Пример 2. История Рональда

 

Иногда бывает сложно обнаружить связанные с настоящими эмоциями критические события прошлого. Эти ассоциации могут быть скрытыми.

Например, клиент из Денвера страдал тревогой, которая была поистине загадкой. Рональд, мужчина средних лет, пришел ко мне из-за периодических внезапных и очень сильных приступов паники. Эти паники случались раз в четыре-пять месяцев, и причину найти было невозможно. Я составил подробный список всех прошлых при­ступов Рональда и затем использовал функциональный анализ, что­бы собрать полный список возможных причин и стимулов, которые имели место непосредственно перед приступами. В опросник я включил такие вопросы: «Были ли вы рассержены? Сексуально не­удовлетворены? Были ли у вас проблемы'с женой? Не меняли ли вы своих привычек в питании? Были ли у вас неприятности на работе? Были ли вы очень уставшим или подавленным? Думали ли вы о событиях своего детства?»

В опроснике было более 80 пунктов, я успешно использовал его для многих других клиентов. Чаще всего я обнаруживал один и больше стимулов, которые имели место непосредственно перед тем, как клиент начинал ощущать тревогу, и не происходили, когда он ее не испытывал. Но для Рональда я не мог найти ни одной ассоциации, у его паники не было обычных пусковых механизмов. Я попытался так или иначе помочь ему, используя релаксацион­ный тренинг и некоторые когнитивные упражнения, хотя знал, что, пока не найду специфические ассоциации и точные стимулы, эф­фективно корректировать его тревогу я не смогу- Я пытался исполь­зовать пистолет, когда была нужна винтовка.

Несмотря на то что консультации не решали его проблему, Ро­нальд продолжал их посещать, потому что они помогали ему в иных вопросах и потому, что ему было любопытно, смогу ли я вообще когда-нибудь понять, в чем тут дело. Но это было сложно. Его при­ступы паники случались настолько нечасто, что трудно было за что-нибудь зацепиться. Наконец я попросил Рональда приостановить консультации, позвонить мне, когда у него опять случится приступ — днем или ночью, в рабочий день или в выходной, — и прийти в мой офис.

Однажды ночью несколько месяцев спустя Рональд мне позво­нил. У него только что был приступ паники. Когда Рональд пришел в мой офис, он еще испытывал тревогу. Наконец-то сама тревога сидела передо мной, и я ее мог наблюдать непосредственно.

Мы вспомнили все, что случилось в течение дня с момента, когда он проснулся, до первых признаков страха. Он исследовал свои мысли, чувства, воспоминания, что он ел в тот день и т. д.

Мы так и не нашли ни одного пускового механизма — ничего знаменательного, никаких необычных травм, фрустраций или конф­ликтов, — был обыкновенный день, пока не случился приступ. Мы продолжали поиски. Рональд смотрел телевизор, поэтому я нашел программу и проверил все передачи, которые он посмотрел за день, не могла ли какая-нибудь запустить панику, но ничего не обнару­жил. Он читал утреннюю газету, поэтому мы проверили все новости того дня. Опять ничего. Мы проверили спортивную рубрику, карика­туры, объявления, передовицу — ничего. Наконец, как раз перед тем, когда я уже был готов выкинуть газету, я заметил ежедневный прогноз погоды. В нем говорилось, что над Денвером около десяти вечера пройдет фронт необычно высокого давления. Мне вдруг при­шло в голову, что в это же время Рональд начал испытывать тревогу. В качестве безумной догадки я спросил Рональда, не почувство­вал ли он каких-нибудь погодных изменений.

Рональд сказал: «Забавно, что вы вспомнили об этом, но я дей­ствительно их почувствовал. У меня было это жуткое чувство прямо перед паникой. Я не могу его описать, но это было похоже на то, как ' будто давление на кожу изменилось — стало сильнее, что ли». «Было ли у вас подобное ощущение давления раньше?» Он не мог припомнить все детали, но помнил, что это чувство было у него и раньше.

Не будучи до конца уверенным, я дал Рональду домашнее зада­ние. Я попросил его пойти в библиотеку и достать прогнозы погоды на те дни, когда у него случались приступы паники. Ему надо было попробовать найти что-то общее во всех них.

Пару недель спустя он связался со мной. Он был очень взволно­ван и сказал, что нашел только один элемент, общий для всех ситу­аций. Он выяснил, что перед каждым приступом давление воздуха было необычно высоким и его значение в каждый из этих дней в точности совпадало. В точности!

Это казалось странным. Как могло давление воздуха вызывать приступы паники? После некоторой детективной работы мы обнару­жили объяснение.

Приблизительно 15 лет назад в жизни Рональда произошло кри­тическое событие. Однажды ему позвонили на работу из местной больницы и сообщили, что его отец попал в автомобильную аварию и находится в критическом состоянии. Его попросили срочно по­дойти в больницу, потому что долго отец может не продержаться. Он запрыгнул в свою машину и помчался в госпиталь, паникуя, что может не успеть. Можно догадаться, какая была в тот день пого­да — над Денвером проходил фронт необыкновенно высокого дав-, ' ления. К тому времени, когда он приехал в больницу, было слишком поздно. Его отец умер.

Может показаться странным, что скорбь, тревога и чувство вины у Рональда из-за смерти отца ассоциировались с давлением возду­ха. Он не замечал этого, но его мозг связал эти два события. По­зднее, спустя годы после инцидента, в его мозге все еще хранилась эта связь, поэтому каждый раз, когда давление воздуха достигало определенного уровня, начинался приступ паники.

Кто-то может вполне резонно спросить, почему тревога проас-социировалась с атмосферным давлением, а не с любым другим стимулом, например с температурой, временем суток, ведением машины, авариями, больницами или чем-то еще. Мы не знаем. Однако что-то в изначальном происшествии сделало атмосферное давление наиболее выделяющимся и наиболее чувствительным для образования связей.

Как только мы нашли причину, стало достаточно просто бороть­ся со следствиями, формируя новые ассоциации с давлением воз­духа, но в случае Рональда нам не нужно было делать это, чтобы разбить связь. Ему не нужно было работать над ресинтезом, потому что он нашел пусковой механизм и сердцевина его тревоги была удалена. Это происходит со многими клиентами, страдающими от приступов паники. Когда Рональд осознал реальную причину своего страха, это сместило такую его мысль: «Я беспокоюсь без каких-либо причин. Должно быть, у меня серьезные нарушения». Эта мысль часто сопровождает тревогу. Рональд не впадает больше в панику, когда атмосферный фронт повышенного давления проходит над Денвером.

Этот случай является хорошим примером того, что любая эмо­ция может оказаться связанной с критическим жизненным событи­ем самым непредсказуемым образом. Все, что доступно мозгу, мо­жет быть связано с любым стимулом, сопровождающим критичес­кое событие. Мне приходилось наблюдать великое множество таких стимулов: мех, красный цвет, форма облака, кислотная рок-музыка, полная луна, фильм «Гражданин Кейн», животные Южной Америки, глубокий вдох, книги по астрономии, зеленые ванные комнаты, пе­реполненный живот, занятия любовью. В таких случаях будет по­лезным помочь клиенту найти связи с критическим событием.