Но, сэр… даже если и так, Бог ведь существует?

Услышав тихий шёпот Рюносуке, Кастер ничего не смог с собой поделать, задержал дыхание и осторожно посмотрел на лицо своего одновременно и простого, и великого Мастера.

Почему, Рюносуке? Ты, который ни во что не верит, не видал никаких чудес, почему ты так думаешь?

Потому что мне казалось, что мир скучен… поэтому я искал. Но чем больше я искал, тем больше странного и интересного я находил.

Рюносуке продолжал говорить, разведя руки, словно он хотел обнять весь мир.

Я долго думал об этом. В этом мире столько удовольствий, он слишком экстравагантен для таких одиночек как мы. Если мы немного изменим свой образ мышления, тогда мы наткнёмся на предзнаменование подобное этому. Я считаю, что в преследовании счастья, нет ничего более возбуждающего, чем победить этот мир. Кто-то должен был придумать, написать сценарий развития событий. Кто-то, кто написал длиннющий роман с пятью миллиардами персонажей… возможно, это тот кого мы зовём Богом.

Кастер молча моргнул, словно задумавшись над словами Рюносуке, и просто посмотрел в пустоту. Через какое-то время Кастер вновь посмотрел на Рюносуке и спросил тихим и торжественным голосом.

Значит, Рюносуке, ты правда веришь, что Бог любит людей?

Конечно, Он любит их всех до глубины души, - радостно и не колеблясь, ответил серийный убийца. – Тот, кто способен продолжать писать сценарий для этого мира десятки тысяч лет, не останавливаясь, должен очень любить людей. Хм, я думаю, что Бог старается изо всех сил чтобы сделать Свой роман как можно лучше, и Он также погружён в удовольствие оттого, что Он создаёт. В романе Его трогает любовь и отвага, грустные моменты заставляют плакать, а ужасы и отчаянье пугают и шокируют.

Рюносуке замолчал на секунду, словно проверяя, сказал ли он это только в слух, и продолжил:

В то время как Бог любит слышать победные песни человечества, такие как отвага и надежда, Он так же любит печаль и отчаянье, окрашенное кровью. Другими словами… гимн жизни никогда ещё не был столь ярко окрашен. Поэтому, господин, этот мир обязан быть полон Божьей любви.

Словно искренне верующий, который молился перед иконой, Кастер тихо и торжественно внимал словам Рюносуке. Затем он медленно опустил голову, и на его лице было радостное выражение.

В эту эру люди почти потеряли свою веру, и власть государственная низвергла власть божью. Изначально, я думал, что этот мир стоит на грани уничтожения… но я искренне восхищен тем, что такие последователи как ты могут появляться в подобное время! О, Рюносуке, мой Мастер!

О, нет, нет, нет. Вы смущаете меня своими словами.

Хотя он не знал, чем это было вызвано, он знал что, по крайней мере, Кастер его похвалил, поэтому Рюносуке скромно отклонил подобное обращение.

Однако… с твоей религиозной точки зрения, мои мелкие святотатства – лишь слабые потуги.

Нет, всё, что вы делаете можно назвать первоклассными представлениями. Господин, ваши прекрасные представления должны безмерно нравиться Богу, и он с радостью будет следить за ними.

Услышав то, что сказал Рюносуке, Синяя Борода взорвался радостным смехом.

Будь то святотатство! Или молитвы! С твоей точки зрения, все они служат для того, чтобы поклоняться Богу? О, Рюносуке! Да у тебя философский склад ума! Бог играет с бесчисленным количеством людей в этом мире так, словно они актёры в театре! Всё ясно! Такое плохое чувство юмора мне вполне понятно!

После того как он отсмеялся, глаза Кастера перестали смотреть несчастным взглядом. Он вновь стал сумасшедшим творцом, который был на пике своего безумия.

Ну ладно. Используем ещё более яркое отчаянье и слезы, чтобы окрасить божественный храм в идеальный цвет. Я покажу этим наблюдателем сверху, что они не единственные, кто знает что есть «настоящее представление».

У вас, вновь появились выдающиеся идеи, сэр?

Взглянув на Синюю Бороду, демонстрировавшего такое возбуждение, которого он – Рюносуке - не видел ранее, им овладело сильное предвкушение.

Так как всё уже решено – устроим праздник. Рюносуке, сегодняшнее празднество будет особым; оно поднимет занавес новой религии, которую ты предложил.