретишь нечто подобное тому Вале, которое яркими штрихами проникновенно обрисовал ваш друг. Это - ваше владение, Юлия, если вы соблаговолите поселиться там вместе с ним. Там вы вместе осуществите все любезные вашей душе замыслы, которыми заканчивается упомянутое мною письмо.

Явись же, несравненный образец двух истинно влюбленных, явись, достойная преклонения, верная чета, в тот край, где уготовано убежище для любви и невинности, - явись, дабы заключить там перед богом и людьми нежный союз. Явись, и пусть пример твоих добродетелей окажет честь стране, где народ будет их боготворить и где они послужат образцом для простых людей. Да, вкусите вы в этом безмятежном краю вечное счастье, дарованное чистым душам, находя его в чувствах, вас объединяющих. Да благословит небо вашу целомудренную любовь потомством, похожим на вас; да проживете вы там до почтенной старости и да почиете в мире на руках детей своих; и, проходя мимо памятника супружеского счастья, да чувствуют наши потомки его неизъяснимое очарование и да произносят растроганно: " Вот здесь находился приют невинности, здесь была обитель двух влюбленных".

Судьба ваша, Юлия, в ваших руках, тщательно взвесьте все, что я предложил вам, и вникните в самую суть; а я обязуюсь убедить заранее и бесповоротно вашего друга согласиться на предприятие, за которое я отвечаю. Обязуюсь также обезопасить ваш отъезд и вместе с другом вашим оберегать вас, пока вы не очутитесь на месте. Там вы без всяких препятствий гласно обвенчаетесь, ибо, по нашим обычаям, совершеннолетняя девушка распоряжается собой и не нуждается в чьем-либо согласии. Наши мудрые законы отнюдь не отменяют законов природы, и если такое счастливое согласие иной раз и порождает некоторые помехи, они гораздо незначительнее тех, которые оно упраздняет. В Веве я оставил слугу, своего доверенного, смелого и осторожного, - преданность его вне сомнений. Вы легко с ним сговоритесь устно или письменно, с помощью Реджанино - пусть только последний не знает, в чем дело. Мы приедем за вами, когда все будет готово, и вы покинете отчий дом в сопровождении своего супруга.

Не хочу мешать вашим размышлениям. Но повторяю: бойтесь заблуждений, в которые ввергают вас предрассудки, самообман и ханжество, - то, что они выдают за честь, нередко ведет к пороку. Предвижу, что с вами станет, если вы откажетесь от моих предложений. Тирания несговорчивого отца низвергнет вас в бездну, и вы только тогда это поймете. Ваша невообразимая кротость порою оборачивается робостью. Вас принесут в жертву химере светских условностей3. Вам придется взять на себя обязательство, отвергаемое сердцем. Общественному одобрению вечно будут перечить вопли совести, вы будете в чести, но будете презренны. Лучше быть забытой, зато добродетельной.

P. S. Не знаю, на что вы решитесь, пишу вам без ведома вашего друга - боюсь, как бы отказ ваш вмиг не уничтожил плоды всех моих забот.

 

 

ПИСЬМО IV

От Юлии к Кларе

 

Ах, душа моя, в каком смятении ты оставила меня вчера вечером! И какую я провела ночь, все раздумывая о роковом письме. Нет, никогда еще столь опасные искушения не одолевали мое сердце, никогда я не испытывала подобного волнения и никогда не была перед ним так беспомощна. Прежде некая мысль, подсказанная благоразумием и рассудительностью, управляла моей волей. Во всех затруднительных случаях я сразу же распознавала самый достойный путь и тотчас же вступала на него. Ныне, униженная, во всем терпящая поражение, я отдалась на произвол противоречивых страстей. Моему слабому сердцу суждено только сделать выбор между ошибками, и, к сожалению, я так ослеплена, что если случайно и приду к правильному решению, то отнюдь не по соображениям добродетели, и совесть все равно будет мучить меня. Ты знаешь, кого прочит мне в мужья отец, знаешь, какие узы наложила на меня любовь. Если я останусь добродетельной, - послушание внушит мне одно, а верность другое; если буду следовать склонности сердца, кого же я предпочту - возлюбленного или отца? Увы! Покорствуя любви, покорствуя ли дочерней привязанности, я неминуемо ввергну в отчаяние либо того, либо другого. Принося себя в жертву долгу, я неминуемо свершу прегрешение; и каким бы путем я ни пошла, мне все равно суждено умереть жалкой преступницей.







Дата добавления: 2014-12-06; просмотров: 611. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...

Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

БИОХИМИЯ ТКАНЕЙ ЗУБА В составе зуба выделяют минерализованные и неминерализованные ткани...

Типология суицида. Феномен суицида (самоубийство или попытка самоубийства) чаще всего связывается с представлением о психологическом кризисе личности...

ОСНОВНЫЕ ТИПЫ МОЗГА ПОЗВОНОЧНЫХ Ихтиопсидный тип мозга характерен для низших позвоночных - рыб и амфибий...

Философские школы эпохи эллинизма (неоплатонизм, эпикуреизм, стоицизм, скептицизм). Эпоха эллинизма со времени походов Александра Македонского, в результате которых была образована гигантская империя от Индии на востоке до Греции и Македонии на западе...

Демографияда "Демографиялық жарылыс" дегеніміз не? Демография (грекше демос — халық) — халықтың құрылымын...

Субъективные признаки контрабанды огнестрельного оружия или его основных частей   Переходя к рассмотрению субъективной стороны контрабанды, остановимся на теоретическом понятии субъективной стороны состава преступления...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.011 сек.) русская версия | украинская версия