Головна сторінка Випадкова сторінка КАТЕГОРІЇ: АвтомобіліБіологіяБудівництвоВідпочинок і туризмГеографіяДім і садЕкологіяЕкономікаЕлектронікаІноземні мовиІнформатикаІншеІсторіяКультураЛітератураМатематикаМедицинаМеталлургіяМеханікаОсвітаОхорона праціПедагогікаПолітикаПравоПсихологіяРелігіяСоціологіяСпортФізикаФілософіяФінансиХімія |
Виконати завдання по темі.Дата добавления: 2015-09-18; просмотров: 458
Образ Христа дает нам яркую картину самостно ориентированного эго, т.е. индивидуированного эго, которое сознает, что Самость руководит им. Это состояние самостной центрированности нашло отражение в примере, приведенном в Евангелии от Иоанна (8:28,29): "Ничего не делаю от Себя, но как научил Меня Отец Мой, так и говорю; Пославший Меня есть со Мною; Отец не оставил Меня одного, ибо Я всегда делаю то, что Ему угодно". Состояние самостного признания возникает во время крещения Христа (рис.39): "...и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: "Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение"" (Матф., 3:16,17). Таким образом, устанавливается связь с его сверхличностным источником, тем источником, который любит и поддерживает его. Тем не менее, после этого возвышенного откровения наступили события, которые не сулили ничего хорошего. Сошедший с небес "Дух Божий" оказывается отрицательным и превращается в искусителя. "Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола" (Матф., 4:11). С психологической точки зрения, эта последовательность событий соответствует непреодолимому искушению впасть в инфляцию, которая наступает после раскрытия архетипической психики ("отверзлись небеса"). Эго склоняется к идентификации с вновь обретенной мудростью или энергией и присваивает ее себе для своих нужд. На мотив инфляции указывает высокая гора, на которую возводится Иисус. В Евангелиях упомянуты три характерных искушения. Вначале искуситель сказал Иисусу: "Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами". Он же сказал ему в ответ: "Написано: "Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих" (Матф., 4:3,4). Здесь сказано об искушении впасть в материализм, конкретистское заблуждение, при котором новая энергия применяется на конкретном, физическом уровне. Опасность этого искушения состоит в поиске индивидом максимальной безопасности в физическом благосостоянии или в буквальной, строгой "истине", а не в живом общении с психическим центром бытия. Второе искушение состоит в предложении броситься вниз с крыла храма: "И говорил Ему: "Если Ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: "Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твою". Иисус сказал ему: "Написано также "Не искушай Господа Бога твоего" (Матф., 4:6,7). Здесь искушение состоит в выходе за собственно человеческие пределы ради эффектного зрелища. Ответ указывает на то, что такой поступок бросит вызов Богу, т.е. эго бросит вызов всеобщности, а это предполагает изменение прерогатив и поэтому приводит к роковым последствиям для эго. Третье искушение—это искушение властью: "...опять берет Его диавол на весьма высокую гору, и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: "Все это дам Тебе, если падши поклонишься мне". Тогда Иисус говорит ему: "Отойди от Меня, сатана; ибо написано: "Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи"" (Матф., 4:8-10). Бог индивида составляет его высшую ценность. Если индивид превыше всего ценит личную власть, он отдает демонической инфляции почести, которые по праву принадлежат Самости. Искушение Христа в яркой форме передает опасности встречи с Самостью. При такой встрече могут иметь место все степени инфляции, вплоть до явного психоза. Ответы Христа дают бесценное указание на то, как необходимо бороться с указанной опасностью. В каждом случае он не высказывает свое мнение, а цитирует святое писание. Это свидетельствует о том, что отразить опасность способна только сверхличностная мудрость. Опираясь на свои личные представления в такой кризисной ситуации, индивид способствует возникновению той инфляции, которой добивается искуситель. С психологической точки зрения это означает, что индивид должен попытаться найти миф или архетипический образ, который отражает его индивидуальную ситуацию. Соответствующий сверхличностный образ обеспечит необходимую ориентацию и защиту от опасности инфляции. Драма распятия на кресте и события, приведшие к ней, отражают конечные аспекты индивидуации. При соотнесенности с архетипической парадигмой индивидуальные переживания бесчестья, позора и отвергнутости приобретают смысл и величие. Показательной в этом отношении является психологическая установка Христа в саду Гефсиманском: "Отче! о, если бы Ты благоволил пронесть чашу сию мимо Меня! впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет" (Евангелие от Луки, 22:42). Здесь была приведена классическая формулировка установки эго, которая необходима при кризисе индивидуации. При такой установке поддержка неизменно приходит из сфер архетипической психики. (Рис.42). Точно так же характерную особенность кризисных этапов индивидуации составляет переживание предательства! мучительная боль которого выразилась в словах: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" (Евангелие от Матфея, 27:46). В такие моменты эго ощущает полное отсутствие утешения и поддержки как изнутри, так и извне. Иссякает вера, основанная на проекциях и бессознательных допущениях. Это состояние знаменует наступление переходного периода. Переживание отчаяния наступает после гибели старой жизненной ориентации и предшествует рождению новой ориентации. Воскресение Христа символизирует рождение более всесторонней личности, которое может привести к сознательному признанию испытания распятием на кресте. Святой Иоанн Креститель описывает эту ситуацию следующим образом: "В таком случае подобающим будет то, что душа в первую очередь ввергается в пустоту и нищету духа и лишается всякой помощи, утешения и естественного понимания всех вещей—высших и низших. При такой опустошенности она действительно способна стать нищей духом и освободиться от ветхого человека, чтобы жить новой, блаженной жизнью, которая посредством этой ночи (темной ночи души) и отражает состояние единства с Богом". Распятие на кресте составило кульминацию земной жизни Иисуса. При распятии на кресте происходит слияние Иисуса как эго и Христа как Самости. Человеческое существо (эго) и крест (мандала) становятся едины. Греческий прототип такого единения человека и мандалы представлен в образе Иксиона, привязанного к огненному колесу. Однако здесь заложен совершенно иной смысл. Иксион был привязан к колесу в наказание за свою дерзновенную попытку совратить Геру. Он вовсе не добровольно был привязан к колесу, и его союз с колесом должен был стать вечным. Здесь нельзя сказать, как в случае Христа, "Свершилось!" (Евангелие от Иоанна, 19:30). Миф об Иксионе олицетворяет то, что происходит с эго при приближении к мандале Самости. Христианский миф относится к более высокому уровню развития эго. Христос является человеком и Богом. Как человек он идет к кресту, испытывая муку, но идет добровольно, воспринимая крестное распятие как часть своей судьбы. Как Бог он добровольно приносит себя в жертву ради человечества. С психологической точки зрения это означает, что распятие эго и Самости происходит одновременно. Пригвожденная и подвешенная (т.е. как бы расчлененная) Самость терпит муку ради временной реализации. Для того чтобы появиться в пространственно-временном мире, она должна примириться с партикуляризацией или воплощением в конечном. Готовность Самости отказаться от вечного, непроявленного состояния и разделить человеческую участь свидетельствует о том, что архетипическая психика склонна спонтанно насыщать и поддерживать эго. В этой связи будет уместным привести следующий отрывок из Второго Послания к Коринфянам (8:9): "...Он, будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою". С другой стороны, распятие на кресте означает для эго подвешенность между противоположностями, которая вызывает у него ощущение беспомощности. Распятие на кресте признается неохотно, исходя из внутренней необходимости индивидуации (процесса созидания целостности), которая требует полного осознания парадоксальной природы психического. По поводу морального аспекта этого образа Юнг говорит следующее: "Реальность зла и его несовместимость с добром разделяют противоположности и неумолимо приводят к распятию на кресте и приостановке всякой жизни. Поскольку" по природе своей душа—христианка", этот результат наступает с такой же неизбежностью, как и в жизни Иисуса: все мы должны быть "распяты с Христом", т.е. нам необходимо "застыть" в нравственном страдании, сопоставимом с реальным распятием на кресте". В другом месте Юнг высказывается в более общем виде: "Все противоположности исходят от Бога, поэтому человек должен смириться с этим бременем; при этом он обнаруживает, что Бог, пребывающий в его "противоположностях", овладел им, сам воплотился в него. Он превратился в сосуд, наполненный божественным конфликтом". Одна из существенных особенностей христианского мифа и учения Иисуса состоит в отношении к слабости и страданию. Происходит настоящая переоценка обычных ценностей. Отвергаются обычные сознательные ценности: сила, власть, полнота и успех. Вместо них особое достоинство приобретают слабость, страдание, нищета и несостоятельность. Эта идея развивается во всех проповедях Иисуса и достигает наивысшего выражения в распятии на кресте, когда Бог подвергается унизительному наказанию и умирает постыдной смертью преступника на кресте. Это было за пределами понимания римлян, для которых высшими ценностями были честь, сила и мужские добродетели. С психологической точки зрения, как мне кажется, здесь происходит столкновение между целями и ценностями двух различных стадий развития эго. Забота о личном достоинстве и силе и презрительное отношение к слабости неизбежны и необходимы на начальных стадиях развития эго. Вообще говоря, для того, чтобы существовать, эго должно научиться отстаивать свои права. Поэтому в психологии молодежи христианский миф занимает незначительное место. В психологическом отношении христианский миф приобретает особое значение на более поздних стадиях психического развития, когда уже сформируется устойчивое, развитое эго. Действительно, христианский миф дает нам образы и подходы, относящиеся к процессу индивидуации, который, в частности, составляет задачу второй половины жизни. Образ страдающего божества имеет непосредственное отношение к этой стадии развития. Этот символ говорит о том, что переживание страдания, слабости и несостоятельности по праву принадлежит Самости, а не только эго. Общее заблуждение эго состоит в том, что оно берет на себя всю ответственность за свои страдания и неудачи. Такое заблуждение обнаруживается, например, в общем отношении людей к своим собственным слабостям, т.е. в психологической установке стыда и страдания. Индивид лишен возможности самореализации в той мере, в какой он слаб, как и мы все, и в то же время считает постыдным быть слабым. И, тем не менее, рассмотрение переживаний слабости и несостоятельности как проявлений страдающего Бога, который стремится к воплощению, позволяет индивиду совершенно по-новому взглянуть на вещи. Эти соображения особенно применимы к психологии депрессии. Депрессия означает "придавленность" чрезмерным грузом, грузом ответственности и ожиданий от самого себя. Страдание индивида создает основу для самообвинения, которое может принять почти глобальные масштабы. В один из особенно сильных депрессивных периодов пациентке, подверженной депрессии, приснился следующий сон: (я привожу неполное описание сна): Я вижу грязного старика", который сидит на скамейке, расположенной напротив меня. Он одет в лохмотья и покрыт грязью» Он похож на человеческое отребье ...на нищего с сомнительной репутацией, изгнанного из общества. Он—изгой, "меньший среди нас"". Этот человек говорит: "Они должны принять меры к мелким животным". Тогда я окинула его внимательным взглядом. Он сидел на скамейке, расположенной справа от меня. На его коленях лежали три мертвые крысы и мертвый серый кролик. Затем я замечаю, что вокруг его головы летает туча комаров. Они покрывают всю его голову, забились в саму голову, в нос и глаза. Вначале это выглядит так, словно голова мужчины окружена ореолом. Вместо того чтобы, как обычно, испугаться и убежать, меня охватывает чувство сострадания к нему. Аналитик говорит: "Это - Христос". Мы решаем позвать кого-нибудь, чтобы помочь ему". Это замечательное сновидение показывает, что христианский миф имеет непосредственное отношение к психике современного человека. Оно вызывает в нашей памяти слова: "Истинно говорю вам: "Так, как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне"" (Евангелие от Матфея, 25:40). Жалкая фигура оборванного грязного нищего с мертвыми животными на коленях ярко передает презираемые, отвергнутые стороны личности сновидицы. Ее сознательное отношение к своей слабой, страдающей стороне отражается в состоянии бродяги. Самым замечательным в этом сновидении является отождествление бродяги с Христом. Это может означать только одно: то, что сновидица считает самым постыдным в себе самой, абсолютно неприемлемым, в действительности составляет высшую ценность, Самого Бога. При правильном подходе такое сновидение может привести индивида к формированию нового отношения к своей слабости, а именно, к признанию существования внутреннего, неполноценного человека как "пути" к Самости.
|