С чего всё начиналось.

Несмотря на то что Мэнджер, где я родилась в 1966 году, называли районом садов, на самом деле он ничем не отличается от прочих пригородов Окленда. Он был заселен представителями среднего класса, работавшими на полную ставку. Каждая семья владела домом на участке в четверть акра и жила в своем тесном мирке. Наш дом был окружен фермерскими полями, которые одно за другим проглатывал наступающий на них город.

У моего отца был маленький бизнес. Он создал компанию, которая строила большие оранжереи вдоль берегов всего Северного острова Новой Зеландии.

Когда мы были детьми, иметь деньги нам было не положено. Единственная возможность подержать их в руках появлялась, когда падали рыночные цены на помидоры, которые мы выращивали на своей земле. Тогда папа выставлял рядом с нашими воротами придорожный лоток. Торговали с лотка мы, дети, все шестеро по очереди. Иногда отец не слишком тщательно выгребал деньги из ящичка с выручкой, и нам оставалось достаточно мелочи, чтобы купить бутылку колы или горсть конфет. Когда мне было семь лет, родители развелись. Все шестеро детей покинули дом вместе с матерью.

Хотя после развода мать подрабатывала на полставки, ей приходилось растить маленьких детей, и поэтому она получала социальное пособие. Воспоминания об этих временах по большей части связаны с бедностью и холодом (я до сих пор иногда вижу, как зимой пыталась согреть руки под горячей водой из крана). Дом, в котором мы жили, находился в ужасающем состоянии. Помню, как однажды я проснулась утром в спальне (которую мы делили с матерью, братом и одной из младших сестер), и опустила ноги на мокрый ледяной пол — потертый ковер промок насквозь, потому что ночью прорвало трубу.

Моего отца денежные проблемы тоже не обошли стороной, и я наблюдала, как из-за своего невежества в вопросах бизнеса он совершал одну ошибку за другой. Он верил в то, что тяжелый труд сам по себе является наградой, и с фанатичным упорством вбивал эту мысль в головы своим детям. Он никогда не утруждал себя ведением бухгалтерской отчетности и постоянно делал что-нибудь для других бесплатно. С ним у меня связано одно из самых болезненных воспоминаний детства. Ребенку очень трудно смотреть на то, как его отец буквально плачет над деньгами. Дважды он оказывался на грани банкротства.

Мы с братьями и сестрами росли, почти ничего не ведая о деньгах. Единственное, что мы о них знали, так это то, что видеть их нам доводилось очень редко.

В школе мне тоже приходилось несладко. Глядя на наш образ жизни, я была искренне убеждена, что мне не суждено ничего добиться. С первого дня в начальной школе я безнадежно отставала от сверстников и знала, что никогда не стану прилежной ученицей, которая старательно учит уроки и вовремя сдает домашние работы. Меня гораздо больше интересовала возможность поиграть. Поиграть и поесть.

Незадолго до окончания неполной средней школы меня перевели в класс для отстающих. Однако, в школьной программе все же был один предмет, который мне нравился и по которому я успевала. На уроки физкультуры я ходила с удовольствием. Другим источником удовольствия для меня были сигареты, выкуренные в укромном месте под деревом.

Пропуски уроков стали для меня нормой. Как-то в 15 лет я обнаружила, что учительница географии, урок которой был последним в расписании, забыла вписать мое имя в классный журнал, и просто стала по этим дням уходить домой раньше. Самое смешное заключается в том, что на экзамене в конце года я получила по этому предмету самую высокую оценку за все время учебы в школе. Все остальные экзамены я, разумеется, провалила. Короче говоря, школу я терпеть не могла, а учебу считала совершенно бесполезным и глупым занятием.

Мои интересы были такими же узкими, как полосы дорожной разметки на шоссе. Когда одна учительница спросила, кем я хочу стать после школы, то я ответила, что стану водителем грузовика. Кстати, у меня оставался запасной вариант. Если бы мне не удалось осуществить свое намерение, то я всегда могла бы найти работу на заводе. Однако так далеко в будущее я даже не заглядывала.

В 16 лет я бросила школу и пошла работать сортировщицей на почту. Я посчитала, что надеяться на что-нибудь лучшее мне не стоит. Мир был для меня закрыт.