Частина І. ЗАГАЛЬНА ПАТОЛОГІЯ 3 страница

Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 633

Люси

30 апреля 2014 года

Он уехал с острова уже как три недели и один день. Я знаю, что он уехал только потому, что все на острове заняли места в первом ряду для разборки его крушений, после того, как я ушла от Барни, увидев его с Мелани, и именно об этом все говорили с тех пор. Они наблюдали, как он крушил магазины на главной улице, ввязывался в драку с людьми, которых знал всю свою жизнь, а затем они наблюдали, как Бобби перетащил его на паром и увез с острова. С тех пор он не возвращался.

Бобби заходил несколько раз, чтобы проверить меня, и каждый раз я хотела спросить, где он и что с ним, но я не разрешала себе этого делать. И так было достаточно скверно, потому что каждую секунду перебираю наши последние слова, сказанные друг другу, задаваясь вопросом смогла бы я сказать или сделать что-то по-другому, чтобы был лучший результат, но уже на данный момент это все не важно. Я увидела всю правду своими собственными глазами. Поэтому я не хочу знать, где он находится. Если бы я узнала, у меня может возникнуть соблазн, разыскать его и спросить, как он мог проделывать все это на глаза у меня с Мелани Сандерс, и набрасываться на всех тех людей, причиняя им боль, как он причинил боль мне. Я не такой человек. Я не такая женщина, которая будет кричать и ругаться, устраивая сцены. Он дал мне пинок под зад, когда я ослабела, и теперь я не собираюсь пытаться опять, просто попытаюсь встать распрямить плечи прямо сейчас. Я не знаю, где он и мне плевать.

Бесконечно ходили разные слухи, что он был уволен со службы с хорошей аттестацией и награжден «Пурпурным сердцем» за травму, которую получил на своем последнем боевом задании, что морпехи звали его назад на постоянную службу, что он встретил кого-то другого и уехал жить на материк, и что на самом деле у него давно была другая семья в другом городе, и он, наконец-то, решил быть с ними, или что он лег в реабилитационную клинику. Каждый день появляются все новые странные слухи, я стараюсь не слушать, но это тяжело, когда куда бы ты не шел, все везде только и говорят о том, что произошло той ночью. Он пил все утро перед тем, как мы столкнулись тогда в спальне, и он выставил меня за дверь, только Господь знает, сколько еще он выпил после того, как ушел из дома. Я не могу представить, что он способен сделать что-то настолько разрушительное и неуправляемое, но доказательства его действий находятся везде. След разрушения от неуправляемого Фишера можно увидеть по всем улицам, по которым он прошелся, от заколоченных фронтальных окон «Lobster Bucket», до подбитого глаза Рэнди Миллера, охранника Фишер Банка и трастового фонда, который не сходил у него больше недели.

Я так старалась ненавидеть его настолько сильно, на сколько могла, я постоянно прокручивала все эти ужасные вещи, которые он сказал мне и то, что я увидела его с Мелани, но мой мозг и мое сердце вступили в войну интересов. Я знаю, что должна ненавидеть его. Он разбил мое сердце и озвучил то, что разрывает меня напополам, но как вычеркнуть все годы любви, когда ты взрослела вместе с ним и строила совместную жизнь? Ведь тогда все было не так уж плохо. На самом деле, было совсем не плохо, все началось, когда он вернулся со своего задания, тогда стали появляться несколько странные вещи. Мне приходилось ходить на цыпочках первые несколько месяцев, когда он был дома, но я была готова пойти на это и даже большее, лишь бы убедиться, что Фишер счастлив.

Взяв перерыв от вытирания пыли в зоне стойки регистрации, я кричу наверх Элли, которая меняет белье в номерах, чтобы иду на улицу за почтой.

Как только я открываю дверь, мой нос наполняется соленым воздухом с океана и нежно согревает кожу. Хотя океан находится сзади здания, но, когда я иду по тротуару к почтовому ящику, то слышу шум волн, разбивающихся о берег, крик чаек, ныряющих и скользящих по воде в поисках рыбы. Не однократно я думала переехать с этого острова, продать гостиницу и заняться чем-то новым, захватывающим. Эти мысли особенно преследуют меня почти каждый день последние три недели, потому что все время я задаюсь вопросом, как я собираюсь выстоять и остаться жить на месте, где куда бы я не кинула взгляд всюду вспоминаю что-то связанное с нашей совместной жизнью.

Пахнущий океаном воздух, чириканье птиц, ощущение песка между пальцами ног, когда меня будит каждое утро восходящее солнце над океаном, нет ничего похожего на это. Я жила на материке в течение шестнадцати лет, окруженная высокими зданиями и бесконечным оживленным движением, все несутся мимо и толкают тебя в сторону, потому что они вечно спешат. Я приезжаю туда каждый раз, когда иду на встречу или ужин со старыми друзьями, и не вижу там абсолютно ничего, по чему бы я скучала. Жизнь на острове — это как жизнь в своем собственном кусочке рая. Здесь все становится медленным, тихим, здесь все так красиво. В течение летних месяцев главная улица заполнена, потому что полно туристов. Единственным способом передвижения является велосипед или гольф-кары, которых у каждого постоянно проживающего на острове по меньшей мере несколько. Я машу рукой нескольким людям, которые катят на велосипеде и на карах с клюшками, пока иду вниз по длинной, выложенной кирпичом дорожке к почтовому ящику.

Этот остров может быть наполнен призраками и воспоминаниями, которые я предпочла бы забыть, но это мой дом. Я так перемешалась со всеми людьми, которые мне не безразличны, и мой бизнес, которым я люблю руководить, даже если он и истощает меня.

Я открываю дверцу почтового ящика и достаю бумаги, и пользуясь моментом дышу глубоко, закрыв глаза, чтобы понежиться в лучах солнца, которое ласкает мое лицо. Все будет хорошо. Моя гордость пострадала, и мое сердце разбито, но я живу в одном из самых красивых мест в мире. У меня есть поддержка со стороны близких и любящих друзей, и они помогут мне пройти через все это. Может быть, Фишер найдет то, что ищет, вдалеке от острова, а, может быть, он поправится и вернется ко мне. Причиненные разрушения не могут быть постоянными. Он надеялся, наверное, сделать меня слабой и жалкой, в чем и обвинил меня, но я думаю имею большое сердце, которое умеет прощать. В последние несколько месяцев Фишер был не тем парнем, которого я полюбила, и не тем мужчиной, за которого я вышла замуж, и я знаю, что этот человек находится где-то там очень глубоко внутри него. Он просто должен очень сильно захотеть освободиться из тюрьмы, в которой находится его сознание.

Делая один последний глубокий вдох, я открываю глаза и направляюсь обратно в гостиницу, просматривая бумаги, купоны и счета, которые пришли по почте. Я поднимаюсь вверх по лестнице, толкаю входную дверь, и бросаю всю корреспонденцию, кроме одного большого белого конверта на столе регистрации. Мое сердце урывками бьется в груди, потому что я узнаю почерк в середине конверта. Я провожу пальцами по своему имени и адресу, написанным Фишером маленькими, аккуратными печатными буквами, и стараюсь не обращать внимание на мысли, которые проносятся в моей голове. Вспоминая его холодной, пустой взгляд, и слова, сказанные мне, что он никогда не писал мне, потому что просто не хотел, мои глаза наполняются слезами, и я улыбаюсь про себя, переворачивая конверт и быстро разрывая его. Он наконец-то написал мне письмо. Я почти не могу в это поверить. Я же чувствовала, что не стоит отказываться от него, я же знала, что несмотря ни на что, он сможет вернуть ту личность, которой был, и что он любит меня и вернется ко мне опять.

Я достаю кипу бумаг, сшитых вместе. Моя улыбка исчезает и у меня начинают трястись руки, когда я вижу распечатанные страницы на компьютере со словами Грейсон & Смит, юридическая фирма.

Пробегая по страницам, я останавливаюсь на словах развод по взаимному согласию и непримиримые противоречия. На самой последней странице темно-синими чернилами стоит подпись Фишера.

Страницы разлетаются, падая на пол, и я хватаюсь руками за стойку передо мной, удерживая себя в таком положении, чтобы не упасть на пол.

— Ладно, все кровати готовы. Ты хочешь…

Элли замолкает, когда входит в комнату. Она бросается ко мне, берет документы, разбросанные у моих ног, пролистывает их, я пытаюсь сделать глубокий вдох и сдержать слезы.

— Никчемный кусок дерьма! Я собираюсь пнуть его чертову задницу, — проклинает она, держа бумагами в одной руке и обхватывая меня второй.

Отказываясь впасть в истерику, я глотаю слезы, которые готовы задушить меня. Я испытываю такой гнев на то, как быстро он выбросил меня из своей жизни, который поднимается во мне, и на этот раз я дам ему выход, пусть вырвется из меня. Я высвобождаюсь из рук Элли и захожу за стойку регистрации, раскидывая папки, счета-фактуры, скрепки и степлер, и нахожу наконец.

Я держу ручку перед собой, и протягиваю руку к бумагам.

— Дай мне бумаги, — говорю я Элли низким, взбешенным голосом, который сама едва узнаю.

— Милая, выдохни. Ты не должна подписывать их прямо сейчас. Давай пройдемся, выпьем чуть-чуть и разберемся с этим позже, — пытается она образумить меня.

— Дай мне эти гребаные бумаги, — рычу я на нее.

Она быстро протягивает их мне, уставившись широко раскрытыми глазами, и стоя с открытым ртом. Я вырываю их из ее рук, нахожу последнюю страницу и подписываюсь рядом с Фишером, затем сую их ей обратно.

— Отправь их назад FedEx. Завтра.

Бросаю ручку на стол, пальцами моей правой руки пытаюсь снять обручальное кольцо на левой руке. Это занимает немного времени, потому что оно очень крепко сидит на пальце, но через несколько секунд мне удается стащить его, я кладу его на деревянную поверхность стойки.

— Брось его в конверт вместе с бумагами.

Выхожу из-за стойки регистрации, и направляюсь на выход.

— Куда ты идешь? — кричит Элли мне вслед, несясь за мной к двери, а потом на крыльцо.

— Я собираюсь к Барни. Я собираюсь купить целую бутылку водки и сидеть там до тех пор, пока я полностью черт побери не осушу ее, — информирую я ее, топая вниз по лестнице.

— Господи! По крайней мере, дай мне несколько минут, чтобы я могла взять свою сумочку! — кричит она в ответ.