Редактура Рины Мей

 

 

КОПИРОВАТЬ БЕЗ УКАЗАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКОВ ЗАПРЕЩЕННО!!!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Спасибо.

Сыны Киллиана веками преследовали моих предков.

Также как сейчас они охотятся за мною.

 

 

Брианна, потомок кельтской полубогини, бежит в Ирландию в попытке избежать гибели от рук ее заклятых врагов, сынов Киллиана. Укрывшись в поместье ее бывшего врага Остина Монтгомери, Брианна обнаруживает щель во времени, ведущую в эпоху до начала кровной вражды.

 

Борясь с вновь возникшими чувствами к юному Остину – которого встречает, переместившись на тысячу лет назад – Брианна начитает задаваться вопросом: сможет ли вмешательство в прошлое изменить ее будущее?

 

Узнав о планах Сынов, собирающих армию мифических чудовищ, Брианна и Остин вынуждены объединить свои магические силы, чтобы избежать трагической судьбы.

 

– 1 –

 

Ирландия – волшебна. По-другому не опишешь. Воздух словно живой и такой холодный, что пронизывает до самых костей, хотя на дворе и лето. Облака, неотъемлемая часть неба, проплывают, орошая землю огромными каплями, заставляя все вокруг блестеть. Земля пахнет рыхлой почвой и еще чем-то более интенсивным. Стихии встречаются и смешиваются с такой силой, что даже люди должны ощущать их власть.

Она опьяняет меня.

Я еду на заднем сидение черного БМВ, за рулем сидит высокий парень с рыжими бакенбардами и в плотно прилегающем синем костюме. По-видимому, здесь бакенбарды снова возвращаются в моду. Его зовут Микл (рифмуется с «пикл»), правда ему пришлось повторить мне имя три раза, прежде чем я произнесла его правильно. Поэтому я просто остановилась на Мике. Он не улыбается, но продолжает поглядывать на меня в зеркало заднего вида. Его глаза обрамлены печалью из-за чего он, кажется старше своих восемнадцати лет.

– Джо сказал тебе, почему я здесь? – спрашиваю я.

Мик качает головой.

– Не мое дело.

– Разве тебе не хочется знать, от чего я бегу?

– Неа.

Когда вчера Джо оставил меня в ЛАКС[1] и сказал, что в Дублине меня встретит его друг, я пришла к выводу – Мик уже знает, во что ввязался. Что он понимает всю опасность.

– А должен бы. Ты даже можешь передумать помогать мне.

– Сомневаюсь.

Все внимание Мика сконцентрировано на узкой дороге перед ним.

 

Чем дальше мы едем, тем реже на нашем пути встречаются дома. Овцы пасутся на таких зеленых пастбищах, что режет глаза. Я смаргиваю слезу, не позволяя себе расплакаться.

Это была не моя вина.

Я делаю глубокий вдох и стараюсь успокоиться.

– Куда мы едем? – спрашиваю я, пытаясь вновь втянуть Мика в разговор. Пытаясь отвлечься сама.

Намек улыбки проскальзывает в уголках его глаз.

– В место, которое думаю должно тебе понравиться.

– Благодарю, Мистер Неопределенность.

– В Лоркан Холл на полуострове Глубокой Лощины.

Незнакомые названия ничего для меня не значат, но, по крайней мере, у нас есть фактический пункт назначения. Этого конечно не достаточно, чтобы у меня было бы хоть какое-то представление, но все же. Я откидываюсь на сиденье и вдыхаю еще один глоток потрясающего воздуха. Мне нужно рассказать ему, что грядет.

– Сыны разыскивают меня.

Я жду какой-нибудь реакции, но он не отрывает взгляда от дороги.

– Я это уже понял.

– Ты же понимаешь, что это значит, верно? Я им нужна мертвой. Но я не сдамся без боя.

Он вздыхает.

– Ты никогда не сдаешься.

И что это должно значить? Он сказал это так уверено.

– Извини, мы встречались?

– Да. – Должно быть, он улавливает в зеркале замешательство в моем взгляде, потому что добавляет. – Возможно, еще нет.

– Что ты подразумеваешь под «еще нет»? Мы либо встречались, либо нет.

К тому же я уверена, что запомнила бы встречу с рыжеволосым Элвисом Костелло[2] с бакенбардами.

– У нас есть общий друг.

– Джо. Знаю. Но это не то же самое, что реально встретиться. Джо рассказал тебе о том, что произошло?

Мик качает головой.

– Я думал не о Джо. Я имел в виду Лорда Лоркана.

– Не припоминаю.

Я не знаю Лорда[3] чего-либо. Конечно, Блейк временами может быть божественнее, чем Бог, но он всего лишь полубог.

– Возможно, ты знаешь его как Монтгомери.

Я почти цепенею от пробирающего меня холода. Неделями я не слышала его имени. Остин Монтгомери. Убийца. Бог. Воздух в машине начинает кружиться вокруг меня до того, как я даже успеваю подумать, чтобы призвать его. Я борюсь с сильным желанием выбить окна этой чертовой машины. И изо всех сил стараюсь удержать свою силу под контролем. Именно из-за нее я и попала в беду. Кроме того, Остин надежно заперт в потустороннем мире, где ему и место. Я начинаю считать, возводя в седьмую степень до тех пор, пока ветер не стихает вокруг меня. И не решаюсь заговорить, пока полностью не уверена, что смогу произнести его имя не потеряв контроль.

– Остин мне не друг.

Мик чопорно вздергивает подбородок.

– Жаль это слышать.

Интересно, значит ли это, что он не поможет мне.

– Ты просто можешь высадить меня в следующем городке.

– Я обещал Джо, что присмотрю за тобой.

Дерьмо. Я даже не знаю этого парня. Может это была ловушка с самого начала. Блейк был в ярости, когда отослал меня с Джо.

– Вот оно что, – Я смотрю в окно. Ничего кроме полей, овец и дождя.

– Спокойно, бандия.

Тоже само сказал Блейк впервые увидев меня. В мгновение слезы снова наворачиваются на глаза. Они длинными линиями стекают по щекам, маленькие соленые водопады, которые я не могу остановить.

Мик не произносит больше ни слова. Его взгляд прикован к дороге. У меня нет другого выбора, как только довериться ему. Я на другом краю мира без друзей и с кучкой полубогов, стремящихся убить меня. Не знаю, как долго я плачу, но проходит добрая половина часа прежде, чем Мик снова делает попытку заговорить со мной.

– Не знаю, что случилось между тобой и …, – он замолкает до того, как имя Остина слетает с его губ. – Не важно. Я поклялся защищать все, что принадлежит ему.

Мой гнев возвращается в десятикратном размере. Тело вспыхивает огнем, что становиться желанным облегчением от боли сжимающей сердце.

– Я не принадлежу ему. И даже близко. Остин убил моего коня. Он чуть не утопил мою лучшую подругу. Он заставил меня убить моего парня. Я отправила его обратно в потусторонний мир, где ему и место.

Мик прикрывает рот рукою.

– О, боже.

– Ты смеешься?

Голубое пламя начинает искриться на кончиках моих пальцев, сила появляется прежде, чем я успеваю остановить ее, готовая нанести удар. Я делаю глубокой вдох и концентрируюсь на другой стихии, воде. Лед. Лучше. Я могу контролировать это. Должна.

Мик покачивает головой, но продолжает крепко держать руку у рта.

– Не смешно.

Мик убирает руку, выглядя таким же невозмутимым, как и всегда.

– Путь к твой судьбе всегда не весел. – А затем он рассмеялся. – Думаю, ты мне понравишься.

Получается только одному из нас.

 

– 2 –

 

– Мы почти приехали, – проговорил Мик с переднего сидения.

Я открываю глаза, стараясь сфокусировать внимание. Поглядываю на часы.

Прошло приблизительно четыре часа с тех пор как мы покинули аэропорт в Дублине. Дождь прекратился где-то по дороге, и солнце выглядывает из-за пушистых белых облаков, делая все вокруг еще ярче.

Мы проезжаем по маленькому городку, словно сошедшему прямо из тематического парка с вымощенными булыжными улочками и рядами старинных ярко-выкрашенных зданий. У пивной на углу перед дверью стоит облаченный в доспехи страж. Крохотные глазурованные пирожные усеивают витрину пекарни на другой стороне улицы. А когда мы въезжаем на холм, моему взору предстает прекрасный вид на гавань, полную рыбацких лодок и нескольких милых судов.

– Кэт – прекрасен, не правда ли?

– Кэт?

– Городок. Самое прелестное местечко на полуострове Глубокой Лощины. Но тогда, возможно, я необъективен.

– Он милый.

– Подожди, пока не увидела Лоркан.

– Он здесь?

– Около десяти километров на север. Фамильное жилище Монтгомеров.

– Мы направляемся к его дому?

Как бы мне не нравилась идея иметь что-нибудь общее с Остином, вынуждена признать, это последнее место, где Сыны будут меня искать. Джо довольно-таки гениален.

– Скорее поместье. Я управляю им. Но тебе не стоит волноваться. Нога Монтгомери не ступала на эти земли вот уже, по меньшей мере, тысячу лет.

Во время поездки Мик рассказывает историю поместья и всех усовершенствований сделанных за последние несколько веков. Уверена, что для людей не редкость знать историю собственности, которой они заведуют, но он рассказывает так, словно сам лично наблюдал за работой. И тогда мне приходит на ум. Он наблюдал. Джо не единственный гилла[4]. Джо всегда служил Сынам, и логично, что боги тоже бы привлекали на свою сторону гилл для помощи.

– Ты такой же, как и Джо?

– Вовсе нет. Я намного общительнее.

Я не позволю ему ускользнуть от вопроса.

– Ты – гилла?

Мик садится прямее, задевая макушкой потолок автомобиля.

– На службе у Арауна[5].

Араун – истинное имя Остина.

– Как долго?

Остин был изгнан в потусторонний мир на тысячу лет до того, как он объявился в Ранчо Доминго. И у него было всего три года прежде, чем он снова был сослан. Не то чтобы я об этом сожалела.

– Долго.

Дорога сужается, поднимаясь все выше, извиваясь и петляя сквозь лес деревьев, пока городок и океан окончательно не скрываются из виду.

– Ты можешь вспомнить последний раз, когда Остин приезжал сюда?

Гиллы – хранители проживаемой ими истории.

– Да. Господин удостоил нас своим появлением в год наших богов 1009. Ни разу не взглянул на дом.

В уголках глаз Мика залегли морщинки. Интересно, как ему удалось сохранить гладкое лицо, учитывая прожитые им столетия.

– Каким он тогда был? – Я не могу представить себе Остина, как какого-нибудь средневекового лорда.

– Воображал из себя крутого парня.

– Представляю.

Мик покачивает головой, словно принял решение.

– Каждые шестьдесят лет или около того я даю ему новое имя и личность, даже не смотря на то, что он ни разу не вернулся принять их.

– Ты знал, что он возвращался? В Калифорнию?

Печально, что все эти годы Мик впустую поддерживал жизнь Остина на земле.

Мик не отвечает. Он еще немного распрямляется, хотя в машине едва ли найдется для этого места.

– А ты действительно бандия? – спрашивает Мик, переводя тему разговора. – Из-за этого всполошились Сыны?

Сыны Киллиана веками преследовали моих предков. Так же как сейчас они охотятся за мною.

– Кто еще знает? О бандиях?

– Даже самые преданные среди нас знают нашу историю, – улыбается он. – Тебе лучше не расхаживать, демонстрируя силы там, где любой тебя может увидеть.

Может быть, Джо все-таки поведал ему, почему я бегу.

– Итак, ты хочешь сказать, что мое женское магическое представление стало общеизвестно?

Мик улыбается.

– Возможно, нет. Полагаю, большинство людей выложило бы целое состояние, чтобы увидеть это.

И вот как только я подумала, что меня начнет укачивать от всех этих поворотов, он сворачивает с дороги, останавливая автомобиль перед гигантскими железными воротами. В центре каждой двери – огромное металлическое солнце, а по обеим сторонам от ворот – высокая каменная стена, простирающаяся дальше, чем можно увидеть. Мик нажимает кнопку на крыше машины и врата со скрипом раскрываются, приглашая нас внутрь. Он поднимает телефон и что-то говорит с сильным ирландским акцентом, который я вообще не могу разобрать.

Примерно после мили езды мы достигаем вершины холма. Снова виден океан, простирающийся за ровной поверхностью суши, резко обрывающейся в бушующие потоки волн. Дом располагается на утесе с травой и каменными дорожками, ведущими к низкой каменной стене на краю скалы.

Остроконечные склоны утеса под стать свирепости белоснежных облаков и скал внизу. Это скорее замок, нежели дом, гигантское каменное сооружение с двумя огромными крылами позади него, окруженное с трех сторон стенами. Одинаковые круглые башни, расположенные по углам, словно сошли из волшебной сказки.

Справа – огромный амбар, возведенный из похожих камней. Мужчина выводит лоснящуюся гнедую лошадь на соседнее поле. Это место подобает королю.

Богу.

– Нравиться? – Мик останавливает машину, чтобы я могла все рассмотреть. Я делаю вдох, наполняя грудь соленым воздухом.

– Возможно это самое прекрасное место, которое я когда-либо видела.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду.

Он сбрасывает скорость съезжая по склону и плавно останавливается перед домом. Впереди, на каменистой подъездной аллеи, выстроившись в ряд, стоят восемь человек. Они выглядят безупречно в своих накрахмаленных черных униформах, но при ближайшем рассмотрении, они все кажутся взволнованными, переминаясь с ноги на ногу, и стараясь мельком взглянуть за тонированные окна автомобиля.

Мик вылезает из машины и обходит, чтобы открыть заднюю дверь. Взоры собравшегося персонала обращены на меня, когда я выхожу в своих джинсах и кофте. Я убираю за ухо прядь каштановых волос, в тщетной попытке уложить их.

Мик проходит вдоль стоящих в линию людей, по очереди представляя каждого. Я иду следом, кивая головой и протягивая руку. Я пытаюсь зафиксировать их имена в памяти, но к тому времени, когда в конце мы подходим к веснушчатой женщине с вьющимися волосами, поварихе по имени Рианнон, их имена в беспорядке перемешиваются в моей голове.

Рианнон берет мою руку. Я уже собираюсь отпустить ее, но она еще крепче сжимает пальцы, останавливая меня в причиняющем боль рукопожатие. Ее взгляд прикован к серебряному браслету на моем запястье. Ее глаза округляются, и она так же внезапно отпускает мою руку, как и схватила ее, отступая на шаг.

– Я не буду работать в одном доме с ней.

Мик кладет руку на плечо Рианнон.

– Она – гостья, и ты будешь обращаться с нею соответственно.

– Я не прислуживаю ведьмам.

Слова жалят.

Вот и сбежала. Я не могу убежать от того, что я есть. Теперь все взгляды собравшихся обращены ко мне, по-прежнему любопытные, но в тоже время и настороженные.

Управляющий конюшней, невысокий и грубоватый на вид мужчина, которого, как я думаю, зовут Малкольм, рассмеялся.

– Разве ты не видишь, она – американка?

Это вызывает смех еще четверых мужчин в линии.

– Довольно.

Голос Мика едва громче шепота, но все сразу перестают смеяться, узнавая в нем приказ. Даже Рианнон выглядит наказанной, ее взгляд устремлен на землю перед нею. Знают ли они кто такой Мик? Или он использует Внушение? Начинает накрапывать легкий дождь, но никто не двигается с места. Мик берет мою руку, и я позволяю ему, благодарная за поддержку.

– Брианна – гостья его светлости. Если вы не можете уважать ее, то уходите сейчас.

Я не желаю быть гостьей Остина, даже если он надежно заперт в потустороннем мире. Не желаю быть ему кем-нибудь. Я вынимаю свою руку из руки Мика. Рианнон поднимает взгляд с земли, прищурившись поглядывая на серебряный амулет на моей шее.

– Тогда примите мою отставку. – Она тянется к руке девушке, стоящей рядом с ней. – И Шеннон. Моя дочь не будет работать здесь.

Теперь дождь льет сильнее, но все остаются на месте. Я дрожу, поскольку вода впитывается в волосы, превращая распрямленные локоны в дикие кудри. Здесь их не уложить.

Шеннон не двигается. Она встречается со мною взглядом из-под белокурой челки. Ее губы изгибаются в застенчивой улыбке. Она хочет остаться, но ее мать права. Ей следует бежать подальше от этого дома, пока может. Я именно то, что сказала ее мать.

Ведьма. Седьмая дочь богини Дану, которая может управлять стихиями и оставляет разрушения на своем пути.

Угроза для них всех.

Просто спросите Блейка.

Рианнон креститься, потягивая дочь к дороге. Она останавливается и указывает длинным, скрюченным пальцем на мою грудь.

– Она принесет чуму на этот дом.

Дрожь, пробравшая меня сейчас, не имеет никакого отношения к дождю. Она глубоко внутри. Остин называл меня своей Джульеттой. Но именно Блейк и я были обречены с самого начала. Слова Рианнон раздаются в моей голове и все, о чем я могу думать – Шекспир был прав только наполовину. Я – чума на оба их дома.

 

 

– 3 –

 

Сон носит спонтанный характер. Я не могу закрыть глаза, не видя ярости во взгляде Блейка, когда он отправил меня прочь.

Чего он ожидал от меня? Что я просто позволю им дальше причинять мне боль? Не так много оскорблений может стерпеть девушка. Мне не следовало терпеть их вовсе. К тому же бандия может дать отпор. Но я не причинила бы боль невинным людям. Как он мог подумать, что я смогла бы?

Меня оставили одну в громадном доме, что по существу является замком, с персоналом боящимся посмотреть на меня после вспышки Рианнон. Большую часть времени я провожу в огромной комнате, которую Мик объявил моей. Кровать настолько высокая, что у нее есть собственные ступеньки. В примыкающей ванной комнате каменный пол, сочетающийся со стенами. Я провожу добрые семьдесят два часа за научными текстами девятнадцатого века, взятыми из библиотеки и питаясь в комнате.

Первое время я вскакиваю от любого звука, словно Сыны выжидают прямо за углом, стараясь застать меня врасплох. Не то чтобы мое хрупкое перемирие с Сынами собиралось длиться вечно, но я ожидала, что оно продлиться дольше, чем несколько коротких месяцев. Я даже не знаю, пострадал ли кто-нибудь в огне. И намерен ли Блейк убить также и меня.

К третьему дню моя настороженность уступает место беспокойству, и я отправляюсь на разведку. Я следую по коридорам, рассматривая картины и мебель, которые заставляют почувствовать себя как в музее. Даже с учетом тщательной меблировки здесь царит пустота настолько безграничная, что даже самые плотные гобелены не могут преградить путь сквознякам и эху. Это дом без семьи. Без души.

И только когда я выхожу на улицу и подхожу к конюшне, холодный озноб, пробирающий меня с самого побега с Ранчо Доминго, начинает рассеиваться. Знакомые запахи овса и кожи прогоняют тьму. Когда я вхожу в амбар, управляющий конюшней кивает мне. В неясном свете выглядывающего из-за облаков солнца он выглядит даже еще грубее со шрамами и рябым лицом.

Я останавливаюсь у каждого стойла, уделяя минуту на знакомство с лошадью. При звуке моего голоса гнедой жеребец поводит ушами и подходит, поднимая нос над дверью стойла. Я глажу его по морде.

– Вижу, вы уже познакомилась с Талли. – Управляющий конюшней становится рядом со мной. – Не позволяйте ему одурачить вас. На вид он само очарование, но с ним хлопот не оберешься. Тигр в лошадиной шкуре.

– Я знаю этот тип.

– Значит, вы умеете ездить верхом?

Для того, кто похож на головореза из подворотни, у него достаточно четкий и дружелюбный голос.

– У меня была лошадь дома. – Я протягиваю руку. – Кстати, я Брианна.

Он берет мою руку.

– Малкольм Миллер.

– Помню.

Он был единственным, кто вступился за меня, когда Рианнон обозвала меня ведьмой. Не знаю, действительно ли он не поверил ей или просто старался завоевать расположение Мика, но он мне все равно нравится.

– Могу я прокатиться верхом? – Спрашивая разрешение, я ощущая себя почти робкой.

Малкольм кивает.

– Лошади будут рады компании. Но не Талли. Начни с Панды. Она знает окрестности и не доставит тебе никаких хлопот.

Панда оказалась плотной черной кобылкой с тремя белыми «носками» и маленькой звездочкой во лбу.

Я сама чищу ее, но Малкольм настаивает, чтобы оседлать ее. Он помогает мне взобраться, а затем указывает в сторону тропки, исчезающей за холмом.

Я пускаю Панду рысью, а затем легким галопом. На протяженном участке я позволяю ей самой вести и мчаться во весь опор. Все вокруг размывается в серо-зеленом цвете. Мое сознание отключается, я ощущаю только удары копыт Панды о мягкую землю и холодный ветер в лицо.

К тому времени, когда я снова пускаю ее прогулочным шагом, уже больше невозможно увидеть дом или амбар. Небольшая тропинка ответвляется вправо от основной дороги, сужаясь в сторону океана. Я ощущаю привкус соли на губах, и меня охватывает желание подъехать ближе.

Я направляю Панду в противоположное направление. Я не могу позволить себе потакать своим инстинктам. Больше не могу.

Я нахожу тропинку, исчезающую в рядах аккуратно посаженных деревьев, до того как та сворачивает к крутому склону. Я еду вверх, то и дело, оглядываясь и любуясь видами поместья внизу.

Небольшая поляна расположилась на вершине холма. Посреди поля стоят останки двух каменных стен, расположенных под прямым углом. Камни имеют причудливые формы, но подогнаны друг к другу словно пазл, образуя ровные ряды, где стены все еще стоят.

Я оставляю Панду на участке со свежей травой и, спешиваясь, подхожу к разрушенным стенам.

Серое небо становится темнее. По земле ползут клочья белого тумана, отступая в противоположное направление, встречаясь с основанием стены. Я узнаю стиль кладки камня, скрепленных грязью. Такую же стену я видела в поле с Дану, когда впервые попробовала заклинание изгнания, только эта стена меньше и в ужасном состоянии.

Холодный ветер проникает сквозь легкий свитер. Подходя ближе к разрушенной стене, я чувствую легкое головокружение. Я кладу руку на камень, чтобы восстановить равновесие. Гладкую поверхность покрывают глубокие линии, примитивные фигуры, высеченные в глыбах. Первая представляет собою круг с исходящими от него линиями, подобно детскому рисунку солнца. Рядом с нею – грубое изображение молнии. Последняя же фигура более детализирована – это силуэт бегущей лошади с развивающимися позади нее гривой и хвостом.

Я знаю эту лошадь.

Я дотрагиваюсь до небольшой подвески на серебряном браслете. Форма талисмана в виде лошади идентична рисунку. Я поднимаю запястье, поднося подвеску ближе к гравировке на камне, изумляясь сходству. Подвеска слегка касается камня, а затем следует вспышка яркого серебристого света, а затем все исчезает.

Все.

Туман окружающий меня, настолько густой, что я ничего не могу различить вокруг себя кроме облака плотного воздуха. Я не чувствую под ногами почву. Словно парю. Я закрываю глаза в попытке сориентироваться, но от этого у меня только начинает кружиться голова.

Когда я открываю глаза, то оказываюсь снова у развалин, под ногами твердая земля. Я перевожу дыхание. Хорошо. Я здесь. Вот только все выглядит по-другому. Южная стена выше, возвышается над моей головой примерно на двенадцать футов. Легкий туман и серое небо исчезли, а вместо них яркие лучи солнца освещают поляну, усыпанную весенними цветами. Панды нигде не видно.

Где-то вдалеке смеется девушка. Когда я оборачиваюсь – ничего, просто ветер насвистит в деревьях, которые немного тоньше и реже, чем я помню.

Я снова слышу смех. Теперь я вижу девушку. Она примерно моего возраста, возможно, чуть-чуть младше, с темными, ниспадающими на спину волосами. Длинное платье, сшитое из плотной коричневой шерсти, слегка касается земли. Талию опоясывает ремень из длинной полоски такой же шерстяной ткани. Ее шею украшает толстая серебряная цепочка с особым кулоном. Серебряный цветок – маленький волчий аконит, который я узнаю без труда.

Я поглядываю на свой браслет. Подвеска в форме цветка точно такая же за исключением царапин и потускнения за годы носки.

– Гвин, – окликает ее парень с сильным ирландским акцентом. – Вернись.

Он говорит не совсем по-английски, но я отлично его понимаю.

Имя девушки Гвин? У Дану была дочь по имени Гвин. Предположительно моя подвеска принадлежала ей. Это дочь Дану? Моя прародительница?

Девушка снова смеется и бежит к руинам. Ко мне. Она останавливается и оборачивается на голос парня, прежде чем замечает меня.

– Ну же, Аарон. Трава выглядит достаточно мягкой, чтобы прилечь.

Это привлекает внимание юноши. Он выглядывает из-за ствола дерева, копна каштановых волос прикрывает ему глаза.

– Неужели?

Вопль застревает у меня в горле. У юноши длинные волосы, слегка касающиеся его ключицы, но все же по-прежнему ниспадающие на его лоб в знакомой, непослушной манере. Кривоватая улыбка – маленькое несовершенство, заставляющее потустороннюю красоту Остина казаться почти человеческой.

Невозможно. Это не может быть он.

Гвин снова смеется и бежит к поляне трав и цветов.

Юноша начинает бежать за ней, но останавливается, когда замечает меня.

Гвин уже пересекла поле, метнувшись к деревьям, но он не следует за нею. Он делает осторожный шаг в моем направлении.

Я прислоняюсь к стене и призываю огонь, ветер, любое оружие. Впервые за столько недель стихии не появляются мгновенно. Нет ничего кроме холодного страха.

– Остин?

Мой голос дрожит. Мои глаза обманывают меня. Она назвала его Аароном, не Остином. Остин заперт в потустороннем мире. Он больше не может навредить мне.

– Мог бы быть. – Он окидывает взглядом мои ноги. – Я тебя знаю?

На мне джинсы, но внезапно у меня появляется чувство, что мне нужно больше одежды.

– Это я. Брианна?

Он склоняет голову в сторону.

– Тогда ты не отсюда?

– Конечно, нет.

Солнечные лучи плохо прогревают воздух. Я дрожу.

Он подходит ближе.

– Ты – ангел?

Смех вырывается прежде, чем я успеваю остановить его. Он и вправду не узнает меня.

– Едва ли.

Гвин окликает с другой стороны луга.

– Аарон!

– Аарон?

Я осматриваю его одежду. Подпоясанная шерстяная рубашка едва не доходит до его колен, а грубые леггенсы выглядят почти как трико. Он одет как один из ребят Робин Гуда.

Он слегка кланяется.

– Лорд Лоркан.

Если эта девушка действительно дочь Дану, тогда этот юноша – Остин до того, как он был изгнан? Одна из личностей созданных Миком для данного Лорда Лоркана?

Он не сводит с меня взгляда.

– А ты?

– Думаю, я из будущего.

– Моего будущего?

– А ты не знаешь?

И вот тут Остин должен был бы отпустить шуточку о том, как у нас все плохо закончится.

Он улыбается, знакомой кривоватой улыбкой.

– Твой честолюбивый замысел достоин восхищения, но я не на рынке женихов.

Он думает, я клеюсь к нему? Умоляю.

– Приди в себя.

– Извини?

Невинное выражение его лица – это что-то неожиданное. Трудно представить себе этого юношу тем парнем, который подверг жизнь моей подруги опасности и обманом заставил убить Блейка. Но я знаю – это он. Должен быть.

Гвин выходит из-за деревьев. Она пересекает луг, волоча позади себя юбки. Взгляд Остина метнулся в ее сторону.

Головокружение, ощущаемое ранее, возвращается в десятикратном размере. Меня скрючивает от тошноты, и я падаю на влажную траву. Когда я открываю глаза, небо снова серое. Одежда липнет ко мне, насквозь пропитанная от земли. Когда я поднимаюсь, у меня стучат зубы.

Панда все еще пасется на поляне. Стена ниже, пять футов в самой высокой точке.

Что я только что видела? Это был Остин, я уверена в этом. Он был здесь с дочерью Дану.

Я заставляю себя встать на ноги и подхожу к Панде.

– Все хорошо, девочка?

Панда продолжает жевать траву. Получается, это произошло только со мною.

Я взбираюсь в седло и оглядываюсь на руины, наполовину ожидая увидеть призрака. Но там никого. Я и прежде бывала в местах, которые не могла объяснить. Я встречалась с Дану и даже Киллианом в царстве духов. Но это ощущается как-то по-другому. Я не старалась сдержать свою силу или применить магическое заклинание. Да и Гвин с Остином, похоже, не знали кто я. Они не были частью моего настоящего. Уверена, я вторглась в их прошлое.

 

 

– 4 –

 

 

Я должна покинуть это место. Последнее что мне надо, так это призрак Остина из прошлого, преследующего меня сквозь века. Как будто мне и так мало, что призрак Блейка Уильямса продолжает вторгаться в мои сны.

Я могу вернуться обратно в Калифорнию. Могу сражаться. Не то чтобы я боялась. Я не одна. Где-то есть другая бандия – Шерри Миликен. Бог знает, она готова к сражению. Но я никогда не хотела войны с Сынами. Я никогда не хотела этого. Я всего лишь хотела нормальной жизни. Чтобы у меня был обычный парень. Тот, который доверяет мне. Разве я слишком многого просила?

Вероятно, если брать Блейка как показатель.

Я не хотела идти на вечеринку по случаю пятнадцатилетия его младшей сестры, но Блейк был настолько категоричен, что я пошла. Я понимаю, он хотел, чтобы я стала частью его жизни, а не просто какой-то девушкой, которую он прятал. Да и я хотела того же. Все-таки одно дело желать, а совсем другое – попытаться завязать разговор со спинами его родителей. Я встречалась с Мэллори всего лишь раз, но была совершенно уверена в том, что она ненавидела меня настолько сильно, как и все остальные. После трех месяцев я готова была уже отказаться, но Блейк продолжал настаивать, чтобы мы пошли вместе. Это было не только из-за семьи Блейка. Сыны позволили мне быть в их рядах только потому, что считали – я смогу привести их к Шерри. Потому что верили, что я была под башмаком у Блейка. Может в некоторой степени, так оно и было. Во всяком случае, я думала, что любила его. Думала, что он любил меня.

Я была на вечеринке всего лишь несколько минут. Блейк еще даже не видел меня. Он разговаривал с группой чистокровок около встроенного каменного барбекю, прекрасно сочетающегося с экстерьером МакМеншена[6], который родители Блейка называют домом. Я больше не могла его чувствовать, поэтому не возможно было сказать, была ли его улыбка с ямочкой реальной или же маской.

Сьерра Вудбридж, самопровозглашенный лидер клуба Анти-Фанатов Брианны Пакстон, откинула темно-красные волосы со своего лица и презрительно скривила губы, когда я подошла к ней и ее парню, Джона. Я бы держалась на расстоянии, но они перегородили узкую дорожку, проходящую по двору, да и у меня не было намерений входить в контакт с толпою у бассейна.

Джона Тимкен крепче сжал Сьерру за талию, привлекая ее ближе. Она прильнула к нему, совершенно не обращая внимания на тот факт, что данное объятие не являлось знаком любви. Джона удалось отвлечь Сьерру, в то время как его взгляд следовал по линии моей узорчатой юбки, в районе изгиба моего бедра.

Он подмигнул мне из-за плеча Сьерры.

Отвратительно.

– Проходи, ведьма, – проговорила Сьерра. – Ты никому здесь не нужна.

Сначала комментарии были всего лишь шепотом, злобными переговорами, не предназначенными для моего уха, но в последние недели перед вечеринкой Мэллори, чистокровки стали более враждебными. Я попыталась проигнорировать ее. Мы со Сьеррой никогда не смогли бы стать подругами, даже если бы и не находились по разные стороны в войне с магией. Было лучше просто пройти мимо.

– Правильно, – произнесла Сьерра. – Беги к своему дружку. Он единственная причина, почему ты все еще жива. Можешь даже наслаждаться, пока есть возможность.

Ухмылка Джона стала шире.

Мои пальцы пощипывало от огненного зуда, нестерпимого желания высвободить поток пламени, чтобы стереть эту улыбку с лица Джона. Стереть Джона с лица земли. Я должна была бы привыкнуть к этим вспышкам силы после нескольких месяцев проведенных с моим заклятым врагом, но они казалось, становились только сильнее с каждым прошедшим днем. Импульсы, которые стало сложнее контролировать. Я нырнула за огромную пальму и начала считать.

Шесть. Тридцать шесть. Двести четыре. Тысяча двести двадцать четыре. Лучше. К тому времени, когда дошла до шести в седьмой степени, я была вполне уверена – зуд угас.

Мне не следовало быть настолько наивной.

 

Мик входит на кухню, где я вожусь со сложным машинным оборудованием, которое предположительно является кофеваркой. Если ученая степень в области машиностроения – необходимое условие, чтобы сделать чашечку кофе, неудивительно, почему все здесь пьют чай.

Сегодня на Мике темно серый костюм в полоску со штанами, зауженными у лодыжек. Он выглядит как неформал девятнадцатого века. Все чего не хватает, так это пары занудных очков.

– Ты освоилась? – спрашивает он.

– Определенно освоилась.

Неделю назад идея отсиживаться в замке на дальнем побережье Ирландии показалась бы мечтой. Теперь же все что ощущается – одиночество. И холод.

Мик берет у меня кофейную гущу и выжимает ее в маленькую металлическую чашку.

– Я задаюсь вопросом, было ли разумно со стороны Джо отправлять тебя сюда.

– Почему?

Насколько я могу судить, никто не знает где я. Я отмечаюсь у родителей по интернету, но даже они не настолько глупы, чтобы спрашивать, куда я уехала.

Мик добавляет больше кофе в чашку и, вставляя ее в хитроумную штуковину, не спеша отвечать на мой вопрос. Он ставит маленький стакан под краник, а затем нажимает кнопку и смотрит на меня.

– Ты же видела, как отреагировала Рианнон, когда ты приехала. Здешние люди хорошо знают разрушения, которые может принести одна бандия. По крайней мере, они представляют для тебя такую же угрозу, как и Сыны.

– Ты имеешь в виду местных жителей? Но они же люди.

– Тебе не следует недооценивать их. Люди были ответственны за поражение богов первый раз.

– Но я на их стороне.

Мик вопросительно поднимает бровь.

– А ты уверена, что ты – бандия?

– Жаль, но да.

Мик сосредотачивает внимание на темной жидкости, прекращающей стекать в маленькую чашечку. Но в его глазах отражается любопытство.

– Ты – загадка.

– Загадка?

– Загадка внутри тайны, окутанная магией, которую ты боишься использовать.

– Я не боюсь ее использовать.

В том-то и проблема. Кажется, я не могу остановиться.

Мик протягивает мне крошечную чашку с черной жижей.

– Возможно, самое лучшее, если ты не будешь показываться в городе. Пойдут слухи. Мы не можем остановить их. Но все же нет необходимости подливать масла в огонь.

– Так что, я заточена здесь? Словно некая девушка в башне из слоновой кости?

– Это всего лишь совет.

– Ну конечно.

Я кладу в кофе два кусочка сахара. Этого будет не достаточно, чтобы замаскировать горький привкус, но Мик не держит под рукой ванильный сироп, да и к тому же шансы достать немного парного молока меньше нуля.

– Могу я взять машину?

– Думаю, в конце концов, в тебе может быть что-то от бандии. Полагаю, ты не послушаешь, если я скажу, что ты должна оставаться в одном месте какое-то время.

Я не могу оставаться здесь взаперти вечно. Я направляюсь к двери, но на полпути останавливаюсь.

– Кто был Аарон Монтгомери?

– А-а.

Мик облокачивается о каменную столешницу.

– Он был Остином, верно?

Он наклоняет голову.

– Последнее воплощение перед тысячелетним заточением в потустороннем мире.

Как я могла увидела Остина из прошлого более, чем тысячелетней давности? Почему? Я не должна быть здесь.

– Если ты не даешь мне ключи, то можешь, хотя бы отвезти в город?

– Это не очень хорошая идея.

– Я не останусь здесь.

Он почти улыбается.

– Я не говорил, что не отвезу тебя.

 

– 5 –

 

 

Вблизи городок даже еще более волшебный. Думаю, он выглядит точно также как и столетия назад с мощеными улочками, каменными зданиями и деревянными фасадами, выкрашенными в яркие цвета. Мы останавливаемся у булочной с маленькими пирожными. Я съедаю три штуки, пока Мик попивает чашечку малинового чая.

Никто не обращает на нас никакого внимания.

– Не понимаю, о чем ты так волновался, – говорю я, откусывая еще один кусочек пирожного. Он сладкий даже без сахара.

– Нет смысла рисковать, если нет необходимости.

– Сыны ведь не знают где я, правильно?

Мик покачивает головой.

– Я говорил тебе, Сыны не единственная твоя забота. Милезийцы[7] не менее опасны.

– Милезийцы?

Сыны ведут свой род от воинов, поставивших себе задачу избавить Ирландию от последних крупиц магии.

– Но ведь Сыны – Милезийцы.

– Были. После того как Киллиан связал свою душу с Дану, он стал чем-то большим. Проклятый темными силами бога, он стал именно тем, кого Милезийцы стремились уничтожить.

– Я поняла, но Киллиан продолжал убивать потомков бого