С. КРИТИКА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЭГОИЗМА: ПУТАНИЦА В АРГУМЕНТАЦИИА. ТЕОРИЯ Психологический эгоизм» – название теории, которой придерживаются широкие массы обычных людей и которая когда-то была принята почти всеми политэкономами, философами и психологами. Согласно этой теории, можно показать, что люди во всех своих (правильно понятых) действиях движимы эгоистическими устремлениями. В более точной формулировке психологический эгоизм это доктрина о том, что единственное, чего может желать или к чему стремиться любой человек – это, в конечном счёте (как самостоятельная цель), его собственный интерес. Ни один психологический эгоист не отрицает, что люди иногда желают не только собственного блага (но и, например, благополучия других людей), но все психологические эгоисты настаивают, что люди способны желать счастья других только тогда, когда видят в нём средство к собственному счастью. Короче говоря: чисто альтруистических и добрых поступков и желаний не существует; но люди иногда кажутся поступающими неэгоистично и бескорыстно когда они видят в интересах других средство к реализации собственных интересов. Эта теория называется психологическим эгоизмом потому, что она не является теорией о том, что должно быть, но о том, что есть на самом деле. То есть данная теория претендует быть описанием психологических фактов, а не предписанием этических идеалов. Она, однако, утверждает не только то, что факты таковы, что все люди ставят собственные интересы на первое место, но и что они неспособны ни на что другое – такова природа человека. С этой точки зрения всеобщий эгоизм – это не случайность или совпадение, но неизбежное следствие законов психологии. Данную теорию следует отличать от другой доктрины, так называемого «этического эгоизма», согласно которому все люди должны стремиться к собственному благополучию. Эта доктрина, предписывающая то, что должно быть, не претендует на то, чтобы быть психологической теорией о мотивах поведения людей; поэтому она и называется «этическим» эгоизмом, для того, чтобы отличить её от эгоизма психологического. 3. Существует несколько типов мотивов и желаний, которые могут быть с основаниями на то названы «эгоистичными» или «себялюбивыми». Возможно, наиболее распространённым вариантом данной теории был тот, которого явно придерживался Джереми Бентам [2]. По этой версии, у всех людей есть один конечный мотив всех их добровольно совершаемых действий, и это эгоистический мотив; говоря более конкретно, это одна определённая разновидность эгоистической мотивации – а именно, стремление к собственному удовольствию. Согласно бентамовской разновидности этой теории, «в конечном итоге, единственным желанием является желание получить или продлить приятные ощущения, и избежать или сократить неприятные ощущения для самого себя» [3]. Этой версии психологического эгоизма часто даётся неуклюжее название – психологический эгоистический гедонизм. В. ОЧЕВИДНЫЕ ДОВОДЫ В ПОДДЕРЖКУ ТЕОРИИ 4. Психологический эгоизм многим людям кажется правдоподобным в силу ряда доводов, из которых следующие являются типичными: A. «Каждое моё действие вызвано мотивами, или желаниями или импульсами, которые являются моими мотивами, а не кого-нибудь другого». Этот факт можно выразить, сказав, что, чтобы я ни делал, я всегда преследую свои собственные цели или стремлюсь удовлетворить мои собственные желания. А от этого мы можем перейти к такой формулировке: «я всегда стремлюсь к чему-либо для себя, или стремлюсь к собственному удовлетворению». Здесь мы имеем то, что кажется верным описанием человека, действующего эгоистично, и если это описание применимо ко всем действиям всех людей, то из этого следует, что все люди во всех своих действиях эгоистичны»[4]. B. Является банальностью то, что когда человек получает то, что он хочет, он обычно испытывает удовольствие. Это послужило для многих основанием сделать вывод, что то, чего мы на самом деле хотим в любой ситуации – это наше удовольствие, и мы стремимся к другим вещам только как к средству для этого. c. Самообман. Часто мы обманываем себя, думая, что стремимся к чему-то прекрасному и возвышенному, тогда как на самом деле мы хотим, чтобы другие о нас думали хорошо, или быть довольным собой, или наслаждаться чистой совестью. Широко известно, что люди часто скрывают свои подлинные мотивы от самих себя, прикрывая их словами типа «добродетель», «долг» и т. д. Поскольку мы так часто ошибаемся относительно подлинных мотивов самих себя и других, разве не разумно заподозрить, что мы, возможно, всегда обманываемся, думая о бескорыстных и альтруистических мотивах? Действительно, можно запросто дать объяснение всем якобы неэгоистичным мотивам: «Как только убеждение в том, что эгоизм универсален, укоренится в сознании человека, оно прорастёт тысячами подтверждающих обобщений. Будет открыто, что дружеская улыбка – на самом деле только попытка заслужить одобрительный кивок более-менее наивного ангела-учетчика; что акт благотворительности для совершающего его только способ порадоваться своему богатству или уму, позволяющему быть милосердным; что благие дела на пользу общества – это просто хорошая реклама. Обнаружится, что богам поклоняются только потому, что они потакают людским эгоистичным страхам, вкусам или надеждам; что «золотое правило морали» (не делай другому того, чего не желаешь себе. – прим. перев.) это не более чем чрезвычайно здравая формула успеха; что социальные и политические нормы создаются и исполняются только потому, что они служат сдерживанию эгоизма других людей также как и своего собственного, а мораль – разновидность рэкета или интриги, использующая оружие убеждения вместо бомб и пулемётов. В рамках этой интерпретации природы человека торгашеские понятия заменяют идеи бескорыстного служения и дух торговца лошадьми витает над землёй» [5]. d. Нравственное воспитание. Мораль, хорошие манеры, приличия и другие добродетели должны быть чем-то, чему можно научиться. Психологические эгоисты часто замечают, что нравственное воспитание и привитие хороших манер часто основываются на том, что Бентам называл «санкциями удовольствия и боли» [6]. Дети усваивают добродетели цивилизованности только благодаря заманчивым вознаграждениям и болезненным наказаниям. Во многом это справедливо и для истории человечества. В целом люди оказывались склонны вести себя хорошо только тогда, когда им становилось ясно, что «в этом есть для них какая-то выгода». Тогда не является ли очень вероятным, что мотивационный механизм, который описывает Бентам, предполагается нашими методами нравственного воспитания? С. КРИТИКА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЭГОИЗМА: ПУТАНИЦА В АРГУМЕНТАЦИИ Не-эмпирический характер аргументов. Если бы доводы психологических эгоистов состояли бы в основном из тщательно собранных эмпирических свидетельств (хорошо документированных отчётов об экспериментах, опросов, интервью, лабораторных данных и т. д.), критически мыслящие философы не имели бы оснований придираться к ним. В конце концов, поскольку психологический эгоизм претендует на то, чтобы быть научной теории о мотивах поведения людей, это забота экспериментальных психологов, а не философов, принимать или отвергать такие доводы. Но фактически эмпирические свидетельства такого рода редко приводятся в пользу психологического эгоизма. Психологи, в целом, уклоняются от таких обобщений относительно мотивов человеческого поведения, которые настолько широки и настолько туманно сформулированы, что практически не поддаются научной проверке. Теории всеобщего эгоизма обычно придерживается «кабинетный учёный», и его обычные аргументы либо основываются на его «впечатлениях», либо являются доводами неэмпирического характера. Последние обычно полны трудно уловимой логической путаницы, и это делает их критику особенно интересной для аналитического философа. Первый аргумент психологического эгоиста (см. выше, 4а) является хорошим примером логической путаницы. Он начинается с трюизма – а именно, с того, что все мои мотивы и желания – это мои мотивы и желания, а не чьи-то другие. (Кто будет это отрицать?) Но из этой простой тавтологии вообще ничего не может следовать относительно природы моих мотивов или цели моих желаний. Порочность этого аргумента в нарушении им общего правила логики о том, что аналитические утверждения (тавтологии) не могут содержать синтетические (фактуальные)[7]. То, что каждое добровольное действие вызывается собственными мотивами агента, является тавтологией; поэтому, это утверждение не может быть равнозначно высказываниям «человек всегда ищет чего-то для себя» или «все мотивы человека эгоистичны», которые являются синтетическими. То, что должен доказать психологический эгоист, это не только
|
