Я слишком люблю своих эльфов, и поэтому не могу сделать их язычниками, и поэтому храмы они не строят».(Храм в Средиземье вне сюжета «Властелина Колец» однажды построили лишь жители Нуменора. Храм был в честь темного Моргота, и Илуватар сокрушил его). Можно сказать, что Средиземье живет в ожидании Откровения и до той поры постится от религиозных проявлений. Это некая смиренная агностика. Так люди Ветхого Завета «постились» от представлений о посмертии до времен Христовой Пасхи (в мире Ветхого Завета нет ясно возвещенной идеи посмертного Божия суда) То, что предписал Толкиен своим эльфам и гномам, напоминает мне слова, может быть, самого гениального и загадочного философа 20 века – Мартина Хайдеггера. Уже в послевоенные годы он дал интервью «Шпигелю» с условием, что оно будет опубликовано только после его смерти. В этом интервью Хайдеггер обрисовал очень пессимистическое будущее европейской цивилизации, причем без связи с политикой. Дело не в коммунизме или исламизме, или ещё в чём-то, а просто наши отношения с бытием радикально не те. Хотя Хайдеггера понять трудно. Говорят, для этого нужно второе чудо Пятидесятницы, но на этот раз у него был умный собеседник, который, в общем, понял интенцию речи профессора, и поэтому в конце задал вопрос: «Но скажите, господин профессор, а эта надежда у нас есть или нет?» Ответ Хайдеггера был таков: «Вы знаете, у нас могла бы быть надежда только в случае, если бы существовал Бог. Но я не могу вам сказать, есть Он или нет. Я могу сказать только так – мы должны жить, прислушиваясь в сторону возможного Откровения возможного Бога». Это позиция честного агностицизма, а не богоборческого истерящего атеизма. То есть: 1. за других я говорить не могу; 2. в моём опыте встречи с Богом не было; 3. но это не означает, что я закрываю для себя эту возможность для моего будущего; 4. разрешаю себе жизнь в режиме поиска, ожидания и готовности откликнуться … Я сейчас переведу с языка небесной эротики на земной. У меня несколько лет назад был семинарист, который мучил меня тем, что он по четным дням хотел жениться, по нечетным хотел в монастырь уйти. Я чувствовал, что там нет монашеского призвания, то есть он говорит о монастыре, но он сам себя забалтывает. Он сирота, родительского дома нет, и, в конце концов, он действительно признаёт, что никому в этом мире не нужен. «Уйду в монастырь – там хотя бы кусок хлеба будет, кров над головой, место жизни и так далее». Но по таким мотивам нельзя идти в монастырь, и потому я его отговаривал. И однажды в ходе такой долгой ночной беседы на кухне до утра я ему говорю: «Слушай, ты говоришь, как атеист. Вот если Господь тебя взял и привёл из очень трудных обстоятельств в жизни, которые были в детстве, в семинарию, да еще с желанием священства, значит, ты у Бога любимчик, ты понимаешь? Бог тебя любит. Поэтому ты просто доверься Ему! Это означает следующее: если ты полюбишь девушку (а он уже на моих глазах до этого двух влюбленных в него девушек отогнал), ты не души это чувство ни в ней, ни в себе, позволь ему естественно развиваться. Доверься Богу, и Он даст вам возможности дальше жить и детишек поднимать». Так оно в конце концов и произошло. Так вот, в некотором смысле те же эльфы, не зная всей тайны мироздания о Боге, живут в ожидании. Они знают, что дальше пойдут не они, но люди. И что-то очень важное произойдет в жизни людей, а через людей в жизни всей Вселенной - всех этих разумных созданий. Но это следующая эпоха, о которой эльфы ничего не знают, они из этой эпохи уйдут, уплывут. Это вот один сюжет, который я хотел с вами обсудить.
|