Прощальная песнь

 

Тысячелетний сокол" медленно и плавно парил в пространстве, а перед ним, сбитый с орбиты и потерявший равновесие, покачивался Сернпидаль.

Лейя молча стояла за спиной у Хэна на мостике, не мешая ему побыть наедине со своими мыслями и воспоминаниями.

Ему это было так необходимо. Он в последние дни специально загружал себя работой, чтобы не думать о неизбежном моменте прощания, изо все сил старался избежать его в надежде, что время уменьшит боль.

Не уменьшило. Ни капельки. Глядя вниз, на место, где он видел Чубакку в последний раз, Хэн уже не мог убежать или отсрочить мучительный момент. Теперь он думал только о своем друге. В памяти всплывали картины из жизни - воспоминания о Чуи. В основном, различные оттенки выражения лица вуки или забавный вой, но никаких определенных событий - события казались незначительными. Только интонации Чубаккиного голоса, взгляды, которыми он смотрел на Хэна: часто непокорные, но всегда преисполненные глубокой любви и уважения.

Хэн посмотрел на пустое кресло второго пилота, в котором так долго сидел Чубакка, и мысленным взором нарисовал своего приятеля в нем. Он представил его так ярко, так кристально четко, что, почти поверил, будто сможет усилием воли воскресить друга из мертвых, потому что он, Хэн Соло, не может смириться с его потерей.

Нет, лелеял он надежду. Чуи не мог погибнуть. Этого просто не может быть.

Но все было именно так. Чуи ушел и больше никогда не вернется.

Затем возникли новые образы: Чуи вбегает на мостик; Чуи несется за Анакином по трапу на Корусканте после очередной осечки репульсора; Чуи держит на вытянутых руках сразу трех Соло-младших, и это было совсем недавно, когда они были уже не такие маленькие, но он хотел доказать, что он еще не потерял хватки. Взгляд Хэна упал на любимую кепку, валявшуюся под приборной консолью второго пилота. Эту шапку Лейя подарила Хэну сразу же после рождения двойни, и причудливыми завитушками на ней было вышито: "Поздравляю, это ОБА!". Сколько раз вуки воровал ее и с трудом напяливал ее на свою мохнатую голову, пытаясь растянуть ее до своего размера!

Хэн нагнулся и поднял кепку, затем перевернул ее и увидел, что на подкладке осталась пара рыжих длинных волос.

Воспоминания проносились перед глазами Хэна, и все они заканчивались одним и тем же - внезапным осознанием того, что новых не будет, что книга закрыта, что волосы на кепке были последними, и больше вуки их там не оставит.

Поскольку Хэн был мужем и отцом, то мысли его плавно перетекли на детей. Несколько раз за последние пару дней он видел, как они пытаются скрыть слезы на глазах, и ему не было нужды спрашивать, о чем они сейчас думают. Как ни странно, но Джайна и Джесин переживали куда больше своего брата, и Хэн поначалу был удивлен этим, но в конце концов понял, почему так. Анакину было пятнадцать, самый эгоистичный и самовлюбленный возраст, и, несмотря на то, что мальчик добровольно взвалил всю тяжесть вины за гибель Чубакки на свои плечи, он был слишком поглощен рефлексией, чтобы по-настоящему понять всю боль утраты. Двойняшки, напротив, уже переросли этот эгоцентрический взгляд на мир вокруг и имели понятие о том, что такое "сопереживание". Поэтому Хэн к каждому из детей подошел индивидуально и сказал им те вечные избитые клише, которые каждый наверняка слышал в своей юности, теряя близких.

Насколько пустыми казались ему теперь эти слова, слетающие с его уст!

В какой-то момент, после очередного разговора со скорбящими детьми, Хэну вдруг захотелось снова стать маленьким, чтобы родители с воспитателями говорили ему штампы, утешая его, чтобы эти слова говорил кто-нибудь красноречивее и мудрее, чем он.

И такой человек был. Эта женщина, его прекрасная жена, стояла рядом с ним. Лейя любила вуки так же, как и он, и хотя она проводила с ним не столько же времени, сколько Хэн, не имела таких же ярких воспоминаний, как ее муж, Хэн знал, что она скорбела никак не меньше его. И она нашла в себе силы спрятать свои чувства, чтобы помочь Хэну пережить этот тяжелый период. Он знал это.

- Ты собираешься подлететь совсем близко? - донесся до него голос Лейи, и только тогда Хэн заметил, что Сернпидаль вырос до огромных размеров. Они прилетели сюда не затем, чтобы найти тело вуки. Эта задача была не по силам ни им, и никому другому.

Хэн прилетел сюда, и Лейя охотно поддержала его стремление, просто потому, что этот момент был ему необходим.

- Что мы скажем семье Чуи? - спросил Хэн.

- Правду, - откликнулась Лейя. - Что он погиб смертью героя.

- Никогда не думал… - начал Хэн, но его голос дрогнул, и он замолчал.

Лейя ласково посмотрела на него, дав ему время, чтобы успокоиться.

- Я ведь построил стену, колпак вроде огромного пузыря вокруг всех нас. Вокруг тебя и меня, Чуи, детей, Люка с Марой, даже Ландо. Ситх побери, даже вокруг идиотских дроидов. Мы все внутри, понимаешь? Сидим в безопасности и комфорте, такая семейка, тихая и…

- Неуязвимая? - предвосхитила его следующий эпитет Лейя.

Хэн кивнул.

- Ничто не могло затронуть нас - по-настоящему затронуть нас, - продолжал он.

И снова его голос задрожал, и он начал часто моргать, чтобы удержать слезы, и когда это у него не получилось, он просто смахнул их рукой, затем уставился на беспорядочно вращающийся Сернпидаль. Он знал, что Лейя все поняла, и ему не надо было больше ничего говорить. И хотя все это казалось бессмысленным, он не стал спорить с судьбой и безропотно принял ее поворот. В конце концов, это должно было произойти давным-давно. И если не с Чуи, то с любым другим из них. Они так долго жили на краю пропасти, участвовали в стольких сражениях. Целые десятилетия им удавалось уходить от врагов и наемных убийц. Вспомнить хотя бы их первую встречу, когда Хэн освободил Лейю на Звезде Смерти и они вместе вырвались из объятий смерти. Как много раз они оказывались на волосок от гибели, когда казалось, что кто-то из них обязательно должен погибнуть.

И все же, поразительным образом, этот постоянный флирт со смертью лишь заставил Хэна уверовать в собственную неуязвимость. Они могли увернуться от выстрела любого бластера, примоститься на боку астероида, выбраться из мусорной ямы, или…

Нет, хватит. Не сейчас. Этот пузырь безопасности лопнул. Его так неожиданно проколола падающая луна.

- Даже Мара, - сказал Хэн, и Лейя повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза, хотя он продолжал смотреть прямо перед собой. - Ее болезнь не может убить ее, - продолжал он. - Я знаю, что она не убьет ее. Даже если умрут все остальные с таким же диагнозом, она выживет, потому что эти остальные не жили в моем пузыре, а она жила. Мара была в нем, поэтому она победит.

- Конечно, - согласилась Лейя.

Но Хэн уже ни в чем не был уверен и ни за что не мог поручиться. Вдруг его озарила страшная мысль о том, что Лейя тоже не бессмертна, и все остальные в его пузыре, особенно дети, тоже не были в полной безопасности. Во время схваток с пришельцами Джайна, Джесин и Анакин доказали, что они достойны носить звание джедаев, и никто не осмеливался теперь сомневаться в этом. Они вышли из-под контроля Хэна, но, с контролем или без, Хэн знал, что они покинули безопасный мир. Пузырь лопнул.

Кажется, угрозу захвата Галактики пришельцами удалось предотвратить, а их самих уничтожить. Но для Хэна Соло эта Галактика вдруг показалась вдруг куда более опасным местом, чем раньше.

 

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке RoyalLib.ru

Написать рецензию к книге

Все книги автора

Эта же книга в других форматах