Утилитаристская и абсолютистская этики

Используя этот критерий, можно условно разделить все этические теории и концепции морали на утилитаристские и абсолютистские,по-разному определяющие понятие высшего блага или вообще отказывающиеся от такого определения.

Утилитаризм (от лат. utilitas — польза, выгода) — направление в этике (этическая теория), согласно которому моральная ценность поведения или поступка определяется его полезностью.

К утилитаристским этическим системам обычно относят те учения, которые ориентируются на достижение утилитарного блага и, как правило, не связывают его достижение с моральным благом. В данном случае поступок или деяние оправдывается достижением пользы, удовольствия, оценивается по результату. Так, гедонизм, как одно из самых древних этических учений, в качестве высшего блага предлагает считать удовольствие, к которому человек, как земное существо, естественно стремится. Эвдемонистические концепции (от греч. eudaimonia — счастье) считают высшим благом для человека стремление к счастью, рассматривают его как систему жизни, в которой удовольствия должны перевешивать страдания. 3. Фрейд рассматривал принцип удовольствия в качестве важнейшего регулятора человеческой жизни и психики.

В противовес установкам утилитаристской этики сторонники этического абсолютизма исходят из убеждения, что наибольшую пользу для общества и самого человека приносит его стремление к добродетелям, ориентация на достижение морального блага. К указанному типу абсолютистских теорий морали обычно относят этику Аристотеля и этическое учение Им. Канта.

Характерной чертой этического учения Канта (этика долга или деонтическая этика ) является его жесткая установка на доктринальный (общепризнанный научно) характер морали и значительная доля этического ригоризма (чрезмерная строгость), происходящего, как и учения древних стоиков, из утверждения об автономности, независимости морали, от стремления реального человека к удовлетворению своих практических потребностей и интересов. Человек, по мнению Канта, должен вне зависимости от обстоятельств выполнять требования морали, которая не только не нуждается в оправдании пользой, но и не совпадает с пользой, ибо ее законы абсолютны. Но в этом и состоит одна из слабых сторон позиции Канта, этический ригоризм которого, по замечанию философа А. Швейцера, не оставляет места для «обычного, нравственного опыта», противоречит глубине этической интуиции человека.

В отличие от этики Канта, построенной на оценке поступка и моральном долге как нравственном императиве, учение Аристотеля имеет менее нормативный характер. Главное внимание в нем сосредоточивалось на стремлении человека к совершенству, формировании нравственной личности, что соответствовало представлениям античной этики об этической самостоятельности личности, ее свободе выбора. Аристотель считал, что реальное благо — это благо, достигаемое самим человеком, осуществляемое в его конкретных действиях и поступках.

Особый интерес представляет учение Аристотеля о добродетелях,имеющее непреходящее значение с точки зрения построения реалистической этики, нацеленной на реального человека. Аристотель не только впервые в истории осуществил классификацию и дал анализ основных человеческих добродетелей, в том числе важнейшей из них — умеренности (благоразумия), особенно необходимой в наших условиях, но и обосновал принцип их реализации в реальном поведении человека. Суть этого принципа, названного философом принципом золотой середины, состоит в нахождении середины в человеческих действиях и чувствах и в выборе середины между их избытком и недостатком. Речь при этом идет не просто о среднем в хорошем, так как не всякое среднее может быть нравственным, нравственным может быть только наилучшее в хорошем. Середина, по Аристотелю, превышает недостаток, но является недостатком по отношению к избытку. Например, мужество — это добродетель, так как представляет собой наилучшее в хорошем. Являясь серединой между безрассудством (избыток) и трусостью (недостаток), оно в то же время не есть крайность по отношению к трусости, а есть середина. Скромность — середина между бесстыдством и стеснительностью, точно так же как щедрость — середина между расточительностью и скупостью, а благоразумие — между распущенностью и бесчувствием. Но не бывает избытка мужества и благоразумия, так же как не может быть хорошего бесстыдства, добродетельного воровства и жадности, середины между убийством и трусостью.

Критика этических учений. Говоря о ряде принципиальных различий между утилитаристскими и абсолютистскими этическими теориями, следует иметь в виду, что их противопоставление во многом условно. Каждое из этих направлений имеет как свои достоинства, так и недостатки. Так, утилитаристская этика, наряду с упоминавшимися выше позитивными положениями о пользе и вреде тех или иных действий, может провоцировать использование недоброкачественных средств для достижения утилитарного блага. Крайность свойственна и абсолютистской этике, особенно когда она приобретает форму этического ригоризма. Являясь в отличие от утилитаризма бескорыстной в своей основе, она в то же время отказывает человеку в удовлетворении самых необходимых жизненных потребностей, в том числе в чувстве удовлетворения от исполненного долга. Поэтому главная проблема состоит в том, чтобы создать такую этическую систему, которая сочетала бы в себе достоинства и утилитаристской, и абсолютистской этических систем и исключала бы их крайности. Иначе говоря, как сделать так, чтобы, с одной стороны, человек получал удовлетворение от следования высшим моральным ценностям, с другой — эти ценности не допускали бы использование недоброкачественных средств?

В качестве выхода из этого затруднительного положения ряд ученых и философов предлагают вернуться к традициям античной этики, заложенным Аристотелем, и исходить из разумной сущности самого человека, способного адекватно понимать действительность и отвечать за свои поступки. Ни общество, ни коллектив, ни политические лидеры не вправе отнимать у человека его право на свободу волеизъявления, право выбирать между добром и злом и нести ответственность за этот самостоятельный выбор. Важно только, чтобы человек оставался в согласии с реальной действительностью, был верным собственной человеческой сущности, сознательно относился к миру. Это требует от него соразмерять свои поступки и мысли с высшей духовной реальностью, с общественными условиями, интересами окружающих, велениями совести и правильно понимать свои собственные интересы.

Такой реалистичный подход был особенно свойственен гуманистическим направлениям в этике, отдающим предпочтение не внешнему авторитету, а индивидуальному сознанию, нашему собственному «я», реализации человеком своих возможностей. Наиболее яркое воплощение эти установки нашли в творчестве Э. Фромма и, в частности, в его книге «Человек для себя», ставшей образцом классического изложения основ гуманистической этики.