рос | укр
Головна сторінка
Випадкова сторінка
КАТЕГОРІЇ:
АвтомобіліБіологіяБудівництвоВідпочинок і туризмГеографіяДім і садЕкологіяЕкономікаЕлектронікаІноземні мовиІнформатикаІншеІсторіяКультураЛітератураМатематикаМедицинаМеталлургіяМеханікаОсвітаОхорона праціПедагогікаПолітикаПравоПсихологіяРелігіяСоціологіяСпортФізикаФілософіяФінансиХімія
|
Частина І. ЗАГАЛЬНА ПАТОЛОГІЯ 16 страница
Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 631
Об уморительном разговоре, происходившем между Дон Кихотом, Санчо Пансою и бакалавром Самсоном Карраско Дон Кихот в ожидании бакалавра Карраско, от которого он надеялсяуслышать, что именно о нем говорится в книге, о коей ему толковал Санчо,погрузился в глубокую задумчивость; он никак не мог поверить, что такаякнига существует в действительности: ведь на острие его меча еще не успелавысохнуть кровь убитых им врагов, а тут говорят, будто история высоких егорыцарских подвигов уже вышла в свет. Со всем тем он решил, что какой-нибудьмудрец, не то друг, не то недруг, силою своего волшебства ее напечатал, -коли друг, то дабы возвеличить и вознести его подвиги над самыми славнымидеяниями странствующих рыцарей, а коли недруг, то дабы умалить их ипоставить ниже самых гнусных поступков гнуснейшего из оруженосцев, какойкогда-либо был описан в книге; впрочем, возражал он себе, дела оруженосцевникто никогда не описывал, если же такая книга подлинно существует, то, кольскоро это книга о странствующем рыцаре, она по необходимости долженствуетбыть красноречивою, возвышенною, изрядною, великолепною и правдивою.Соображения эти несколько его успокоили, однако он снова забеспокоился,когда вспомнил, что автор книги - мавр, о чем свидетельствовало слово Сид,от мавров же ожидать правды не следует, ибо все они обманщики, врали ивыдумщики. Он со страхом думал: а вдруг мавр описывает сердечные егообстоятельства без надлежащей благопристойности и тем самым порочит ипятнает честь сеньоры Дульсинеи Тобосской? Ему же хотелось, чтобы в книгебыло засвидетельствовано, как он был верен ей и как высоко всегда ее ставил,как отвергал королев, императриц и всякого звания дев и умерял естественныедвижения сердца; и он все еще думал, гадал, судил и рядил, когда вошли Санчои Карраско, и Дон Кихот встретил бакалавра с отменною учтивостью. Бакалавр хотя и звался Самсоном {1}, однако ж росту был небольшого,зато был пребольшущий хитрец; цвет лица у него был безжизненный, зато умомон отличался весьма живым; сей двадцатичетырехлетний молодой человек былкруглолиц, курнос, большерот, что выдавало насмешливый нрав и склонность кзабавам и шуткам, каковые свойства он и выказал, едва увидевши Дон Кихота,ибо тот же час опустился перед ним на колени и сказал: - Ваше величие, сеньор Дон Кихот Ламанчский! Пожалуйте мне ваши руки,ибо, клянусь одеянием апостола Петра {2}, которое на мне (хотя я достигнултолько первых четырех степеней), что ваша милость - один из наиславнейшихстранствующих рыцарей, какие когда-либо появлялись или еще появятся наземной поверхности. Да будет благословен Сид Ахмет Бен-инхали за то, что оннаписал историю великих ваших деяний, и да преблагословен будет тотлюбознательный человек, который взял на себя труд перевести ее с арабскогона наш обиходный кастильский язык для всеобщего увеселения. Дон Кихот попросил его встать и сказал: - Итак, моя история, и правда, написана, и составил ее некий мудрыймавр? - Сущая правда, сеньор, - отвечал Самсон, - и я даже ручаюсь, что внастоящее время она отпечатана в количестве более двенадцати тысяч книг.Коли не верите, запросите Португалию, Барселону и Валенсию, где онапечаталась, и еще ходят слухи, будто бы ее сейчас печатают в Антверпене, -мне сдается, что скоро не останется такого народа, который не прочел бы еена своем родном языке. - Ничто не может доставить человеку добродетельному и выдающемусятакого полного удовлетворения, - сказал на это Дон Кихот, - как сознание,что благодаря печатному слову добрая о нем молва еще при его жизни звучит наязыках разных народов. Я говорю: добрая молва, ибо если наоборот, то с этимникакая смерть не сравнится. - Что касается доброй славы и доброго имени, - подхватил бакалавр, - товаша милость превосходит всех странствующих рыцарей, ибо мавр на своемязыке, а христианин на своем постарались в самых картинных выраженияхописать молодцеватость вашей милости, великое мужество ваше в минутуопасности, стойкость в бедствиях, терпение в пору невзгод, а также приранениях, и, наконец, чистоту и сдержанность платонического увлечения вашеймилости сеньорою доньей Дульсинеей Тобосской. - Я никогда не слыхал, чтобы сеньору Дульсинею звали донья, - вмешалсятут Санчо, - ее зовут просто сеньора Дульсинея Тобосская, так что в этомсочинитель ошибается. - Твое возражение несущественно, - заметил Карраско. - Разумеется, что нет, - отозвался Дон Кихот, - однако ж скажите мне,сеньор бакалавр: какие из подвигов моих наипаче восславляются в этойистории? - На сей предмет, - отвечал бакалавр, - существуют разные мнения, иборазные у людей вкусы: одни питают пристрастие к приключению с ветрянымимельницами, которые ваша милость приняла за Бриареев и великанов, другие - кприключению с сукновальнями, кто - к описанию двух ратей, которые потомоказались стадами баранов, иной восторгается приключением с мертвым телом,которое везли хоронить в Сеговию, один говорит, что лучше нет приключения сосвобождением каторжников, другой - что надо всем возвышаются приключения сдвумя великанами-бенедиктинцами и схватка с доблестным бискайцем. - А скажите, сеньор бакалавр, - снова вмешался Санчо, - вошло в книгуприключение с янгуасцами, когда добрый наш Росинант отправился искать на днеморском груш? - Мудрец ничего не оставил на дне чернильницы, - отвечал Самсон, - онвсего коснулся и обо всем рассказал, даже о том, как добрый Санчо кувыркалсяна одеяле. - Ни на каком одеяле я не кувыркался, - возразил Санчо, - в воздухе,правда, кувыркался, и даже слишком, я бы сказал, долго. - По моему разумению, - заговорил Дон Кихот, - во всякой светскойистории долженствуют быть свои коловратности, особливо в такой, в которойречь идет о рыцарских подвигах, - не может же она описывать одни толькоудачи. - Как бы то ни было, - сказал бакалавр, - некоторые читатели говорят,что им больше понравилось бы, когда бы авторы сократили бесконечноеколичество ударов, которые во время разных стычек сыпались на сеньора ДонКихота. - История должна быть правдивой, - заметил Санчо. - И все же они могли бы умолчать об этом из чувства справедливости, -возразил Дон Кихот, - не к чему описывать происшествия, которые хотя и ненарушают и не искажают правды исторической, однако ж могут унизить героя.Сказать по совести, Эней не был столь благочестивым, как его изобразилВергилий, а Одиссей столь хитроумным, как его представил Гомер. - Так, - согласился Самсон, - но одно дело - поэт, а другое - историк:поэт, повествуя о событиях или же воспевая их, волен изображать их нетакими, каковы они были в действительности, а такими, какими онидолженствовали быть, историку же надлежит описывать их не такими, какими онидолженствовали быть, но такими, каковы они были в действительности, ничегопри этом не опуская и не присочиняя. - Коли уж сеньор мавр выложил всю правду, - заметил Санчо, - сталобыть, среди ударов, которые получал мой господин, наверняка значатся и те,что получал я, потому не было еще такого случая, чтобы, снимая мерку соспины моего господина, не сняли заодно и со всего моего тела. Впрочем, тутнет ничего удивительного: мой господин сам же говорит, что головная больотдается во всех членах. - Ну и плут же вы, Санчо, - молвил Дон Кихот. - На что, на что, а нато, что вам выгодно, у вас, право, недурная память. - Да если б я и хотел позабыть про дубинки, которые по мне прошлись, -возразил Санчо, - так все равно не мог бы из-за синяков: ведь до ребер-то уменя до сих пор не дотронешься. - Помолчи, Санчо, - сказал Дон Кихот, - не прерывай сеньора бакалавра,я же, со своей стороны, прошу его продолжать и рассказать все, что вупомянутой истории обо мне говорится. - И обо мне, - ввернул Санчо, - ведь, говорят, я один из ее главныхпресонажей. - Персонажей, а не пресонажей, друг Санчо, - поправил Самсон. - Еще один строгий учитель нашелся! - сказал Санчо. - Если мы будем закаждое слово цепляться, то ни в жизнь не кончим. - Пусть моя жизнь будет несчастной, если ты, Санчо, не являешься в этойистории вторым лицом, - объявил бакалавр, - и находятся даже такие читатели,которым ты доставляешь больше удовольствия своими речами, нежели самоезначительное лицо во всей этой истории, хотя, впрочем, кое-кто говорит, чтоты обнаружил излишнюю доверчивость, поверив в возможность стать губернаторомна острове, который был тебе обещан присутствующим здесь сеньором ДонКихотом. - Время еще терпит, - заметил Дон Кихот, - и чем более будет Санчовходить в возраст, чем более с годами у него накопится опыта, тем болееспособным и искусным окажется он губернатором. - Ей-богу, сеньор, - сказал Санчо, - не губернаторствовал я на островев том возрасте, в коем нахожусь ныне, и не губернаторствовать мне там и ввозрасте Мафусаиловом {3}. Не то беда, что у меня недостает сметки, чтобыуправлять островом, а то, что самый этот остров неведомо куда запропастился. - Положись на бога, Санчо, - молвил Дон Кихот, - и все будет хорошо, и,может быть, даже еще лучше, чем ты ожидаешь, ибо без воли божией и лист надереве не шелохнется. - Совершенная правда, - заметил Самсон, - если бог захочет, то куслугам Санчо будет не то что один, а целая тысяча островов. - Навидался я этих самых губернаторов, - сказал Санчо, - по-моему, онимне в подметки не годятся, а все-таки их величают ваше превосходительство икушают они на серебре. - Это не губернаторы островов, - возразил Самсон, - у них другиеобласти, попроще, - губернаторы островов должны знать, по крайности,грамматику и арифметику. - С орехами-то я в ладах, - сказал Санчо, - а вот что такое метика -тут уж я ни в зуб толкнуть, не понимаю, что это может значить. Предадим,однако ж, судьбы островов в руци божии, и да пошлет меня господь бог туда,где я больше всего могу пригодиться, я же вам вот что скажу, сеньор бакалаврСамсон Карраско: я страх как доволен, что автор этой истории, рассказываяпро мои похождения, не говорит обо мне никаких неприятных вещей, потому,честное слово оруженосца, расскажи он обо мне что-нибудь такое, что непристало столь чистокровному христианину, каков я, то мой голос услышали быи глухие. - Это было бы чудо, - заметил Самсон. - Чудо - не чудо, - отрезал Санчо, - а только каждый должен думать, чтоон говорит или же что пишет о персонах, а не ляпать без разбора все, чтовзбредет на ум. - Одним из недостатков этой истории, - продолжал бакалавр, - считаетсято, что автор вставил в нее повесть под названием Безрассудно-любопытный, -и не потому, чтобы она была плоха сама по себе или же плохо написана, апотому, что она здесь неуместна и не имеет никакого отношения к истории егомилости сеньора Дон Кихота. - Бьюсь об заклад, - объявил Санчо, что у этого сукина сына получиласькаша. - В таком случае я скажу, - заговорил Дон Кихот, - что автор книги обомне - не мудрец, а какой-нибудь невежественный болтун, и взялся он написатьее наудачу и как попало - что выйдет, то, мол, и выйдет, точь-в-точь какОрбанеха, живописец из Убеды, который, когда его спрашивали, что он пишет,отвечал: "Что выйдет". Нарисовал он однажды петуха, да так скверно и до тогонепохоже, что пришлось написать под ним крупными буквами: "Это петух". Так,очевидно, обстоит дело и с моей историей, и чтобы понять ее, понадобитсякомментарий. - Ну нет, - возразил Самсон, - она совершенно ясна и никаких трудностейне представляет: детей от нее не оторвешь, юноши ее читают, взрослыепонимают, а старики хвалят. Словом, люди всякого чина и звания зачитывают еедо дыр и знают наизусть, так что чуть только увидят какого-нибудь одра,сейчас же говорят: "Вот Росинант!" Но особенно увлекаются ею слуги - неттакой господской передней, где бы не нашлось Дон Кихота: стоит кому-нибудьвыпустить его из рук, как другой уж подхватывает, одни за него дерутся,другие выпрашивают. Коротко говоря, чтение помянутой истории есть наименеевредное и самое приятное времяпрепровождение, какое я только знаю, ибо вовсей этой книге нет ни одного мало-мальски неприличного выражения и ни однойне вполне католической мысли. - Писать иначе - это значит писать не правду, а ложь, - заметил ДонКихот, - историков же, которые не гнушаются ложью, должно сжигать наравне сфальшивомонетчиками. Вот только я не понимаю, зачем понадобилось авторуприбегать к повестям и рассказам про других, когда он мог столько написатьобо мне, - по-видимому, он руководствовался пословицей; "Хоть солому ешь,хоть жито, лишь бы брюхо было сыто". В самом деле, одних моих размышлений,вздохов, слез, добрых намерений и сражений могло бы хватить ему на еще болееили уж, по крайности, на такой же толстый том, какой составляют сочиненияТостадо {4}. Откровенно говоря, сеньор бакалавр, я полагаю, что для того,чтобы писать истории или же вообще какие бы то ни было книги, потребныверность суждения и зрелость мысли. Отпускать шутки и писать остроумные вещиесть свойство умов великих: самое умное лицо в комедии - это шут, ибо ктожелает сойти за дурачка, тот не должен быть таковым. История есть нечтосвященное, ибо ей надлежит быть правдивою, а где правда, там и бог, ибо боги есть правда, и все же находятся люди, которые пекут книги, как оладьи. - Нет такой дурной книги, в которой не было бы чего-нибудь хорошего, -вставил бакалавр. - Без сомнения, - согласился Дон Кихот, - однако ж часто бывает так,что люди заслуженно достигают и добиваются своими рукописаниями великойславы, но коль скоро творения их выходят из печати, то слава им изменяетсовершенно или, во всяком случае, несколько меркнет. - Суть дела вот в чем, - сказал Карраско, - произведения напечатанныепросматриваются исподволь, а потому и недостатки таковых легкообнаруживаются, и чем громче слава сочинителя, тем внимательнее творения егоизучаются. Людям, прославившимся своими дарованиями, великим поэтам,знаменитым историкам всегда или же большею частью завидуют те, которые сособым удовольствием и увлечением вершат суд над произведениями чужими, хотясами не выдали в свет ни единого. - Удивляться этому не приходится, - заметил Дон Кихот, - сколькиебогословы сами не годятся в проповедники, но зато отличнейшим образомподметят, чего вот в такой-то проповеди недостает и что в ней лишнее. - Все это так, сеньор Дон Кихот, - возразил Карраско, - однако ж я быпредпочел, чтобы подобного рода судьи были более снисходительны и менеепридирчивы и чтобы они не считали пятен на ярком солнце того творения,которое они хулят, ибо если aliquando bonus dormitat Homerus {5}, то пустьони примут в рассуждение, сколько пришлось ему бодрствовать, дабы на светлоеего творение падало как можно меньше тени, и притом, может статься, тепятна, которые им не понравились, - это пятна родимые, иной раз придающиечеловеческому лицу особую прелесть. Коротко говоря, кто отдает своепроизведение в печать, тот величайшему подвергается риску, ибо совершенноневозможно сочинить такую книгу, которая удовлетворила бы всех. - Книга, написанная обо мне, удовлетворит немногих, - вставил ДонКихот. - Как раз наоборот: ведь stultorum infinitus est numerus {6}, а посемуваша история пришлась по вкусу неисчислимому множеству читателей, однако жнекоторые полагают, что память у автора худая и слабая, ибо он забылсообщить, кто украл у Санчо его серого: вор не назван, ясно только одно, чтоосла похитили, а немного погодя мы снова видим Санчо верхом на том же самомосле, который неизвестно откуда взялся. Еще говорят, будто автор забылупомянуть, что сделал Санчо на ту сотню эскудо, которую он нашел в чемоданев Сьерре Морене: автор об этом умалчивает, а между тем многим хотелось бызнать, что Санчо на них сделал и как он ими распорядился, - вот этойсущественной подробности в книге и недостает. Санчо на это ответил так: - Мне, сеньор Самсон, сейчас не до счетов и не до отчетов, - у менятакая слабость в желудке, что ежели я не глотну для бодрости крепкого вина,то высохну, как щепка. Дома у меня есть вино, моя дражайшая половина меняподжидает, я только поем, а потом вернусь и удовлетворю вашу милость ивсякого, кто только ни пожелает меня спросить касательно пропажи осла и начто я израсходовал сто эскудо. И, не дожидаясь ответа и ни слова более не сказав, Санчо ушел домой. Дон Кихот стал просить и уговаривать бакалавра остаться и закусить сним чем бог послал. Бакалавр принял приглашение и остался; в видедобавочного блюда была подана пара голубей; за столом говорили о рыцарстве;Карраско поддакивал хозяину; пиршество кончилось, все легли соснуть. Санчовозвратился, и прерванная беседа возобновилась. 1 ...звался Самсоном... - Самсон (Сампсон), по библейскому преданию,был человек огромного роста и могучего телосложения. 2 Одеяние апостола Петра - одежда так называемого "белого" духовенства,которая ничем не отличалась от одежды студентов того времени. 3 Мафусаил - библейский патриарх, проживший 969 лет. Его имя сталонарицательным для обозначения долголетия. 4 Тостадо - прозвище авильского епископа Алонсо де Мадригаль, умершегов 1450 г. Собрание его сочинений состоит из ста двадцати четырех томов. Егоимя стало синонимом плодовитого и скучного писателя. 5 Неточная цитата из Горация: "Случается и Гомеру задремать", то есть иГомер не свободен от промахов (лат.). 6 Число глупцов бесконечно (лат.) (Екклезиаст). ГЛАВА IV,
1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | <== 16 ==> | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | |