Россия в глобальном историческом процессе

 

Россия — одна из региональных цивилизаций. Она географически локализована в границах одного государства. Её государственность несёт на себе функцию управления цивилизацией. «Имперское мышление» России о котором часто вспоминают недоброжелатели, реализуется совсем не так, как имперское мышление региональных центров управления в единой евро-американской цивилизации. В последней региональные центры (они же зачастую — крупные европейские государственности) являются неотъемлемой частью западной цивилизации.

Россия, будучи региональной цивилизацией, сохранила самобытные культуры всех вошедших в неё народов и племен (особенно это утверждение верно до 1917 года). Латыши, эстонцы и другие, сформировались, как народности в её составе благодаря, а не вопреки российскому “импер­скому” мышлению. И еврейские погромы, о которых часто вспоминают — не государственная политика центра управления цивилизацией, а эксцессы, спланированные вне России. Российское войско защищало от погромщиков еврейское население. Но то же российское войско принимало участие в государственных погромах русских старообрядцев. Это отличает эксцесс от государственной политики.

Для сравнения, имперское мышление Испании стёрло с лица Земли культуры инков, ацтеков, майя. Имперское мышление законодательницы парламентских мод Англии вылилось в охоты на аборигенов в Африке и Австралии, дало новый рецидив работорговли, и проявляется в столетиями не затухающей войне в Ирландии, которой предшествовала не менее жестокая борьба с Шотландией. Немецкое имперское мышление оставило на карте от пруссов, куршей и части славянских племен одни названия местностей и поселений.

Польша, в бреду имперского мышления, в 1945 г. распевала: «Една Польша, еднакова, от Киева до Кракова», хотя после 1613 г., почти 400 лет, не может устойчиво стоять на своих ногах без импортных костылей и постоянно падает то в Швецию, то в Россию и в Германию, то в США. В результате имперского мышления “демократических” США и Канады от многомиллионного коренного населения остались только названия на картах да перья в отделах игрушек и сувениров супермаркетов, и возникла расовая проблема “американских” негров.

Имперское мышление России не запятнало Россию ничем подобным, хотя её экспансия не обходилась без войн, резни и крови, как и всякая экспансия социальной системы, в которой есть место эксплуатации человека человеком. Россия (Русь, СССР) всегда была и остаётся цивилизацией, представляющей собой многонациональный блок (блок многих народностей). Русская нация и её дух — связывают многие народности в единую Русскую цивилизацию.

Трудности и противоречия Русской цивилизации всегда вызывались антагонизмом субъективных целей её правящей “элиты” и объективного потенциала целей её народов (прежде всего объединяющего русского народа). Это несовпадение всегда выражалось в информационную агрессию западного глобального центра, опирающегося на библейский и светский иудо-интернацизм через неконтролируемые Русской цивилизацией и её государством уровни организации агрессии.

Первой крупной встряской был импорт библейского христианства, экспортной модификации иудохристианства, из Византии, в результате чего по ряду объективных причин пала концептуальная власть древне-языческого жречества Руси.

“Элиты”, поддерживающие библейское христианство свирепо уничтожали памятники языческой культуры, саму её, её носителей. Библейская культура создала предпосылки, которые сделали возможной феодальную раздробленность, поражение на Калке, нашествие Батыя и иго. Библейскому христианству Русь обязана этим. Правда были и внутренние причины, вследствие которых пало языческое жречество Руси. В период ига вывоз рабов из Руси был иудейской монополией общеевропейской и Западно-Азиатской значимости.

Язычество, его древняя русская духовная основа, однако, перемололо библейский бред по крайней мере в подсознании предоставленных самим себе народных масс, если не в “правящей” верхушке “элит”. Но процесс этот шел всегда на уровне двоеверия (русская и библейская составляющие веры), что было всегда причиной расколов в обществе вплоть до сегодняшних дней.

Библейское христианство на Русь пришло в период государственности, формируемой в условиях не рабовладельческого, а общинного строя. Рабовладения до конца первого тысячелетия н.э. на Руси, в отличие от Европы, не было, а потому и феодализма, сложившегося к тому времени в Европе на обломках рабовладения Римской империи, на Руси быть не могло. Отсюда и многие трудности проникновения “христианства” в языческую Русь.

Исторически реальное христианство органически принималось в обществе рабовладельческом как новая идеология при переходе от рабовладения к феодализму. “Органичность” и “прогресс” проникновения христианства в рабовладельческие государства Греции и Рима определялся тем, что сначала оно становилось мировоззрением рабов и разорявшихся свободных граждан и только затем — “элиты”, понявшей (притом не сразу — были гонения на христиан во времена Нерона и других императоров, был Юлиан Отступник), что только с помощью христианства она может оставаться “элитой” на новой ступени развития общества.

Общественное сознание народов Руси не обеспечивало такой “органич­но­сти” внедрения библейского христианства (масс рабов не было), отсюда «про­грес­соры» вынуждены были действовать наоборот: сначала — “элите” (Владимир-Креститель), затем — “толпе”. А когда “наоборот”, то крови проливается больше.

Если вспомнить летописное мифическое повествование о крещении Руси, то невольно обращаешь внимание на то, что посланная Владимиром-Крестителем в иные земли делегация “элиты” выбрала наиболее понравившийся ей культовый ритуал, но сравнительным анализом священных писаний и производных от них догматов веры и социальных последствий серьёзно не занималась. К выбору новой для общества религии подходили как к выбору развлечения типа дискотеки или ресторана, поскольку ислам, настаивающий на трезвости, был отвергнут Владимиром под предлогом: «Веселие Руси есть питие …». Лишение правящей “элиты” одной из составляющих традиционного меню антиинтеллектуальных развлечений было признано неприемлемым.

Летопись же тем самым зафиксировала внедрённую программу тысячелетнего алкогольного геноцида. То есть религию и вероучение выбирала не посланная Владимиром делегация. Делегация выбирала всего лишь красивый ритуал, сопровождающий программу-вероучение, определяющую логику социального поведения (рабскую, библейскую), предписанную Руси наднациональными межрегиональными социальными знахарями. Каждый работает в меру своего понимания на себя, а в меру непонимания — на понимающего больше. Работает довольно долго: более 1000 лет.

За 1000 лет, похоже, в сознании «прогрессоров» ничего не изменилось, и потому наша лево- и праворадикальная “элита”, желая перехватить управление у народа-строителя цивилизации, опять очертя голову, ринулась в библейское христианство.

Одним из “достижений” эпохи Петра I стало то, что культура “правящего” класса России перестала вырастать из культуры её народов, а стала импортироваться извне. В то же время Пётр I совей реформой отодвинул церковь от государства и подтянул Россию в военно-экономическом плане, что позволило в дальнейшем успешно воевать на некоторых направлениях, защищая рубежи цивилизации. Так что Пётр — фигура скорее принёсшая больше пользы цивилизации: “элиты” всё равно и так стремились ко всему европейскому, и получили своё сполна при Петре.

Со времён Александра III российская государственность была бесструктурным способом надёжно замкнута на управление со стороны «мировой закулисы» — хозяев Евро-Американского межрегионального кон­гло­мерата (западной цивилизации), что проявилось в изменении внешней политики, приведшей к Русско-Японской и Первой Мировой войнам. Последняя — при самостоятельной самобытной политике России — вообще не состоялась бы, поскольку её главной целью было: начать процесс замены нарождающегося государственно-монополистического капитализма под контролем национальной буржуазии, капитализмом под контролем транснациональной иудейской буржуазии как в России, так и в Германии, получившей тенденцию к строительству своей отдельной от Запада цивилизации в результате политики Бисмарка.

Капитализм в любой стране может существовать под контролем либо национальной внутренней буржуазии, либо под контролем глобального интернационала Ротшильдов-Хаммеров. Однако этот простенький факт не мог вместиться в сознание лидеров I, II, III Интернационалов. В конце концов буржуазный глобальный интернационал Ротшильдов-Хаммеров управился с “пролетарским интернационалом” в обход контроля сознания честных лидеров мирового коммунистического движения и их искренней простонародной массовки.

Но, понимая опасность буржуазного строя вследствие невозможности контроля за производством и потреблением товаров в условиях капитализма — «мировая закулиса» задолго до первых “русских” революций стала готовить мировую светскую модификацию библейской культуры — “социализм”. Первым удачный “советский” эксперимент был поставлен в России.

Дело в том, что, несмотря на техническую отсталость и технологическую зависимость от Запада, темпы экономического и культурного развития России в период царствований Александра II, Александра III и Николая II относительно темпов Евро-Американского конгломерата были настолько высоки[198], что развитие её государственности без успешных внедрённых извне революционных потрясений к началу второй половины XX века превратило бы Россию в единственную сверхдержаву[199], в зависимости от которой оказался бы и европейский союз государств со своим глобальным центром.

Революция была проявлением исчерпания запаса устойчивости государства, управляемого послепетровской “элитой” и её замкнутости на «мировую закулису» через библейскую культуру и масонство.

Однако, несмотря на революцию, гражданскую войну, разруху, ошибки и преступления в ходе социалистического строительства, потерю 1/3 национального достояния в ходе Великой Отечественной войны и колоссальные людские потери, их сопровождавшие, к 1953 г. СССР стал сверхдержавой № 2 и добился своей научно-технической независимости от Запада, проявившейся в том, что мы первыми вышли в космос.

Можно было ожидать, что после-Сталинское руководство исправит добросовестные заблуждения “сталинизма” и восстановит попранную троцкистами в его времена справедливость, в результате чего темпы экономического и культурного развития СССР возрастут ещё более, вследствие чего к концу XX века человечество поставит глобальный толпо-“элитаризм” в состояние невозможности. Однако, этого не произошло, и к концу XX века руководство страны при попытке выйти из “застоя” впало в кризис управления, из которого и по сей день не знает, как выбраться. Поэтому встаёт вопрос об управлении СССР после 1917 года.

Революции 1917 г. устранили государственно узаконенную толпо-“элитарность”, но сохранилась традиционная толпо-“элитарность” общественных отношений, прежде всего в сфере формирования идеологии (первые три приоритета обобщённого оружия), обусловленная инерционностью психологии. В таких условиях, при угрожающем росте военно-экономического потенциала Германии, требование повышения быстродействия системы управления в СССР могло быть реализовано только как устранение потерь времени на выработку решения в партийных и государственных говорильнях. В итоге “демократические” структуры стали безвластными, но не бесполезными органами. Они стали школами, из которых черпались необходимые кадры управленцев для директивно-адресной диктаторской полновластной системы управления, которая доказала свою эффективность и в предвоенные годы, и в войну, и в годы восстановления народного хозяйства.

Был ли И.В.Сталин сторонником или противником толпо-“элитаризма”? В 1926 г. в письме к рабочим тифлисских железнодорожных мастерских он свои заслуги в революции оценивает как «пустяки», а восхваления в его адрес — как «абсо­лют­но ненужные преувеличения». Поэтому партия, будь её руководство умом, честью и совестью той эпохи, могла бы последовать руководящим указаниям вождя и, относясь к культу как к абсолютно ненужному преувеличению, заняться воспитанием в себе культуры адекватного мировосприятия и мышления, чтобы потом плоды своего интеллектуального иждивенчества не взваливать напраслиной на плечи “вождя”, обвиняя его в созданном ими самими же культе.

В 1952 г. в работе “Экономические проблемы социализма в СССР”, вышедшей за полгода до смерти И.В.Сталина, он писал, что для действительного социализма производительность труда должна вырасти настолько, чтобы рабочий день можно было сократить до 5 — 6 часов и свободное время люди могли бы использовать на получение разностороннего образования. Разностороннее образование необходимо, поскольку только оно одно может разорвать цепи, которыми человек прикован всю жизнь к своей профессии в сложившемся объединении труда. Это самые содержательные слова о демократии и социализме, сказанные в СССР, за всё время, его руководством. Если бы И.В.Сталин был сторонником толпо-“элитаризма”, то вместо этих простых, ясных и содержательно правильных слов он бы наговорил уйму пустословия, подобного современному, об “общечеловеческих” “ценно­с­тях”, не вдаваясь в содержание этих понятий и конкретных жизненных явлений, им соответствующих, либо не соответствующих. И.В.Сталин представлял русскую концептуальную власть. После его смерти “элита” СССР полностью “легла” под внешнюю концептуальную власть «мировой закулисы». Это закончилось падением государственности СССР.

Так, всё, что было сделано до 1953 г. для исключения военного диктата в отношении СССР, последующее руководство страны обратило в ничто.

Посмотрим на экономику и обратимся к таблице.

Таблица построена по данным различных ежегодников ЦСУ (Гос­ком­стата) в 1985 г. В ней был дан прогноз роста инфляции. Прогноз практически полностью подтвердился.

В условиях преобладания государственной собственности на средства производства и произведённую продукцию, хорошей оценкой инфляции является отношение денежных сбережений граждан к объёму годового оборота розничной торговли и сферы услуг. Из таблицы видно, что оценка инфляции[200] каждое десятилетие практически строго удваивалась. Смена официального высшего руководства и объявление многочисленных реформ и кампаний этот процесс не затрагивала. Если судить по этому процессу, то остаётся сделать вывод, что и высшая власть в стране не менялась. Высшая власть — концептуальная.

Если заглянуть внутрь этого процесса, то видно, что во времена «сталинизма» величина оценки инфляции — в пределах точности экономической статистики и расчётов на её основе. Однако по сравнению с периодами «оттепели», «застоя» и «перестройки» известно, что цены ежегодно снижались, уровень жизни устойчиво рос, росли фонды общественного потребления. Отсюда, широкие массы населения были уверены в завтрашнем дне.

В последующие “либеральные” и менее либеральные времена цены снижать перестали, потом они начали расти, а о фондах общественного потребления вообще забыли. Неуверенность в благополучии дел завтра растёт. Необеспеченные товарами деньги — внутренний долг — он скопился у финансовой “элиты” теневиков: менее, чем у 3 % населения страны — более 90 % сумм[201]. А экономические и прочие реформы в ходе перестройки — все как одна ведут к росту контрастности толпо-“элитарного” разделения общества в СССР.

За времена после «сталинизма», либеральное руководство водкой (оружие геноцида — 5-й приоритет) истребило и искалечило больше людей, чем погибло и искалечено в лагерях после 1933 г. От производственного травматизма ежегодно гибнет и страдает больше людей, чем пострадало и погибло за 10 лет войны в Афганистане.

Из приведённого сопоставления развития процессов в разных сферах общественной деятельности на протяжении последних 70 лет можно сделать только один вывод.

И.В.Сталин и поддерживающая его группа смогли разрушить структурную замкнутость государственности СССР на концептуальную власть «мировой закулисы» (хозяев Евро-Американского конгломерата), опирающуюся в своей толпо-“элитарной” экспансии на иудо-интер­на­цизм. Они породили состояние концептуального двоевластия в стране и успешно противостояли толпо-“элитаризму” на всех приоритетах обобщённого оружия: с первого — по шестой.

Управляя страной директивно-адресно по схеме предиктор-корректор (плановая экономика, ограниченная структурным способом управления, хотя структурный должен сочетаться с без-структурным), они обеспечили научно-техническую независимость СССР от Евро-Американского конгломерата и создали все предпосылки для необратимого разрушения толпо-“элитарной” организации общества в СССР[202].

Это означает, что И.В.Сталин и какая-то часть поддерживавшей его группы, вышедшей из народа, в своём мировоззрении поднялись над широкими народными массами и “элитой” и обрели качество жРЕЧЕества, ведущего жизнеРЕЧение. Русское самобытное жречество, уничтоженное 1000 лет назад, при Сталине было возрождено.

Политика И.В.Сталина и поддерживавшей его группы была направлена на необратимое уничтожение толпо-“элитарной” организации общества, что соответствует высшему приоритету в целях народных масс и Бога. Поэтому “элитар­ная” критика сталинизма может народом признаваться правдой по частностям, но как целостность она будет оцениваться как ложь. “Элитарная” политика “перестройки”, ведущая к возрождению государственно узаконенного толпо-“элитаризма”, может иметь краткосрочную поддержку народа по частностям, но как целостность будет отвергаться и отвергается по мере её продолжения[203].

Революции 1917 г. устранили государственно узаконенный толпо-“элитаризм” и открыли юридически равный доступ к высшему образованию представителям всех социальных групп. Философия марксизма — методологическая по своей сущности. В системе высшего образования знакомства с нею было не избежать. Вероятно, что не все воспринимали её как догму. Это означает, что с 1917 г. в стране существует статистическая предопределённость возникновения и обнажения в Русской цивилизации самобытной внутренней концептуальной власти, чьей кадровой базой потенциально является всё общество, обеспечивающего более высокий запас устойчивости концептуальной власти в интересах народа при смене поколений, чем это обеспечивала “неогра­ни­ченная” монархия до 1917 г. Но этот вывод не вписывается в систему методологических и фактологических стереотипов библейских “элит” и глобальных региональных филиалов «мировой закулисы».

В 1953 г. в СССР произошёл вторичный государственный переворот, временно восстановивший концептуальное полновластие «мировой закулисы» в СССР, осуществляющей экспансию толпо-“элитаризма”.

С 1953 по 1982 гг. шло разрушение бесструктурным способом всех завоеваний реальной справедливости социализма с массированным употреблением против народов СССР обобщённого оружия 1 — 5 приоритетов. В это же время в широких массах трудящихся нарастало стремление к изживанию государственно неузаконенного бытового и мафиозного толпо-“элитаризма”. Концепции, заложенные в “перестройку” и поддержанные “элитой”, привели к восстановлению государственно узаконенного толпо-“элитаризма”. “Перестройка” поначалу была поддержана народом, затем поддержка сменилась непониманием, нарастали тенденции к отрицанию курса, проводимого в жизнь руководством. Страна постепенно стала входить в новый этап потери управления по глубине идентичности целей “элитарного” руководства и объективных векторов целей самобытной цивилизации России[204].

Потеря управления государством со стороны государственной “элиты” будет нарастать, если в руководстве не появится устойчивой тенденции управления по самобытной концепции (при опоре на самые широкие народные массы) и размежевания с концепцией «мировой закулисы». С приходом В.В.Путина во власть (1999-2000 гг. — календарный рубеж эпох) на это появились надежды.

5. Выход из толпо-“элитаризма”

Анализ глобального исторического процесса показывает, что в его ходе происходила концентрация управления производительными силами человечества. Эта концентрация управления продолжает происходить и в настоящее время при поддержании толпо-“элитарного” образа жизни общества “элитой” во всех регионах планеты. И в настоящее время продолжается поддержка тенденции к построению глобальной толпо-“элитар­ной” социальной системы, опирающейся на глобальное общественное объединение труда, подчинённое единому межрегиональному центру управления («мировой закулисе»).

По отношению к каждому, отдельно взятому человеку толпо-“эли­та­ризм” — объективное явление, которое он отменить не может, потому что не знает, как. Но по отношению к обществу в целом толпо-“элитаризм” это — субъективизм общества в целом в вопросах его самоуправления. Толпо-“элитарная” структура общества не обусловлена генетически, и почти все известные религиозные «Откровения» так или иначе называют вседозволенность людей злом, которому до времени попущается, но которое не поддерживается Свыше. Это понятно каждому человеку, который увидел в своём поведении (внешнем и внутреннем мысленном) те или иные элементы вседозволенности[205] и после чего смог перевести их из области стереотипов поведения в область стереотипов распознавания явлений.

Дух вседозволенности может царить в обществе по двум причинам: во-первых, монополия “элиты” на знание не позволяет остальному обществу, лишённому знания, защитится от “куль­тур­ной” вседозволенности “элиты”— оно может ответить только встречной вседозволенностью, более грубой; во-вторых, само знание, которым располагает “элита” — информация, неполная и искажённая, вырванная из целостности общевселенской меры (Промысла) разрозненными кусками.

Монополия на знание и дефективность знания приводят к тому, что овладевшие каким-то знанием превозносятся в самомнении о себе по сравнению с другими людьми и предумышленно или бездумно начинают “культурно” творить вседозволенность вокруг себя, подавляя окружающие сущности и закономерно сталкиваясь с ответной, более жестокой и грубой вседозволенностью воспитанного ими же невежества, хотя все они имеют возможность и воздержаться от вседозволенности; возможность вседозволенности, основанная на монопольном владении знанием, — искушение, но дефективность знания, его неполнота, а главное — нежелание думать — не позволяют им понять этот факт. Следование же искушению, предумышленно или в слепоте, — злонравие, порождающее злодейства.

Чтобы выжить и выйти в человечность, обе толпы — рабочее “быдло” и “правящая” “элита” — должны стать народом, то есть обществом добро-вольно-думающих обо всём (и всех) людей, осознанно ответственных за свои намерения и результаты своей деятельности начиная от предумышления. Для этого те или иные предания, составляющие большую часть знаний, должны вытесниться на второе место в иерархической системе знаний человечества. На первом месте знания и навыки о познании мира на основе Различения, на втором — “предания” — фактология знаний частных наук в хронологической последовательности.

В вопросах государственного и общественного созидания задача номер один всегда — обеспечение реальной доступности сколь угодно высокого образования, любого знания выходцам из всех социальных групп и семей общества.

Поскольку основные проблемы толпо-“элитаризма” вырастают из вседозволенности в условиях монополии на знание “правящей” “эли­ты” и иерархической неорганизованности, без-системности её знания (дефективности знания), то общество имеет реальные возможности выйти из кризиса, устранив причины, рождающие в нём вседозволенность, т.е. поставив вседозволенность в состояние невозможности.

Итак, речь сейчас может идти о двух возможностях:

1. Либо человечество освоит свой генетически обусловленный потенциал, перестав ОСОЗНАННО лгать себе же, покончит со вседозволенностью в себе и ладно войдёт в иерархию Мироздания.

2. Либо способность лгать себе же и самообольщаться этой ложью погубит толпо-“элитарное” сборище человекоподобных недолюдков, возомнивших, что они и есть биологический вид Человек Разумный.

 

В последнем случае возможна ещё одна попытка «мировой закулисы» (первая попытка это — сценарий мирового псевдосоциализма по троцкистско-брежневскому образцу: сорвалась крахом СССР) остановить безмерную гонку потребления и обеспечить тем самым устойчивость пирамиды потребления толпо-“элитаризма” в биосфере. В современном обществе это массовая биороботизация населения на основе развития глобальной компьютерной сети и средств массовой информации, то есть вторжение через обычную «бытовую технику» (в первую очередь телевизор) в психику людей — ограничение свободы воли человека в обход контроля его сознания (это главное в биороботизации). В принципе это позволяет поддерживать видимость добровольного отказа от желаний, а в наиболее тяжёлых случаях устранять из “общества” не поддающихся техническим средствам воздействия на психику и тем самым упорядочить и ограничить потребление в обществе.

Работы в этом направлении ведутся с 1940-х годов, а в некоторых аспектах начались ещё до начала нашей эры (примеры этому — такие религиозные системы как иудаизм, ведические религии типа буддизма: кодирование психики религиозными догматами и психотехниками), в эпоху бытия предшествовавшей нынешней глобальной цивилизации (см. предыдущие разделы). И мондиалистская [206] концепция переустройства мира, изложенная в частности в работах “космополита” и иудея Жака Аттали, бывшего советником нескольких президентов Франции — это концепция биороботизации. В этой концепции человек — придаток к кредитно-регистрационной карточке, кочевник в глобальном разделении специальностей, профессий — без семьи, без Родины. Но субъективизм “элиты” в проведении границы между рабочим “быдлом”, подлежащим биороботизации, и “правящей” “элитой”, не подлежащей ей, способен обратить в биороботов на основе бионосителя вида Человек Разумный всё человечество.

Согласие на путь биороботизации, даже бездумное, “по поведению” молчаливое, станет последним самообманом человечества, если оно будет иметь место. Ликвидация свободы воли в обход контроля сознания при попустительстве бездумного человека — превращает человека в биоробота-«зомби». И потому, неосознанный образ биоробота, как тип человекоподобного существа, лишённого свободы воли, нашёл своё отражение в русской литературе задолго до появления робототехники, как осознанного понятия:

 

И так он свой несчастный век
Влачил ни зверь, ни человек,
Ни то, ни сё, ни житель света,
Ни призрак мёртвый…

А.С.Пушкин, «Медный всадник»

 

Биоро­бот — не человек, а антиприродное явление: на биороботов нормы этики не распространяются. Биоробот — это разновидность техники, а отношение к технике — вне этики — оно в пределах целесообразности отношений между обладающими, хотя бы отчасти свободной волей владельцами техники. Техника создаётся на базе технологий. Биороботы управляются через социальные технологии под контролем компьютеризированного глобального центра управления.

Человечество сбилось с прямого пути и обратило себя в заложника и невольника техносферы и своей же вседозволенности. Чтобы не быть невольником, необходимо либо совсем не соприкасаться с ней, но если это вторжение вседозволенности извне общества, то именно поэтому и невозможно не соприкасаться с нею. Тогда невольнику, если он устал от неволи и жаждет свободы, остаётся стать хозяином положения, после чего он сможет обуздать вседозволенность, поставить её в положение невозможности, а техносферу либо погасить за ненадобностью, либо найти ей безопасное место в новом типе культуры с иной организацией жизни общества. Но смена типа культуры, типа цивилизации даже при помощи Свыше — задача самоуправления человечества, причём не на прямом пути, а на переходном этапе от текущей неустроенности к прямому пути в развитии человечества.

 

Цивилизации бывают трёх типов:

Первый тип — технократический. Она характерна тем, что в освоении своего генетически обусловленного потенциала менее всех преуспели сладострастно и бездумно взирающие в телевизор, ставшие его невольниками, биороботами, чьё поведение программируется средствами массовой информации. Они не способны ни к чему, кроме технократической цивилизации и культуры. Это современная нам цивилизация. В ней человечество стало невольником созданной им техники, которая реально обратила множество людей в человекоподобных роботов, поскольку подавляющее большинство населения низвело себя до придатка к своему рабочему месту. Работа высасывает их жизненные силы, вне работы у них нет ни сил, ни умения на то, чтобы они могли быть людьми в иерархии Вселенной; как только они успевают восстановить минимум силы, так сразу же снова уже “необходимо” идти на работу. И так изо дня в день, из года в год, из поколения в поколение — без просвета. Это подтверждает и статистика: многие пенсионеры в первые годы после выхода на пенсию резко теряют здоровье и умирают просто потому, что не знают, чем занять себя, если не надо идти на работу и быть там придатком к рабочему месту.

Второй возможный тип — технологический. В нём не техносфера властвует над людьми, а люди — над техносферой, и потому техника служит им, обеспечивая удовлетворение их потребностей. Люди не обращают себя в невольников техносферы, и антагонизмы с природой устраняются раньше, чем те станут угрозой для жизни.

Третий возможный тип цивилизации — биологический. При нём культура ориентирована на освоение генетически обусловленного потенциала возможностей человеческого организма. Благодаря этому человечество и каждый человек живёт в ладу с биосферой, обходясь без протезов привычной нам техники, и тем не менее не является ни скотом, ни хищником. Порфирий Корнеевич Иванов — один из тех, кто продемонстрировал реальность такой возможности даже в условиях снежных зим России. Рерихи также описывали возможности людей, удивительные для технократической цивилизации, но которыми обладают многие, выросшие в информационной среде древней культуры Тибета.

Если биологическая цивилизация людей на Земле в прошлом существовала и погибла в силу каких-то причин с забвением полноты и целостности свойственной ей культуры, то от неё практически не должно было остаться археологических памятников материальной культуры, но память о ней могла сохраниться как миф о золотом веке и как миф об изгнании из рая после грехопадения. По отношению к ней грехопадение — некая глобальная несоразмерность (выпадение из М еры-Промысла), допущенная человечеством, которая привела к нарушению его общевселенских информационных и энергетических связей. И тогда нынешнее человечество занято вторичным построением культуры почти с “обезьяньего” нуля. Но вне зависимости от варианта предыстории нынешнего человечества (впервые “из фауны” или не впервой уже с четверенек встаем) круг вопросов, ответы на которые люди должны осознать, чтобы жить в человечности, будет один и тот же. И главный из них: что в развитии культуры — благо; что — допустимо; что необходимо погасить и искоренить?