Глава 18 ОТРЯД ДАМБЛДОРА— Амбридж читала твою почту, Гарри. Другого объяснения нет. — Думаешь, это она напала на Буклю? — с бешенством сказал он. — Почти уверена, — мрачно ответила Гермиона. — Смотри за своей лягушкой, она удирает. Лягушка радостно скакала к другому краю стола. Гарри направил на нее волшебную палочку: — Акцио! — И лягушка покорно перелетела к нему в руки. Заклинания были самым удобным уроком для того, чтобы посекретничать: такая кругом колготня и гам, что вряд ли тебя кто-нибудь подслушает. Сегодня в классе, оглашаемом кваканьем лягушек и хриплыми криками воронов, под стук дождя по оконным стеклам Гарри, Рон и Гермиона без помех перешептывались о том, как Амбридж чуть не поймала Сириуса. — Я заподозрила это еще тогда, когда Филч обвинил тебя, что ты заказываешь навозные бомбы. Глупее не выдумать, — шептала Гермиона. — Ведь если твое письмо прочли, тогда ясно, что ты их не заказывал. И зачем к тебе приставать ради дурацкой шутки? А потом я подумала: что, если кому-то нужен повод, чтобы прочесть твою почту? Амбридж легко это устроить: накапает Филчу, тот сделает черную работу, конфискует письмо, а она его выкрадет или потребует показать. Филч возражать не станет: когда это он вступался за права учеников? Гарри, ты раздавишь лягушку. Гарри посмотрел на свою руку: действительно, он так сжал лягушку, что у нее вылезли глаза. Он быстро положил ее на стол. — Вчера вечером все висело на волоске, — сказала Гермиона. — Интересно, Амбридж знает, как близка она была к успеху? Силенцио. Лягушка, на которой она отрабатывала Заклятие немоты, онемела на полукваке и посмотрела на нее с укором. — Если бы она поймала Нюхалза... — Сегодня утром он был бы уже в Азкабане, — закончил за нее Гарри. Он рассеянно взмахнул волшебной палочкой; лягушка его раздулась в зеленый шар и издала тонкий свист. —Силенцио, — быстро сказала Гермиона, направив палочку на лягушку, и та безмолвно выпустила воздух. — Он больше не должен так делать, вот и все. Не знаю только, как его предупредить. Сову посылать нельзя. — Думаю, он сам не рискнет, — сказал Рон. — Он не дурак. Он понимает, что чуть не попался. Силенцио! Большой уродливый ворон презрительно каркнул ему в лицо. —Силенцио. СИЛЕНЦИО! Ворон каркнул еще громче. — Ты неправильно действуешь палочкой, — сказала Гермиона, критически наблюдая за его манипуляциями. — Не маши, а делай выпад. — Вороны упрямей лягушек, — с досадой сказал Рон. — Отлично. Меняемся. — Она схватила его ворона и заменила своей толстой лягушкой. — Силенцио! Ворон продолжал разевать острый клюв, но из него не выходило ни звука. — Очень хорошо, мисс Грейнджер! — раздался у них за спиной писклявый голосок профессора Флитвика, отчего все трое вздрогнули. — А теперь попробуйте вы, мистер Уизли. — А?.. Да, да, сейчас, — встрепенулся Рон, мгновенно валившись краской. — Э-э... Силенцио! От усердия он ткнул лягушку в глаз, и она, оглушительно квакнув, спрыгнула на пол. Так что их нисколько не удивило, когда Рону и Гарри было велено поупражняться в заклятии немоты еще и в свободное время. Из-за ливня им разрешили провести перемену в помещении. Они отыскали свободное местечко в шумном переполненном классе на втором этаже, где Пивз мечтательно парил у люстры, время от времени плюя через трубку чернильными пульками в чью-нибудь макушку. Едва они сели, как сквозь гомонящую толпу к ним протиснулась Анджелина Джонсон. — Я получила разрешение. Можем собирать команду! — Замечательно! — воскликнули Рон и Гарри. — Да. — Анджелина сияла. — Я пошла к Макгонагалл, и, думаю, она поговорила с Дамблдором. В общем, Амбридж должна была уступить. Ха! Жду вас на поле в семь часов — нам надо наверстывать. Вы понимаете, что первый матч у нас всего через три недели? Она отошла от них, увильнув от чернильной пульки Пивза, угодившей в первокурсника рядом, и скрылась. Рон взглянул на окно, по которому барабанил дождь, и улыбка его увяла. — Надеюсь, к вечеру перестанет. Что с тобой, Гермиона? Она тоже смотрела в окно, но так, будто не видела его. Взгляд ее был несфокусированным, и она хмурилась. — Да вот подумала... — ответила она, по-прежнему глядя в сторону окна. — Про Сири... Нюхалза? — спросил Гарри. — Нет... не совсем... — медленно проговорила она. — Скорее... Правильно ли мы делаем... Как по-вашему? Гарри и Рон переглянулись. — Ага, это сильно проясняет дело, — сказал Рон. — А ты не могла бы выразиться членораздельнее? Гермиона посмотрела на него так, словно только что вспомнила о его присутствии. — Я просто подумала, — голос ее окреп, — правильно ли мы поступаем, затевая этот кружок по защите от Темных искусств. — Что? — сказали Гарри и Рон хором. — Это же была твоя идея! — возмутился Рон. — Знаю. — Гермиона переплела пальцы. — Но после разговора с Нюхалзом... — Он целиком за это, — сказал Гарри. — Да, — сказала она, снова уставясь в окно. — Поэтому я и засомневалась, так ли хорошо мы придумали. Пивз парил над ними с трубкой наготове; все трое инстинктивно подняли сумки над головой, дожидаясь, чтобы он улетел. — Давай начистоту, — сердито сказал Гарри, когда они поставили сумки на пол. — Сириус нас поддержал, и поэтому ты думаешь, что нам надо отказаться? Вид у Гермионы был довольно несчастный. Глядя на свои руки, она сказала: — А ты доверяешь его мнению, если честно? — Да, доверяю. Он всегда давал замечательные советы. Чернильная пулька пролетела мимо них и попала точно в ухо Кэти Белл. Кэти вскочила и стала бросаться в Пивза всем, что попадало под руку. Понаблюдав за ней, Гермиона заговорила, тщательно выбирая слона: — Вам не кажется, что он стал... ну... опрометчивым с тех пор, как его упрятали в дом на площади Гриммо? Вам не кажется, что он... как бы... живет через нас? — Что значит «живет через нас»? — удивился Гарри. — В смысле... конечно, он будет в восторге, что под носом у Министерства устраиваются тайные общества по защите... По-моему, он в отчаянии от того, что сам ничего не может, сидя взаперти... и, по-моему, как бы сказать... подстрекает нас. Рон был в полном недоумении. — Сириус прав, — сказал он, — ты в самом деле рассуждаешь, как моя мать. Гермиона прикусила губу и не ответила. Прозвенел звонок, и в ту же секунду Пивз, спикировав, вылил весь пузырек с чернилами на голову Кэти Белл. День клонился к вечеру, а погода не улучшалась, так что в семь часов, отправившись к спортивному полю, Рон и Гарри сразу вымокли до нитки и то и дело оскальзывались на мокрой траве. Небо было темно-серое, грозовое, и они вошли в теплую светлую раздевалку с чувством облегчения, хотя знали, что облегчение это ненадолго. Фред и Джордж обсуждали уже, не прибегнуть ли К Забастовочному завтраку, чтобы отмотаться от тренировки. — Да она сразу догадается, — вполголоса говорил Фред. — Эх, зачем я предложил ей купить вчера Блевальные батончики? — Может, попробуем Лихорадный леденец? — сказал Джордж. — Его еще никто не видел. — А он действует? — с надеждой спросил Рон, поскольку дождь забарабанил по крыше еще настойчивее, а ветер за окном завыл еще злее. — Вообще да, — сказал Фред, — температура подскакивает. — А еще выскакивают гнойные чирьи, — сказал Джордж, — и мы пока не придумали, как от них избавиться. — Никаких чирьев не вижу, — сказал Рон, глядя на близнецов. — И не увидишь, — мрачно ответил Фред. — Они на том месте, которое народу обычно не показывают. — Но на метлу сесть — все равно что... Из капитанской комнаты вышла Анджелина. — Слушай меня, команда. Я знаю, погода не идеальная, но не исключено, что нам придется играть со Слизерином в таких же условиях. Поэтому стоит проверить, как мы к ним приноровимся. Гарри, ты ничего не сделал с очками, чтобы их не слепил дождь, как в прошлой игре с Пуффендуем? — Гермиона сделала. — Гарри вынул волшебную палочку, постучал по очкам и сказал: — Импервиус! — Давайте все попробуем, — сказала Анджелина. — Если сможем не допускать дождь до лица, это очень улучшит видимость. Ну, вместе: ИМПЕРВИУС. Всё. Пошли. Они убрали палочки во внутренние карманы, взяли метлы на плечо и вышли за Анджелиной из раздевалки. По глубокой грязи добрели до середины поля. Несмотря на заклинание Импервиус, видимость была плохая; день гас, и полотнища дождя охлестывали землю. — Ну, по свистку! — крикнула Анджелина. Гарри оттолкнулся от земли и взмыл в воздух; ветер немного сбивал его с курса. Он не представлял себе, как можно углядеть снитч при такой погоде. Даже единственный бладжер, который они взяли на тренировку, он заметил в самый последний момент и, чтобы не быть сбитым, вынужден был прибегнуть к Вялому Кистевому Крену. Жаль, этого не увидела Анджелина. Впрочем, она вообще ничего не видела — ни один из них не имел представления о том, что делают остальные. Ветер усиливался; даже издали Гарри слышал шипение дождя, падавшего на озеро. Анджелина прогоняла их почти час, прежде чем смириться с поражением. Уводя промокшую и недовольную команду в раздевалку, она твердила, что тренировка не прошла впустую, но убежденности в ее голосе не было. Особенно удрученными выглядели Фред и Джордж оба шли враскоряку и гримасничали при каждом движении. Вытирая голову полотенцем, Гарри слушал их сетования. — У меня вроде несколько штук прорвалось, — глухо говорил Фред. — У меня нет, — морщась, отвечал Джордж. — Дергает по-страшному... похоже, еще больше вздулись. — Уй! — вырвалось у Гарри. Он зажмурился от боли и прижал полотенце к лицу. Шрам на лбу обожгло огнем — такого не было уже несколько недель. — Что с тобой? — раздались голоса. Гарри отнял полотенце, раздевалка расплывалась перед глазами: он был без очков, но все же почувствовал, что все лица обращены к нему. — Ничего. Ткнул себя в глаз. Но он со значением посмотрел на Рона, и, когда команда выходила из раздевалки, кутаясь в мантии и нахлобучив шляпы на самые уши, оба нарочно отстали. — Что случилось? — спросил Рон, как только Алисия скрылась за дверь. — Шрам? Гарри кивнул. — Но он не может быть где-то рядом, правда? — с испугом спросил Рон, подойдя к окну и вглядываясь в дождливую темень. — Нет. — Гарри сел на скамью и потер лоб. — Он, наверное, за много миль отсюда. А заболело... потому что... он злится. Гарри совсем не собирался это говорить — слова прозвучали у него в ушах так, будто их произнес посторонний. И однако, он сразу понял, что они верны. Неизвестно, почему понял, но понял. Где бы ни был сейчас Волан-де-Морт, чем бы ни занимался, в эту минуту он испытывал гнев. — Ты его увидел? — с ужасом спросил Рон. — У тебя было видение или что? Гарри сидел неподвижно, глядел на ноги, приходя в себя после приступа боли. Путаница смутных форм, наплыв воющих голосов... — Он хочет, чтобы что-то сделали, но делается это слишком медленно. И опять с удивлением услышал от себя эти слова, и опять почувствовал, что они верны. — Но... откуда ты знаешь? — сказал Рон. Гарри помотал головой, закрыл ладонями глаза и нажал так сильно, что поплыли огненные точки. Он почувствовал, что Рон сел рядом и смотрит на него. — И в прошлый раз было из-за этого? — слабым голосом спросил Рон. — Когда заболело в кабинете у Амбридж. Сам-Знаешь-Кто злился? Гарри помотал головой. — А что же тогда? Гарри попытался вспомнить, как это было. Он смотрел на лицо Амбридж... шрам болел... в животе странное ощущение... как бы подергивания... радостного... Но тогда, конечно, он этого не понял — он чувствовал себя несчастным. — Нет, в прошлый раз потому, что он был доволен. Он думал... произойдет что-то приятное. А в ночь накануне отъезда в школу... — Гарри вспомнил, как заболел тогда шрам в их с Роном спальне на площади Гриммо, — Волан-де-Морт был в бешенстве. Гарри повернулся к Рону, тот смотрел на него, вытаращив глаза. — Друг, тебя вместо Трелони пора нанимать. — Я ничего не предсказываю. — Нет, знаешь, что ты делаешь? — испуганно и в то же время с почтением сказал Рон. — Гарри, ты читаешь мысли Сам-Знаешь-Кого! Гарри покачал головой: — Нет. Скорее... настроения. И приходит как бы вспышками — в каком он настроении. Дамблдор сказал, что в прошлом году происходило примерно то же. Сказал, что, когда Волан-де-Морт был совсем близко или испытывал ненависть, я это чувствовал. Вот, а теперь еще чувствую, когда он доволен. Наступило молчание. Ветер и дождь ломились в здание. — Ты должен кому-то рассказать. — В прошлый раз сказал Сириусу. — Скажи и теперь. — Интересно, как? — угрюмо ответил Гарри. — Амбридж следит за совами и за камином — забыл? — Ну, тогда Дамблдору. — Говорю же тебе: он знает. — Гарри встал, снял мантию с крючка и закутался. — Зачем говорить еще раз? Рон, задумчиво глядя на Гарри, запахнул мантию: — Дамблдор захотел бы об этом узнать. Гарри пожал плечами: — Пойдем, надо еще поупражняться в Заклятии немоты. Они торопливо пошли по темному лугу, спотыкаясь и оскальзываясь на мокрой траве. Оба молчали. Гарри напряженно думал. Что такое понадобилось Волан-де-Морту, если он злится на задержку? У него есть и другие планы... которые он надеется осуществить без всякого шума... То, чем он может завладеть только исподтишка... некое... подобие оружия. То, чего у него не было в прошлый раз. Гарри давно не задумывался над этими словами — слишком поглощен был делами в Хогвартсе, слишком
много душевных сил отбирала война с Амбридж, несправедливое вмешательство Министерства, — но теперь они вспомнились и заставили задуматься. Гнев Волан-де-Морта объясним, если он никак не может добраться до оружия, неизвестно какого. Орден помешал ему, расстроил его планы? Где оно хранится? У кого оно сейчас? — Мимбулус мимблетония, — раздался голос Рона. Гарри опомнился и следом за ним прошел через портретный проем в общую гостиную. Видимо, Гермиона отправилась спать пораньше, а Живоглот лежал, свернувшись в кресле возле камина, перед столом, заваленным нескладными вязаными шапочками для эльфов. Гарри даже обрадовался, что ее нет, — ему не хотелось продолжать разговоры о шраме и слушать, как его посылают к Дамблдору. Рон беспокойно поглядывал на него, а он вынул книги по заклинаниям и принялся дописывать сочинение. Но только изображал сосредоточенность и к тому времени, когда Рон пошел спать, едва ли написал несколько строк. Наступила и прошла полночь, а он все читал и перечитывал страницу об использовании ложечницы, любистока и чихотной травы и не усваивал ни слова. «Сии травы наипаче способны к воспалению ума и посему употребляемы для Смутительных и Дурманных Настоев, ежели волхв пожелал наградить кого Горячностью и Опрометчивостью...» Гермиона сказала, что Сириус сделался опрометчив, сидя взаперти на площади Гриммо. «...наиболее способны к воспалению ума и посему употребляемы...» ...В «Ежедневном пророке» сочтут, что у него воспаление ума, если пронюхают, что он чувствует настроения Волан-де-Морта... «...употребляемы для Смутительных и Дурманных Настоев...» «Смутительных» — подходящее слово; почему ему ведомы чувства Волан-де-Морта? Что за жуткая связь между ними, и почему Дамблдор не может ее толком объяснить? «...ежели волхв пожелал...» И до чего спать хочется... «...наградить кого Горячностью...» А в кресле у камина так тепло и уютно, когда дождь хлещет по стеклам, мурлычет Живоглот, потрескивают в огне поленья... Книга выскользнула из ослабевших пальцев и с глухим стуком упала на коврик перед камином. Голова у Гарри свесилась набок. Он снова шел по коридору без окон, и шаги его гулко отдавались в тишине. Все ближе дверь в конце прохода, все чаще удары сердца... если бы открыть ее... войти туда... До нее рукой подать... Он протянул... — Гарри Поттер, сэр! Он вздрогнул и проснулся. Свечи в гостиной уже не горели, но что-то двигалось рядом с ним. — Кто там? — Гарри выпрямился в кресле. Камин почти погас, в гостиной тьма. — У Добби ваша сова, сэр! — раздался писклявый голос. — Добби? — прохрипел Гарри, вглядываясь в темноту. Добби, домовый эльф, стоял у стола, где Гермиона оставила полдюжины вязаных шапок. Его большие остроконечные уши торчали, кажется, из-под полной коллекции шапок, сотворенных Гермионой: одна на другой, одна на другой, так что голова удлинилась на два или три фута, и на самом верхнем помпоне, мирно ухая, сидела совершенно здоровая Букля. — Добби вызвался отнести Гарри Поттеру сову, — с обожанием на лице пропищал эльф. — Профессор Граббли-Дерг говорит, что она в полном здравии, сэр. Он отвесил глубокий поклон, ткнувшись карандашным своим носом в вытертый коврик, а Букля возмущенно ухнула и перепорхнула на подлокотник кресла. — Спасибо, Добби! Гарри гладил Буклю по голове и моргал, пытаясь прогнать видение двери... уж больно оно было ярким. Присмотревшись к Добби, он обнаружил, что на эльфе к тому же несколько шарфов и без счета носков — ноги похожи на тумбы. — Ты что же, всю одежду забрал, которую оставляет Гермиона? —О нет, сэр, — радостно сообщил эльф. — Добби И для Винки брал. — Как поживает Винки? — Винки по-прежнему выпивает, сэр, — печально ответствовал эльф, потупив круглые зеленые глаза, большие, как теннисные мячики. — И совсем не интересуется одеждой, сэр Гарри Поттер. Как и остальные домовые эльфы. Никто из них больше не хочет прибирать в башне Гриффиндора, когда всюду рассованы шапки и носки. Они находят это оскорбительным, сэр. А Добби не возражает, сэр, он всегда надеется повстречать Гарри Поттера, и сегодня ночью, сэр, его желание сбылось! — Добби снова отвесил поклон. — Но сэр Гарри Поттер, кажется, опечален, — продолжал он, выпрямившись и робко глядя на собеседника. — Добби слышал, как он разговаривал во сне. Гарри Поттер видел плохой сон? — Не самый плохой, — сказал Гарри, зевнув и протирая глаза. — Бывали похуже. Добби наставил на него свои зеленые шары. Потом, свесив уши, сказал с чувством: — Добби очень хотел бы помочь Гарри Поттеру, потому что Гарри Поттер освободил Добби, и теперь Добби гораздо, гораздо счастливее. Гарри улыбнулся: — Помочь ты не в силах, Добби, но спасибо за предложение. Он нагнулся и подобрал книгу по зельям. Завтра надо дописать. Он закрыл книгу, при этом тусклый огонь камина осветил белые рубцы на тыльной стороне руки — следы отсидок у Амбридж... — Подожди-ка, Добби. Кое с чем ты можешь мне помочь, — медленно проговорил он. Эльф радостно обернулся: — Только скажите, сэр Гарри Поттер! — Мне надо подыскать место, где могли бы упражняться в защите от Темных искусств двадцать восемь человек — и так, чтобы не знали преподаватели. Особенно, — рука его сама собой сжалась на книге, — профессор Амбридж. Он ожидал, что улыбка исчезнет с лица эльфа и уши повиснут; ожидал услышать в ответ, что это невозможно или что Добби попробует поискать, хотя надежды на успех мало. Но, к его удивлению, Добби подпрыгнул, весело тряхнул ушами и хлопнул в ладоши. — Добби знает чудесное помещение, сэр! Добби услышал о нем от других эльфов, когда прибыл в Хогвартс. Оно называется Комната Так-и-Сяк, сэр, иначе — Выручай-комната. — Почему? — полюбопытствовал Гарри. — Потому что в эту комнату можно войти, только когда по-настоящему в ней нуждаешься. Иногда она есть, а иногда ее нет, но когда она появляется, то обставлена так, как требуется нуждающемуся. Добби воспользовался ей, — с виноватым видом сказал эльф, понизив голос, - когда Винки сильно напилась. Он спрятал ее в Выручай-комнате и нашел там опохмелители от сливочного пива и хорошую кровать размера эльф, на которой Винки отсыпалась. И Добби знает, сэр, что мистер Филч нашел там чистящие средства, когда у него кончился запас, и... — И если вам очень нужно в туалет, — перебил Гарри, вспомнив, что сказал на прошлогоднем Святочном балу Дамблдор, — она будет уставлена ночными горшками? — Добби полагает, что да, — серьезно ответил эльф. — Это весьма удивительная комната. — Сколько народу о ней знает? — Очень мало, сэр. Люди натыкаются на нее, когда очень нужно, но потом не могут ее найти — им невдомек, что она всегда есть и только ждет, когда ее призовут на службу. — Блестяще, если так. — Сердце у Гарри забилось учащенно. — То, что нужно, Добби. Когда ты мне ее покажешь? — В любое время, сэр Гарри Поттер, — сказал Добби, обрадованный его энтузиазмом. — Если хотите, можно пойти сейчас же! Гарри подмывало так и сделать. Он уже приподнялся из кресла, чтобы бежать в спальню за мантией-невидимкой, но тут впервые у него в ушах зазвучал тихий голос, очень похожий на голос Гермионы: «Опрометчиво». Все-таки час был поздний, и он очень устал. — Не сегодня, — сказал он скрепя сердце. — Это серьезное дело. Я не хотел бы напортачить. Надо все хорошенько продумать. Слушай, ты можешь для начала сказать мне, где именно находится эта Выручай-комната и как туда попасть? *** По раскисшим огородам они шлепали на сдвоенную травологию; ветер раздувал и трепал их мантии. Речь профессора Стебль была едва слышна — дождь барабанил по крыше теплицы так, что граду впору позавидовать. Буря продолжалась и после обеда; уход за магическими существами перенесли с воздуха в свободный класс на втором этаже, а в обед, к всеобщему облегчению, Анджелина объявила членам команды, что тренировка отменяется. — Отлично, — тихо сказал ей в ответ Гарри, — нашлось место для первого занятия по защите. Сегодня в восемь, восьмой этаж, напротив гобелена с Варнавой Вздрюченным, которого лупят тролли. Можешь передать Кэти и Алисии? Она слегка удивилась, но пообещала известить остальных. Гарри набросился на сосиски с пюре. Оторвавшись на секунду, чтобы взять тыквенный сок, он увидел, что на него смотрит Гермиона. — Что? — спросил он с полным ртом. — Затеи Добби не всегда безопасны. Помнишь, он оставил тебя без костей в руке? — Эта комната — не просто дикая выдумка Добби; Дамблдор тоже знает о ней, он сказал при мне на Святочном балу. Лицо у Гермионы посветлело: — Дамблдор сказал о ней? — Вскользь. — Гарри пожал плечами. — А, тогда хорошо, — бросила она и больше не возражала. Большую часть дня они с Роном разыскивали ребят, записавшихся в «Кабаньей голове», чтобы сообщить им место встречи. Гарри был несколько огорчен тем, что Чжоу и ее подругу нашла Джинни, а не он; но к концу ужина все двадцать пять человек, пришедших в «Кабанью голову», были оповещены. В половине седьмого Гарри, Рон и Гермиона вышли из гостиной; у Гарри в руке был старый лист пергамента. Пятикурсникам дозволялось ходить до девяти часов, но все трое, поднимаясь на восьмой этаж, нервно озирались. — Стоп, — сказал Гарри, когда они одолели последний марш лестницы. Он развернул пергамент, постучал по нему волшебной палочкой и произнес: — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость. На пустом листе появилась карта Хогвартса. Черные точки с именами показывали, где находятся разные люди. — Филч на третьем этаже, — сказал Гарри, поднеся карту к глазам, — а Миссис Норрис на пятом. — Амбридж? — взволнованно спросила Гермиона. Гарри показал. — У себя в кабинете. Порядок. Пошли. Они заторопились к тому месту, которое указал Добби, — голой стенке напротив громадного гобелена с изображением Варнавы Вздрюченного и его дурацкой затеи обучить троллей балету. — Так, — сказал Гарри, когда траченный молью тролль перестал дубасить палкой учителя танцев и оглянулся на них. — Добби сказал: три раза пройти мимо этой стенки, сильно сосредоточившись на том, что нам нужно. Так они и сделали, поворачивая назад у первого окна, а на обратном пути — у вазы вышиной в человеческий рост. Рон от напряжения сделался косым; Гермиона что-то бормотала себе под нос; Гарри смотрел прямо перед собой, сжав кулаки. «Мы должны уметь сражаться, — думал он. — Дай нам место, где мы сможем учиться... где нас не найдут». — Гарри! — вскрикнула Гермиона, когда они повернули после третьего прохода. В стене появилась полированная дверь. Рон смотрел на нее с опаской. Гарри схватился за медную ручку, открыл дверь и первым вошел в просторную комнату, освещенную факелами вроде тех, что горели в подземелье восемью этажами ниже. Вдоль стен тянулись книжные полки, на полу лежали большие шелковые подушки — вместо стульев. На стеллаже в дальнем конце стояли приборы — вредноскопы, стервовизоры, детекторы лжи и большой треснутый Проявитель врагов — тот самый, был уверен Гарри, который висел год назад в кабинете Лжегрюма. — Эти пригодятся, когда будем делать Оглушение. — Рои с энтузиазмом пнул подушку. — А сколько книг! — воскликнула Гермиона, водя пальцем по кожаным корешкам. «Путеводитель по практическим проклятиям»... «Как превзойти Темные искусства»... «Самооборона чарами»... Ух! — Сияя, она обернулась к Гарри и стало ясно, что книжные сокровища наконец-то убедили Гермиону в правильности задуманного дела. — Чудо, Гарри! Здесь все, что нам нужно! И без дальнейших разговоров сняв с полки «Прочь от порчи», уселась с ней на ближайшую подушку. В дверь тихо постучали. Гарри обернулся. Пришли Джинни, Невилл, Лаванда, Парвати и Дин. — Ого! — сказал, озираясь, Дин. — Что это за комната? Гарри начал объяснять, но кончить не успел — явились новые, и пришлось начинать сначала. К восьми часам все подушки были заняты. Гарри подошел к двери и повернул торчавший в замке ключ. Замок успокоительно щелкнул, все умолкли, повернувшись к Гарри. Гермиона педантично отметила свою страницу в «Прочь от порчи» и отложила книгу. — Ну, — слегка волнуясь, заговорил Гарри, — мы подыскали место для занятий, и, кажется, вам оно подошло. — Изумительно! — сказала Чжоу, и несколько человек отозвались одобрительным ропотом. — Чудно! — недоверчиво озираясь, сказал Фред. — Однажды мы прятались тут от Филча, помнишь, Джордж? И тогда это был чулан с вениками. — Гарри, а что это за штуки? — спросил из дальнего конца Дин, показав на Проявитель врагов и вредноскопы. — Детекторы Темных сил, — объяснил Гарри, направляясь туда между подушками. — В принципе, все они показывают приближение врагов и Темных магов, но на них нельзя чересчур полагаться — их можно обмануть. Он заглянул в Проявитель врагов: там двигались смутные фигуры, но узнать их было нельзя. Он отвернулся. — Я вот думаю, с чего бы нам начать и... — Он заметил поднятую руку. — Да, Гермиона. — Я думаю, надо избрать руководителя. — Гарри — руководитель, — немедленно откликнулась Чжоу и посмотрела на Гермиону как на сумасшедшую. Желудок Гарри сделал очередное обратное сальто. — Да, но надо проголосовать по всей форме, — не смутилась Гермиона. — Тогда его полномочия будут официальными. Итак, кто за то, чтобы руководителем был Гарри? Все подняли руки, даже Захария Смит, хотя и сделал это с видимой неохотой. — Ну ладно, спасибо, — сказал Гарри, чувствуя, что краснеет. — И... что, Гермиона? — Еще я думаю, нам нужно название, — бодро сказала она, по-прежнему с поднятой рукой. — Это укрепит дух коллективизма, правда? — Может, назовемся Лигой против Амбридж? — с надеждой сказала Анджелина. — Или группа «Министерство Магии — Маразматики»? — предложил Фред. — Я думала, скорее, о таком названии, — сказала Гермиона, бросив косой взгляд на Фреда, — которое ничего не скажет посторонним, и мы сможем спокойно упоминать его вне занятий. — Оборонное Движение? — сказала Чжоу. — Сокращенно ОД, никто ничего не поймет. — Да, ОД — подходяще. Только пусть оно означает «Отряд Дамблдора», раз Министерство боится этого больше всего на свете. Ответом ей был одобрительный шум и смех. —Все за ОД? — важно спросила Гермиона и стала коленями на подушку, чтобы подсчитать голоса. — Большинство «за». Принято! Она приколола пергамент с их подписями к стене и сверху написала крупными буквами:
|
