Глава 40. В основном, - отвечает Док, вставляя кассету в прямоугольную штуку под телевизором.

- Ты, в самом деле, не лгал? - спрашиваю я.

- В основном, - отвечает Док, вставляя кассету в прямоугольную штуку под телевизором.

И от устройства, и от экрана веет стариной. Сам он мал, но задняя его часть довольно громоздка. Подобные аппараты я видела на фотографиях в альбомах отца.

- Надо было от них отделаться и побыстрее. А теперь мы можем побеседовать о том, что действительно важно.

- И что же это?

- Твоя сестра.

- Какую ценность она представляет?

- По большому счету, никакой, - Док косится на меня с таким видом, будто сам считает иначе. – Но я в отчаянии.

Он несет какую-то ахинею, правда, возможность увидеть запись делает меня лояльней к чужим бредням. Док нажимает кнопку на аппарате, в недрах которого скрылась кассета.

- Это штука реально работает?

Он смеется.

- Я бы отдал все за компьютер, - он возится с переключателями и кнопками на старом ТВ.

- Так вперед. Компьютеры в районе залива бесхозно пылятся на свалках в ожидании новых хозяев.

- Ангелы не в восторге от технического прогресса. Им милее игры с человеческими жизнями и выведение доселе невиданных гибридов. Как по мне, зря они это затеяли, - последнее предложение он буквально бубнит под нос. – Я сумел провезти сюда некоторое оборудование, но инфраструктура этой скалы застряла в средних веках.

- Картинка за стеклом кажется вполне прогрессивной – я киваю в сторону окна. – На порядок круче той, что я видела в подвале обители.

Док вскидывает брови.

- Ты бывала в том подвале?

Я киваю.

Он задирает голову, как любопытный пес.

- И вот она ты. Жива и здорова.

- Поверьте, сама в шоке.

- С той лаборатории все началось, - говорит он мне. – Тогда я еще цеплялся за былое, настаивал на проверенных методах, на человеческих принципах. Мне требовались пробирки, электричество, компьютеры, но они так не считали. Ангельская неприязнь к земным технологиям привела к тому, что работать приходилось в подвале Франкенштейна образца 30-х годов.

Он жмет на «Play».

- С тех пор я влюбился в ангельскую методологию. Она куда элегантней и эффективней людской.

На экране появляется зернистое и затемненное изображение довольно мрачного помещения. Внутри металлический стул, прикроватный стол и кровать. Всё. Помещение смахивает на одиночную камеру или на спальню жалкого чинуши.

- И что это? – спрашиваю я.

- Судя по всему, помещения Алькатраса оборудованы видеонаблюдением. Что вполне объяснимо, он являлся одной из самых посещаемых достопримечательностей города. Я настроил звук на некоторых из них. Полагаю, ангелам невдомек, что за ними могут следить, а потому советую не трезвонить об этом на каждом шагу.

Металлическая дверь на экране с грохотом распахивается. В помещение вваливаются два обнаженных по пояс ангела, в их руках гигантское тело. Плохое качество пленки не мешает мне разглядеть Велиала. Его торс перебинтован, но повязка пропитана кровью.

За их спинами кто-то еще. Это ангел и он мне знаком. Изображение черно-белое, но я осмелюсь предположить, что перья его желтовато-красного цвета. Я запомнила их с той ночи, когда была похищена Пейдж, когда он со своими дружками лишил Раффи крыльев. В одной из своих рук он держит мою сестру, словно мешок картошки.

Она цела, но атрофированные конечности не смогут ее спасти.

- Узнаешь сестру? – спрашивает Док.

Я киваю, внезапно лишившись дара речи.

Жженый сбрасывает Пейдж на пол в темном углу.

- Ты действительно хочешь на это смотреть? – косится на меня Док.

- Хочу.

Не хочу! Даже думать боюсь о том, что с ней могло случиться, пока меня не было рядом, пока я не могла ее защищать.

Но выбора нет, и я заклинаю себя дотянуть до конца этой пленки.