Частина І. ЗАГАЛЬНА ПАТОЛОГІЯ 1 страница

Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 688

Люси

8 апреля 2014 – 9:12 вечера

— Ты не должны делать этого, знаешь. Он больше не твоя ответственность после сегодняшнего дня. После того дерьма, что он тебе сказал.

Я бросаю взгляд на мою лучшую подругу, Элли, пока мы быстро идем через город к Барни. Как только мне удалось поднять себя с пола нашей спальни, я схватила чемоданы и направилась прямо домой к Элли. Мы подружились много лет назад, когда я направилась в свою первую группу поддержки жен, на материк, солдат, участвующих в боевых действиях. Она была самой активной на той встречи, всегда быстро готова помочь другой жене, очутившейся в таком положении, и она защищала и заботилась о людях, словно бешенный питбуль. Я выяснила на своей второй встречи, что она вдова, потерявшая мужа в возрасте девятнадцати лет, когда он отправился в свое первое плавание. Это поразило меня на столько, что после всего через что она прошла, она все еще выкраивала время, приходя на эти встречи и помогая другим женам. После нескольких посещений острова, мне удалось убедить ее переехать сюда на совсем и помогать мне с гостиницей. Она готовит для всех гостей, поддерживает сайт и делает еще что-то, о чем я ее прошу.

— Он болен, Элли. Это совершенно не прощает то, что он сказал мне, но я не могу отвернуться от него. У нас слишком много прошлого, слишком много лет мы прожили вместе, чтобы просто так сдаться.

Она обнимает меня за плечи, пока мы идем и притягивает меня в свои объятия.

— Ты слишком хороший человек, Люси. Я все еще собираюсь надрать задницу Бобби, звонившему тебе. Он должен сам позаботиться об этой ситуации.

Бобби позвонил мне на сотовый в панике пятнадцать минут назад, и сообщил, что Фишер отсиживается у Барни, выпив Джека Дэниэлса чуть ли не равный своему собственному весу. Когда бармен отказался выдать ему очередную порцию час назад, Фишер стал воинственным и враждебным. Бобби, очевидно, понятия не имел, что произошло сегодня днем, и то, что я последний человек для Фишера, которого он захочет увидеть, поэтому я не могла винить его за звонок. Он волновался за своего лучшего друга и не мог заставить его успокоиться. Я всегда была единственной, кто мог достучаться до Фишера, успокоить его страхи и облегчить его боль. Бобби, естественно, предположил, что я в очередной раз могу поработать волшебником.

— Я не собираюсь надолго задерживаться. Я просто хочу попробовать, может я смогу его уговорить уйти от Барни и проспаться, — отвечаю я ей, пока мы переходим улицу перед баром.

Я не сообщаю, что внутри все же надеюсь, что, как только он увидит меня, он извиниться и заберет те ужасные слова назад, которые сказал днем. Я не понимаю, что все еще держусь за надежду, что не потеряю его окончательно.

Элли толкает дверь Барни и пропускает меня вперед. Звучит кантри, взрывая музыкальный автомат, воздух наполнен привычным запахом несвежего пива и старого сигаретного дыма. Здесь не много народу, но все равно у меня уходит несколько секунд, чтобы отыскать Фишера сквозь небольшие толпы людей, собравшихся вокруг столов и передвигающихся к бару и назад к столикам. Он сидит на стуле перед стойкой, Бобби стоит перед ним. Я вижу, как Бобби вскидывает руки через каждые несколько секунд, и могу сказать, что он расстраивается, потому что Фишер, скорее всего, не слушает его совсем. Волосы Фишера находятся в полном беспорядке, могу только предположить сколько раз он проводил руками по ним в течение всей ночи, пока сидел здесь, пытаясь заглушить свои страдания. Его лицо покраснело от алкоголя, рубашка промокла насквозь от пота. Мое сердце начинает болеть снова, видя его в таком состоянии, он кажется таким потерянным, что не может сфокусироваться на лице Бобби, и он немного покачивается из стороны в сторону.

Мои ноги вросли в потемневший грязный деревянный пол, пока я смотрю на мужчину, которого полюбила в шестнадцать лет и который с тех пор держал в своих руках мое сердце. Я слышу, как мое сердце нервно бьется в груди, и удивляюсь, что оно по-прежнему еще живет. Может в нем еще осталась жизнь, после того, что произошло сегодня. Может быть, мы еще сможем что-то изменить. Фишер посмотрит на меня, и наконец заметит меня, через затуманенный мозг алкоголем и демонов, которые пытаются захватить его разум, и он все же сможет вспомнить что-то хорошее, что у нас было. И когда он вспомнит, то будет чувствовать себя ужасно из-за той лжи, которую наговорил мне, чтобы оттолкнуть меня навсегда. Я все, как следует обдумала, и поняла, что это самая настоящая ложь. Да, я верю, что это была ложь, потому что не смогу дышать без него, двигаться вперед или продолжать жить.

Он будет чувствовать себя очень неуютно, извиниться, и наконец поймет, что ему необходима помощь. Я не хочу, чтобы он думал, что разрушен. Я сказала ему, что все можно исправить и починить, и я искренне верю в это. Можно развалиться на куски, но их можно склеить, они не исчезают. Можно подобрать эти кусочки, положить их обратно вместе, пока все не станет снова одним целым. Возможно останется несколько трещин, но ничто в этом мире не совершенно. Даже, если останется несколько трещит, то ради них стоит жить и не стоит умирать. Я считаю, что наша трещины могут остаться, и мы сможем удержать их вместе. Я хочу дать ему еще один шанс, чтобы вдохнуть хоть немного жизни в ту часть моего тела, которая живет лишь рядом с ним, потому что мое сердце бьется лишь для него и только для него живет. Я смогу это сделать, потому что именно он научил меня, быть сильной, быть бойцом, и я буду бороться за него до последнего дня, пока не умру.

Бобби стоит в шаге от Фишера, ловит мой взгляд через весь бар, и направляется к нам.

— Спасибо, что пришла, детка. Я не знаю, куда податься. Он не хочет меня слушать, он не перестает спорить с людьми, и просто решил напиться до комы, — объясняет Бобби со вздохом.

— И тебе стоит позволить ему это сделать. Пусть он вырубится в луже собственной блевотины и сожаления, — сердито замечает Элли.

— Сбавь обороты, крутая, — парирует Бобби. — Он мой лучший друг, и ему больно. Я знаю, что Люси сможет достучаться до него.

Элли смеется и отрицательно качает головой.

— Он выгнал ее из дома сегодня днем и сказал, что все это время трахался с кем-то еще. Никто не собирается успокаивать этого засранца прямо здесь и сейчас.

Глаза Бобби становятся похожи на две огромные тарелки, он проводит рукой по коротким, вьющимся волосам.

— Господи Иисусе, Люси. Черт. Мне так жаль. Ты же знаешь, что все это туфта, да? Он просто переживает свое дерьмо, через которое ему пришлось пройти. Он никогда бы не сделал этого. Он любит тебя больше всего на свете.

Я киваю, и молю Бога, чтобы он оказался прав.

— Я знаю. Но это... действительно тяжело, Бобби. Трудно наблюдать за ним в таком состоянии, когда я не могу ему помочь. Я предложила сегодня утром обратиться к консультанту и пройти определенную терапию, и он полностью слетел с катушек. Мне кажется, что он не захочет видеть меня сейчас.

Бобби отрицательно качает головой, положив обе руки мне на плечи и немного наклонившись вперед, чтобы смотреть мне прямо в глаза.

— Ты весь его мир, Люси, неважно, какое дерьмо он наговорил тебе раньше. Не верь не единому его слову, слышишь меня?

Я киваю, и он убирает руки с моих плеч.

— Ох, черт, — бормочет Элли, вставая со мной рядом.

Она быстро встает передо мной, взяв мое лицо в ладони.

— Я думаю, что нам следует уйти. Просто развернуться и уйти, и дать ему проспаться. Ты же не будешь пробовать разговаривать с ним сейчас, когда он накачался дерьмовой тонной алкоголя? Давай просто уйдем, Люси.

Я знаю, что она была не рада моему решению прийти сюда, но не ужели она действительно думает, что я, пройдя чуть ли не через весь город, готова поджать хвост и смыться, даже не попробовав поговорить?

Бобби и я смотрим на нее в полном замешательстве, потом он смотрит мне через плечо, и встает рядом с Элли.

— Знаешь, я думаю это неплохая идея. С моей стороны было глупо звонить тебе. Я заберу его к себе домой, и завтра, когда он протрезвеет мы сможем все выяснить.

Элли опускает руки от моего лица, а Бобби хватает меня за плечи, но на этот раз он разворачивает меня и начинает подталкивать на выход. Я освобождаюсь от его захвата, и уперев руки в бока, смотрю на них обоих.

— Что, черт возьми, с вами происходит? Я не уйду отсюда, пока не поговорю с ним.

Мои глаза смотрят в пространство между Бобби и Элли, которое они так стараются прикрыть от меня. Я опускаю руки, отталкиваю их друг от друга, и заторможено, прохожу между ними.

Это не может быть правдой. Это не может быть реальностью.

Я двигаюсь вперед, сначала одна нога, потом другая, хотя единственное, что мне хочется сделать на данный момент, согласиться с предложением Бобби и Элли, развернуться и убежать так далеко, насколько только возможно.

На противоположной стороне помещения, Фишер по-прежнему восседает на высоком барном стуле, но теперь рядом с ним появилась еще одна персона, которая полностью привлекает его внимание. Мелани Сандерс, восседает у него на коленях, обхватив его за плечи руками. Она настоящая заноза в заднице еще со школы, бесстыдно флиртовавшая с Фишером еще в те времена прямо передо мной, даже после того, как мы вдвоем стали парой, и он явно не был заинтересован в ней. За эти годы, она была три раза замужем, но это никогда не останавливало ее от откровенного предложения себя Фишеру, когда он был в городе. Фишер сообщил мне тогда, что он переспал с ней в старшей школе, еще до того, как я переехала на остров, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы во мне вспыхнула ревность, которая жива и здорова по сей день.

Мне было неприятно, что у него было намного больше опыта, до того, как мы стали заниматься любовью, и что я постоянно видела напоминания его завоеваний на острове, но это все не задевало мою гордость до такой степени все эти годы, как Мэлани Сандерс. Она является воплощением всего, что я не представляю, или чего у меня нет. Большие (читай: подделка) сиськи, длинные ноги, тонкая талия, идеальная кожа без следов веснушек, общительная и жизнерадостная на каждой вечеринки. Благодаря разводам у нее теперь достаточное количество денег, поэтому спокойно может путешествовать по миру, когда у нее появляется желание, ей не приходится работать, чтобы свести концы с концами. Ее прическа и макияж всегда идеальны, всегда одета по последней моде, когда расхаживает по городу. Отдернув низ своей домашней футболки, запачканной пятнами от чистки ванных комнатах сегодня утром, я стараюсь от этого не чувствовать себя меньше женщиной, вспоминая, что мои волосы в беспорядке и собраны в хвост, и я даже не помню, когда наносила макияж последний раз.

Хотя мой мозг и сердце кричат не смотри, я не могу этого сделать. Я продолжаю двигаться в полном шоке по направлению к барной стойке, находясь всего лишь в нескольких шагах от Фишера, обнявшего Мелани за задницу.

Я наблюдаю, как ее язык проходится по его губам. По его губам, которые я целовала в течение четырнадцати лет, по губам, которые в ответ целовали каждый сантиметр моего тела и произносили слова любви и желания. Мое сердце разрывается на части. Я обхватываю себя руками, потому что мне кажется, что я сама от этой боли распадаюсь на части. Я чувствую, как у меня к горлу подкатывает тошнота, и что в любую секунду, мои внутренности будут ввернуты наружу, выплеснувшись к моим ногам. Сдавленный вскрик вырывается из моего рта, как Мелани елозит на коленях Фишера, и я слышу его стон.

Они оба поворачивают головы в мою сторону, услышав мой вскрик, и я сожалею, что сейчас подо мной нет ямы, в которую бы я могла провалиться и исчезнуть навсегда.

Мелани ухмыляется, а Фишер смотрит прямо сквозь меня холодными, мертвыми глазами.

— Прости, милая, но похоже, у тебя нет больших способностей в этом, — насмешливо говорит Мелани, она продолжает удерживать свой взгляд на мне, наклоняясь и пробегая языком по губам Фишера.

Я чувствую, как чьи-то руки обнимают меня сзади. У меня даже нет сил сопротивляться, когда они тянут меня прочь от этого кошмара, который я наяву переживаю прямо сейчас.

— Давай, Люси, пойдем домой, — тихо говорит Элли мне на ухо.

— Да, убирайся отсюда, я немного занят, — наконец, говорит Фишер, обнимая Мелани за талию и поворачивая голову к ней, вместо меня.

— Ты хребаный мудак, знаешь это? — кричит Элли, продолжая тянуть меня в сторону выхода.

— Пытаюсь каждой дать понять, что теперь свободен, — кричит Фишер в ответ, все еще продолжая смотреть на Мелани.

Я стараюсь отвести взгляд от них, но не могу этого сделать. Словно проезжаешь по трассе и видишь аварию, и ты не в состоянии отвести глаза от разрушений, хотя понимаешь, что это ужасно, но ты продолжаешь смотреть, понимая, что это реально и случилось на самом деле.

— Какого черта вы все уставились? Не лезьте не в свое собачье дело! — слышу я крик Бобби, в то время, пока его руки обвивают меня, и он помогает Элли Ашер вывести меня отсюда.

И вдруг я замечаю, что в баре наступила полная тишина, даже кто-то выключил музыку, и все смотрят на Элли, Бобби и меня, потом переводят взгляд на Фишера, восседающего на барном стуле. Я испытываю такое унижение, что хочу умереть. Я чувствую себя, какой-то личинкой, которую внимательно разглядывают и изучают под микроскопом, внимательно рассматривая каждую деталь моей собственной жизни для своего удовольствия. Я не хочу становится развлечением для этого города. В течение стольких лет, я оберегала секрет, что происходило с Фишером, никогда никому ничего не рассказывая, кроме Элли, потому что чувствовала, что он ускользает и отдаляется от меня все дальше и дальше. Слишком многие люди хотели, чтобы наши отношения провалились. Слишком много людей говорили нам, что школьные романы никогда не заканчиваются счастливо, особенно если один из пары морской пехотинец, который проводит много времени на боевых заданиях, чем дома. Я не хотела, чтобы они были правы. Я не хочу, чтобы за моей спиной они говорили довольные собой, что их предсказания сбылись, что мы не можем быть вместе.

Больше я не могу притворяться сама себе, что то, что он сказал мне раньше было ложью, которую он выдумал, чтобы оттолкнуть меня, поэтому я отвела взгляд и не стала продолжать смотреть, насколько низко он упал в глубокий темный колодец. Теперь я увидела все своими собственными глазами. Теперь я увидела предательство, и горькая правда его слов предстала живой реальностью в моей жизни.

Мои ноги с трудом перешагивают через порог бара Барни, и останавливаются на тротуаре. Я нахожусь словно в ступоре, поэтому даже не понимаю, кто помогает мне идти. Элли и Бобби обнимают меня, говоря какие-то слова извинения и заверения, но я не слышу их с того момента, как они вывели меня из бара и моих несбывшихся надежд.

Я потеряла его. Все, что он когда-либо обещал мне, было ложью. Он никогда не найдет свой путь, чтобы вернуться ко мне.