ПУТЬ В НЕБЫТИЕМеня зовут Денис Скуратов. Друзья зовут меня «Дэн», несмотря на все мое недовольство, в основе которого лежит тот факт, что Дэн – это сокращение от английского Дэниил, а никак не от Деннис. У моего имени вообще нет краткой формы. Да и бог с ними, а может, и чёрт – теперь уже для меня нет разницы. Тогда я работал в местном издательстве с ещё сохранившимся советским названием ИД «СовремПромЛитер», ну, а между сотрудниками прижилось саркастическое «СоврёмПроЛитр». Пожалуй, так происходит на каждом предприятии в любой отрасли, по крайней мере, везде, куда бы мне ни доводилось приносить трудовую книжку. Таким незатейливым способом пытается отыграться извечно обездоленный и обделенный, но уже все-таки вольнонаемный русский трудящийся. Что еще следует указать о себе?.. Мне двадцать шесть от роду, не женат и никогда не был, не имел судимостей – в общем, вёл почти обыкновенный образ жизни. Жил я один в квартире не считая кота по кличке Д’Ивуар. Все у меня обстояло вполне замечательно, пока не занесло меня на черноморское побережье в ту злополучную ночь… …Беспощадно морил июльский полуденный зной, а для человека наших широт это исключительная пытка. Время полдвенадцатого, мы тащимся по обочине автодороги в надежде добраться до ближайшей АЗС. Слева от нас нагромождены прибрежные скалы, с которых, должно быть, время от времени сходят обвалы. Справа, под обрывом, распростерлось синее-синее Черное море (которое раньше называлось Русским), над головой такого же цвета небо, а на шузах белая пыль – толченая каменная масса вперемешку с глиной. Не то, что на родине: из-за металлургических заводов пыль тёмная и жирная от сажи. А тем временем нам навстречу движется нескончаемая вереница пустых грузовиков из Сочи. У меня в наушниках звучит трек «Не коси» («Аквариум»), в руке болтается пустая алюминиевая канистра. Не надо было, наверное, заправляться на красно-белой заправке с лукавой вывеской «LuCoil» вместо именитого бренда. Разница всего в одной букве, и никто из нас не заметил подвоха. Дурят отдыхающих, как могут! Это же надо, проехать без проблем тысячи километров и в итоге встать, не дотянув до вожделенной базы отдыха каких-то двадцать! Кстати, идти пешком по жаре уже изрядно поднадоело, особенно когда в гору, между тем, морской воздух – все-таки исключительная штука, придает силы и предвещает нам скорый неминуемый отдых с множеством пива, полуобнаженных дев, женщин, подруг (это кому как больше нравится) и гитарой у огня вечерком, – да, именно в таком порядке приоритетов. Наконец, повернув за очередную гору, мы узрели долгожданную АЗС всего в ста пятидесяти метрах внизу. Пережогин сию секунду восторженно воскликнул: «Ну наконец-то! Там наверняка имеется кондиционер!». Однако Герц, опередив его произнесенную вслух мысль, стремглав уже летел к заправке. Пережогин поспешил вслед за ним. Я выдернул наушники и окликнул Пережогина, недоумевая от такой прыти своих товарищей. - Вперед! Тебя, что совсем разморило?! – откликнулся тот, развернувшись на мгновение. – Кто последний, тот – Дэн! «Чокнутые», – мысленно решил я. – «У Дэна канистра, а они-то налегке. Пусть и порожняя, но всё-таки ноша», – и продолжил движение без ускорения. Грузовики, по-прежнему ехали нам навстречу сплошной колонной, сохраняя дистанцию 15-20 метров друг от друга. Они напоминали последовательность, не имеющую предела. Заправка эта, между прочим, выглядела хоть и солиднее той, где мы залились бензиновым суррогатом, но тоже не внушала особого доверия. Мне почему-то вдруг вздумалось окликнуть ребят и отозвать назад. Не могу толком объяснить, что на меня тогда нашло. Это было как минутное наваждение, нахлынувшее так же внезапно, как оно исчезло. Но на мгновение вдруг стало так страшно, что сердце свело в грудной клетке: просто дикий, ничем не обусловленный ужас. К тому времени Герц почти добежал до цели, а Пережогин находился как раз на середине пути в тот самый момент, когда… … Прогремел взрыв… заправка попросту взлетела на воздух. В мою сторону полетели горящие обломки. Я отвернулся, зажмурившись и закрываясь руками, как мог. Когда я отважился открыть глаза, вокруг меня уже была кромешная темнота и Тиша. Я лежал на спине, а тусклый свет луны пробивался через оконное стекло. «Твою мать», – только и мог я, что вяло выругаться на этот счет. Ещё минуту я просидел неподвижно под впечатлением. Немного придя в себя, встал и добрался до телефона, заряжающегося на письменном столе. Четыре часа ночи. Я взял сигарету и вышел на балкон. Вы знаете, что балкон – это вершина архитектурной мысли, один из лучших продуктов человечества. На балконе меня ожидала завораживающая тишина глубокой ночи. С первой же затяжкой я почувствовал благоговеющее умиротворение. Всё это великолепие окончательно привело меня в порядок (не хочется пропагандировать курение, но, чёрт возьми, кто понял, что я тогда испытывал, тот обязательно меня поддержит). Прохладный, свежий ветерок приятно обдувал лицо, а сияющий лунный круг, казалось даже, улыбался мне. Такое вот заискивающее небесное тело. Я курил и думал о том, что изобретатель балкона и «кофе с сигаретой» – должно быть, одно лицо. Только вот кофе сейчас мне не хотелось, зато с утра я обязательно исправлюсь и совмещу все три составляющие воедино.
- Але, Скуратов! Ты там что, еще в кровати, да? - Тоха, сегодня же суббота… - пробубнил я в трубку, проклиная себя за то, что забыл выключить ее на ночь. - А как же наш уговор? Собирайся, негодяй. Я уже у подъезда. Да уж… А как же кофе с сигаретой на балконе? Придётся теперь отложить: Антон Пережогин не терпит ожидания, хотя постоянно инициирует их по отношению к собственной персоне. Он постоянно невозмутимо строит из себя само воплощение ответственности и исполнительности. Уж я-то знаю, что всё, чего он пока достиг, происходило не без божьей помощи и, как говорится, на зубах и одним могучим прыжком в последний вагон уходящего поезда. Иногда Пережогин видится мне наивным ребенком, пытающимся подрожать взрослым. И одевается он как-то по-стариковски, думает, что так солиднее выглядит. На самом деле всему виной банальная неспособность одеться стильно со вкусом или хотя бы просто нормально. Ну что ж, никто из нас неидеален. Я умылся и, натянув второпях одежду, спустился к Пережогину. Он ждал меня в машине, медленно покуривая. Я протянул ему руку в открытое окно и молча поковылял к другой двери, в то время как он, пользуясь случаем, уже сыпал в меня упрёками один за другим: - Ну что так долго?! Ей богу, собираешься, как одиннадцатиклассница на выпускной вечер! За это время водолаз экипироваться может! Полпачки тут скурил уже… - А что так рано-то? – перебил я, иначе эти пустые разглагольствования нескоро бы прекратились. - Да мне, в отличие от некоторых, не спалось сегодня, сам не знаю почему. - Я только под утро уснул, к твоему сведению, мне тоже как-то плохо спалось, надо бы кровать по-другому поставить. - Точно, например, на пол. - Ты гляди, и вправду, это же идея! - Почаще ко мне прислушивайся. - Ладно, - я решил пресечь эти пререкания, - все докладчики уже выступили, тема освещена и вопрос можно считать закрытым. Захлопнув дверь не новенького уже «японца», я достал сигарету. В автомобиле я тоже курить люблю. Пережогин как раз включил магнитолу, заткнувшуюся ранее на “Another Holly War” («Blind Guardian»), и тронулся, перегазовав и придержав педаль сцепления больше обычного. А разве можно по-другому, когда звучит heavy! Мы ехали молча до самого Герцова двора. Добрались мы довольно быстро, ведь машин в Новокузбасске субботним утром еще не так много. Выйдя из «японца», я окинул взглядом двор. Полуосвещённая взошедшим утренним солнцем девятиэтажка сверкала оконными стёклами. Это зрелище всегда вызывало у меня очарование. Негородским, наверное, не понять еле уловимую романтику урбанопейзажа. Сибирское солнце в это время года ещё не достигло своего порога высоты. Кое-где уже зеленела трава, и набухли почки деревьев. Обыватели только-только избавились от меховых головных уборов. Я так увлёкся, что Пережогину пришлось меня одёргивать. Мы зашли в подъезд и вызвали лифт. Распахнув объятия, он встретил нас народным фольклором на стенах и своим характерным лифтовым запахом. Невероятно, но сегодня я как никогда ощущал уют родного города. Герц не сразу отворил дверь после звонка. Когда она всё-таки открылась, предварительно дождавшись пригласительного жеста хозяина, мы ввалились в прихожую. - Здорово, чувак, - поприветствовал я хозяина квартиры, улыбаясь во весь рот. Герц молча пожал нам руки и пошёл ставить чайник. Вообще, он никогда не отличался разговорчивостью, потому что не придавал словам большого значения и совершенно не верил в их силу. Зачастую Джо (так мы его называем) выражался ёмкими, короткими фразами. На самом деле его звали Йозеф. Его отец был чешский немец. Втроём мы расположились на кухне и принялись за чай с сушками, обсуждая повестку дня: - Значит так, - молвил Пережогин, - сейчас допиваем чай и прем в «Р.К.». Все «за»?..- тут он окинул нас вызывающим взором. – Итак, единогласным решением судей побеждает абсолютный чемпион среди музыкальных идейно-питейных заведений - «Р.К.»!.. - Ну, как мы и договаривались… - Отлично. Пока суть да дело… А хотите, расскажу, какой сон мне сегодня приснился? – ни с того ни с сего перевел тему Пережогин. Мы с Герцем в очередной раз молча переглянулись. – Так вот: плетёмся, значит, мы втроём с вами по обочине шоссе… - И уплетаем по дороге сушки! – предположил Герц, причем еще и демонстративно поглотил одну для наглядности. - Да нет, друзья мои, все гораздо интереснее:…навстречу нам движется колонна грузовиков, предположительно с лошадиными значками спереди. А прямо по курсу – стоит заправка… - Стой, - тут я уже не выдержал, потому что сюжет был до боли знакомый. – Потом она рванула! Так?! - …Та-ак – Пережогин еще больше возбудился от неожиданности. – Откуда ты знаешь?! - Видишь ли, мне тоже эта ересь сегодня приснилась. Всё в точности, как ты описал. Только вот потом, потом-то, что было, после взрыва?! - Я проснулся… весь в поту и в ужасе, – растерянно пробормотал Пережогин. Он быстро заморгал и забегал глазами. С возрастом этот жест почти исчез из его мимики, и сейчас мы наблюдали своеобразный come back. Тревожный знак. - Такая же история… Ну, а ты, Джо? Тебе нормально сегодня спалось? – я с намеком на распространяющуюся тенденцию перевёл взгляд на третье действующее лицо, ведь Герц как раз находился между нами в момент взрыва. - Чушь полнейшая. Вы что решили разыграть меня, да? – он высказался, как всегда, в своем стиле. - Невероятно. Посмотрите только на него. Главное, нас с Дэном мучает один и тот же кошмар, а он не при делах! – возмутился Пережогин, то ли в шутку, то ли действительно обидевшись. – Нет, погодите, как же так могло произойти, что нам приснилось одно и то же?! Может, это какое-то провидение?! Может, знак или ещё что?! - Действительно, это незаурядный случай… - не мог не согласиться я. – Но только ст о ит ли придавать этому роковое значение? - По-моему, это очевидно! Это похоже на знамение. - И кто же это, интересно, и, главное, от чего хочет нас предостеречь? – вопрошал я. - Непременно прилетит комета! – видимо наш разговор начал забавлять Герца, который едва сдерживал свой саркастический смех. - Не смешно, - отозвался Пережогин. - А почему бы и нет? Мы ничего не можем утверждать наверняка. Среди присутствующих нет специалистов по сновидениям или экстрасенсов. Тут Герц не удержался и залился взахлеб хохотом. Когда приступ, наконец, угас, он обнаружил, что находится на пересечении двух укоряющих взоров. Он сразу осёкся и решил разрядить возникшее напряжение: - Все. Время. Поехали уже. Насмотрятся триллеров на ночь, потом жалуются на больное воображение травмированных мозгов! Интерьер «Р.К.» был пропитан духом 70-х и 80-х годов. Стены, украшенные старыми изношенными музыкальными принадлежностями, едва освещались тусклыми лампами. На оконных занавесах были изображены иконы героев давно минувших дней: Оззи Осборна, Роба Хэлфорда, Ронни Дио и им подобных. Их творчество вкушали еще наши отцы, спустившие молодость в СССР, великую империю Зла, где бесплатно получали образование, рабочие места по распределению, выполнив план по строительству, вставали в очередь за бесплатной квартирой, где люди трудились для себя, для всеобщей светлой идеи, да ещё и «за того парня», где созидательными были средства массовой информации, когда в новостях передавали, сколько новых промышленных объектов сдано в эксплуатацию, каких показателей достигли в производстве, сколько тонн собрали урожая, проложили километров рельс, а не об авиакатастрофах, убийствах, взрывах и катаклизмах, где люди были друг другу товарищами, в конце концов. Сейчас мы – просто «мужчины» и «женщины». Как мы порой выражаемся, если хотим обратиться друг к другу: «Девушка, да, да, Вы, в белой кофте». При капитализме предприятия работают не на всеобщее благо, а для приращения собственности учредителей. Мир изменился, стал каким-то меркантильным… Ладно, пожалуй, будет с меня бунтарских отступлений. Илюха сидел за столом посреди зала, органично дополняя собой обстановку заведения. Солист музыкального коллектива, в котором Герц околачивал ударную установку, был уже слегка пьян, но догонялся кофе. Его длинная, слегка вьющаяся шевелюра, собралась сегодня в хвост. Неизменная недельная щетина, голубые глаза и массивный нос всегда сводили с ума женскую публику. Такой колоритный внешний вид и соответствующие жанру вокальные данные во многом предопределили для него роль фронтмэна группы. Он сидел один, и лишь пустые бутылки «Сибирского оборотного» на столе составляли ему компанию. Первым к нему приблизился Пережогин с заранее подготовленной наставительной тирадой, но закончить ее было не суждено: - Кто начинает день с пива… - Тот не теряет время зря! – сиплым басом отозвался не менее подготовленный Илюха, попутно пожимая всем руки. Он всегда как следует, расп и вается перед концертом, иначе не сможет соответствовать репертуару ансамбля. – Эй, Герц, а ну, посмотри, что у меня есть. Он залез во внутренний карман жилетки и вытащил плоскую пластмассовую коробчонку. Герц уселся напротив Илюхи, взяв в руки коробчонку. Мы также уставились на неё, обступив его сзади. На чёрном фоне белым шрифтом было написано: «Группа «Лиц». Джо отреагировал вполне одобрительно: - Надо же… - Да, Герцушко, да, пока что в единственном экземпляре. - Друзья! – на этом трогательном моменте мне захотелось сакцентировать внимание, - предлагаю за это выпить. Валя, ещё три «Сибирского оборотного», пожалуйста: Тоха у нас за рулём… - обратился я к барменше. – Итак, за будущее группы «Лиц»! Оставшийся день пролетел на одном дыхании: мы пили живое пиво, наслаждаясь такой же музыкой, и, в конечном счёте, в ОО часов, ОО минут разъехались по логовам. И вот, оказавшись в мягкой тёплой постели под приличным градусом от выпитого, я заснул быстро и беспечно, довольный минувшим днем, рок-н-роллом и жизнью в целом.
Звонок телефона. Припев «The kids aren’t all right» (The Offspring), - ст о ящий рингтон, но не в такую рань! Опять я забыл выключить мобильник – это уже превращается в тенденцию. А что меня тогда сразу насторожило – так это то, что звонил Герц. Он как правило не пользуется опцией «Вызов». Совсем не его стиль. Выходит, что наступил действительно крайний случай и, как минимум, выпадут нехарактерные осадки либо в лесу кого-нибудь не досчитаются. - Дэн, извини, что беспокою так рано, но послушай, послушай меня, пожалуйста! Помнишь, вчера вы говорили о сне? Так вот… - Тормози. Ты где вообще? - Знаешь, что произошло, после того, как взорвалась заправка?.. - Разве я опять буянил? – однако, в ответ я услышал лишь какой-то гулкий хлопок и гробовое молчание затем. Тогда я посмотрел на дисплей: связь не прервалась. - Алё… Алё!.. Джо? – тишина. Что-то было не так. Ведь всё это было настолько необычно – одно то, до какой степени взволнованным предстал по телефону Герц. Однажды мне довелось наблюдать его в подобном состоянии, когда Пережогин угодил в канализационный люк. Всего только один раз! Может, всё-таки я не слышал его из-за помех или сбоя – такое случается. Тогда я попробовал сбросить и набрать номер Джо снова. Только теперь он вообще не отвечал. Я повторил процедуру, но результат тот же. Нужно было срочно реагировать на ситуацию, и я позвонил Пережогину.
- Что за необходимость? – негодовал Тоха. – Ну, сломался у человека мобильник! Из-за сущей ерунды я сяду за руль с перегаром?! Вызвал бы такси и ехал, куда там тебе надо. - Таксист – мне не подспорье, мало ли что. Успокойся, говорю: ничего тебе не будет: у меня LV есть. - Да уж! У тебя водительское забрали, так ты и меня хочешь по миру пустить… пешком? - Хватит, я сказал, поехали. Если всё нормально, с меня Jack Daniels, литр, - я пытался уже любыми способами мотивировать Пережогина. - Все, я прогреваюсь. Собирайся. Скоро буду, - полдела было в шляпе. Вскоре мы вновь, спустя сутки, очутились в герцевом дворе. На этот раз он вовсе не показался мне таким уж уютным. День выдался пасмурный. Будоражащий холодный ветер периодически окатывал мерзкой моросью, сыпавшейся с неба. Пережогин, втянув голову в воротник куртки, сутулясь, ринулся к привычному подъезду. Я тоже не стал задерживаться и последовал за ним. Лифт подбросил нас до нужного этажа. Потом я учтиво позвонил в звонок. Герц не открывал. Тогда Пережогин позвонил ещё раз, и кнопка запала. Он спешно выхватил ключи от «японца» и поддел её так, чтобы вернуть в исходное положение. Снова воцарилась томящая тишина, и тут я не выдержал. С криком «Да я драл то и се!» с досадой ударил дверь ногой. Оказалось, она не заперта. Войдя в квартиру, мы, не разуваясь, устремились в зал. Там никого не оказалось. Оставалась кухня, спальня и ванная с туалетом. Всё ещё зазывая Герца, мы продолжили поиски по порядку. На кухне мы наткнулись на ужасную картину: обеденный стол, на котором валялся граненый стакан в луже прозрачной жидкости (как позже выяснилось, это оказалась H2O), был слегка сдвинут, одна из табуреток опрокинута, а на полу неподвижно лежало тело хозяина квартиры, рядом покоился телефон с восемью пропущенными вызовами. - Ё моё! А что с ним такое?! – воскликнул Пережогин. Я вообще – застыл с выпученными глазами, ошеломлённый зрелищем. Потом, немного помешкав, я склонился над Герцем, чтобы осмотреть его. Он лежал на спине, правая нога была согнута в колене, руки – раскинуты в разные стороны, а глаза – закрыты. Пережогин облокотился о дверной косяк и испуганно наблюдал за моими манипуляциями. - Пульс не прощупывается… не дышит вроде… Такое ощущение, будто он даже начал… - Вызывай скорую. Мы с тобой – не врачи, – не дал договорить Пережогин. Пока я звонил в диспетчерскую, Пережогин рылся в амбулаторной аптечке Герца. Уж не знаю, что он там искал. Неужели кислородную маску? В зале мы снова встретились. Тоха решил меня расспросить от нервозности: - Что, ты говоришь, он нес по телефону? - Я не сразу понял, он звонил по поводу того нашего кошмара… - И я узнаю это только сейчас! – возмущённо заорал Пережогин. – Ты сразу не мог сказать?! - А ты меня вообще слушал? Хотя хорошо, что нет, а то развёл бы свою фирменную панику. - Хрен с тобой… Слушай, а он видел что-нибудь отличное от нашего? - Джо хотел поделиться со мной продолжением блокбастера. Видимо, его видение было несколько дольше, – но как раз в этот момент ему и стало плохо… - Чёрт! Блин! Ты понимаешь, что это не случайно? – Пережогин сел на диван и закрыл руками лицо. – Что это может означать? Это же всё неспроста! Получается, мы с тобой следующие, так?! - Да не знаю я! Объяснений может быть сотня. Давай дождёмся бригаду медиков. Они должны внести ясность хотя бы в то, что всё-таки случилось с Герцем. И тут, как по заказу, комнату наводнили люди в халатах (исключительно оперативное реагирование на вызов). Мы незамедлительно проводили их на кухню, где вновь прибывших ожидал наш друг, и, решив не отвлекать сотрудников здравоохранения, сами вернулись в зал ожидать вердикт. Дальнейшие пятнадцать минут тянулись долго и муторно в могильном безмолвии, которое нарушил вошедший доктор. - Летальный исход наступил предположительно от остановки сердечной деятельности, - резонирующим эхом прогремело в моём и Пережогина сознании, когда прозвучал голос врача, спешно избавлявшегося от перчаток. – Мы вынуждены будем забрать тело для установления причины наступления смерти. Позвоните его родным, ребята.
Уж не помню, каким образом я попал домой, после того, как напился с Пережогиным и Илюхой в «РК» по поводу трагического события в нашей безмятежной жизни. Да это было уже совсем неважно. Ещё плохо соображая, я поднялся с кровати и поковылял в уборную. Проходя по коридору мимо гостиной, мне вдруг показалось, будто что-то в квартире не так. «Действительно, а почему работает телевизор?» - первая мысль, что посетила мою похмельную голову. – «Зачем это, интересно, вчера мне понадобилось его смотреть? Пойду, выключу». В гостиной меня ожидал сюрприз: на моём диване расселся какой-то незнакомый человек! В руке у него была бутылка «Сибирского оборотного» явно из моих холодильных запасов. Когда я вошёл, он даже не предпринял ни малейшего усилия, чтобы оторвать взгляд от телевизора – вот же наглое создание! Хотя, надо сказать, прикид у него был вполне приличный: длинное чёрное, лоснящееся пальто, такие же брюки и просто обалденные шузы! Когда немного погодя он встал с дивана, оказалось, что он достаточно высок и широкоплеч. На вид ему было тридцать – тридцать пять. Не могу не отметить европейские черты его странного лица. Оно имело какое-то постоянно суровое выражение, как будто его беспокоила тупая несильная боль, кожа была смуглая, что вообще не вяжется с нашей местностью, при этом лицо достаточно худощавое с выдающимися скулами и надбровными дугами, а брови у него были густые, чёрные и близко посаженные. Была у него и чудаковатая, на мой взгляд, короткая причёска, причём сверху волосы торчали дыбом. Поначалу я принял его за одного из родственников Герца. Когда неизвестный гость открыл рот, я услышал спокойный голос, немного правда гнусавый. Просто человек с такой брутальной внешностью должен был обладать голосом Джигурды, а не Михалкова. Не могу не отметить при этом великолепное произношение (не очень-то характерно для четы Герцев). - А… Денис, доброе утро, проходи, пожалуйста. Извини, я тут не смог отказать себе в удовольствии, – и он покосился на «Сибирское оборотное» в своей руке, – хотя я итак никогда ни в чём себе не отказываю. - Ты ещё кто такой? – раздражённо спросил я. – Наверное, родственник Йозефа? - Ты что, Денис, проснись, наконец, – снова подал голос неожиданный гость. - То есть?.. А что ты тут тогда делаешь?! - Как так? Ты не помнишь? Мы вчера с тобой в кабаке познакомились… потом пошли к тебе, и Тоха с нами сидел сначала… - В «РК», что ли? Почему я тебя не помню? – память у меня решительно не прояснялась. Хоть убей – не помнил я его и всё. - Видимо ты много выпил вчера… – мило улыбаясь, рассуждал гость. - Это я и без тебя понимаю, умник. Так, как, говоришь, тебя зовут? - Кстати, я ведь вчера так и не представился. Не до этого было, сам понимаешь… Меня зовут Мезу… - Ещё раз можно? Это что за имя такое? – я пришел к мысли о том, что он морочит мне голову, что это вор-домушник, не опасающийся быть застигнутым врасплох благодаря большим габаритам и природной наглости. А сейчас, по-видимому, он пускает пыль в глаза хозяина, проснувшегося с похмелья не кстати, заспанного и не готового трезво оценить ситуацию. Моё имя он подсмотрел в документах, на которые напоролся при обыске квартиры, затем придумал на ходу нелепую, но подходящую под обстоятельства легенду. Но меня-то на это не купишь! Поэтому я подошёл к гаду поближе и повернулся к нему ухом, как будто в ожидании дублирования позывных. Когда я вновь услышал невразумительное «меня зовут Мезу», то вложил в удар всё, что было во мне на тот момент: злость на этого наглеца, отчаяние из-за смерти друга и весь вес своего тела… …Шутка ли дело, но я промахнулся. Вместе со всей своей инерцией я распластался на ковре. Поверьте, невероятно промахнуться с такого маленького расстояния. Сложилось впечатление, что он заведомо знал о моих намерениях. Пока я находился на лопатках, мой затейливый оппонент не преминул возможностью поиздеваться: встав у меня над головой, он вылил на неё остатки «Сибирского оборотного» из бутылки. Я начал было второпях обтираться, тогда он протянул мне платок. - Так эффективней будет, - продолжал он издеваться. Немного остыв, я принял это, как некий знак примирения: дескать, я больше не буду. И снова прогадал: как только моё лицо соприкоснулось с платком, я ощутил невероятное жжение, примерно как от химического ожога. Я закрыл лицо руками и закричал, что было мочи. Далее произошло нечто ещё более удивительное: гость одним лёгким движением отвёл мои руки, как занавеску, и, склонившись, плеснул мне в лицо из маленького флакона каким-то очередным веществом. На этом мои мучения, наконец, прекратились. Я по-прежнему сидел на ковре, переводя дух, а мой «званый гость» приговаривал мне на ухо: - Святая вода, между прочим. Нейтрализует все недуги, даже похмелье сейчас у тебя пройдёт, вот увидишь. Это совсем не то, что в вашей церкви продают! - Разве её там продают? – приподнявшись, удивился я. - А что, уже просто так разливают? Впрочем, это не имеет значения, - деловито продолжил он. – На чём я, собственно, остановился до покушения на свою целостность? Так вот, я – видишь ли, что-то вроде экстрасенса, поэтому ничему не удивляйся. Для тебя я – просто Мезу. В свете чудес, что произошли со мной за последние пять минут, я уже не возражал, а бодун, между прочим, действительно прошёл. - …Так что драться со мной больше нужды нет. К тому же, я ведь к тебе по делу. Тяжело тебе будет объяснить… и всё-таки, слушай внимательно. Мы с другом, тоже экстрасенсом, учредили свою школу, так сказать, в образовательных целях, - он выдержал некоторую паузу, чтобы посмотреть на мою реакцию: я был невозмутим. – В последнее время кто-то, может, другой экстрасенс, начал охоту на наших кандидатов. Твой приятель Герц Й., таковым не был, но странные обстоятельства его смерти заставили нас обратить на это внимание. Почерк схожий. Денис, нам нужен этот мерзавец. - А зачем ему Герц? И вообще, зачем ему понадобилось убивать ваших учеников? - Так именно это я хотел спросить у тебя. Впрочем, есть подозрение, что это происки одного нашего бывшего адепта… - А каким образом я могу вам помочь? Я в этих ваших тёмных экстрасенсорных делах несведущ. - Я предлагаю тебе совсем незамысловатый метод – «ловля на живца», как в старом перестроечном фильме. Живцом, разумеется, быть тебе. Я всего лишь буду наблюдать за тобой, а ты не станешь этому препятствовать: то есть покидать город или пытаться затеряться, уйти на дно, в общем, будешь жить, как ни в чём не бывало, продолжишь ходить на работу в своё издательство, посещать рок-клуб в свободное время и пить «Сибирское оборотное». Идёт? - Не понимаю, почему вы решили, что я соглашусь содействовать, то есть, как вы говорите, бездействовать?! - Видишь ли, Денис, Герц – не последняя жертва. Вы с Пережогиным следующие, и я не угрожаю, всего лишь хочу предупредить… так что последуй моему совету. С твоего позволения я, пожалуй, сейчас пойду. - Всего хорошего, – обрадовался я, так как успел порядком подустать от его присутствия. – Только не могли бы вы оставить флакончик с той водой, что ожоги лечит с похмельем? Экстрасенс лукаво улыбнулся, поставил святую воду на журнальный столик, и побрёл к выходу. Проводив гостя, я достал пару бутылок «Сибирского оборотного» и устроился перед телевизором, чтобы развеяться после такой ёмкой беседы. Тем не менее, телевизор у меня не смотрелся, но, разумеется, не потому, что не сочетался с обоями или столиком, зато пилось пиво. В мыслях я силился систематизировать этот разговор. Я не очень-то верил в экстрасенсов, НЛО и прочее, однако откуда у этого типчика столько информации обо мне? Может он из спецслужб? В таком случае для чего ему понадобилось прогонять такую ахинею? И чему я совсем не мог найти объяснения, так это тому, насколько лихо он обуздал мою агрессию! Каким образом он увернулся от удара в голову!? С его-то габаритами! А расстояние! Понятно, что я уже не тот, нежели когда постоянно тренировался, – и всё-таки! У меня возникло ощущение, что он вовсе даже не уворачивался, а как будто моя рука прошла сквозь его голову или же он мгновенно переместился в пространстве туда-обратно. Такое впечатление появилось оттого, что, когда уже падал, боковым зрением я должен был уловить с его стороны хоть какое-нибудь движение, насколько резким оно бы ни было. Потом этот платок, который обжёг мне лицо… Пусть он был пропитан серной или, например, соляной кислотой, хотя сначала я взял его в руки – и ничего. Может, это всё только иллюзии – он ведь экстрасенс, всё-таки? Тут меня неожиданно осенило: он же оставил мне «святую воду»! Я бросился эмпирическим путём проверять действие воды. В кране на кухне я открыл горячую воду, подождал, пока стечёт остывшая, и сунул руку под струю. Я терпел, сколько мог и, наконец, одёрнул конечность. Ожог первой степени был достигнут. Тогда я слегка полил на обожжённую область жидкостью из флакона… Всё сошло, как ничего и не было. Любые средства от ожогов и рядом не курили! Фантастика! Не обманул чародей, значит, точно не из церкви. Между тем утро стремительно приближалось к полудню. Нужно было отправляться к Тохе, чтобы начать хлопотать по поводу похорон. Я схватил пульт от телевизора с намерением выключить, но не попал по кнопке «Power» и вместо этого случайно переключил канал. По муниципальному «НТСибу» шёл спецрепортаж с места событий о пожаре на улице Кутузова. Горела жилая постройка. Этот дом мне показался достаточно знакомым. Не многим позже я понял, почему… «Очаг возгорания произошёл в квартире №27, в которой проживала семья Пережогиных. Предположительно пожар возник из-за неосторожного обращения с огнём. Погибло два человека, включая одного из жильцов квартиры, который как раз находился дома в момент возгорания» – заявил корреспондент с места событий. И тут мне всё стало ясно: я – следующий. Оставаться дома опасно, ибо моих друзей смерть нашла именно там. Ещё не имея чёткого представления куда, я, накинув куртку и нацепив штиблеты, выскочил из дома. Нужно было перемещаться быстро, затрудняя возможность отслеживания. Я сел на какой-то трамвай, забитый под завязку, и вышел через две остановки. В кармане были сигареты, они помогли мне привести мысли в порядок. Сначала Герц умер дома от остановки сердца, теперь Пережогин сгорел в собственной квартире… Мезу что-то говорил об обстоятельствах смерти Герца, которые напоминают убийства его кандидатов. Интересно, что он имел в виду? То, что оба моих друга умерли в своих квартирах, не является загадочным фактором. А что же тогда могло привлечь его внимание? И тут меня осенило! Получается, что средство, служащее причиной смерти, напрямую связано с фамилией: герц – по-немецки сердце, а с Пережогиным итак всё понятно. В таком случае, что же тогда уготовано Скуратову? Меня раньше как-то не интересовало значение своей фамилии. Я вспомнил про Интернет, но тут же подумал о необходимости выключить телефон, а ещё лучше – подбросить кому-нибудь в сумку или карман на случай, если меня будут искать посредством сигнала мобильника. Так я, в общем, и поступил. Ни о чём не подозревающая прохожая старушка, враскачку теперь всё дальше отдаляла телефон от владельца. По-прежнему оставалась нераскрытой тайна моей фамилии. Оглядевшись, я обнаружил библиотеку на противоположной стороне улицы и не замедлил последовать туда. Читательского билета, как и времени, у меня, увы, не было, поэтому всего за полтинник я получил доступ к Интернету. Благодаря поисковику выяснилось, что на старинный манер «скурат» – это лоскут шкуры. Пока что у меня не получалось привязать это к своей возможной скорой кончине. Тем не менее, оставаться в Новокузбасске резона больше не было. Вдруг я вспомнил о наставлениях Мезу, который призывал не предпринимать никаких мер и что только в таком случае сможет мне помочь. И всё-таки на тот момент у меня не нашлось оснований ему полностью доверять. Я вышел из библиотеки и двинулся к магазину купить еще сигарет, по пути представляя, как сяду в электричку и через три часа окажусь в областном центре у родителей и всё закончится. Не тут-то было… Подходя к двери магазина, я заметил за спиной троицу крепких ребят в спортивных костюмах и сразу догадался, что это по мою душу. Заходить в магазин мне резко расхотелось. Я тут же отвернул прочь и ускорил шаг. Разумеется, они не отстали, и я перешёл на бег, попутно высматривая возможную, но не гарантированную поддержку в лице правоохранительных органов. Бежать было нелегко, так как приходилось расталкивать прохожих, которые небольшими компаниями разбредались по всей ширине тротуара и тех, кто шёл навстречу по моей стороне, пренебрегая элементарным правилом правостороннего движения по общественному тротуару. Ребятам было куда проще: они двигались по уже проторенному пути. В конечном счёте, им удалось меня настичь, только за мгновение до этого я умышленно притормозил и они пролетели мимо от неожиданности, что позволило мне первому напасть сзади. Я сходу повалил одного, схватив за толстовку. Следующий оппонент рассёк воздух кулаком прямо перед моим носом, после того как я уклонился. Пока я демонстрировал ему, как нужно быстро и аккуратно ломать нос, третий участник забега успел вытащить электрошокер и разрядить у меня за пазухой куртки, после чего все действие незаметно перенеслось в какой-то жуткий подвал, не то сарай, а может и грот.
Открыв глаза, я первым делом подумал, что ослеп: настолько было темно. Тогда я попробовал пошевелиться. Оказалось, что лежу на каких-то нарах, связанный по рукам и ногам. Кляп мне не вставили, значит, я нахожусь там, где кричать бесполезно. Стало очень грустно. Интересно, почему я до сих пор живой. Меня схватили средь бела дня на улице и доставили непонятно куда… Зачем?! Ну, убили бы, как остальных и всё! Может, просто ещё не решили каким способом? Неожиданно помещение озарил тусклый свет лампы накаливания, подвешенной к потолку. Она тщательно укуталась паутиной и вообще, похоже, включилась в первый раз за последние десять лет. Мне открылось, что стены подвала, сарая или где я там валялся, представляли собой голую кирпичную кладку. Посреди помещения стоял верстак, а в дальнем углу размещалась печь. В той стороне, куда у меня были направлены ноги, находился единственный дверной проём. Не сказать, чтобы здесь было очень просторно, зато не было ничего лишнего, на мой взгляд. Скрипнула дверь, и внутрь пожаловал человек в сером тулупе с капюшоном. Он сразу подошёл к верстаку и не спешил поворачиваться ко мне лицом. - Ну, что, фраерок, добегался? Неплохо машешь кулаками для посетителя библиотек, – спокойно начал он. Я молчал. С детства не разговариваю с незнакомыми бандитами. - Чего молчишь? Ты не обессудь. К тебе лично у меня нет базара… - он зачем-то сделал паузу, наверное, полез за словом в карман, - а вот подельники твои, я имею в виду Мезу и Аушея, – негодяи каких мало. Так что извиняй. - Никакие они мне не подельники, понял! – вот тут я уже не выдержал. Будучи в таком безвыходном положении я не собирался выслушивать эту ахинею. В голове вертелось: «Покончили бы уже со мной поскорее…» …Человек в тулупе вдруг неожиданно развернулся и сбросил капюшон резким движением головы! В руке у него блеснул здоровенный тесак! Но это было не столь пугающе, по сравнению… с его рожей! На ней не было кожаного покрова. Каждый в своей жизни, наверное, видел наглядное пособие по биологии «Строение мышц человека». Правда, на плакате это не так наглядно! Он схватил за верёвку свободной рукой и усадил меня
|
