Листовые печатные машиныМы прибегаем к любому средству овладеть знанием. Когда для этого нам недостает способности мыслить, мы используем жизненный опыт. Выводы, к которым мы пытаемся прийти, основываясь на сходстве явлений, недостоверны, ибо явления всегда различны. Сколько бы новых суждений и взглядов ни вырабатывалось, жизнь породит еще большее разнообразие явлений. Наши всегда различные и переменчивые действия не имеют никакого отношения к твердо установленным законам. Наиболее подходящими для нас являются самые из них простые и общие. Сама истина от множественных толкований дробится и рассеивается. Глоссы лишь увеличивают сомнения и невежество, а не облегчают понимание (тут М. ссылается на многочисленных толкователей Библии). Современное законодательство, весьма запутанное, со множеством противоречий и ошибок, приводит к совершенному произволу и несправедливости выносимых приговоров. Однако законы, к сожалению, пользуются всеобщим уважением лишь потому, что они являются законами. Удовлетворенность ума – признак его ограниченности или усталости. Стремления благородного ума не знают четко намеченной цели, пища его – изумление перед миром, погоня за неизвестным. Познать законы природы чрезвычайно сложно. Ученые находят для своих построений дробные и детальные обозначения (к чему М. относится не без скептицизма). М. же формулирует все свои построения лишь в общих чертах, и, так сказать, на ощупь, наблюдая за собой и другими людьми. Та или иная истина не становится мудрее от своего возраста, поэтому М. не видит смысла в изучении человека опираться на свидетельства какой-либо другой эпохи, ведь и настоящая жизнь предоставляет благодатный материал. Неуверенность и невежество тех, кто притязает на истолкование законов природы и ее внутренних сил, а также их бесконечные ошибки должны убедить нас, сколько у природы неизвестных нам возможностей: и в том, что она нам сулит, и в том, чем она нам угрожает. Достоинство человека состоит прежде всего в том, чтобы жить согласно разуму, сообразуясь с тем, что ему дали природа и Бог. Презирая земные наслаждения и радости, превращая жизнь в страдание, мы «стремимся быть чем-то иным, не желая вникнуть в свое существо, и выходим за свои естественные границы, не зная, к чему мы по-настоящему способны». (Помимо этого, М. во многом повторяет и обобщает сказанное в предыдущих главах (книгах?), еще раз указывая на силу привычки в человеческой жизни, страниц на 30 расписывает наличие у него тех или иных болезней, привязанностей в еде и проч., добавляя несколько штрихов к своему портрету. Рассуждает о старости, о неподатливости души в перемене привычек в пожилом возрасте, о том, что старость – пожалуй, единственный естественный помощник человека в борьбе со страхом смерти). Свой труд «Опыты» Монтень завершает цитатой из Горация: «Дозволь, сын Латоны, мне, полному сил, наслаждаться тем, что я приобрел, и молю тебя, оставь мне незатуманенный разум, чтобы я достойно провел свою старость и не расставался с моею лирой».
Листовые печатные машины На примере, приведенном на рис. 4,а, стапель листовой бумаги загружается в самонаклад и посредством механизма подъема стапельного стола перемещается настолько, чтобы верхний лист мог быть захвачен и далее отправлен в виде отдельного листа на накладной стол. Форгрейфер забирает лист после выравнивания, разгоняет его до скорости вращения цилиндров печатной секции и передает в захваты передающего цилиндра. Последую щая передача листа с цилиндров осуществляется через систему захватов. Таким образом, в печатных секциях при многокрасочной печати гарантируется точная приводка. Обе приведенные на рисунке офсетные печатные секции состоят из печатного, офсетного и формного цилиндров. На печатную форму, помещенную на формный цилиндр, наносятся увлажняющий раствор и краска. Захваты последнего печатного цилиндра передают запечатанный лист в захваты каретки цепного транспортера, который выводит его на приемное устройство. Там оттиск освобождается из захватов, притормаживается и опускается на стапель.
|
