Каков же он, этот поток по объёму?Примерно, в миллион слов, считалось во второй половине XX века: 150000 включает в себя современный литературный язык; 200000 – составляют диалекты, то есть слова характерные для какой-то отдельной местности; 30000 – иностранные слова, количество которых за последние годы неимоверно и без всякой необходимости возросло; 5000 – новые слова; 10000 – научные и специальные термины и 30000 – утраченные и забытые слова. Это лишь схематичное и, конечно же, далеко не полное перечисление имеющегося словарного запаса в русском языке. «Для многих людей слова – это и есть язык. Если много слов, язык богатый и хороший, мало – совсем наоборот». Личный словарь А.С.Пушкина, например, насчитывал около 21000 слов. Безусловно, это словарь гения и его способны иметь лишь единицы. Тем не менее, словарный запас конкретного человека определяет не только уровень его развития, а и отношение к незаменимому национальному богатству, чем является язык народа. В сущности, язык есть явление духовное. Это – дар. Как человеческая жизнь, как вера, как свободная воля, которой мы часто злоупотребляем, направляя её во вред себе, а то и в свою погибель. Не зря же говорится, что языком осудимся и языком оправдаемся. «Духовная сущность слова недостаточно осмысливается нами… Наше слово, справедливо считали учёные, принадлежит не нам. Оно создавалось с Божьей помощью в горниле житейского опыта предшествующих поколений через трудное обретение соприродных ему смыслов, чувств, настроений и через внутреннее созерцание духовных истин…». «Слово имеет и свою доселе неведомую нам энергию, которая освобождается и действует иногда помимо нашего сознания», – как и И.И.Срезневский утверждает учёный П.П.Гаряев. «Недаром религия свидетельствует, что светлые и добрые мысли лечат, а тёмные и злые – калечат»! Многие испытывают убеждённость в этом: «Слово ли произнесённое или событие запечетлевается в любой точке Вселенной навсегда», – считает и другой учёный, Ф.Я.Шипунов. Мы преступно забываем, что живём в России и не дорожим этим. А ведь она по чудесному откровению и словам Святых Отцов есть Третий Рим, Богоизбранная страна, Подножие Престола Божия, хранительница святынь Православия, которому мы все без исключения призваны служить жертвенно, не щадя себя, как народ-богоносец, о чём говорили всё те же Святые Отцы и что заповедует Святое Евангелие. Умные люди, то есть те, кто не отринул от себя богодарованный разум, а вдумчиво, расчётливо и экономно пользуется им в познание сотворения мира, прекрасно понимали это ещё в древности. Даже иностранцы. Например, шведский король Магнус предупреждал своих подданных: «не наступайте на Русь… зань же нам не пособляется … а хто наступит, на того бог, и огонь, и вода»! Мудрый и богобоязненный монарх Швеции пренебрёг всем земным и закончил свою жизнь схимонахом Григорием Псково-Печёрского монастыря, где и погребён в 1371 году. Его слова дошли до нас в легендарном новгородском литературном памятнике «Рукописание Магнуса, короля Свейского». Подтверждая свою духовную природу, язык «материально не существует никак». Более того, русский математик и исследователь Иван Панин, будучи человеком глубокой веры, изучая Библию, нашёл, что её общий текст зашифрован на цифру «7», и установил, что из Библии невозможно выбросить даже одну букву: нарушается сразу всё! А ведь в духовном понимании эта цифра означает земную жизнь любого человека, ибо вечная, для которой мы созданы, заключается в следующей цифре – «8». Это установленный свыше миропорядок вещей, понимание которого необходимо каждому без исключения человеку. «Древнейшие образцы литературы … прочно связаны с религией», – указывал в связи с этим С.С. Наровчатов. К сожалению, это отдельная большая тема, которой основательно касались многие исследователи языка, не без основания полагавшие, что «если подводить полный счёт всем случаям, где придаётся мистическое значение цифре «седмь», можно и конца не найти». Вот почему Иван Панин абсолютно прав, убедительно доказав неслучайность и незыблемость святых текстов, которыми живёт Вселенское Православие. Россия же – его главная твердыня, своеобразный форпост, почему и переживает больше всех. Почему агрессия против России ныне носит такой поистине бесчеловечно жестокий характер. Причём не впервые. В этих условиях мы должны особенно дорожить родным языком, ценить его родниковые истоки и воевать за него, ибо он дан нам во благо как высшему созданию Творца. Отсюда никакой, даже самый совершенный компьютер не может сравниться с возможностями человеческого мозга. И стоит ли нам на этом фоне своим поведением и разговорной речью своеобразно подтверждать давным-давно развенчанную гипотезу Чарльза Дарвина и вопреки ей бездумно стремиться от человека к обезьяне? «Владение богатствами русского языка, – отмечал в своё время директор Института русского языка Академии Наук СССР Ф.П. Филин, – важный показатель культурного уровня любого человека, независимо от его специальности. Уметь выражать свои мысли чётко и ясно, с соблюдением всех правил произношения, грамматики, лексики означает быть хорошо понятым всеми, кто говорит на русском языке. Есть в этом и эстетическая сторона, так как русский язык – великое чудо культуры, созданное русским народом, его лучшими писателями и публицистами. Язык – это поистине та духовная ценность общества, охранять которую в интересах повышения культурного уровня советских людей обязан каждый из нас». Здесь уместно припомнить слова академика Д.С.Лихачёва: «Вернейший способ узнать человека, его умственное развитие, его моральный облик, его характер – прислушаться к тому, как он говорит»48. Правда, «прислушиваться» сегодня, как распоряжаются некоторые «важнейшим средством человеческого общения» – удовольствие не из приятных, потому что, как говорится, уши вянут от этого словесного живописания. «Тюремный жаргон стал языком России», – горько констатировал уже годы назад Г.В. Свиридов. В этой крайне неблагоприятной обстановке в стране как никогда необходимо вдохновенное слово людей пишущих, живых маяков чистой родниковой речи. «Богатство языка писателя – следствие его любви к своей стране и к своему народу. Скудость языка – первый признак равнодушия писателя и к народу, и к стране, сколько бы этот писатель ни бил себя в грудь и ни произносил громких слов», – резонно резюмировал Константин Паустовский. «Писатели национального значения – Пушкин, Тургенев, Гончаров, Чехов, Горький и другие – великолепно понимали обязанность литераторов – очищать речь от чуждых литературному языку слов и устойчивых оборотов. Своим творчеством эти писатели содействовали очищению нашего языка от словесного и фразеологического мусора, рождаемого небрежным, безответственным отношением к речи, незнанием богатств литературного и разговорного языка, пошлостью, хамством». Русский язык под давлением исторических обстоятельств является единственным государственным языком в России. Однако беспримерная духовная агрессия, обрушившаяся на неё с развращённого Запада со времён пресловутой перестройки, имеет наш язык в качестве одной из своих главных целей, подлежащих полному уничтожению. Поэтому, к великому несчастью, русский язык не избежал повального погрома в разрушительное ельцинское безвременье. В этот смутный, драматический для нашей Родины период были упразднены все базовые институты русского языка при Президенте и Правительстве Российской Федерации, а он сам из главного превратился в нелюбимого государственного пасынка. Слово «русский» единственное из всех вознамерились изгнать из готовящейся ныне новой Энциклопедии России. Предпринимались и настойчивые попытки исключить его из употребления в структурах власти и всё-таки убрали как определение национальной принадлежности из паспорта. Причём только у русских, так как все остальные народы России активно воспротивились этому, усмотрев в подобной акции властей ущемление своих суверенных национальных прав. Кстати, эта ничем не прикрытая русофобия вспыхивает у нас не в первый раз, о чём свидетельствует всё тот же Г.В.Свиридов, вспоминая конец 20-х и начало 30-х годов прошлого века: «Слова: Россия, Русский, Русское не существовали. Впервые я услышал это слово в названии пьесы Симонова «Русские люди» уже во время войны, когда потребовалась (и обильно!) кровь». В своих воспоминаниях Георгий Васильевич говорит об этом не раз и не случайно, а заново переживая многострадальную историю своего любимого Отечества: «Дышать становилось всё труднее. Обстановка в классе Шостаковича была невыносимой. Всюду «пёрло» одно и то же – в литературе, поэзии, кино, театре, а главное: газеты, журналы, радио – вся массовая пропаганда, включая ТАСС, местное вещание, – всё в руках одних и тех же людей. Слово «русский» было совершенно под запретом, как и в 20-е годы, «Россия» – само слово было анахронизмом, да его и небезопасно было употреблять в разговоре»! Патриотически мыслящие русские люди отмечали неблагополучие с родным языком ещё в XIX веке: «Прочтя Ваши «Записки (по истории русского языка), – писал 28 июня 1870 года М.П. Мусоргский историку, профессору Московской Духовной Академии В.В. Никольскому, – почуял звук родной страны – обращение к образной, народной русской речи, к тому могучему слову, которое как будто намекнёт, ан смотришь – уже и сказано… А что нужно возбудить естественные силы в искалеченной русской речи – это сомнению не подлежит; а что вместе с пользованием русской речи понравится и русская мысль – это тоже сомнению не подлежит. Русская современная речь, – продолжал Модест Петрович, – то же, что человек, носивший внутренние каблуки и узкую обувь, от которых у него ногти вросли в неподлежащие места и образовали наросты дикого мяса. Надо вырезать посторонние наросты и обуть больного (хотя на время) в лапти; а то вместо человеческой походки происходит какое-то шатание. Недавно случилось прочитать нечто о русском воинстве – наипаче о новгородском и псковском, – разумеется, старинном воинстве. Что за хватающая образность в названиях… и какая сердитая, вкусная, самобытная терминология. Как меня тянуло и тянет к этим родным полям… недаром в детстве любил мужиков послушивать и песенками искушаться изволил». Вот она родниковая любовь к своему Отечеству и его языку! И прав Г.В. Свиридов, говоря:«…писатель, и особенно поэт, должен чувствовать природу языка, его тайны, его коренные свойства, его глубокий смысл и, наконец, его музыкальную природу. Именно в этом – таинственность поэтического дарования. Это всё надо развить. Книжность, начитанность – дело, конечно, хорошее, но безкорневое. Беспочвенное искусство – это ещё не искусство. Книжное, фарисейское – ему противоречит жизненное, природное, почвенное искусство. Образованность, конечно, – хорошая вещь, но гениальность первороднее, предпочтительнее. Разумеется, и гению нужна культура, она даёт широту взгляда, лоск и шлифовку дарования, но само дарование даётся от природы, от Бога»! Думается, что сказанное Георгием Васильевичем необходимо не только представителю творческой интеллигенции, но и каждому человеку, не утратившему питательных корней связи с Родиной, родной землёй. Не следует думать, что М.П.Мусоргский в процитированном письме к В.В. Никольскому намеренно сгущает краски, говорит напраслину. Гнетущее искажение русского языка подтверждает и Н.Г.Чернышевский: «Погибель русской литературы предстояла в наискорейшем времени от порчи языка в петербургских журналах неправильными и чудовищными выражениями», – сокрушался Николай Гаврилович. Ныне, уже в который раз только в новейшей истории, русская речь вновь стала предметом непрекращающихся издевательств в сфере культуры и политической жизни: в театре, на эстраде, в литературе и средствах массовой информации. Её захлестнули жаргонизмы и сквернословия, переполнила иностранщина. Всё это делается при поддержке и поощрении свыше, о чём говорит и сокращение часов по русскому языку и литературе в общеобразовательных учебных заведениях. Такова ныне политика и практика министерства образования РФ, которое фактически не прислушивается к голосам протеста специалистов, открыто игнорируя их. Печальная действительность приносит нам неутешительные итоги безудержного глумления над русским языком: «… Сегодня всё тревожнее звучат голоса учёных. Лингвисты, литературоведы, культурологи, философы обеспокоены состоянием и судьбой русского языка», который с маниакальной настойчивостью пытаются сделать вымирающим, как это уже происходит с множеством языков мира. 21 февраля 2008 года «девятый раз отмечался Международный день родного языка. Этот праздник был провозглашён Генеральной конференцией ЮНЕСКО в ноябре 1999 года. Цель его – содействовать развитию языкового и культурного разнообразия, сохранить умирающие языки. Языки являются самым сильным инструментом сохранения и развития материального и духовного наследия. По оценкам ЮНЕСКО, в мире существует 6000 живых языков, и половина из них находится на грани исчезновения. На 96% языков говорит только 4% населения. 80% африканских языков не имеют письменности. Ежегодно вымирает десяток языков, и эта тенденция будет усиливаться в будущем». Обеспокоенность филологов звучит во множестве сегодняшних публикаций в периодической печати: «Тревожит, что под влиянием английской речи исчезает русская интонация. Второе, что пугает, это неправильное ударение. … Ещё одна тенденция в современном языке – повальное увлечение заимствованными словами. Заимствования неизбежны, но очень часто употребление иностранного слова не оправдано. …В последние годы наблюдается пренебрежительное отношение к нормам литературного языка в СМИ, в речи политиков, общественных деятелей, в рекламе. …». Учёных-филологов радует лишь то, «что на сегодняшний день действует Свод правил 1956 года. Попытки провести реформу орфографии пока остались незавершёнными. …». Надо сказать, что атаки на русский язык ведутся давно. Они продолжаются все последние столетия. Достаточно вспомнить времена преобразователя России, Государя Петра I. К сожалению, он не только бороды стриг или ограждал родную речь от иностранных слов, но и несколько латинизировал русский язык; Н.М.Карамзина, которому очень захотелось модернизировать его всё на тот же западный лад; 1918 год, когда русскому языку придали совершенно новый неузнаваемый вид. Сегодня проводится в жизнь очередная попытка принизить, уничижить и размыть язык великого народа. В полном соответствии с этим принялись коверкать русские слова и выражения, видоизменять их опять же на западный манер, чрезмерно засорять иностранщиной русскую речь. На аналогичные перегибы в начале XX века, на заре Советской власти, вынужден был обратить внимание В.И.Ленин: «Русский язык мы портим. Иностранные слова употребляем без надобности. Употребляем их не правильно… Не пора ли нам объявить войну употреблению иностранных слов без надобности?..» Сегодня же мы переживаем не злоупотребление иностранными словами, а буквальное засилье иностранщиной вообще. Она во всём. И это вовсе не случайно. Наводнение России иностранщиной во всех видах и проявлениях, начиная от замещающей иммиграции и кончая чуждыми нам вывесками, пестрящими всюду, проводится продуманно, последовательно, с дьявольской изощрённостью и упорством. Всё это как раз и осуществляется в рамках невиданной доныне духовной агрессии Русской России, которая особенно отчётливо проявляется на состоянии родного языка. Он страдает первым, теряя свои лучшие природные качества, начинает хиреть и гибнуть, беднея на глазах. «Не должно мешать свободе нашего богатого и прекрасного языка», – предупреждал А.С. Пушкин. Мы же видим на каждом шагу попытки уничижения главного государственного языка России, который, повторим, явно хотят выморить: новая надуманная реформа языка не завершена, но уже директивно спускается вниз по административной вертикали и действует. В отличие от нынешних, кулуарных, вредоносных реформ русского языка, искренние его радетели ещё совсем недавно, в советское время, поступали совсем иначе. Осенью 1964 года на всю страну, то есть на весь громадный Советский Союз, шло обсуждение предложений Орфографической комиссии Академии Наук СССР по орфографии и пунктуации речи в соответствии с нормами, позволяющими, так сказать, «автоматизировать» написание слов и употребление знаков препинания. Но эти нормы особые в том смысле, что они не затрагивали непосредственно живую звучащую речь…». «Язык не может не быть национальным», – видимо, в пику разномастным интернационалистам заявлял в своё время академик Д.С.Лихачёв. «Любовь к своему национальному языку – необходимый двигатель словесного творчества», – продолжал он, указывая на причину такой любви: «Самая большая ценность народа – его язык. Язык, на котором он пишет, говорит, думает». «Язык – не только орудие познавательной и мыслительной силы человека, но сама эта сила, тело, в котором и которым она живёт и без которого замирает», – писал известный исследователь родного языка И.И.Срезневский. Причём язык народа поистине неисчерпаем, о чём А.С. Пушкин говорил В.И. Далю: «…вот мы пишем, зовёмся тоже писателями, а половины русских слов не знаем!» Но, что ещё хуже, и не хотим его узнать, о чём можно говорить, не взяв греха на душу… Так что те, кто организовал агрессию против нашего языка, прекрасно понимают что делают, ибо, по словам К.Д. Ушинского: «Язык есть самая живая, самая обильная и прочная связь, соединяющая отжившие, живущие и будущие поколения народа, но есть именно самая эта жизнь». «Отнимите у народа всё, – продолжал великий русский педагог, – и он всё может воротить; но отнимите язык – и он никогда более уже не создаст его; новую родину даже может создать народ, но языка – никогда: вымер язык в устах народа – вымер и народ»!!! Об этом же ещё раньше в жесткой лаконичной форме предупреждал верный сын России, её крупный военный, государственный и общественный деятель А.С. Шишков. Мы являемся свидетелями страшного и недопустимого уродования родного языка, пренебрежения его необыкновенным богатством и нормами, крайнего оскудения русской разговорной речи. Откуда уж тут быть благоговейному отношению к нашему национальному сокровищу.«Каковы же признаки обеднённого языка? – вопрошал Константин Паустовский и отвечал. – Прежде всего засилье иностранщины». «Нужно беспощадно бороться с обеднением языка…», – убеждённо считал писатель. Об этой опасности предупреждал ещё И.С. Тургенев, как никто знавший заграницу и её нравы: «Берегите чистоту языка как святыню. Никогда не употребляйте иностранных слов. Русский язык так богат и гибок, что нам нечего брать у тех, кто беднее нас». Опасность засилья иностранных слов понимали всегда. Как раз во многом из-за них буквально восстал против Н.М. Карамзина адмирал А.С. Шишков, увидев, как тот насаждает в русский литературный язык чуждые галлицизмы, то есть французские слова. Замечательный пример в этой части являл собой последний Государь Император России Николай II Александрович Романов. В своём правлении и повседневной жизни он придерживался исконно русских православных начал. Царь глубоко знал русскую историю и литературу, был большим знатоком родного языка и не терпел употребления в нём иностранных слов. «Русский язык так богат, - говорил он, – что позволяет во всех случаях заменять иностранные выражения. Ни одно слово не славянского происхождения, по его мнению, не должно было уродовать нашего языка! Задолго до Государя Императора Николая II ту же большую обеспокоенность о засорении родного языка чужеродными словами проявлял великий реформатор России, Царь Пётр I. Он буквально требовал от всех и каждого из подданных «писать всё российским языком, не употребляя иностранных слов и терминов». Оба русских Государя были абсолютно правы в своих принципиальных позициях по отношению к иностранным словам, так как знали суть вопроса не понаслышке и не только по патриотическим протестам наиболее передовых людей того времени. Они сами в совершенстве владели не одним, а многими языками, и исходили ещё и из личного опыта. И были правы, так как злоупотребление иностранными словами вело к обкрадыванию и подрыву главного государственного языка Российской Империи. Правильность такой позиции ограждения родного языка от чуждого засорения как раз и подтверждают ранее приведённые слова И.С. Тургенева: «Только пожив за границей смог оценить достоинства своего языка». А.И.Герцен заявил: «Я первый снимаю с себя вериги чужого языка и снова принимаюсь за родную речь»! Неистового же В.Г.Белинского не надо было убеждать в этом: «И мы первые скажем, – писал он, – что употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово, – значит, оскорблять и здравый смысл и здравый вкус». Поругание родного языка никого не может оставить равнодушным. Естественное чувство протеста овладевает каждым честным человеком, как это, например, было с известным советским писателем Б.А. Лавренёвым, автором знаменитой экранизированной повести «Сорок первый»: «Я люблю живой русский язык, берегу его чистоту и борюсь за неё. Мне физически больно слышать изуродованные русские слова: «захороненье» вместо «похороны», «глажка» вместо «глаженье», «зачитать» вместо «прочитать» или «прочесть». Люди, которые так говорят, – это убийцы великого, могучего, правдивого и свободного русского языка»! Нетрудно себе представить, что было бы с Борисом Андреевичем, увидь он сегодняшнее издевательство над русским языком. Между тем, у нас, к горькому сожалению, сохраняется наивно-слепое доверие к печатному слову. Об этой нашей безалаберности говорил ещё А.С. Пушкин:«Нам всё ещё печатный лист кажется святым. Мы всё думаем: как это может быть глупо или несправедливо? Ведь это напечатано!» «Я не с точки зрения шовинизма боюсь за язык, – писал И.А.Гончаров, – и, конечно, буду рад через десять тысяч лет говорить одним языком со всеми, и если буду писать, то иметь читателями весь земной шар. С годами, десятилетиями и столетиями мы не по своей, а чужой враждебной воле всё дальше отходим от своего родного корневого языка, утрачивая драгоценные алмазы из его богатейшей сокровищницы. Мы уже не понимаем или переиначиваем подлинный смысл русских слов, теряем их сокровенность, мудрую точность и ёмкость, где всегда присутствовала обязательная функциональность и ничего постороннего, тем более вульгарного. Например, слово «варяг», как утверждал А.К. Югов, не имеет ничего общего со Скандинавией. «Оно вообще означает храбреца, витязя»! Ещё хуже судьба древнего русского слова «стерва», что по авторитетному толкованию И.И. Срезневского означает труп. Какой ему сегодня придан порочный ругательный смысл объяснять не требуется: это знают все. И таких примеров в истории русского языка великое множество, когда глубинный и точный смысл старинного слова полностью утрачен или извращён. Значение языка в нашей жизни безмерно велико. «…нельзя ничего рассказать и сказать, не прибегнув к помощи языка, – говорил в своё время его глубокий исследователь поэт С.С. Наровчатов. – Без языка невозможно никакое общение между людьми, а без общения немыслимо само общество. Передать мысль другому человеку вы можете только словами. Жест и мимика будут лишь заменой наиболее простых понятий, которые в вашем сознании всё равно облечены в слова. Звуковой язык возник как спутник и союзник трудовой деятельности человека. Вместе с трудом он стал движущей силой, развивавшей человеческое мышление. Закрепление и накопление общественного опыта, передача его последующим поколениям стали возможны лишь с помощью языка. Чем сложнее становилось человеческое общество, тем сложнее и богаче становился его язык», - заключает Сергей Сергеевич. «Задолго до нашей эры на территории между Днепром и Вислой обособились племена славян, у которых сложился свой общеславянский язык». Далёкое прошлое доходит до нас в былинах и мифах, которые не лишены реального смысла, а как раз несут в наше время интересную и познавательную информацию об ушедших веках и даже тысячелетиях. Об этом как раз говорят уникальные археологические находки на Крите древней культуры этрусков, оказавшихся славянами. Материалы археологов, которые множатся, лишь подтверждают правоту эллинистического мыслителя III века до нашей эры Эвгемера, сказавшего в своём трактате «Священная хроника»: «Мифология – это облечённая в чудесное история». Русская история имеет те же глубокие корни, которые подвергаются всяческой обструкции. «…получается забавнейшая вещь, – удивлялся А.К. Югов, – едва ли не всякому народу легко приписывается архидревнейшее существование – и в I и во II тысячелетии, и даже – в III до нашей эры, а русский народ невесть откуда взялся, ему почему-то отказано в столь древнем существовании»! О древности русской азбуки и грамотности на Руси твёрдо говорил в своём интересном эссе «Память» писатель В.А. Чивилихин. Жёстко полемизируя с профессором Л.Н.Гумилёвым, он настаивал на том, что русские обладали азбукой и письменностью ещё до святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия, и убедительно доказывал это. Конкретные же находки Г.С. Гриневича, расшифровка им древних славянских надписей и, в частности, текста Фестского диска, лишь подтверждают обоснованные гипотезы учёных. А как иначе толковать славянский текст VII века, содержание одной из строк которого однозначно: «Дети воспримут грехи ваши, щадя их, держи поодаль». Не менее интересен другой древний текст этрусков с острова Крит, содержащий такое примечательное предложение: «Погибель в богатстве, подрывающем силы, роем живи». Открытые пытливым учёным-славяноведом письмена этрусков, покинувших Крит, свидетельствуют об их тоске по некоей неведомой стране «Рыссиюнии». Но более острое внимание привлекает явная духовность древних славянских текстов, которую невозможно отрицать или не заметить.. А не сокрыта ли в них предуготовленность древних славянских племён к будущему принятию истинной веры – Христианства?! Г.С. Гриневич неопровержимо установил, что славяне владели своей письменностью уже в IV веке, расшифровал многие древние славянские тексты, считавшиеся неподдающимися расшифровке. Интересно и то, что святой Преподобный «Нестор указывал на близость книжного старославянского языка (на котором Кирилл и Мефодий создавали письменность) к русскому языку». Правда, когда у маститого академика встречаешь утверждение, что святой Преподобный «Нестор был придворным летописцем Святополка и писал в Киево-Печерском монастыре», то становится немножко обидно за историю. Что касается широкой грамотности древнего новгородского люда, то она общеизвестна благодаря археологическим раскопам и множеству берестяных грамот XIII и XIV веков, найденных в них. «Это записки простых новгородских людей, процарапанные заострёнными инструментами (писалами) для письма на кусочках бересты: то счёт, то запись долговых обязательств, иногда приказание, иногда любовное послание. Пишут мужья к жёнам, крестьяне к боярину, ремесленники, торговцы, дети, жёны и т.д. Некая Амвросия пишет к Степану (XIII век), что из-за полой воды она не может с ним увидеться и видит его только в мысли. «Вся тако буду к тоби. А ты видишь ли?» – спрашивала она Степана и просит его взять её подарок, обещая прислать ещё больший. В другом случае (XIV в.) некий Борис пишет своей жене Настасье: «От Бориса ко Настасии. Како приде ся грамота, тако пришли ми цоловик (человек) на жерепце, зане ми здесь дел много. Да пришли сороцицу (сорочку), сорочице забыле». «Древняя русская письменность (именно письменность, а не только литература) – неисчерпаемый кладезь богатств русского языка», – говорил Лихачёв, имея в виду и множество берестяных грамот «господина Великого Новгорода». Но этот город прославили не только археологические находки, в числе которых были сотни берестяных грамот, а и знаменитое Остромирово Евангелие. Круг таких рукописных и печатных, точно датированных и недатированных источников невелик, но не ограничивается только приведённым выше Евангелием. В него также входят – «Слово о законе и благодати» Митрополита Иллариона, «Поучения» Великого Киевского князя Владимира Мономаха своим сыновьям, Изборник князя Святослава Ярославича 1076 года, Повесть временных лет, монастырские летописи и многие другие. «Русская литература XI-XII веков удивительна по своему характеру, – отмечал академик Д.С.Лихачёв. – Почти каждый памятник литературы этой эпохи воспринимается как своего рода небольшое чудо»! Действительно, о каждом из них можно говорить и говорить: «Отькуда есть пошьла Руськая земля? Кьто в Кыеве нача пьрвее къняжити? И отькуду Руськая земля стала есть?»106 – интригует нас «Повесть временных лет». А Изборник Святослава был впервые издан благодаря активным усилиям Румянцевского общества фотолитографическим способом лишь в 1880 году. Причём подготовка к изданию велась с 1818-го, то есть почти с начала XIX века. Это по существу своеобразная «первая русская энциклопедия», включавшая в себя статьи по математике, астрономии, грамматике, истории, богословию и отразившая развитие славянской и древнерусской письменности. «Русской литературе без малого тысяча лет, – продолжал он. – Это одна из самых древних литератур Европы. Она древнее, чем литературы французская, английская, немецкая… Её начало восходит ко второй половине X века. Из этого великолепного тысячелетия более семисот лет принадлежит периоду, который принято называть «древней русской литературой». Литература возникла внезапно. Скачок в царство литературы произошёл одновременно с появлением на Руси христианства и церкви, потребовавших письменности и церковной литературы. Скачок к литературе был подготовлен всем предшествующим культурным развитием русского народа».«Древнерусскую литературу, – считал Дмитрий Сергеевич, - можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет – мировая история, и эта тема – смысл человеческой жизни». «Древняя Русь оставила нам много кратких похвал книгам. Всюду подчёркивается, что книги приносят пользу душе, учат человека воздержанию, побуждают его восхищаться миром и мудростью его устройства. Книги открывают «розмысл сердечный», в них красота, и они нужны праведнику, как оружие воину, как паруса кораблю. Литература – священнодействие. Читатель был в каком-то отношении молящимся». Подобно Д.С.Лихачёву и А.С.Пушкин говорит, что литература возникла вдруг и сразу чуть ли не в XVIII веке! Однако ничего не возникает «внезапно», а долго готовится исподволь, незаметно. Всё это лишь убеждает в глубоких корнях русской письменности, затерявшихся в ранних веках. Иначе откуда та высота художественного изображения? Откуда такая чарующая деликатность древних писцов, имевших свою устойчивую культуру обращения к тексту письма и его будущим читателям? Поэтому, как оригинально выразился один из исследователей, «…история русского языка может быть опрокинута в прошлое неимоверно далеко»! Много интересного можно найти и так сказать в сопутствующих обстоятельствах. «Одни народы делили год на десять частей – месяцев, другие – на 12 или 13. А вот у славян было всегда двенадцать месяцев». «…древнерусское начало года … перешло с марта на сентябрь, а после Петра I на январь». Казалось бы, свидетельства неприметные, но многозначительные. Они тоже проливают свет на язык, его становление и развитие на протяжении многих веков, уходящих в седую и такую притягательную древность. Приложение 9. Для размышлений «о великом и могучем…» 1. Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу! И.С. Тургенев 2. …недаром многострадальные народы, перенося самые страшные удары судьбы, не могут лишь перенести погибели родного слова. Н.А. Котляревский 3. «В России словесные науки не дадут никогда прийти в упадок российскому слову». М. В. Ломоносов 4. Язык есть изображение всего, что существовало, существует и будет существовать – всего, что только может обнять и постигнуть мысленное око человека. А.Ф. Мерзляков 5. Общественное употребление языка требует полного внимания, и небрежение служит признаком грубости и дикости. М.П. Погодин 6. Гармония мысли и слова – это очень важный и даже нередко роковой вопрос… В.О. Ключевский 7. Прекрасная мысль теряет всю свою ценность, если она дурно выражена. Вольтер 8. Что такое язык? Прежде всего это не только способ выражать свои мысли, но и творить свои мысли. Язык имеет обратное действие. Человек, превращающий свои мысли, свои идеи, свои чувства в язык… он также как бы пронизывается этим способом выражения. А.Н. Толстой 9. Есть два рода бессмыслицы: одна происходит от недостатка чувств и мыслей, заменяемого словами; другая – от полноты чувств и мыслей и недостатка слов для их выражения. А.С. Пушкин 10. Если бы я был царь, я бы издал закон, что писатель, который употребит слово, значения которого он не может объяснить, лишается права писать и получает 100 ударов розог. Л.Н. Толстой 11. Никогда не были столь нужны для других народов обогащение и чистота языка, сколь стали они необходимы для нас, несмотря на настоящее богатство и красоту и силу языка российского. Е.Р. Дашкова 12. Да будет же честь и слава нашему языку, который в самородном богатстве своем, почти без всякого чуждого примеса, течет как гордая, величественная река – шумит, гремит – и вдруг, если надобно, смягчается, журчит нежным ручейком и сладостно вливается в душу, образуя все меры, какие заключаются только в падении и возвышении человеческого голоса. Н.М. Карамзин 13.Язык – это брод через реку времени, он ведет нас к жилищу ушедших; но туда не сможет прийти тот, кто боится глубокой воды. В.М. Иллич-Свитыч 14....Еще Пушкин говорил о знаках препинания. Они существуют, чтобы выделить мысль, привести слова в правильное соотношение и дать фразе легкость и правильное звучание. Знаки препинаний – это как нотные знаки. Они твердо держат текст и не дают ему рассыпаться. К.Г. Паустовский 15. Язык, великолепный наш язык. Речное и степное в нем раздолье, В нем клекоты орла и волчий рык, Напев, и звон, и ладан богомолья. К.Д. Бальмонт. «Русский язык» 16. Язык как море. У одного берега воды моря прозрачны и солоны, у другого – опреснены впадающей в него рекой и полны ее мути. И все это в одно и то же время, только в разных точках пространства. Л. Успенский 17. Я продирался к родному языку, как сквозь чащу… Ю. Нагибин 18. Новые слова иностранного происхождения вводятся в русскую печать беспрестанно и часто совсем без надобности, и – что всего обиднее – эти вредные упражнения практикуются в тех самых органах, где всего горячее стоят за русскую национальность и ее особенности. Н.С. Лесков 19. Берегите чистоту языка как святыню! Никогда не употребляйте иностранных слов. Русский язык так богат и гибок, что нам нечего брать у тех, кто беднее нас. И.С. Тургенев 20. Другой, не выучась т
|
