Глава пятая. ДОМ ТОЛКОВАТЕЛЯ

 

Вскоре Христианин добрался до дома Толкователя. В дверь пришлось постучать несколько раз, прежде чем его услышали.

— Кто там?

— Дорогой господин, я путешественник, присланный сюда Доброжелателем, привратником Тесных врат, — ответил Христианин. — Я бы хотел переговорить с самим хозяином дома.

Спустя несколько минут к Христианину вышел сам Толкователь.

— Я иду из города Гибель и держу путь к горе Сион. Привратник Тесных врат посоветовал мне заглянуть к вам. Он сказал, что вы можете показать мне что-то очень важное.

— Войди. Я покажу тебе нечто, что сможет тебе пригодиться. Он приказал служителю зажечь свечу и пригласил Христианина следовать за ним. Они подошли к одной из комнат, и слуга открыл дверь. Войдя в комнату, Христианин увидел на стене картину. На ней был изображен достопочтенный мужчина. Глаза его были подняты к небу, в руках он держал Книгу книг — Библию, закон истины был написан на его устах. Он стоял спиной к миру, и золотой венец светился над его головой. — Кто это? — спросил изумленный Христианин.

— Этот человек — один из тысячи. Настоящий пастырь Церкви и служитель Христа. Распростертые к небу руки, Книга книг в руках и Закон истины на устах означают, что его долг состоит не только в том, чтобы открывать истину, но и объяснять эти истины грешникам. Поэтому он и представлен в виде человека, который просит, призывает и увещевает. Обращенная к миру спина и венец над головой символизируют полное презрение ко всем земным сокровищам и уверенность в том, что он будет однажды свидетелем великолепия Царства Божия. Я не зря показал тебе в первую очередь именно эту картину. Человек, изображенный на этой картине, будет твоим наставником на следующем отрезке твоего пути. Хорошо запомни этого человека, Не следуй и не внимай без разбору всякому учителю, и помни слова Господа: «Замечайте, что слышите».

После этого Толкователь повел Христианина в большую, очень пыльную комнату. Было такое впечатление, что эта комната никогда не видела веника и влажной тряпки. Вскоре он позвал служителя и велел ему подмести пол. Последний так энергично взялся за дело и поднял такую страшную пыль, что Христианин чуть было не задохнулся. Тогда хозяин позвал служанку и велел ей принести воды и побрызгать всю комнату. Теперь можно было без проблем подмести, а затем помыть пол.

— Что это означает? — удивился Христианин.

— Эта комната — олицетворение человеческого сердца, еще не освященного благодатью Евангелия. Пыль — врожденное греховное состояние и внутренняя испорченность, которыми осквернен человек. Тот, кто начал мести комнату, представляет собой закон; девушка, которая оросила ее водой, — Евангелие. Ты видел, как пыльно было в комнате, когда начали ее мести. Подметать всухую не имеет никакого смысла, таким методом чистоту не наведешь. Пойми, что закон не убивает грех, не очищает от него сердце, а всего лишь поднимает со дна на поверхность те грехи, которые были, быть может, незначительны или давно забыты. Но когда сердце принимает Евангелие (Благую Весть), то Слово Божие, как вода, истребляет всякую пыль и смывает прежнее зло, как бы крепко ни засело оно в нас. Таким образом, грех покорен, побежден и уничтожен, душа чиста чрез веру в Слово Божие и годна для обители Царя славы.

Потом Толкователь взял Христианина за руку и ввел его в небольшую комнату, где на стульях сидело два ребенка. Старшего звали Нетерпение, младшего — Терпение. Нетерпение было очень беспокойным и недовольным, а Терпение сидело тихо. Христианин осведомился о причине недовольства старшего. Толкователь ответил, что их Воспитатель обещал им к началу будущего года драгоценные подарки, а Нетерпение хочет получить их немедленно, тогда как Терпение с радостью согласилось подождать… Тут кто-то вошел в комнату и вручил Нетерпению мешок с дорогими подарками. Но недолго был счастлив обладатель большого мешка. Уже через пару минут все было разбросано, разорвано и сломано. Терпение покинуло комнату с пустыми руками, но удалилось тихо, с ожиданием радости на челе.

— Растолкуйте мне, что все это значит? — попросил Христианин.

— Эти два мальчика символизируют два типа людей. Нетерпение — дитя мира, оно хочет все получить сразу же, еще в нынешнем году, то есть в этом мире: таковы люди земные. Они желают все хорошее получить поскорее, во время жизни на земле, и не могут ждать «будущего года», то есть будущей жизни. Пословица: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе» — для них значит больше, чем все Божьи свидетельства о будущих благах. Но Нетерпение очень скоро все растранжирило, и остались при нем одни лохмотья — таков будет удел всех подобных ему людей, когда настанет конец мира.

— Я вижу, что Терпение избрало лучшую долю, — заметил Христианин. — Ему будет даровано Царство Небесное, в то время как другого ожидает нищета и позор.

— Ты можешь к этому прибавить, — продолжал Толкователь, — славу и великолепие будущей жизни, которые беспредельны, в то время как земная слава мимолетна. Напрасно Нетерпение смеется над Терпением, что первым получило сокровища. Ведь в конце концов хорошо смеется тот, кто смеется последним, и восторжествует Терпение… Первые должны будут уступить место последним, потому что пробьет час и для последнего. Но последнему никому не нужно будет уступать, так как за ним уже никого не будет. Тот, кто получит блага первым, скорей и истратит их. Но кто их получит последним, тот сохранит их навеки, у него просто не будет времени для того, чтобы их растранжирить. Потому-то и говорится в притче:

«Вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь».

— Я теперь вижу, — сказал Христианин, — что лучше не желать в здешней жизни счастья и земных благ, но терпеливо ожидать вечных.

— Верно ты говоришь. Блага видимые — временны, а невидимые — вечны. Настоящее и наши плотские желания находятся в тесной взаимосвязи, в то время как будущее и наши плотские желания взаимоисключают друг друга.

Сказав это, Толкователь взял Христианина за руку и повел его в следующую комнату к костру, разведенному у стены. Рядом стоял человек, который старался потушить огонь водой, однако пламя, как ни странно, не уменьшалось, а наоборот — разгоралось все сильнее и ярче.

Христианин опять ничего не мог понять.

— Этот огонь символизирует действующую в сердце человека благодать. Тот, кто заливает огонь водой, — сатана. Ты же видишь, что пламя пылает все сильнее и жарче, несмотря не неимоверные усилия сатаны. Сейчас ты поймешь, почему.

И он указал на другого человека по другую сторону стены, который держал в руках сосуд. Беспрерывно и чтобы его никто не заметил, подливал он в огонь масло.

Христианин захотел понять смысл увиденного.

— Это Христос, Который постоянно поддерживает действие Своей благодати в сердце человека, — пояснил Толкователь. — Поэтому, несмотря на все козни дьявольские, Он хранит спасенную Им душу. А то, что Он стоит за стеной, означает, что трудно искушаемому увидеть, как и кем поддерживается в нем действие благодати.

Опять взял Толкователь Христианина за руку и привел его к дверям великолепного дворца. Дворец был настолько прекрасен, что Христианин остановился как вкопанный, и неизвестно откуда взявшаяся радость заполнила его сердце. По широким стенам дворца прогуливались люди в золотых одеждах. У дверей стояла большая толпа желающих проникнуть внутрь. Вход во дворец охраняли вооруженные воины, которые каждого, кто пытался подойти к роскошным вратам дворца, должны были лишить жизни. Поэтому люди переминались с ноги на ногу. Несколько левее ворот сидел за столом человек. На столе лежала большая книга и стояла чернильница с ручкой. Писарь должен был вносить в книгу имена тех, кто отважится на штурм ворот. Вдруг Христианин увидел одного рослого, сильного человека, который подошел к сидящему за столом и обратился к нему: «Запиши мое имя!». А когда это было исполнено, он вынул меч, надел на голову шлем и бросился к страже у дверей, которая с яростью накинулась на него. Но храбрец, нимало не испугавшись, рубил направо и налево с самым решительным видом. Лишь после того, как он нанес другим и сам получил несколько ранений, ему удалось, наконец, ворваться во дворец между расступившимися охранниками. Там его облачили в золотые одежды, подобные тем, что были и на других обитателях дворца. Слышались чудесное пение и призывы: «Придите, придите! Славу вечную примите!».

Христианин улыбнулся и сказал:

— Мне кажется, я понял, что все это значит, Позвольте мне продолжить свой путь.

— Подожди, — возразил Толкователь, — я еще не все тебе показал. При этом он взял Христианина за руку и ввел его в темную комнату, где в большой железной клетке сидел какой-то человек. На него страшно было смотреть. Глаза его были потуплены, руки безвольно сложены, и во всем облике его была какая-то отчаянная безысходность.

— Что это значит? — спросил Христианин. Толкователь ничего не стал объяснять, лишь посоветовал Христианину самому поговорить с этим несчастным.

— Кто ты, несчастный?

— Я не такой, каким был прежде.

— Но кем же ты был прежде?

— Когда-то я казался себе ревностным исповедником Христа не только в своих глазах, но и в глазах других. Я считал себя достойным обители Небесного Града и чувствовал даже радость при мысли, что отправлюсь на свою Родину.

— И что же?

— Теперь я отчаянием и безысходностью зажат, как в тиски. Я не могу освободиться от них, наподобие того, как не могу выйти из этой клетки.

— Но как ты дошел до такого состояния?

— Я был так доволен собою, что перестал себя контролировать, перестал молиться и дал волю своим страстям. Я отверг благость Господню, оскорбил Святого Духа, и Он покинул меня. Я искушал сатану, и он пришел и так ожесточил мое сердце, что не могу теперь раскаяться.

— Неужели не осталось у тебя никакой надежды, и ты навсегда заключен в эту клетку Отчаяния?

— Увы, надежды нет никакой.

— Но Сын Всевышнего милосерден!

— Да, но я вновь распял в себе Сына Божия, попрал Его заветы и не почитал за святыню Кровь, пролитую Им на кресте, которой был освящен. Я оскорбил Духа Благодати. Теперь мне не остается ничего другого, как с ужасом ждать Страшного суда. Я уже отчетливо вижу языки пламени вечного огня, готового пожрать отступника вместе с его гордыней.

— Но за что ты так жестоко наказан?

— За наслаждения, земные радости, удовольствия и мирские выгоды. Именно в этом я видел свое счастье. А теперь любое воспоминание о них точит меня, как червь, и не дает мне покоя.

— Неужели ты не можешь раскаяться и обратиться ко Христу?

— Не дарует мне Господь больше покаяния! Слово Его не утешает меня и не дарит более сил веровать в Него. Он Сам осудил меня на заточение в железную клетку Отчаяния, откуда никто во всем мире не может освободить меня. О вечность! Страшная вечность! Откуда я буду черпать силы, чтобы влачить столь жалкое существование целую вечность?

— Да будет тебе, Христианин, памятно страдание этого человека, — сказал Толкователь. — Не переставай блюсти заповеди Божий и будь всегда настороже.

— Это ужасно! Помоги, Господь, блюсти Твои заповеди! — взмолился Христианин. — Помоги мне всегда быть настороже, не забывать ежедневную молитву и дай мне силы избежать греха, дабы не стать жертвой угрызений собственной совести. Однако не пора ли мне продолжить путь свой?

— Погоди немного, я тебе покажу еще один случай, а затем уж ты можешь отправиться дальше.

Он повел Христианина в комнату, где какой-то человек встал с постели и, дрожа всем телом, одевался.

— Отчего этот человек так сильно дрожит? — спросил Христианин.

Толкователь попросил человека самому объяснить причину своего страха.

Тот начал так:

— В прошлую ночь мне приснилось, что свод небесный вдруг страшно потемнел. Все небо покрылось черными свинцовыми тучами. На этом черном фоне ярко выделялись серебристые стрелы молний и страшной силы раскаты грома сотрясали воздух, наводя на меня смертельный ужас. Могучий ветер гнал облака с большой скоростью. Вдруг с неба раздался звук трубы, и я увидел Господа, сидящего на облаках в окружении целой армии ангелов. Все небо и Господь с ангелами казались охваченными ярким пламенем. И вот раздался громоподобный голос: «Восстаньте, мертвые, и явитесь на суд». В одно мгновение разверзлись могилы, и мертвые, лежащие в них, оживали и вставали из гробов. На челе одних была печать радости и блаженства; ликуя, обращали они свои взоры к небу. Другие же готовы были провалиться со стыда сквозь землю. Но вот Бог раскрыл книгу и приказал всем подойти поближе. Между Ним и восставшими из гробов пылало всепожирающее пламя, которое отделяло их друг от друга, образуя своего рода барьер, который обыкновенно разделяет судью и подсудимых. И услышал я приказание Господа, обращенное к служителям Его: «Соберите плевелы, мякину и солому и бросьте их в пылающее озеро». И вдруг почти у самого того места, где я стоял, разверзлась бездонная пропасть, и из нее поднялся густой дым и затрещали горящие уголья. Тогда сказал Он тем же служителям: «Соберите мою пшеницу в житницу». И при этих словах я увидел, как многих подняли с земли и понесли на облака, но я был оставлен. Я также искал, куда бы скрыться, но не мог, ибо Бог на облаке не спускал Свой взор с меня. Все мои грехи выстроились перед моей душой и обвиняли меня. На этом я проснулся, весь покрытый холодным потом.

— Но что тебя особенно напугало? — спросил Христианин.

— Я думал, что настал день Страшного суда, и чувствовал, что не готов предстать перед моим Судьей. Но ужаснее всего для меня было то мгновение, когда ангелы собирали избранных, а меня оставили, и у самых моих ног отверзлась пропасть ада. Совесть терзала меня, и мне казалось, что взор Судьи направлен на меня с выражением гнева и негодования.

Тогда Толкователь обратился к Христианину со словами:

— Уяснил ли ты себе все увиденное?

— О да, и все это внушило мне страх и надежду.

— Так запомни же все, что я тебе показал, — продолжал Толкователь. — Пусть эти наставления побудят тебя идти только вперед и не дадут тебе свернуть с правильного пути. Дух Утешитель да сопутствует тебе и поможет дойти до великого Града!

Христианин вновь отправился в путь, поблагодарив Толкователя за все его добрые советы и наставления.