На початок звітного періоду

Дата добавления: 2015-09-18; просмотров: 517

Индивидуация представляет собой процесс, а не достигнутую цель. Для обеспечения психологического развития каждый новый уровень интегра­ции должен подчиняться задачам дальнейшей трансформации. Тем не ме­нее, мы располагаем некоторыми указаниями относительно того, что мо­жет произойти в результате сознательной встречи эго с Самостью.

Вообще говоря, стремление к индивидуации способствует возникновению состояния, в котором эго устанавливает отношения с Самостью, не отождествляя себя с ней. Это состояние обеспечивает возможность осуще­ствления непрерывного диалога между сознательным эго и бессознательным, а также между внешним и внутренним опытом. Степень достижения индивидуации определяет степень устранения двойного расщепления: 1) расщепления между сознательным и бессознательным, которое начало формироваться при рождении сознания, и 2) расщепления между субъектом и объектом. Дихотомия между внешней и внутренней реальностью заме­щается ощущением единой реальности. Дело выглядит так, словно теперь, на сознательном уровне, можно восстановить первоначальную бессознатель­ную целостность и единство с жизнью, в которых мы начали свое сущест­вование и с которыми мы вынуждены были расстаться. Идеи и образы, от­ражающие инфантилизм на одной стадии психического развития, оли­цетворяют мудрость на другой стадии. Образы и атрибуты Самости теперь воспринимаются как отдельные от эго и стоящие на более высоком уровне, чем эго. Этот опыт вызывает у индивида ощущение, что он не является хозя­ином в своем доме. Индивид осознает, что существует автономная внутрен­няя направленность, отделенная от эго и нередко антагонистическая по отношению к нему. Такое осознание иногда приносит облегчение, а иногда вызывает тягостное ощущение. Индивид неожиданно может почувствовать себя в роли святого Христофора.

Некоторые виды снов, в которых индивид видит события парадоксаль­ные или чудесные, нередко предвещают осознание присутствия чего-то живого в том же помещении, где находится индивид. Такие сны приводят ин­дивида к знакомству со сверхличностной категорией переживаний, чуж­дых и непривычных для сознания. Приведем пример такого сновидения. Этот сон приснился пациентке, представляющей тип ученого с весьма ра­циональным складом ума:

У мужчины (ученого, одного из ее знакомых) случился сердечный при­ступ. Он взял растение под названием пушица и прижал к своей груди. Сердечный приступ тотчас прошел. Затем он обернулся к сновидице и сказал: "Коллеги будут смеяться надо мной за такой способ лечения, но он мне помогает, а мои дети слишком малы, чтобы остаться без отца". Вскоре после упомянутого сновидения произошло отдельное проявле­ние синхронии, которая произвела неизгладимое впечатление на снови­дицу и оставила отпечаток на ее рационально-механистическом мировоззрении. Дело выглядит так, словно растение устраняет симптомы сердечного приступа и восстанавливает нормальную работу сердца, подобно супер­порядку в ранее упомянутом сновидении. Растение символизирует вегета­тивное состояние жизни; оно аналогично вегетативной нервной системе. На психологическом уровне оно представляет первичное вегетативное со­стояние или способ восприятия жизни, способные вмещать деструктив­ные излишки энергии, скапливающиеся в сознательной личности. Этот процесс воспринимается сознательной психикой как нечто чудесное, т.е. вы­ходящее за пределы категорий сознательного понимания.

Иллюстрацией к рассматриваемому предмету может служить сон, кото­рый приснился мужчине в возрасте около сорока лет. В детстве он испытал отчуждение со стороны родителей. Оба родителя были алкоголиками, и по­этому для сохранения дееспособности семьи не по летам развитый ребе­нок был вынужден исполнять обязанности взрослых. Он вырос и превра­тился в весьма рациональную личность, способную ответственно выполнять свои обязанности. Но затем он начал терять ориентацию. Ему перестала нравиться его работа; он знал, что ему нужно. Постепенно все, чем он зани­мался, утратило смысл. С ним было очень трудно работать на терапевтиче­ских консультациях, поскольку он не мог выйти за пределы рационального обсуждения. Затем ему приснился следующий сон:

"Он познакомился со странной, необычной женщиной, о которой, как ему казалось, ему доводилось прежде что-то слышать. Она была сто­ронницей гомеопатической медицины. Немного поговорив с ней, он вос­кликнул: "Как вы можете верить в такие вещи, как гомеопатия? Лучше всего полагаться на новейшие рекомендации научной медицины. Гомео­патия—это всего лишь пережиток первобытной магии". В ответ жен­щина загадочно улыбнулась и сказала: "Совершенно верно". Эти слова привели сновидца в изумление, и он проснулся".

В своих ассоциациях по поводу этого сна пациент сообщил, что он ничего не знал о гомеопатии, кроме того, что в ней использовался принцип подо­бия. Я напомнил пациенту об описании гомеопатической магии в "Золотой ветви" Фрезера, и тогда он стал размышлять о моем методе интерпретации сновидений, методе амплификации, в котором используются аналогичные образы из мифологии для амплификации и разъяснения сновидений. Жен­щина не вызвала у него никаких ассоциаций. Очевидно, она олицетворяла аниму, обладающую тайным знанием бессознательного и выполняющую роль мостика между эго и коллективным бессознательным.

Сновидение указывает на активацию бессознательного и знакомит сно­видца с целым спектром новых восприятий, сходных с первобытной ма­гией. В соответствии с этим спектром переживаний, аналогии воспринима­ются как реальности. В этом заключена суть метода ассоциативного мы­шления по аналогии, при котором деятельность бессознательного опира­ется на символические аналогии. Наш метод интерпретации сновидений опирается на принцип амплификации с помощью аналогий. Было бы неправильным применять такой примитивный подход* внешней реальности, поскольку он привел бы нас к использованию магических приемов и раз­личных предрассудков. Но он оправдывает себя в работе с бессознательным для установления связи с архетипической психикой.

Современный человек испытывает настоятельную потребность в восстановлении значимой связи с первобытным слоем психического. Это вовсе не предполагает компульсивное выражение бессознательно-первобытных аффектов, которое служит одним из симптомов диссоциации. Напротив, здесь речь идет о первобытном способе восприятия, при котором жизнь рас­сматривается как органическое целое. В сновидениях образ животного, пер­вобытного человека или ребенка обычно отражает на символическом уровне источник помощи и исцеления. В сказках животное нередко показывает ге­рою выход из трудного положения. Образы первобытного человека и ре­бенка выполняют целительную функцию, поскольку они символизируют наше неотъемлемое право на целостность, первоначальное состояние, при котором мы находимся в гармонии с природой и ее сверхличностными энергиями, осуществляющими руководство и поддержку. С помощью ре­бенка или первобытной личности, заключенной в нашей душе, мы устанав­ливаем связь с Самостью и исцеляемся от отчужденности. Для установления сознательной (а не бессознательной и не инфляционной) связи с ментальностью ребенка и первобытной личности мы должны научиться включать первобытные категории восприятия в наше мировоззрение, не отвергая и не нарушая наши сознательные, научные представления о времени, про­странстве и причинности. Мы должны научиться применять первобытные способы восприятия к внутреннему (а не внешнему) миру на психологи­ческом (а не физическом) уровне. Занимать позицию первобытной лич­ности по отношению к внешнему миру значит быть суеверным. Но зани­мать позицию первобытной личности к внутреннему миру психиче­ского—значит быть мудрым.

Юнг достиг установки такой глубокой умозрительной простоты и первоосновности, что его мудрость производила неизгладимое впечатление на всех, кто был с ним знаком. За несколько дней до смерти Юнга журналист задал ему вопрос, как он представляет себе Бога. Юнг дал ему следующий от­вет: "До настоящего времени Бог был для меня термином, с помощью ко­торого я обозначал все явления, которые расстраивали мои субъективные взгляды, планы и намерения, энергично и безответственно вторгались в мою жизнь, изменяя ее ход к лучшему или худшему".

В сущности, Юнг выразил здесь точку зрения первобытной личности, ко­торая, однако, характеризуется сознательностью и сложностью. Юнг на­зывает "Богом" то, что большинство людей называют случаем или случай­ностью. Он, несомненно, воспринимает случайные события как значимые, а не бессмысленные. Именно так воспринимает жизнь первобытная личность. Для первобытной личности все наполнено психическим смыслом и незримо связано со сверхличностными силами. Как и ребенок, перво­бытный человек живет в мире, неотделимом от него самого. Он пребывает в гармонии с космосом. Чем больше индивид стремится к установлению сознательной связи с глубинами психического, тем больше он приближа­ется к психологической установке, сформулированной Юнгом, а именно: все превратности внешней и внутренней жизни имеют смысл и отражают сверхличностные паттерны и силы. Случай, как категория опыта, является симптомом отчужденной жизни. Как и для ребенка и первобытного чело­века, случай не существует для человека, установившего связь с Самостью. Быть может, в этом и заключается смысл слов Христа: "Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное".

Эмерсон выразил ту же самую мысль, а именно: в основе всего случай­ного лежит закон:

"Тайна мира заключается в связи между человеком и событием... душа заключает в себе событие, выпавшее на ее долю... событие несет на себе отпечаток вашей формы".

"События произрастают на том же стебле, что и люди". "Каждое живое существо выделяет из себя свое состояние и сферу, по­добно тому, как слизняк выделяет из себя с потом свой слизистый домик на листе грушевого дерева".

"Человек видит, как его характер отражается на событиях, которые про­исходят с ним, но они исходят от него и сопровождают его". "...не существует случайностей... Закон безраздельно правит всей жиз­нью".

На начальных стадиях психологического развития Бог скрывается в самом искусном укрытии—в идентификации индивида с самим собой, т.е. со своим Эго. Идея скрытого Бога соответствует гностическому мифу о Софии, персонификации Мудрости Божией. При творении мира София, божественная мудрость, низошла в материю. В процессе нисхождения она заблудилась и попала в материальное заточение, превратившись, таким об­разом, в сокрытого Бога, который нуждается в освобождении и спасении. Это представление о заточении в материю божественного духа, о его сокры­тии во мраке сознания отражает сокрытие Самости и идентификации с эго. Материя, скрывающая Софию, символизирует конкретную, временную, земную реальность индивидуального эго. Если Бог находится в материаль­ном заточении, т.е. в психологически неразвитой личности, тогда задача психологического развития состоит в спасении Бога с помощью челове­ческого сознания.

Спасение Бога составляет одну из основных идей алхимии. Алхимичес­кая деятельность направлена на спасение. Весь процесс превращения осуще­ствляется с целью освобождения и спасения высшей ценности от оков гру­бой материи. Грубая материя была первичной материей (prima materia), веществом, с которым начинал работать индивид и которое соответствовало инфляционным, психологически неразвитым состояниям его психики. Это вещество необходимо было превратить в философский камень, божествен­ную субстанцию. Первичная материя—это идентичность наших эго и Само­сти, остаточное явление первоначальной инфляции. Алхимическая обра­ботка этого вещества означает сознательную деятельность по очищению и отделению этой сложной смеси с целью освобождения Самости или архетипической психики от загрязнения посредством эго.

Существует различие между традиционной христианской установкой, которая заключает в себе идею пассивного спасения человека через веру в Христа, и алхимической установкой, которая предполагает активную дея­тельность человека по спасению Бога. По этому поводу Юнг пишет следу­ющее:

"...(при христианской установке) человек приписывает себе потребность в спасении и предоставляет независимой божественной фигуре воз­можность осуществлять спасение, реальный атлон (atblon) или опус ...(при алхимической установке) человек берет на себя обязанность по выполнению спасительного опуса и приписывает состояние страдания и последующую потребность в спасении anima mundi (душе мира), за­пертой в материи".45 Далее Юнг отмечает:

"...алхимический опус предполагает деятельность человека, направленную на спасение божественной души мира, которая дремлет в материи, ожи­дая спасения. Христианин пожинает плоды благодати благодаря дея­ниям Христа, тогда как алхимик своими усилиями создает для себя па­нацею жизни". (Цитата немного изменена).

Современный человек должен поступать так, как поступал алхимик. Если он не рассчитывает на пассивное спасение с помощью созерцания священных образов, тогда он должен полагаться на свою активную работу над своей первичной материей, над бессознательным, в надежде освободить и довести до сознания сверхличностную природу самой психики. Это и есть центральная идея: психологическое развитие составляет на всех своих этапах спасительный процесс. Его цель состоит в спасении Самости, скрытой в бессознательной идентификации с эго, с помощью сознатель­ной реализации.

Повторяющийся круговорот инфляции и отчуждения замещается со­знательным процессом индивидуации, когда осознается существование оси эго-Самость. При восприятии сверхличностного центра диалектичес­кий процесс между эго и Самостью способен в определенной мере заме­нить прежние колебания между инфляцией и отчуждением. Но индивидуационный диалог не может состояться до тех пор, пока эго считает, что все, существующее в психическом, было им (эго) создано. По поводу этой оши­бочной установки Юнг говорит следующее:

"...все современные люди ощущают свое одиночество в мире психичес­кого, поскольку в психике, по их мнению, нет ничего, что бы не было ими создано. Это является наилучшим доказательством нашего божест­венного всемогущества, которое проистекает из нашей веры в то, что мы придумали все психическое, т.е. в психике ничего не возникло бы, если бы мы ничего не создали в ней; ибо это и есть наша основная идея и не­ординарное допущение... В таком случае индивид ощущает абсолютное одиночество в сфере своего психического, подобно творцу перед тво­рением".

Для современного человека сознательная встреча с независимой архетипической психикой равнозначна открытию Бога. После такого переживания он перестает чувствовать себя одиноким в своей психике, и тогда изменяется все его мировоззрение. Он в значительной мере освобождается от проек­ций Самости на мирские цели и объекты. Он освобождается от тенденции к идентификации с любым частным предвзятым мнением, которое способно привести его к переживанию конфликта противоположностей во внешнем мире. Такой человек сознательно участвует в процессе индивидуации.

В "Книге Перемен" (ИЦзин) приводится описание результатов, достигну­тых человеком в процессе индивидуации:

"...в природе священная значимость усматривается в том, что естествен­ные явления в равной мере подчиняются закону. Созерцание божест­венного промысла, составляющего основу движений мироздания, поз­воляет человеку, призванному влиять на судьбу других людей, осуществлять аналогичные воздействия. Для этого требуется сила внутреннего сосре­доточения, которая развивается благодаря религиозному созерцанию у великих, стойких в вере личностей. Она позволяет им постигать таин­ственные, божественные законы жизни. Благодаря глубочайшему внут­реннему сосредоточению они обеспечивают проявление этих законов в своей личности. Таким образом, скрытая духовная сила исходит от них, воздействуя на других и подчиняя их себе без их ведома".

В широком смысле этого слова, индивидуация означает внутреннее стремление жизни к сознательной самореализации. В процессе саморазви­тия сверхличностная энергия жизни использует человеческое сознание (самостоятельный продукт своей деятельности) в качестве орудия для своей самореализации. Понимание этого процесса позволяет индивиду по-но­вому взглянуть на превратности человеческой жизни и осознать, что: "Хотя Божьи жернова мелют медленно, Они дают очень тонкий помол".