Студопедия — Алкогольная паранойя Виктора Петрова
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Алкогольная паранойя Виктора Петрова

Клубничный чиз-кейк 80мл 250-00

(водка «Смирновъ», клубничный сироп, клубника, взбитые сливки)

Секс на пляже 140мл 165-00

(водка «Смирновъ», персиковый ликер, апельсиновый сок, ананасовый сок)

Космополитен 100мл 130-00

(водка Пять Озер Премиум, апельсиновый ликер, клюквенный сок, лимонный сок)

Кровавая Мери 160мл 130-00

(водка Пять Озер Премиум, томатный сок, сок лимона, Тобаско)

Алкогольная паранойя Виктора Петрова

28 сентября 2014 года Виктору Петрову защемило шею, когда он проснулся после пьяного сна головой на коробке из-под ботинок. Примерно с этой поры он и стал считать себя киборгом.

Но обо всём по порядку.

Дома, на улице Коммуны, оставалась резервная водка, которой Виктор Петров торопливо опохмелился, для усиления эффекта запив ее сладким чаем. Питие было мучительно: Виктор Петров с трудом мог поднимать и опускать голову, а в одну из сторон, в правую, она не поворачивалась вовсе.

«Это что ж за хуйня такая», - подумал Виктор Петров и непокорно дернул головой.

Сокрушительной силы боль стрельнула у него в висках, в то время, как голова не поспешила вправиться обратно.

«Надо на хуй на улицу», - испуганно подумал Виктор Петров, ощупывая затылок и шею.

«Попить на лавке как человек. Вчера погода вполне ничего такая была».

Длинным старым ключом он закрыл дверь почти вслепую. Решил лишний раз не рисковать головой – ни к чему это, когда руки помнят.

Виктор Петров пошел по левой стороне любимого Ириновского проспекта. Особая любовь к нему была вызвана стечением обстоятельств: его первую и единственную жену звали Ирина. Разве не здорово, когда ближайшая к твоей улица фактически зовется именем любимой жены? Виктор Петров считал, что это очень здорово. Правда, Ирина бросила его пятнадцать лет назад за пьянство и рукоприкладство. Сама она погибла несколько месяцев спустя, успев к тому моменту вторично выйти замуж. Второй муж задушил ее в обоюдном пьяном угаре на проспекте маршала Блюхера, в туалете заведения под названием «Самса из тандыра».

Желая приобрести еще водки, Виктор Петров насторожился: будто бы сговорившись, куда-то исчезли разом все магазинчики. На этой стороне их было очень много. Он же недаром пошел именно по ней! Кроме того, именно влево его голова поворачивалась. Но почему-то все эти «Продукты 24» не были видны. Судя по вывескам, продавалось всё, что угодно: носки, бижутерия, оказывались парикмахерские услуги, услуги по ремонту обуви. При этом даже бутылку пива купить было совершенно негде. Этот неутешительный вывод Виктор Петров сделал, дойдя по Ириновскому до самой Большой Пороховской, а это очень существенное расстояние, если мерить от улицы Коммуны. Всю дорогу он не смотрел направо: он помнил, что там ничего нет, одни пустыри да промышленные здания. Помнил он и о боли, которая стреляла ему в шею при одной только мысли о повороте головы вправо. С перепоя он боялся потерять сознание от болевого шока. Ему казалось, что его никто не поднимет. Чтобы проверить недоступную взгляду сторону улицы, он прибег к хитрости: пошел по той же стороне обратно, в сторону дома. Так он мог безболезненно оглядывать то, что осталось от его любимого проспекта. Развернувшись, он сразу же легкомысленно попытался повернуть голову влево, и заорал от боли. Непонятным образом болевой центр сместился. И теперь Виктор Петров не мог смотреть влево. Вправо, в свою очередь, наоборот, уже мог. Чертовщина какая-то, одним словом. Но Виктор Петров не верил в случайности. Его посетило неприятное подозрение-искуситель. Не будучи в силах увидеть ни одного алкогольного магазина, Виктор Петров всем своим существом уверовал: от него специально ПРЯЧУТ водку всевозможные недружественные силы. Обдумывал этот неприятный вывод он совсем недолго. Решив для себя, что имеет место несомненный заговор против него, он твердо решился МСТИТЬ.

Он вернулся домой и с медленной решительностью, достойной героя боевика, стал готовиться к мести. Виктор Петров твердо знал, что теперь он будет жить и вести себя совсем по-другому. «Раз они так со мной, то и пусть, блядь, не удивляются», - думал он, под собой имея в виду себя, а под ними разумея всех остальных людей вообще. Виноват был каждый.

Виктор Петров уверенными руками зачехлялся у зеркала, строго глядя себе в глаза. Кожаная куртка, ремень поверх нее, черные сапоги, большая теплая шапка. «Чего же не хватает?» - растерялся он на мгновение, и вспомнил. Аккуратно нашарил, не поворачиваясь, на одной из полочек в прихожей массивные черные очки и спрятался в них. В черных очках он смотрелся еще более зловещим и хладнокровным.

Он знал, что не смог бы выйти на улицу без черных очков. Потому что, догадавшись о том, что люди прячут от него водку, он обиделся на людей и стал их бояться, бояться их дальнейших планов и заговоров. Он знал – что конечной целью всех людских начинаний являлось нанесение ущерба ему, Виктору Петрову. И поэтому он боялся. Это был страх напополам с ненавистью. На улице Коммуны.

Достать водку даже с такими предательскими повреждениями, как у Виктора Петрова, не было задачей из разряда невыполнимых. Виной тому специфика Красногвардейского района. Дело в том, что, если даже не смотреть по сторонам, а приглядеться к идущим навстречу фигурам, в любой день нетрудно заметить: пьют водку на улице здесь очень многие. Виктор Петров обнаружил таких людей сразу же, как только вторично вышел из дома. Выходя, он еще не имел представления о том, как именно он будет мстить. Подсказчиком выступил удачный случай. Впереди него шли, пытаясь покинуть двор, те самые, о которых уже было сказано, люди с водкой, сильно нетрезвые. Виктор Петров набрал воздуха в щёки, растопырил бедра, словно приняв какую-то боевую стойку, и выпучил глаза, чего, впрочем, не было видно за толстым слоем непроницаемой оптики. Замерев таким образом на несколько секунд, он напал на пьяных сзади – попросту вырвал из рук у одного из них бутылку водки «Санкт-Петербург» и побежал с ней вперед. Думаю, нет смысла пояснять, что, убегая, он не озирался. Шея по-прежнему горела. Виктор Петров продолжал бежать и не смотрел на светофоры, вследствие чего машины истошно гудели и слышался шинный треск торможения. Когда на углу Наставников и Ударников его едва не сбила плоская вытянутая иномарка, похожая на гоночный болид, Виктор Петров впервые подумал о двух вещах. Во-первых, он убедился в том, что его безопасность контролируют тайные держатели, стражи и церберы мироздания, а, во-вторых, Виктор Петров ощутил себя киборгом. Едва не сбитый насмерть, он успел отразиться сам себе в автомобильном стекле. Всклокоченный и смелый, он себе понравился гораздо больше, чем полчаса назад у зеркала, хотя и тогда понравился. Сомнения исчезли: он – киборг. Исчезла также и необходимость продолжать побег: перед ним сиял зеленым, желтым и красным супермаркет «Окей».

«Вот оно что!, - подумал Виктор Петров. – Я понял, в чем мое призвание. Чтобы появился магазин, я должен заслужить водку. Вот сейчас заслужил, взял ее, рискнул, пробежался, едва не убили. И вот она – награда!»

«Теперь я могу ее купить. Но мне уже не надо»

«Но спасибо за возможность. Мне ее снова вернули. Вижу к себе уважение».

«Да я бы и не пошел покупать».

Виктор Петров действительно не пошел бы покупать водку, и вовсе не из скупости, и даже не из-за того, что чужая бутылка была у него в рукаве. Просто он больше не мог выносить людского присутствия, не убегая от него. А еще он вспомнил, что магазины под жизнеутверждающим названием «Окей» традиционно возводят ровно в тех самых местах, где ну совсем всё «не окей», в местах депрессивных.

Зайдя в универсам, Виктор Петров поправил черные, в каплях, очки, затем по ошибке, забыв про шею, обернулся и заорал: «Уй ёб твою». Чтобы не вызвать на себя внимания охраны, он засеменил в уборную, куда, собственно и собирался.

В уборной с голубоватым свечением пахло хлором и теплом экскрементов. Обрадовавшись отсутствию кого-либо у писсуаров и у раковин, Виктор Петров заперся в кабинке с тонкой скрипучей дверью. Деловито опустил крышку стульчака на не самый чистый унитаз и сел на нее. Поправил экзотический ремень на кожаной куртке, не предполагавшей никакого ремня, не имевшей петель. Поправил спецочки. Вытащил из-за пазухи бутылку водки и с волнением сделал из нее два крупных глотка и один маленький, на издыхании. Почувствовал уют, защищенность и возвращение какой-то небесной заботы: никто не сможет сейчас разрушить его идиллию, появиться в этой кабине, никто его не увидит, никто его здесь не поторопит. Нет людей. Идеально. Никто не обманет, не спрячет и не отнимет у него водку. Отныне отнимать водку дозволено только ему. На это его благословили церберы вселенной. А еще он – киборг. Выпить, еще выпить.

Выпил – и захотелось полюбоваться собой у зеркала. Но, ясное дело, только так, чтобы никто не увидел и чтобы никто в эту секунду не зашел. Раковины и зеркала – прямо у выхода из сортира. Удобно, можно придерживать дверь.

«Я вот раньше, молодой когда, красивым не был, хули врать, себе-то… А сейчас вон какой…»

Виктор Петров схватил себя за подбородок, как делают мужчины в рекламе бритвенных принадлежностей.

«Киборг, да еще и красивый стал…»

«И я влиятельный. От меня решили всё скрывать, суки всякие, а я всё равно всё нахожу. Всё – ну, в смысле, водку. И ничего мне за это не будет. И креститься не надо. Ничего, не сглажу. Я, блядь, под колпаком хожу. В рубашке родился…»

Практически в один-два дня образ жизни Виктора Петрова резко поменялся и стал неизменным. Шею не отпускало, и это мешало исполнению профессионального долга, поскольку работал Виктор Петров охранником в супермаркете. Не в «Окее», а в «Карусели», на другом конце города. Дорога в одну сторону занимала один час двадцать минут. Из-за своей шеи Виктор Петров ослабил бдительность, количество краж и прочих инцидентов в его универсаме увеличилось, и его стали регулярно отчитывать, вплоть до того, что угрожали увольнением и штрафами. Это напряжение Виктор Петров снимал способом, который очень быстро стал для него привычным. Выходя с работы, он вырывал из рук прохожих алкогольные напитки и бежал до ближайшего супермаркета, потому что в нем гарантированно имелся туалет. Ошибок и промахов Виктор Петров не допускал: опыт плюс воодушевленность, сцепляясь, на выходе рождают непогрешимость. Киборги – они как машины, они не дают сбоев. Адреналиновое и водочное удовольствие, которое он стал получать в огромных количествах от этой беготни, воровства и пряток, заменяло ему отсутствовавшую половую жизнь. О ней и речи не шло: Виктор Петров боялся абсолютно всех людей и не доверял никому. Поэтому в скором времени даже одиночные кабинки в общественных туалетах ему осточертели: он постоянно слышал других мужчин, чужую болтовню по телефону, суетливые звуки, звон металлических пуговиц, хрустящее скольжение брючных молний…

И он решил увеличить риск. Прятаться точно так же в туалете, но у себя в квартире. Риск действительно был нешуточный. Можно было провозиться с ключом и из-за этого получить по голове. Можно было наткнуться на звонящую в домофон медлительную старушку и тоже потерять роковые секунды. Но расслабляться в любых общественных местах Виктор Петров уже не мог, даже водка не действовала, и поэтому он выбрал тернистую и опасную тропу. Он отнимал у прохожих бутылки и бежал к дому. Удавалось ему это всё так же виртуозно. Никаких препятствий он не имел. За ним, конечно, не раз гнались, но он был шустрее всех и знал, как запутать, владел широким арсеналом обманных маневров. Как в футболе: показывает, что дерево с той стороны будет обегать, а сам мчится с этой, да еще и прячется где-то за углом. Как в гайдаевском фильме. С каждым удачным побегом он анализировал свой рейтинг, свою влиятельность, и всякий раз приходил к выводу, что его могущество растет. Единственное, что мешало его личностному росту – это внезапно появившаяся ипохондрия.

Однажды Виктору Петрову, сидевшему в собственном туалете с водкой, показалось, что его кал пахнет блевотиной.

«Во блядь пиздец», - подумал Виктор Петров.

После этого он стал внимательнее относиться к своему калу. Испражнялся не в унитаз, а отдельно, на газетку. Испражнится - и присматривается, принюхивается. Кал казался ему и правда не очень здоровым. Чернее, чем нужно. Виктор Петров постоянно ужасался, но он явно преувеличивал свою проблему, поскольку все время находился в черных очках. Они, само собой, делали картинку темнее, но Виктору Петрову это не приходило в голову. Он понял это только тогда, когда однажды, в очередной обнюхивая свой кал, он уронил в него очки. И стало ясно: кал нормальный. Тем не менее, он уловил в этом злоключении дыхание очередного заговора против него. И перестал справлять нужду - в отместку, назло.

«Хотят наебать меня в этом – а я теперь этого и не буду. Я, блядь, безотходный. Подавитесь там теперь. Витенька знает, как носяру утереть».

Конечно, долго он не продержался, и о легкомысленном обете пришлось забыть уже через несколько дней.

Одновременно с этим он стал терять былой задор и былые жизненные силы. Одышка, ревматизм, постоянные опасения за свое здоровье ухудшили качество его бега с водкой. Он принял решение остановиться.

«Я ведь охранник. А что я охраняю? Да водяру же и охраняю», - пришло однажды ему в голову, и ему снова в известном смысле повезло. В «Карусели» по неизвестным причинам стали существенно меньше красть. Это развязало руки Виктору Петрову. Он осознал, что может «добирать» водку за других. От такого хода мысли он почувствовал себя еще более влиятельным – ведь теперь, фактически, он был подконтролен только самому себе. К осуществлению своего плана он приступил незамедлительно, и уже следующей ночью, просматривая на своем служебном экранчике в режиме повтора то, как он ловко орудует в алкогольном отделе, Виктор Петров победоносно усмехался. Словно весь мир потворствовал и подчинялся его злодейским намерениям. Охранник наслаждался собой: как красиво и незаметно он ухватывал бутылку и давал ей сползать в необъятный кожаный рукав! А как красиво сверкали при этом его черные очки! В них он был самым главным, верховным киборгом, которому покровительствуют любые обстоятельства. Хотя нет… Это он – покровитель! Всё наоборот. Ну, вы поняли…

Всё бы ничего, но эта хитрая игра усугубила его психическое состояние. К перманентной паранойе добавилась еще и острая шизофрения: находясь на работе, он выступал и в роли контролера, и в роли контролируемого. Он ловил себя в торговом зале и строго отчитывал. Вытаскивал из куртки краденую бутылку, тыкал в нее пальцем, как в смертельную улику, пугал арестом – и с каждым разом всё более властным и грозным голосом. Закончив очередной спектакль, он обыкновенно возвращался к своему монитору и пересматривал, и восхищался своим артистизмом вкупе с профессионализмом. В результате его стало навещать еще одно, а может быть, и два расстройства – патологическая зависть и ревность, идущие рука об руку. В фойе супермаркета, на доске с портретами лучших сотрудников месяца, висел почему-то кто угодно, только не он. Какие-то не оперившиеся юнцы, без году неделя здесь работающие… Оскорбленный Виктор Петров начал действовать.

В ночные смены, в полупустой «Карусели», он заменял чужие фотографии своими и любовался собой. Причем получал он их, распечатывая изображение с камеры наблюдения – перед которой позировал со строгим лицом и, естественно, в очках. Повесив снимок на доску почета, он трогал своё изображение пальцем, нюхал его. А потом снова бежал похищать водку и ловить себя за руку.

Подвело его, в конечном счете, самолюбие. В одну из зимних ночей пьяная молодая компания с шумом зашла в его магазин за закуской и запивкой, и один из предводителей этой компании, заметив чудаческий диалог Виктора Петрова с самим собой, поднял его на смех. Компания подхватила это издевательство, уснащая свою развязную речь самыми нелицеприятными выражениями. Возможно, они приняли его за безобидного сумасшедшего, глухого к окружающим, и не ждали реакции. Но реакция воспоследовала. Виктор Петров, не поверивший своим ушам, отвыкший от контакта с людьми и ненавидевший людей, дал слабину. Оскорбившись потоком ругательств, адресованных непосредственно ему, он приблизился к самой противной насмешливой толстой девице и, удерживая бутылку водки «Русское золото» в рукаве, резко вытащил ее и разбил ее о наглую голову. Девица шлепнулась на кафельный пол так, как рушится и валится наземь кирпичная стена, не одним звуком, а сразу несколькими. На Виктора Петрова, понятное дело, мгновенно бросился зачинщик насмешек, и Виктор Петров хладнокровно успел ткнуть ему в лицо острым битым горлышком, сохранившимся в твердых пальцах. Крови из всевозможных капилляров было так много, что остальная молодежь, визжа и крича, опешила и не стала драться с Виктором Петровым.

Дрожа от стресса, даже не от насилия, а просто от контакта с другими людьми, Виктор Петров развернулся и пошел обратно, к выходу из магазина, где он обычно и сидел. Не напрягая навеки защемленной шеи, он уже издали видел, что его красивую фотографию сдирают со стены почета узбекские уборщицы, и понимал, что его звездный час закончился. Короли мира не сидят на своем месте долго. Большая конкуренция, большая ответственность, цена ошибки заоблачно высока. Он ошибок не делал, в его случае опять имела место подлость. Похоже, его сместили. Подло, опять сговорившись, за спиной. Что ж, обидчиков ждала новая месть, их ждало то, чем Виктор Петров овладел в совершенстве. Их ждал неравный бой. Под звуки сигналов тревоги, возможно, навсегда покидая супермаркет «Карусель», Виктор Петров уверял себя в том, что отныне им не сдобровать.

 

 




<== предыдущая лекция | следующая лекция ==>
 | Клинические синдромы алкогольного поражения нервной системы

Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 350. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

Субъективные признаки контрабанды огнестрельного оружия или его основных частей   Переходя к рассмотрению субъективной стороны контрабанды, остановимся на теоретическом понятии субъективной стороны состава преступления...

ЛЕЧЕБНО-ПРОФИЛАКТИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ НАСЕЛЕНИЮ В УСЛОВИЯХ ОМС 001. Основными путями развития поликлинической помощи взрослому населению в новых экономических условиях являются все...

МЕТОДИКА ИЗУЧЕНИЯ МОРФЕМНОГО СОСТАВА СЛОВА В НАЧАЛЬНЫХ КЛАССАХ В практике речевого общения широко известен следующий факт: как взрослые...

Толкование Конституции Российской Федерации: виды, способы, юридическое значение Толкование права – это специальный вид юридической деятельности по раскрытию смыслового содержания правовых норм, необходимый в процессе как законотворчества, так и реализации права...

Значення творчості Г.Сковороди для розвитку української культури Важливий внесок в історію всієї духовної культури українського народу та її барокової літературно-філософської традиції зробив, зокрема, Григорій Савич Сковорода (1722—1794 pp...

Постинъекционные осложнения, оказать необходимую помощь пациенту I.ОСЛОЖНЕНИЕ: Инфильтрат (уплотнение). II.ПРИЗНАКИ ОСЛОЖНЕНИЯ: Уплотнение...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.01 сек.) русская версия | украинская версия