МОНАСТЫРЬ

 

Монастырь - устроение Божие

 

...Обиталища сии <монастыри> — не суть изобре­тение человеческого ума, но Дух Святый, чрез богодухновенных отцев, уставил жительство сие для тех, кои позваны будут от Бога, или из любви к Нему, или ради множества грехов своих (V, 3, 23).

 

Правильное и неправильное представление о монастыре

 

Меня и удивляет и немало огорчает, какой ты имеешь взгляд на монастырь ложный; и говоришь, что с помощию Божиею убедилась, что монастырь не что иное, как могила, и покрыта ли она благовонными цветами или репейником, в ней равно душно. А я никак не думал, чтобы ты так думала о монастыре, да еще ду­маешь, что при помощи Божией убедилась. Ты, кажет­ся, довольно читала отеческих книг и даже списывала оные; где нашла в оных такое убеждение? Нет, я полагаю, совсем в противность помощи Божией ты убедилась, по внушению вражию, падающему на твои чувства и ум, необученные в духовной брани и чуждые духовного разума. Господь сказал: иго Мое благо, и бремя Мое легко есть (Мф. 11, 30). Кому же это? Произволяющим и благо, и легко, а непроизволяющим тесен и прискорбен путь. Скажу и я: точно монастырь есть гроб и могила для ветхого человека и страстей, а для души и добродетели — воскресение и покой. Где лучше и удобнее исполнить заповедь Божию: научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим (Мф. 11, 29), как не в монастыре? Ибо в мире сия добродетель <смирение> недоступна и почти неизвестна. Понимаешь ли, что есть средство к избавлению от страстей и обретению спо­койствия? И это зависит от нашего произволения, делания и помощи Божией. На что же нам и учение святых отцов? Для того, чтобы, поучаясь в них, могли познавать свои страсти и немощи и с кем имеем борьбу, какое употребить орудие и как вести брань с врагами нашими; а не просто жить в монастыре, носить одежду черную и томиться, считая монастырь душною моги­лою. Святые отцы уподобляют монастырь земному раю и благоцветущему вертограду... а монашеский чин — древу высоколиственному, плодовитейшему, ко­торого корень есть от всех телесных отчуждение, ветви же — беспристрастие души и о еже ни едино имети усвоение (привязанность) вещей, ихже удалился; плод же — добродетелей стяжание и боготворящая любовь и непресецаемое от сих веселие. Никифор Астрахан­ский пишет в Словах к монахине — в первом: «для чего иноки бегут от мира и удаляются от общества? для чего скрываются в пустыне и заключаются в монасты­рях? Ежедневно постятся, ежедневно бодрствуют, еже­дневно преклоняют колена своя? Молитва — дело их, послушание — упражнение, смирение — рачение их; любовию украшаются, чтением питаются, слезами напоеваются; удручение есть ежедневный их урок. Но какой конец их? Какая цель их? Высокая цель и славная, чудный конец и превожделенный: они с апостолом Павлом хотят, да не живут более они, но да живет в них Христос (Гал. 2, 20); хотят всегда в соединении со Иисусом Христом быть благополучными, и сия есть цель их». Во втором Слове: «Бог сотворил двух человеков и оставил их в раю, да провождают жизнь бесстрастную и безгрешную. Когда Бог сошел на землю, уставил монашеское житие, да живут паки человеки и здесь на земле жизнию, подобною той, которою жили прароди­тели в раю. Монастырь есть рай, а потому он есть место молитвы и славословия и другого благоугодного исправ­ления. Сущие во Христе братие суть Ангелы, потому что приемлют жизнь, подобную жизни ангельской; а на­стоятель монастыря занимает место Бога. Следова­тельно, послушание, которое показывают иночествую­щие своему настоятелю, относится к Богу». От многого малое написал тебе, но, кажется, достаточно убедить тебя в ложном твоем мнении о монастыре, что будто он есть душная могила (IV, 223, 501—503).

 

Желающим идти в монастырь надо не спешить и испытать себя

 

...Родители твои, с болезнию сердца, пишут ко мне, что ты просила у них дозволения — отпустить тебя в монастырь. Похвально твое чувство... Однако ж скоро не спеши, испытай своего сердца чувства, готово ли оно к призванию сему. Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возьмет крест свой, и по Мне грядет (Мф. 16, 24). Надобно отвергнуть свою волю и разум, и покорить другим, могущим тебя вести спасенным путем; иначе ты не можешь научить­ся, по слову Господню, от Него, яко Он кроток и смирен сердцем, и сим обрящешь покой душе твоей. Он был послушлив даже до смерти (Флп. 2, 8), и в нас чрез послушание является смирение, а без него все наши добродетели ничтожны. Когда же и решишь­ся, то также избрание обиталища и наставляющего тебя не можешь сама избрать безошибочно, и о сем молись Богу: «скажи мне, Господи, путь, в онь же пойду, яко к Тебе взях душу мою» (I, 86,183, 184—185).

 

Наставления сестрам, готовящимся уйти в монастырь

 

Не бойтесь похвал людских, а опасайтесь своих, или бесовских, то есть высокоумия, или самомнения. Конечно, монастырские сухарики и щеточки лучше бы вас протерли, но еще время не уйдет. А для вас оные теперь не видны. Сестры ваши поиспытали, то могут знать (V, 517, 694).

 

Вы теперь облеклись в темную одежду, но будет ли из сего польза? — время покажет. Я за вас опа­саюсь более теперь за могущее прийти вам высокоумие и тщеславие, чрез внешние и внутренние похвалы и за недостатком искушений и скорбей, чрез кои бы вы познавали свои немощи и приходили во смирение. В монастыре же оных изобильно бывает всякого рода, и уже не до возношения; и вы не думайте, чтобы, пошедши в монастырь, быть спокойною, — нет, это не тот путь, какой приобретается спасающимися, но мно­гими трудами, искушениями, скорбями и смирением; а без первых суетно ожидание покоя. Святые отцы пред­ложили нам путь ко спасению, ходя по нем страдательными ногами, а не со отрадою... Но вам, видно, время еще не приспело вступать на поприще оной брани... (V, 518, 695).

 

Удерживая детей от монастыря, мы любим себя, а не Бога

 

...Ожидаете от меня ответа на письмо ваше о объявлении вам N. идти в монастырь? Много бы погрешил, несправедлив был бы и богоборец явился бы, ежели бы согласился с вашим мнением и чувством - сопротивляться званию ее. Несравненно более я по­радовался и благодарил Бога о сем на нее призрении, нежели вы опечалились. А надобно бы и вам, как христианам, радоваться и благодарить Бога, что Он столь к вам милостив: удостоивает принять плод ваш в служение Себе; потому Он и хочет удостоить ее сей высокой чести, что вы ее воспитывали по-христиански. Какое достоинство лучше: быть невестою Христовой и служить Ему все дни жизни своей или быть женою какого-нибудь мирского человека, положим, знатного и богатого, и работать миру и приличиям его, которые нередко понуждают стыдиться исполнять то, что ве­лит закон Божий? Что я нередко слыхал от тебя, сестрица: «нельзя, братец, мы в мире живем». Послу­шайте составившего лествицу добродетелей, возводя­щую на небо, великого во отцах Иоанна, что он пишет: «аще земному царю нас зовущу, и желаюшу пред лицем его нам воинствовати, мы нимало не косним, и не отрицаемся от сего подвига, но вся оставльше, поспешно к нему притекаем; то, да внимаем себе, да не како Царя царей, Господа господей и Бога богов, призывающаго нас к ангельскому сему чину, по лено­сти и нерадению своему преслушавше, на страшном оном судище обрящемся безответни». Еще он же по­учает: «спеши идти в обитель, или уклониться от мира; не дожидайся того, пока пойдут с тобою миро­любцы, поелику час смерти, яко тать, нечаянно на нас находит. Как скоро почувствуешь в себе ко благочестию пламя, то беги скоро, ибо не знаешь, когда оно погаснет и когда во тьме тебя оставит» (Степень 1).

Она не имеет воли вам противиться, но вы дадите за нее Богу ответ, ежели удержите ее, и она будет обольщена миром и его суетою. Вы полагаете замуже­ством ее составить ей счастье, а себе сим утешение, но кто вас в этом уверил? Знаете ли будущее? Не видите ли много несчастных судьбою партий? А вы полагаете непременно быть ей счастливой; но я дерзаю напротив думать: обещавшиеся уневестить себя Богу и оставив­шие таковое намерение не получают счастливой судь­бы; это я на многих дознал. Каково будет тогда ваше позднее раскаяние о лишении ее истинного блага надеждою мнимого? А ты, сестрица, пишешь, чтоб она не спешила, ибо она тебе подпора и утешение. Стран­ная мысль! Ежели бы присватался за нее жених стоящий, по мнению мира сего, стала ли бы ты откладывать вдаль? Он мог бы и отказаться, видя, что его проводят: уж верно не упустила бы случая отдать ее, для составления мнимого счастья; и тогда должна же бы отпустить ее от себя, да еще, может быть, на далекое расстояние. Что ты на это скажешь? А когда Господь к Себе призывает, ты боишься вверить Ему дочь свою, бережешь для своего утешения; ты любишь себя и ее более, нежели Бога. Вам непонятно это чувство, т. е. звание Божие. Кто ее понуждал к этому: строгость ли ваша? нужда ли в чем? Напротив, вы ее очень любите и всем она довольна. Святой Лествичник пишет, что это звание, или чувство, есть неизвест­ное народу разумение. Я хотя замечал в ней эти чувства, но никогда не давал ей совета, ожидая, что Сам Бог, умножа оное, выведет и наружу, она же таких лет, что может различить доброе от худого; а неужели обольщает ее черная ряса и ограда монастыря? Стало быть, есть что-то другое, влекущее ее к себе: любовь Божия!.. и глас Его, внутренно зовущий: возмите иго Мое на себя, иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть! (Мф. 11, 29, 30). Но она может и потух­нуть, и глас, зовущий ее, умолкнуть (что можете ви­деть из учения Господня о семени, падшем в тернии и подавленном), кто ж этому будет причиною? Для мира довольно есть служителей, пусть живут и благо­денствуют. Бог всем благодетельствует и хощет спастися, и от них спасение не отъято; но кого Он призывает и видит сопротивление, о сем не знаю, что сказать... (I, 85,178—181).