ДОКТРИНАЛЬНЫЕ И ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ В СВЯЗИ С БИБЛИЕЙ

Христос возвестил свое послание, доверившись живому слову. По смерти его слово было записано. Записи появились, начиная с середины I века н.э. С течением времени их становилось все больше, но лишь некоторые из них заслуживают доверия, имея необходимые гарантии. Так что первая задача — не столько собрать, сколько отобрать материалы, отделив документы аутентичные от неаутентичных, фальшивых. Первым таким собранием были, как представляется, послания Павла различным христианским общинам, к которым постепенно прирастали другие документы. Впрочем, история формирования канона в знакомой нам композиции, была многосложной и многотрудной трехвековой историей созревания критического сознания христиан, исключавшего из канона даже тексты, ставшие дорогими и привычными. В 367 г. канон Нового Завета, как это следует из письма Афанасия, выступает как сложившийся. Однако и после этого появление так называемых священных текстов не иссякает. Корпус этих писаний стал называться Апокрифами Нового Завета (по аналогии с Апокрифами Ветхого Завета), т.е. сочинениями, не вошедшими в канон.

Что же касается Ветхого Завета, ясно, что христианин обязан его принимать. Категоричен в этом пункте сам Христос: "Не верьте, что я пришел нарушить Закон и Пророков. Пока не прейдут небо и земля, ни на йоту не прейдет Закон, пока все не совершится. Кто, стало быть, нарушит хотя бы одну из этих заповедей, даже ничтожную, научая и Других делать то же, будет почитаться ничтожнейшим в царстве небесном". Христос часто цитирует Ветхий Завет, придавая его максимам значение непререкаемой истинности и достоверности. Как же, в таком случае, совместить Ветхий Завет и Новый Завет и объяснить бросающуюся в глаза разницу между ними? Гностики (о которых мы будем говорить позже) отвергали Ветхий Завет как создание иного Бога, чем Бог Нового Завета. Бог-судья казался им совсем непохожим на Бога любви. Особые сложности вызывал антропоморфный язык, что способствовало, в свою очередь, распространению аллегорических интерпретаций Ветхого Завета, начиная с Филона Александрийского. Различные уровни понимания библейских текстов создали пространство теологической, моральной и философской рефлексии. Кроме того, возникла настоятельная потребность защищаться от нападок противников (со стороны евреев, язычников, еретиков, гностиков), искажавших евангельское послание, отстаивать идентичность христианства на всех его уровнях. В этом затянувшемся на несколько веков процессе можно выделить три периода: 1) "Апостольских отцов" I века, названных так потому, что они были связаны с духом учения апостолов, где нет еще философских проблем, лишь моральные (Климент Римский, Игнатий из Алтиохии, Поликарп из Смирны); 2) четырех Отцов-апологетов, которые вели во II веке систематическую защиту христианства, причем часто среди противников оказывались философы. Тогда же началось использование философского инструментария для построения защиты; 3) наконец, период собственно Патристики с III века до начала Средних веков, в которой философский элемент платоновского типа, играл особо заметную роль. Стало быть, "Отцами церкви" можно называть людей, внесших определенный вклад в доктринальное сооружение христианства, конструкции которого церковь собирала и охраняла.

Очевидно, что основными интересами этих людей, в том числе и самых образованных из них, были религиозный и теологический. Философия выступала всегда интегралом их веры.

Главными теологическими проблемами, связанными с важными философскими понятиями, были 1) проблема Троичности, 2) проблема инкарнации, 3) отношения свободы и благодати, 4) отношения веры и разума. 1) Определенная формулировка догмы Троичности появляется лишь в 325 г. на Никейском Соборе, где после долгих дискуссий и полемик были объявлены опасными заблуждениями теории "адопционизма" (о том, что Христос был не рожденным сыном, а скорее, "усыновленным" чадом Бога Отца), что компрометировало божественность Иисуса. Был отклонен также т.н. "модализм", состоявший в понимании лиц Троицы как модусов бытия и функций единственного Бога, а также серия позиций подобного рода. 2) Христологическая проблема веками вызревала в процессе преодоления различных подводных камней, постоянной опасности распада двух натур Христа (божественной и человеческой), потери их внутренней слиянности (как это случилось в несторианстве). Эфесский Собор 431 г. осудил несторианство, Халкедонский — в 451 г. — монофизитство, установив формулу "двух начал в одном лице Иисуса", т.е. что Иисус — "истинный Бог" и "истинный человек" нераздельным образом. 3) О соотношении свободы и благодати мы поговорим в главе об Августине. 4) Проблема веры и разума, поднятая Катехизисной школой Александрии, найдя свое первое разрешение уже у Августина, становится центральной схоластической проблемой, дав исток различным типам решений с множеством следствий, вызвав переосмысление важных метафизических и антропологических понятий, таких как: порождение, творение, эманация, процесс, субстанция, сосуществование, ипостась, личность, свободная воля, и др.

Базовым тезисом для рационального опосредования и систематизации христианской философской доктрины стал пролог к Евангелию от Иоанна (помимо Посланий Павла), где речь идет о "глаголе" и "Божественном Логосе", о Христе как о Логосе: "В начале было Слово (Логос), и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь и жизнь была свет человеков; и свет во тьме светит, и тьма не объяла его... В мире был, и мир через Него начал быть, и мир Его не познал. Пришел к своим, и свои Его не приняли. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые не от крови, ни от хотения плоти... но от Бога родились. И Слово стало плотию и обитало с нами, и мы видели славу Его, славу как единородного от Отца... Ибо закон дан чрез Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа. Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил".

Этот текст, подобно карте, являет нам все существенные аспекты проблематики Логоса, начало которой было задано эллинистической мыслью.