Сьюзан Кейн - Интроверты. Как использовать особенности своего характера
Действующие лица:
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ – 70 лет ПАВЕЛ – 31 лет ИРИНА – 29 лет
СЦЕНА 1.
Деревенская улица в мае. В палисадниках цветут черемуха, яблоня и сирень. Подходы к домам застланы коврами ярко-желтых одуванчиков. Тихо, безлюдно. Изредка пропылит мотоцикл, разгоняя кур – и вновь тишина. Дом Александра Ивановича. Уже видавший виды – много лет принимавший на себя удары снежных бурь и грозовых ливней. На кухне Александр Иванович, стоя на табурете, вбивает молотком металлический крюк в потолок. Привязывает к нему веревку, делает петлю, надевает петлю на шею. Пауза. Дверь открывается и входит Ирина. ИРИНА. Здравствуйте, дядь Саш. Дай, думаю, зайду, проведаю… Пауза. Стойте! Замрите! (Подбегает, хочет схватить Александра Ивановича за руки – да высоко. Начинает метаться по дому в поисках стула или табурета для себя). Снимите веревку! Стойте спокойно! АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ (снимает петлю с шеи). При тебе не буду. Ирина подбегает к Александру Ивановичу. ИРИНА (подает ему руку). Слезайте. Александр Иванович слезает с табурета. У-у-х! Ну, вы даете, дядь Саш! Аж, вся похолодела я! Александр Иванович стоит, не двигается. И в жар бросило. Александр Иванович молчит. Ну, придумали, так придумали. Давайте-ка садитесь. (Усаживает Александра Ивановича на табурет к столу). Все нормально? Александр Иванович не отвечает. Чего я несу?! Раз такое – значит – ненормально! (Садится к столу и тут же встает). Хорошо, что вовремя я. Как сердце чуяло. Нервно ходит туда-сюда. Чтой-то вас вчера вообще не видала на дворе. Не выходили что ль? Зарыдал Александр Иванович. Все, что копилось – прорвалось. Поплачьте, поплачьте – лучше станет. По себе знаю. (Положила руку на плечо Александра Ивановича). Зарыдал Александр Иванович еще сильнее. Милый, дорогой Александр Иванович - вы же и сосед нашей семьи всю жизнь, и мой школьный учитель – вы же мне не чужой - да что случилось-то, скажите? Не отвечает Александр Иванович. Не хочет в слезах отвечать. По покойной жене все тоскуете? Но пять лет уже прошло. Должно утихнуть горе. У вас пятеро детей. И внуков, по моим подсчетам - трое. Так? АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Двое. ИРИНА. Ошиблась немножко. …Дети редко звонят? Начал затихать Александр Иванович и вновь заплакал. В точку... И в гости – ни к себе не зовут, ни к вам не едут?…Ясно… Не жалею, не зову, не плачу - называется… Постойте. Вы же говорили - Павел обещал этим летом приехать порыбачить. Я проверяла на озере – лодка его цела, стоит на том же месте в камышах. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Он с женой разводится. Да и наука – в лаборатории пропадает. Над диссертацией работает. Некогда ему. Пауза. ИРИНА. Повторите, пожалуйста АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Для диссертации в лаборатории опыты ставит. ИРИНА. Нет, про жену. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Разводится он с женой. Наперекосяк у них пошло. Ирина садится и тут же встает. Начинает ходить еще более нервно. Но на лице появляется улыбка. ИРИНА. Повторите еще раз…пожалуйста... про жену… АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. У Павла с женой полный швах. Я думаю - из-за его лаборатории, будь она неладна. Решил разводиться. Уже подал в суд. И работы уйма. Так что лодку он нынче вряд ли увидит. ИРИНА (не в силах скрыть радости, огромной радости). Ну, как же это?...У них с женой все было хорошо… АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Подробностей не знаю. ИРИНА. Как сердце чуяло. Вовремя я сегодня к вам зашла. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Лучше бы не заходила. ИРИНА. Я всегда знала. Жена у Павла должна быть другой. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Сейчас бы мне уже хорошо было. ИРИНА. Они приезжали лет пять назад. Она мне – фу-у-у. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Летел бы в облаках. ИРИНА. Кривляка. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Навстречу жене. ИРИНА. И мужикам глазки строила. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. А может, уже бы и встретились. ИРИНА. Не будь Павла рядом – она мне кажется – того… АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Там же все встречаются. Обязаны встречаться. Иначе и быть не должно. Согласна? ИРИНА. Точно, точно – здесь сермяга зарыта. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Обнял бы ее, прижал. ИРИНА. Он в лабораторию. Она из дома – шмыг. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Расцеловал. ИРИНА. К какому-нибудь толстячку – с деньжатами. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Интересно – как она выглядит? Как думаешь? ИРИНА. С пузом. Щеки лоснятся. Губы толстые. Ладони потные. Глаза – как у носорога. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Конечно – что-то особенное. Я так думаю. Не может же человек быть там таким же, как здесь. А вдруг я ее не узнаю? ИРИНА. По машине можно заприметить – еще издалека. Так и вижу. Красная такая, спортивная, вся блестит. Подъезжает с разворотом. Эта дрянь садится к нему, прижимается – тот по газам – в загородный коттедж или в гостиницу. Знаем – по телеку видели. Да вчера такую гнусь показывали, и позавчера. Помните? АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Помню каждую ее черточку, каждую морщинку. Глаза. Улыбку. Должен узнать. А она меня узнает? ИРИНА. Даже не сомневаюсь. Наверняка она это вытворяла – точно, точно. А вы как думаете? АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Я думаю – да. За пять лет я же не сильно изменился. А сможем ли мы с ней там поговорить? Голоса-то у нас будут? ИРИНА. Будут, будут - в гостинице предаваться разврату. Представьте. Он в лаборатории. Для всего мира старается. А эта дрянь губки накрасила, глазки бесстыжие подвела, трусики фик-бок тра-ля-ля – знаем мы эти шашни. Нас деревенских не проведешь. Это в городе не знают, как соседей в подъезде зовут, где они работают, на кого злятся, кому завидуют, кому кости перемывают. А мы в деревне - на каждого, можно сказать, досье имеем. От рождения до смерти про всех всё знаем. Любой на виду – как на ладони! От того мы даже незнакомца вмиг раскусываем. Мы - деревенские – человековеды! Нас на психолога учить не нужно. Я, например, как увидела ее в первый раз – жену вашего Павла – сразу все поняла. (Берет табурет, встает на него, очень громко). Я бы могла крикнуть ему отсюда в город. «Па-а-авел, тебе изменяю-ю-ют! Тебе нужна другая жена-а-а!» АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ (берет табурет, встает на него рядом с Ириной, очень громко). Я бы крикнул ей во весь голос – туда в облака, и дальше в синеву: «Родная, я иду к тебе! Теперь нас ничто не разлучит!» ИРИНА. И еще бы добавила: «Городские все вертихвостки-и-и! Поищи жену в родной сторонке-е! Там можешь найти свое счастье-е-е!» Долго молчат. Замечают, что оба стоят на табурете. ИРИНА. Александр Иванович, вы чего? АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Сам не знаю. Ты меня о чем-то спросила? ИРИНА. Да. У вас есть телефон Павла? АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Есть. В записной книжке. ИРИНА. Я сегодня позвоню ему. Пусть срочно приедет. Срочно. Скажу – вы сильно заболели. И хотите видеть именно его, а не других детей. Я его уговорю, не сомневайтесь! Вы же знаете – я любого могу уговорить!
СЦЕНА 2.
Прошло дня три. Вечер. В доме у Александра Ивановича стоят, обнявшись, он и Павел. ПАВЕЛ. Батянечка, родной. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Павлуша, сынок. ПАВЕЛ. Я, я. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Удалось вырваться. Да как же ты это? ПАВЕЛ. Удалось, удалось. На один день, правда. Но удалось. (Рассматривает отца). Ирина сказала – заболел, слег. А ты на ногах, я рад, рад. Тебе лучше? АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Узнал, что ты приедешь – вмиг, как рукой. ПАВЕЛ. Очень хорошо. Замечательно. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Радость-то какая! Павел снимает куртку, вешает ее в прихожей. Проходи, родной, проходи. Как же ты меня обрадовал. Даже слов таких нет, не отыщешь – как я рад. (Вытирает глаза). Я уж и не надеялся. Это Ирише спасибо, она все… Садятся на диван. ПАВЕЛ. Что за болезнь? Рассказывай. Я на лекарства денег привез. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. А-а… Со стариком про болезни, что с молодым про здоровье. В мои годы – каждый день новая болячка. …Проголодался, поди. Я тебя сейчас накормлю. Вишь – стол накрыли. Ждем тебя, все глаза проглядели. Я так целый день от окна не отхожу. Все на дорогу до трассы смотрю. То ли ты, то ли не ты…Иринка помогла со столом-то. Она прям, как ракета. Туда-сюда. …От, забыл! Она же просила куклу эту на окно поставить - как ты приедешь. (Ставит куклу на подоконник). Сейчас прибежит… Давай за стол. Покушай. ПАВЕЛ. Руки только, батянечка, помою. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Да, да. Я тебе полью. (Проходят на кухню к умывальнику). Умывальник – не для почетных гостей. Почетным – из золотого ковшика серебряной водичкой да с васильковым рушничком. (Поливает на руки Павла из расписного ковшика, тот умывается). Вот радость-то какая! Жаль матушка твоя этого не видит. А может, и видит. И слышит. Сейчас бы крикнуть ей, поздороваться – да куда? На могилку-то к ней сходим? ПАВЕЛ (вытирает лицо, руки рушником с вышитыми цветами, который подал отец). Конечно, родной. Сходим. Успеем. Я же только завтра вечером уеду. Извини – на короток прибыл. Просился на неделю. Только день дали. Работы по горло. Возвращаются в большую комнату, усаживаются за стол. ПАВЕЛ (о водке). Как тебе – можно? АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Нельзя, конечно. Но сегодня можно. Сегодня все на пользу. Потому как – радости больше и не бывает. (Вытирает глаза). Павел наливает водку в стопки. ПАВЕЛ. Ну, родной - за встречу! Выпивают. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Закусывай. Соленые помидорчики, огурчики. Они тоже родные для тебя. Семена-то все одного и того же сорта. Такие помидоры ты и в детстве ел. ПАВЕЛ (берет соленый помидор). Это точно. Узнаю. (Ест). АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Значит, денек только побудешь? ПАВЕЛ. Не переживай, отец. И наговоримся всласть. И сарай починю. Сарай-то, гляжу, у тебя покосился. Открывается дверь и входит Ирина. Она выглядит сногсшибательно. В мини, с декольте и т.д. Павел застывает с открытым ртом. Даже Александр Иванович замер от удивления – откуда такая красавица?! АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. А-а-а… ПАВЕЛ (с соленым помидором во рту). О-о-о… АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Она вот она…Иринушка, ты что ль? ИРИНА. Кто ж еще, Александр Иванович? Я, конечно. Добрый вечер. ПАВЕЛ. О-о-о…Очень приятно… АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Какая ты красавица-то, Ириша. Аж старика в изумление вводишь. ИРИНА. Иль забыли, Александр Иванович – я с молоду такая. Другое дело, что не всегда. То да сё. Да в телогрейке. ПАВЕЛ (вскакивает). Здравствуйте. Проходите, пожалуйста. ИРИНА. Это я вам звонила, Павел Александрович. Поди, не узнаете меня? Столько лет прошло. ПАВЕЛ (не понимая от волнения, что говорит). Да, да, да… Ирина подает руку Павлу, тот ее целует. Ирина идет на центр комнаты, чтобы Павел, как можно лучше ее рассмотрел – и идет, почти как топ-модель по подиуму. ИРИНА. Закончила пед. Вернулась. Преподаю в школе – русский и литературу, как когда-то батянечка твой. Еще руковожу танцевальным коллективом. В нашем клубе. А также народным театром. Звали в город. Один тип - с пузом. Щеки лоснятся. Губы толстые. Ладони потные. Глаза – носорог и носорог. Грешить предлагал. ПАВЕЛ. Да, да, да… ИРИНА. Другие бы на моем месте - конечно. Тачка у него шикарная. Красная, спортивная, вся блестит. Подъезжает с разворотом. Послала я его. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Павлуша, чего ж ты гостью на ногах держишь? Проси за стол. ПАВЕЛ. Да, да, да… (Ирине). Прошу вас. Составьте нам э-э, пожалуйста. (Усаживает ее за стол). ИРИНА. И присяду. Даже с удовольствием. И даже выпью с вами за встречу. Дома одиноко. Словом не с кем перемолвиться. Вы слышали – я замужем так и не была? ПАВЕЛ (наливает водку). Доносились слухи. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Павлуша, а ты завтра во сколько уезжаешь? ПАВЕЛ. Часов в шесть вечера. ИРИНА. Ой, извините. Вам же поговорить хочется, а я все про себя, да про себя. Александр Иванович, у меня лампочка перегорела. У вас не найдется? Я завтра куплю, отдам. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Надо посмотреть. Кажется, были лампочки. (Уходит за лампочкой). ИРИНА. Как там ваша лаборатория? Вы, говорят, и по ночам в ней частенько пропадаете? ПАВЕЛ. Бывает. ИРИНА. И с женой разводитесь? ПАВЕЛ. Так и есть. ИРИНА. А про любовь нашу прошлую, Павел Александрович, вы хоть вспоминали, там - в городе? ПАВЕЛ. Вспоминал. ИРИНА. Ой, ли? ПАВЕЛ. Не часто, но вспоминал. ИРИНА. Сегодня проверим. А пока давайте выпьем, Павел Александрович. За былые солнечные денечки! (Пьет первая). Павел пьет. Затем встает, быстро подходит к Ирине и страстно целует ее. Она не отстраняется. Входит Александр Иванович. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ (сухо). В запасе лампочки нет, но я сейчас выкручу в сенках. Павел отходит от Ирины. ИРИНА. О, не беспокойтесь. У меня в сенках тоже лампочка имеется. Правда, тусклая. (Встает. Павлу, томно). Пойду в темноте одна куковать. ПАВЕЛ. Я провожу. (Отцу). Я скоро. (Надевает куртку). ИРИНА. До-свидания, Александр Иванович. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. До-свидания, Ира. Ты Павлушку-то не держи там долго-то. ИРИНА. Он быстро обернется. В дом-то я его не пущу. Павел и Ирина выходят. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ (берет с комода фотографию покойной жены, обращается к ней). Вот моя милая женушка - приехал Павлуша. Только видел-то я его всего с гулькин нос. И поговорить-то не успели. Ирина пришла. Я думал она по-доброму, а она с амурами. Буду передавать тебе все подробности. Ее дом напротив, нам многое видно – сама знаешь. (Смотрит в окно)…Заходят к ней во двор… Так и льнет, так и льнет Павел к ней. …Обнимает…И она-то ластится, ластится…Обещала к себе не пускать… Да куда там…
СЦЕНА 3. В окна забрезжил рассвет. Александр Иванович еще не ложился, ждет сына. Открывается дверь и входит Павел. ПАВЕЛ. Ты что еще не ложился? АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Нет. ПАВЕЛ. Извини, родной. Так получилось. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Я постелил тебе в той комнате. ПАВЕЛ. Ага, хорошо. (Идет в другую комнату, ложится, не раздеваясь, и сразу засыпает). Александр Иванович входит к сыну в комнату. Садится рядом с кроватью на табурет.
СЦЕНА 4.
Во дворе дома. Утро. Павел умывается. Александр Иванович стоит рядом с рушником на плече, поливает из ковша сыну на руки. ПАВЕЛ. Ух, хорошо!… АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. Наша – колодезная. ПАВЕЛ. Освежает. (Берет у отца рушник, вытирается). Ну, вот. Сейчас часа полтора-два поработаем на сарае, потом завтракаем и разговариваем, разговариваем. Потом продолжим чинить сараюшку, сходим на могилки, успеем еще раз чайку попить, и только к вечеру я уеду. (Отдает полотенце отцу, берет топор). Сейчас вроем новый столб, и все будет в порядке. - Павел Александрович!.. Павел оборачивается. С улицы во двор входит Ирина. ИРИНА. Павел Александрович, пока вы не уехали… У меня одна плашка на крыльце расшаталась. Не прибьете? Это всего одна минутка. Можно, Александр Иванович? Александр Иванович не отвечает. ПАВЕЛ (отцу). Я мигом. Ладно? (Кладет топор). Вместе с Ириной уходят.
Александр Иванович остается ждать сына во дворе. Рядом валяется топор.
СЦЕНА 5. Дома у Ирины. Павел целует, раздевает Ирину.
СЦЕНА 6. Александр Иванович ждет сына во дворе. День стал клониться к вечеру. Появляется Павел. ПАВЕЛ. Батянь, ты извини, но мне уже надо уезжать. Через три часа поезд. Пока доберусь до станции. Александр Иванович молчит, чуть не плачет. Не успел он наглядеться на сына, поговорить с ним. Почти и не видел. Амуры с Иринкой украли встречу с Павлушей. В следующий раз починю сараюшку. Будет ли она – другая встреча? АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. И к матери на могилку не успеешь? ПАВЕЛ. Извини, родной - так получилось. А сейчас - время, время. З аходит в дом за дорожной сумкой и тут же возвращается. Обнимаются на прощание. Батяня, дорогой – дела, надо спешить… Да, вот тебе деньги на лекарство. (Дает деньги). Будь здоров, родной! Звони! И Павел уходит по дороге до трассы. Оборачивается, машет отцу рукой – на фоне цветущих черемухи и яблони, а кое-где и сирени, и ковров из ярко-желтых одуванчиков.
СЦЕНА 7. Сельское кладбище. Александр Иванович у могилы жены. Кладбище находится на взгорье. С него открывается широкий, привольный вид на реку и луга, на пасущихся коров, на дальнюю дорогу. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ. …Вот, моя женушка - про болячки свои я тебе рассказал. Продолжаю отчет. Новых открыток, писем нет. На день рожденья-то, на Новый год обязательно вспомнят, напишут, позвонят – сама знаешь. А так-то, когда им писать? Николай большой начальник, работа нервная, ответственная. Все по банкам, да министерствам мечется. Вроде, намечается у него повышение. Так что не до меня ему сейчас… Сергей, все в море да в море. Рыбу ловит. Где-то рядом с японцами. На берегу то ли бывает, то ли нет… Как ты уже знаешь, приезжал Павлуша. И наговорились всласть – до утра сидели. И сараюшку мне починил – новый столб затесал, врыл. Досками всю северную сторону закрыл. Потом чаевничали и говорили, говорили. Денег мне на лекарства оставил. А вечером он уехал – дела, наука - штука серьезная. …Наташа все так же торгует в городе овощами и фруктами на микрорынке. По ее словам, отпуска у ней не бывает, выходные – и те редко – да про это я тебе уже тоже говорил. … Светлана не приедет и нынче, у них в фирме какой-то непорядок, сокращение. Искать новую работу будет. Так что такие виды на лето. Это уже пятое лето, как ты… как мы расстались…И жизнь мне стала не жизнь. Одна маята... Ты там, приготовься к встрече-то…Через месяц день рождения у тебя. Месяц-то я еще потерплю. А затем в аккурат и свидимся – может быть…
СЦЕНА 8. Прошел месяц. Отцвели черемуха, яблоня и сирень. Исчезли ковры из одуванчиков. Александр Иванович заходит в дом с мотком веревки в руке. Разматывает веревку, смотрит на крюк в потолке, садится на табурет, молчит. Входит Ирина. ИРИНА. Дядь Саш, что еще такое?! Опять?! Молчит Александр Иванович. Молчит еще и потому, что обижен он на Ирину. Месяц прошел – и вы вновь за свое. Хоть живи у вас…Мне что - поселиться с вами? Не отвечает Александр Иванович. Все обижаетесь на меня за Павлушу…Не надо…У меня для вас радостная новость… Молчит Александр Иванович. Что она может сказать ему радостного? Вот вы опять за старое, а про внуков подумали? Кто с ними будет нянчиться? Чушь несет Ирина. Двое внуков в городе. За ними есть, кому присматривать. (Словно читает мысли Александра Ивановича). И не чушь я несу, Александр Иванович. …Внук у вас скоро будет или внучка – прибавление…Беременная я… от Павлуши…Что скажете? Пауза. И словно стало отпускать в груди у Александра Ивановича, то сжимало стальной хваткой – и вдруг стало отпускать. И улыбка засветилась на его лице. Новость так новость. Будет что рассказать на могилке покойнице-жене. Я Павлу уже позвонила. Он ждет меня к себе через два месяца. Постарается к этому времени квартиру разменять. Просил вам передать – собирайте вещички. Будете жить с нами. А вы что думали – мы вас здесь одного оставим? (Замечает куклу, которая уже месяц стоит на подоконнике, берет ее на руки, словно младенца). И зацвели черемуха, яблоня и сирень – на этот раз в сердце Александра Ивановича. То, чего он желал больше всего – жить рядом с детьми и внуками - сбудется. И встал Александр Иванович, и с силой и с огромной радостью швырнул от себя веревку. И полетела она за реку и луга, за пасущихся коров, за дальнюю дорогу, и исчезла из виду навсегда. ЗАНАВЕС
МУРЕНКО ИГОРЬ НИКОЛАЕВИЧ. телефоны: 383 (код) 356 38 38 (дом), 8 905 945 76 57 (сот).
------------------------------------------------------------------------------ Пьеса зарегистрирована в Сибирском отделении Российского Авторского Общества. Все права на пьесу у автора. -------------------------------------------------------------------------------
Коротко об авторе. Пьесы поставлены:
«ШУТКИ В ГЛУХОМАНИ» - в 46-ти городах России и СНГ (на момент 2013 года). Спектакли по этой пьесе стали лауреатами фестивалей в Новосибирске, Иркутске, Перми, Кирове, Самаре, Твери, Йошкар-Оле, Ульяновске, Мурманске, Барнауле, Омске, Сызрани, Тобольске, Ханты-Мансийске, Пскове, Тюмени, Комсомольске-на-Амуре, Москве, в Узбекистане, Казахстане, Болгарии и во Франции.
Пьеса «ОТЧЕ НАШ» - в Новосибирском Областном драматическом театре «Старый дом». Показана в эфире Государственной телерадиокомпании «Новосибирск». Стала лауреатом Международного фестиваля в Украине (Одесса).
Пьеса «ПРИЗВАНИЕ - УБИЙЦА» - в Новосибирском Государственном Молодежном Академическом театре «Глобус». Стала лауреатом Международного Рождественского фестиваля в Новосибирске.
Пьеса «АКТРИСА НОЧЬЮ» - в театре "САНТ" г. Актау Республики Казахстан.
Пьеса "СЕМЕЧКО ТЫКВЫ" - на Новосибирской студии телевидения (ныне ГТРК "Новосибирск"), а также на сцене МАУ ГЦНК «Приморье» города Спасска Приморского края театральной студией «Софит».
Пьеса «F 1 – ПОМОЩЬ. ПАМЯТИ WINDOWS 2000» - в Белоруссии, в молодежном театре «На филфаке» Белорусского государственного университета, премьера состоялась на Международном фестивале «Тэатральны куфар 2009» в Минске.
Пьеса «КОРОЛЕВА ЛИР» - на ГТРК «Новосибирск».
Пьеса «МУСОРНЫЕ БЯКИ» - на ГТРК «Новосибирск».
Пьеса «БАБУИН И ДЕМБЕЛЬ» - на ГТРК «Новосибирск».
Пьеса «СЫН ПРИЕХАЛ» - на ГТРК «Новосибирск».
Печатался в журнале «Современная драматургия», в сборниках «Авторы и пьесы», «Мы выбираем Новосибирск».
Один из соучредителей Секции драматургов при Авторском Совете Российского Авторского Общества.
Участник лаборатории драматургов, режиссеров и критиков Урала, Сибири и Дальнего Востока, семинара драматургов России в Рузе, семинара молодых драматургов СССР.
Один из победителей конкурса пьес Sib-Altera (пьеса «АКТРИСА НОЧЬЮ»).
Остальные пьесы есть в Интернете по ссылке http://www.proza.ru/avtor/armariyn
ВНИМАНИЕ! Все авторские права на пьесу защищены законами России, международным законодательством, и принадлежат автору. Запрещается ее издание и переиздание, размножение, публичное исполнение, перевод на иностранные языки без письменного разрешения автора.
Сьюзан Кейн - Интроверты. Как использовать особенности своего характера
www.e-puzzle.ru
Текст предоставлен правообладателем. http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=4942676 «Кейн, С. Интроверты. Как использовать особенности своего характера»: Манн, Иванов и Фербер, Эксмо; Москва; 2013 ISBN 978-5-91657-496-8 Оригинал: Susan Cain, “Quiet: The Power of Introverts in a World That Can't Stop Talking” Перевод: Владимир Шульпин Наталья Григорьевна Яцюк
Эта книга — о том, как реализовать свои таланты и амбиции, будучи интровертом, как оказывать влияние на людей, руководить ими и направлять, сохраняя при этом свое личное пространство. Всегда есть альтернативные рецепты успеха, которые действуют хотя бы потому, что никто не ждет удара с неожиданной стороны. Здесь вы найдете многие из них.
Всем членам моей семьи
Нация, в которой каждый был бы генералом Паттоном, преуспела бы не больше, чем народ, в котором каждый был бы Винсентом ван Гогом. Я предпочитаю думать, что нашей планете в равной мере нужны атлеты, философы, секс-символы, художники, ученые; есть своя роль у отзывчивых и у черствых, у рациональных и у легко ранимых людей. Миру нужны те, кто посвятит свою жизнь изучению специфики работы слюнных желез у собак, а также те, кто сможет запечатлеть короткое мгновение цветения вишни в поэме из четырнадцати слогов или посвятить двадцать пять страниц описанию чувств маленького мальчика, лежащего в ночной тишине на своей кровати в ожидании поцелуя матери перед сном. Наличие любого ярко выраженного таланта свидетельствует о том, что что-то было принесено в жертву… Аллан Шон
© Susan Cain, 2012
|
