Методичні рекомендації.

Дата добавления: 2015-09-19; просмотров: 557

– Прекратите! – закричала она.

В какой-то миг незнакомец схватил один из пистолетов за дуло, и тут же оружие будто лопнуло, барабан разлетелся на три осколка, полоснув чужака по щеке, рукоять выпрыгнула из ладони чтеца.

Незнакомец, воспользовавшись тем, что чтец отвлекся, нанес быстрый и меткий удар, который Абеляр не успел пресечь.

Чтец отшатнулся, держась за горло, споткнулся, а затем упал навзничь.

Никс вскрикнула, бросилась к нему:

– Что вы наделали! А... Абеляр!

Она потянулась к чтецу, чтобы потрясти за плечо и, может, перевернуть...

– Оставь его. Вставай. Пойдем, – произнес мужчина, касаясь ее плеча.

Никс отпрянула, обернувшись.

– Н-но... он же...

Она снова повернулась к Абеляру, не зная, что делать.

У нее тряслись руки и губы. Она видела, как по полу расплывается красное пятно, расходясь от головы лежащего неподвижно чтеца, и, поднеся колдовской огонь ближе, увидела располосованное горло. Она поняла, что не сможет ничего сделать. Она поняла, что это – смерть. Никс медленно перевела взгляд на человека, покрытого шрамами. Ее страх полностью поглотила отчаянная злость:

– Кто вы такой? – спросила она раздельно и яростно.

– Никс, – он протянул к ней руку, будто надеясь, что она ее примет, – некогда объяснять. Нам нужно бежать отсюда...

– Нет, ты объяснишь мне сейчас и здесь, зачем ты убил его!

– Он предал тебя.

– Он меня спас! Да кто ты такой вообще?

Мужчина улыбнулся – немного горько. В его глазах отражались языки колдовского пламени, которое Никс все еще держала в ладони.

Он простер руку в сторону, провел по ней другой, той, что с кинжалом, и в паре сантиметров над его кожей зародился и засверкал переплетающийся яркими золотистыми змейками волшебный огонь.

– Я твой настоящий наставник. Я научу тебя всему.

Никс поднялась, стряхивая огонь со своей ладони.

– Ты сумасшедший.

– Многие так считают.

– Слышишь, мужик, такой же или нет, но шел бы ты...

– Шел, шел и пришел. Средь других тебя нашел, – нараспев проговорил незнакомец, делая шаг к Никс.

Она попятилась и уперлась в контейнер.

– Огонь меня не возьмет, – предупредила Никс. – А нож я тебе расплавлю, сам должен понимать.

– Действительно. Но я не враг тебе. Я пришел освободить тебя.

– Что-то ты долго шел, – фыркнула Никс. – И зачем-то решил убить моего друга, хотя он ничего тебе не сделал!

Мужчина не отвечал: просто смотрел на нее, не оправдываясь, но и не отрицая.

– Ты тоже элементалист. Ты убил его из-за того, что он чтец? Ты очень гильдейский, что ли?

– Нет, я уже давно не имею отношения к гильдии.

– Тогда зачем ты пришел за мной? Я тебя не знаю!

– Ну, как это не знаешь, – мужчина склонил голову набок и улыбнулся. – Ты знаешь меня. Просто не помнишь. Или не узнаёшь... печально, печально. Впрочем... у нас нет времени. Нужно скорее идти.

– Я не сдвинусь с места, – твердо сказала Никс, хватаясь пальцами за край железного контейнера, – пока не получу ответов.

Мужчина поджал губы, затем улыбнулся – зубы ровные, белые. Одет он был в бурого цвета потрепанные штаны с вшитыми защитными пластинами и черную пайту с капюшоном, сверху – лётная куртка, на ногах – ботинки на высокой шнуровке. За шрамами и морщинами можно было разглядеть когда-то красивое лицо. Никс не могла вспомнить его. Никак. Она была уверена, что он врет. Огненный элементалист, только что хладнокровно убивший единственного знакомого ей адекватного чтеца, наконец соизволил произнести:

– Я нашел тебя в прошлый раз, когда тебе было пять. Ты должна помнить. Я дал тебе выпить солнечной крови бога.

Никс сглотнула. Едва успокоившееся сердце упало в пятки, руки затряслись, слабея. Она вспомнила. Это были очень смутные воспоминания, похожие на видения. Память о мороке и Керри и то была четче, вещественней. «Солнечной крови...» Она помнила вкус и запах лучше всего остального. Тогда он сказал, что это грушевый сок. Но сок не пах грушей, он был вязкий, словно мёд, слегка горчил, и от него во рту стало горячо, как будто она съела что-то пересоленное или переперченное и одновременно слишком сладкое. Пах этот «сок» летом, костром и железом.

Никс не понимала, почему тогда не испугалась незнакомца, не позвала на помощь, не закричала. Хотя... кажется, тогда он выглядел по-другому... точно. Она не испугалась, потому как раньше уже видела его на фотографии. Тогда он еще не поседел, его красивое правильное лицо не было исполосовано шрамами. Никс узнала его и обрадовалась ему. Потому что тогда к ней приходил покойный отец, и на утро она решила, что это был сон – сложились в голове рассказы Камориль о Мертвари, фотографии, глупые детские надежды... Марик тоже решил, что ей приснился сон, и на утро она забыла обо всем этом напрочь.

– Такова была моя плата за жизнь, – продолжил человек, стоящий напротив Никс. – Мне было обещано... многое было обещано. И мне растолковали условия и последствия того, что будет, если я откажусь и если не сделаю того, что должно.

В его лице начали проступать знакомые черты, и от этого становилось жутко. Никс и так было страшно, потому что она понимала, о чем он говорит, даже не зная всех деталей. Она верила ему, чувствуя нутром, что он, к сожалению, сумасшедший – ровно наполовину. Он не врет. Он говорит так же, как Рин – то есть, с ним кто-то говорил так же, как с Рином говорила Вьюга. Холодно и взвешенно, или ты исполняешь долг, или тебя забирает смерть. Живое существо выбирает жизнь. Константин Рэбел... Константин Рэбел выбрал служение богу, чья кровь – солнечная. Он отдал божеству свою дочь. Он приносит во славу его смерть. И теперь огонь – его слуга, как он говорит.

– Константин Рэбел, – проговорила Никс, и в голосе ее звенела сталь. – Вы – Константин Рэбел, мой отец.

Вот и встретились. Какая же дурацкая получилась эта встреча!

Никс шла следом за объявившимся ни с того ни с сего отцом и злилась, злилась, злилась. Он убил Абеляра Никитовича. Зачем? Он так ничего и не объяснил.

Абеляр был последним из своего «роя», то есть – это всё, навсегда. Да, у старика имелись недостатки, но он был человеком чести. Вот именно – был.

Никс решила, что как только представится возможность, она удерет от этого так называемого «отца» – и ищи-свищи. Отец или нет, какая разница? Да, все эти слюнявые истории про воссоединившиеся семьи явно не про них. У нее есть опекун – Эль-Марко Кападастер, и большего... Если ей и нужно было большее – это время давно прошло. И если папашка и хотел воссоединения семьи, то чесаться надо было раньше, и делать это надо было не так. И уж точно нельзя было начинать с убийства Абеляра Никитовича.

Почему люди порою настолько глупы?.. Ладно, ладно, положим, у Константина просто не было выбора. Но все равно. В ее голове это никак не оправдывало его поступок.

– Там сейчас битва, – произнес Константин, когда они остановились на полутемном лестничном пролете.

Никс слышала гром и выстрелы – она уже поняла, что сверху творится какой-то ужас. Ее это радовало, как отмщенного может радовать чужая беда: она надеялась, что шанс улизнуть от внезапно обнаружившегося родственника представится совсем скоро.

– Не просто битва. Я видел земляных гигантов, против которых у местных припасена тяжелая техника. Чтецы бросают зазомбированных заключенных на стены без всякой жалости.

– Кто бы говорил о жалости!

– В шестом ангаре у северной стены у меня припрятан мотоцикл, – Константин говорил спокойно и никак не реагировал на реплики Никс. – Нам нужно будет пробраться к нему кратчайшим путем, не привлекая внимания. Держись строго за мной, колдуй только в крайнем случае. После следующего пролета будет коридор – самое опасное место. Пройдем его – выйдем в ночь, там уже будет дело техники. Ну, ты со мной?

Никс свела брови, скрестила руки на груди.

– Со мной, – улыбнулся Константин. – Ты хочешь на свободу. Я бы тоже хотел.

Он стал подниматься, оглядываясь, идет ли Никс следом.

– Кстати, – продолжил он, – я тут видел еще девчонок, наших коллег, они как раз просыпались. Думаю, скоро тут станет жарко.

– Я не понимаю, почему меня охраняли всего двое, – впервые поделилась своими мыслями Никс. – Если у меня отдельная камера, и они уверились...

Константин остановился, обернулся и сообщил с ухмылкой:

– О, я думаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы знать: я шел по следу этого твоего чтеца, и видел, как он расправился с твоим персональным охранным батальоном.

Никс стиснула зубы и ничего не ответила.

– И, тем не менее, против избранника богов он оказался слаб, – продолжил Константин, возобновив восхождение по лестнице. – Или выдохся по пути. Хотя нет, он был достаточно быстр, еще и это независимое управление обеими руками... Чтецы – серьезные противники, особенно такие опытные. Как будто дерешься не с одним, а сразу с четырьмя. Но твой папка крут, ты это еще поймешь. Вот, мы почти на месте, сейчас нужно будет пройти этот коридор быстро-быстро.

На этом пролете было уже темно – лампы не горели, пахло сыростью и землей. Через несколько шагов они оказались в еще более темном проходе. Константин, держась правой стены, выглянул за угол.

– Чисто. Идем.

Никс последовала за ним.

Они шли по коридору, какие еще бывают в школах и больницах: неизвестно, зачем они такие длинные и такие гулкие, и почему нигде нет ни одного окна.

Впереди был свет – мерцающий, неровный. Там, казалось, бушует пламя. В следующий миг Никс увидела силуэт на фоне этого пламени.

Константин выругался.

Человек на светлом фоне сначала замер, а потом уверенно пошел им навстречу.

Никс щелкнула пальцами, вызывая огонь, презрев просьбу отца не колдовать. Пламя в ее ладони осветило лицо приближающегося к ним...

– Найк! – воскликнула Никс и бросилась навстречу.

Но Константин схватил ее за руку, дернул к себе и тут же оттолкнул в сторону. Никс вскрикнула, ударяясь в стену, оборачиваясь и видя, как отец достает револьвер, который забрал у Абеляра, и целится в Найка, который теперь бежит к ним, будто не видит, что в него целятся.

– Да что ты творишь! – Никс вскочила и, прыгнув, повисла на руке у мужчины, – но за миг до этого он выстрелил.

Константин стряхнул ее, как пушинку, и снова отбросил – в этот раз назад, одновременно уклоняясь от уверенного удара складной лопаткой, промелькнувшей в сантиметре над его головой.

Еще удар – и револьвер полетел к стене, выбитый из рук элементалиста.

– Хватит! Прекратите! – закричала Никс, с трудом поднимаясь. – Остановитесь!

Двое сцепились врукопашную. Никс уже видела такое. Ничем хорошим это не кончилось. Константин был выше Найка, но тот – моложе и, кажется, физически сильней. Несколько секунд борьбы – все-таки мастерство сыграло на стороне элементалиста, и Найк почти попался в смертельный захват, но в последний момент выкрутился, не выпуская из рук свое нелепое оружие.

– Ты умрешь здесь, – проговорил Константин, пытаясь ухватить Найка за шею, но в итоге вцепившись в плечо. – Потому что огонь – мой слуга.

Кожа загорелась и тут же вспенилась буграми. Найк, каким-то чудом не закричав, воспользовался моментом и приложил Константина в лицо кулаком свободой правой, а потом наподдал коленом в живот. Константин согнулся, отступил назад, но, тут же перегруппировавшись, поймал Найка за руку с лопаткой, занесенную для второго удара. Дернул вниз, призывая огонь, и одновременно подался вперед, целясь Найку в кадык ребром ладони.

Но тот, не смотря на обожженное плечо и горящее запястье, проворно ушел влево, только для того, чтобы опять оказаться лицом к лицу с элементалистом. Константин попытался с размаху ударить ему головой в лицо. Это был быстрый, мощный удар, из-за которого Константин потерял равновесие, подавшись всем телом вперед – Найк снова сумел вывернуться так, будто его никогда и не было на прежнем месте. Прокрутив складную лопатку в руке, он саданул черенком по затылку не успевшему развернуться к нему Константину.

Элементалист рухнул на пол.

– В таких случаях злодеев лучше бы добивать, – произнес Найк, тяжело дыша, – но я не смогу, – он посмотрел на Никс и улыбнулся, как будто никакой боли не чувствует. – Ты назвала меня настоящим именем. Я... я даже не знаю, что тут сказать.

– Дурак, – Никс подбежала к нему и порывисто обняла. – Тебе же... тебе же больно.

– Сейчас у меня сердце прыгает где-то в другой галактике, так что больно мне будет потом. Я нашел тебя, – он прикоснулся обожженной рукой к ее лицу, с улыбкой заглядывая в глаза. – Ты снова льешь слезы и смеешься.

Никс было внутренне больно за двоих – она ни разу в жизни не обжигалась, но, конечно, ранилась, бывало – и сейчас она будто физически чувствовала, как ему, должно быть, больно. Ей хотелось расспросить его обо всем и все ему рассказать. А еще молчать и смотреть в глаза, как в глупых фильмах.

– Я так ужасно рада тебя видеть, – все, что она смогла сказать. – Ты не представляешь.

– Да уж наверное представляю, – улыбнулся Найк. – Но слушай, нам пора валить отсюда.

– У этого элементалиста, которого ты вырубил, на севере, как он сказал, в шестом, кажется, ангаре спрятан мотоцикл, – быстро затараторила Никс. – Я сейчас поищу ключи!

Она присела рядом с бесчувственным телом и стала шарить по карманам штанов и летной куртки.

– Есть!

– Кто это был вообще?

– Мой отец.

– Вот это поворот, – Найк почесал подбородок. – И мы оставим его здесь?

– Мы оставим его здесь, – твердо сказала Никс. – Тебе очень больно?

Найк сощурился, мотнул головой:

– Терпимо. Пойдем скорее. Шестой ангар. Это там, где стоял первый резервный генератор. Точно. Я видел там цифру шесть. Я знаю, как туда пройти.

– Идем, – с готовностью ответила Никс. – Я за тобой.

Она подобрала с пола револьвер – скорее на память об Абеляре Никитовиче, чем как оружие. Они вышли под дождь, и Никс увидела, как вдалеке медленно движутся огромные угловатые фигуры.

Она решила, что вопросы будет задавать потом. Найк снова шел впереди – сквозь дождь, словно через тонкую серебряную завесу. Он был таким настоящим среди окружающего хаоса и размытой дождем дали. Голая спина – грязная, в ссадинах. Правое плечо обожжено, а по левому тянутся длинные рваные шрамы, на вид весьма свежие.

Кто его так? Неужели он действительно не чувствует боли от ожогов? Константин его не жалел. Как вообще ему удалось справиться с ее отцом? Если Абеляр не смог...

Они вынырнули из ночи рядом с ангарами, и на одном из них действительно была нарисована шестерка. Но Никс смотрела не туда. Пока Найк спешно раскрывал створки двери пошире, Никс смотрела вверх, на огромного голема изо льда, земли и камня – а голем смотрел на нее, возвышаясь над ангарами на добрых два этажа.

Найк нервно хохотнул:

– Не бойся. Это Рейни. То есть, это его... питомец. Полагаю, ты можешь помахать ему ручкой – наверное, он увидит тебя.

Никс, неловко улыбнувшись, помахала предположительно глядящему на нее Рейнхарду.

Размер голема на самом деле впечатлял. Но как он проник сюда? Прошел с какой-то стороны? В его предполагаемом животе была большая дыра, но она ему, видимо, не мешала.

Светало. Битва позади не затихала, и далекие солнечные лучи теперь пронзали ледяные тела гигантов, разбрасывая по сторонам блики.

Никс не стала долго рассматривать голема и зашла в ангар, чтобы не отставать от Найка и снова не потеряться.

– Где же этот его мопед? – Найк оглядывался. – Ага!

Он сдернул брезент со старинного мотоцикла. Агрегату на вид было лет тридцать – точно еще военный образчик.

– Тяжелый, я с таким не управлюсь, – Никс покачала головой.

– Я управлюсь, – ответил Найк. – Давай ключи, садись за мной.

В этот момент из-за ближайшего здания выехала бронированная машина с открытым люком, из которого торчал человек с гранатометом, а за ней выбежали еще какие-то люди в черном с золотом.

– Голем приманил их сюда! – цыкнул Найк, еще не повернув ключа.

– Мы замерли в засаде? – спросила Никс, усевшаяся за ним.

– Погодим секунду...

Росчерк фар ослепил на мгновение. Гранатомет выплюнул залп – удар пришелся голему в правую ногу, и громадина рухнула, частично накрыв собой ангары.

– Сейчас! – Найк выжал газ, мотоцикл взревел и ринулся вперед, как конь – с места в галоп.

Они с ревом выскочили из ангара, мотоцикл заложил дугу, и, под аккомпанемент свистящих мимо пуль, взлетел по туше ледяного голема вверх, на крышу. Никс, зажмурившись, крепко обхватила Найка за пояс, прижавшись щекой к спине. Недолгий миг полета – и жесткое приземление, внезапным холодом обожгло плечи, мотоцикл повело, но Найк выровнял вектор. Никс оглянулась – за ними остался раздробленный лед вперемешку с камнем, – неужели Рейнхард обеспечил им приземление тоже? – и удаляющиеся черные стены колонии.

– Куда мы едем? – перекрикивая ветер, спросила Никс.

– Куда подальше, – Найк все выкручивал газ.

Никс снова оглянулась – черные стены колонии тронули лучи восходящего солнца. Тучи над головой рассасывались нереально быстро. Через мгновение колонию загородил холм, поросший соснами, а в следующий миг она вовсе исчезла из виду.

– За нами вышлют погоню? – перекрикивая ветер, громко спросила Никс.

– Если попробуют, все равно не угонятся.

Напряжение схлынуло, хотя в то, что все позади, совсем не верилось. Никс глянула вперед, Найку через плечо. Пришлось прищуриться: рыжее солнце медленно поднималось над горизонтом, прожигая фиолетовую дымку и раскрашивая небо в лазоревый и золотой.

Дорога вела на восток.

Кей передернула затвор.

Ни одного засланного убийцу она не подпустила к Рейнхарду ближе, чем на сто метров. Ей уже было все равно – чтецы это или их безропотные рабы, присланные на убой.

Рин колдовал, сидя на согнутых коленях, положив ладони на землю. Нелепая поза. И все равно в ней и в этих доспехах из замерзшей воды он почему-то выглядит величественно, как будто бы так и надо.

Когда уже кончится эта длинная ночь?

Стволы ближайших сосен оплавила тонкая полоса света – это из-за холмов позади выползло солнце. Зубчатый шлем блеснул в золотом луче, когда Рейнхард поднялся и повернулся к Кей.

– Теперь мы уходим, – сказал он.

Кей непонимающе уставилась на него, затем взглянула на панораму битвы – големы все еще двигались, человечки все еще бегали, дым все так же устремлялся к небу.

– Что, всё? – не веря, переспросила она.

Взгляд Рейнхарда стал отстраненным, невидящим.

– Они поняли, что было нашей целью. Они обходят големов и жгут моих солдат. Остатки отрядов они пошлют нам вдогонку, оставив колонию. Надо срочно убираться отсюда.

– Никс? Они нашли Никс? – обеспокоенно спросила Кей. – Главное мне скажи!

– Нашли, – выдохнул Рин. – Найк улепетывает с ней в охапке на сверхзвуковой. Операция кончена. Беру своих – иду по запланированному маршруту.

– Берешь своих? – переспросила Кей.

– Ага, – просто сказал Рин.

Он опустился на одно колено и снова коснулся земли.

Лес, горы, все вокруг, казалось, вздрогнуло от боли. Снизу потянуло могильным холодом, послышался треск корней и гул камня. Кей удержала равновесие, нервно оглядываясь, но потом все же покачнулась, когда земля начала буквально уходить у нее из-под ног. Рейнхард поднялся и успел подставить плечо, чем Кей инстинктивно воспользовалась.

Зря. В следующий миг земля разверзлась, ощетинилась ледяными колючками, и как-то так оказалось, что Кей цепляется уже за Рейнхардову грудь, за скользкий, колкий ледяной доспех – а это никак не входило в ее планы. Рин, вместо того чтобы прекратить колдовать хрен знает что, притянул Кей к себе, а затем и поднял на руки вместе с винтовкой – без каких-либо видимых усилий.

Кей оторопела настолько, что даже возмущаться не смогла. Ее вообще не часто поднимали. Можно даже сказать, никогда.

За мгновение они оказались в четырех метрах над землей.

Огромная усатая голова повернулась к ним и рыкнула.

– Снежный барс? – изумленно спросила Кей, позабыв даже о неловком положении.

– Давай ты все-таки нормально сядешь, – предложил Рейнхард, спокойный, словно могильная плита. – А барсы... они тут водились когда-то, я применил сцепку с некромантией – не самое мое сильное место, но, имея ресурсы, можно и не оптимизировать заклинания особо.

Рукотворный зверь мягко переступил с лапы на лапу и пошел вперед.

– Почему я не уточнила на этапе планирования, как именно мы собрались уходить лесом? – Кей опасливо глянула вниз, на замелькавшие внизу кусты.

– Держись за меня, – сказал Рин.

Снежный барс изо льда и камня перешел на легкую рысь.

Кей вцепилась в ледяной нагрудник, решив, что о приличиях думать поздно. Под ее пальцами магия стала исчезать, а лед начал таять, и, утекая, превращаться в ледяные иголки барсовой «шерсти». Под доспехом обнаружилась форменная рубашка из запасов некроманта – насквозь мокрая и ненормально горячая.

Барс перепрыгнул через широкое каменное ущелье, и Кей еще крепче вцепилась за Рейнхардовы бока.

– Что, – спросил он, улыбаясь, – оцениваешь офицерское тело?

– Ты невозможно мерзкий хренов интриган, – прошипела Кей. – За что мне еще держаться?

– Да ладно, я ж не против.

– Убью.

Барс двигался быстро. Кей могла бы сравнить его скорость со скоростью хорошего автомобиля, вот только шел исполинский голем плавнее, чем по такой пересеченной местности смог бы пройти лучший вездеход.

– За нами погоня, – сообщил Рейнхард. – Они решили все-таки попытаться.

– Где остальные? – спросила Кей.

– Они движутся параллельно нам, вскоре мы будем близко. Но заряд магии, что я напоследок всадил в их големов, уже на пределе. Без зрительного или физического контакта они замедляются. Так что сейчас нам главное найтись, а потом... потом снова действуем по плану.

– Вертолет? – вспомнила Кей.

Глаза Рейнхарда снова стали стеклянными.

– Некромант уже там. Все сделано. Я ускоряю котиков. Осталось немого.

Барс пошел быстрей.

Замелькали деревья, слева прошла причудливо выщербленная скала, похожая на замершую в прыжке рысь. Кей, привыкнув немного к высоте и скорости, оглянулась вокруг.

Когда еще, в самом деле, поскачешь на загривке рукотворного каменно-ледяного барса в компании последнего Белого Короля. Кей усмехнулась про себя досадливо: имей она право радоваться такому – она бы радовалась. И если это то, что может позволить себе один исключительный чародей... кем они были до войны и до Тишины? Как, должно быть, трепетал пред ними народ – трепетал, завидовал и ненавидел.

Мимо проносились овраги и лощины, полоски выжженного леса и густо заросшие соснами скалистые холмы. Небо расчистилось, солнце оторвалось от линии горизонта и стало медленно карабкаться выше.

Когда Кей совсем освоилась на такой высоте и стала попросту любоваться видом, барс замедлился, а потом и вовсе остановился: они очутились на опушке возле одного из порогов неширокой, но глубокой горной реки, окруженной толстыми вековыми деревьями.

– Приехали, – сообщали Рин. – Будем ждать тут.

Каменный зверь величаво склонился, позволяя пассажирам слезть.

Кей резво соскочила с громадной холки, хотя ноги ее слегка тряслись и не сразу стали повиноваться, как следует. Собрав достоинство по кусочкам, Кей оглянулась вокруг, оценивая густоту окружающего подлеска и стратегические особенности местности. Барс к тому времени уже превратился в груду камней и льда.

– Что ж ты так далеко, река, – посетовал Рин, глядя на удивительно спокойный поток, сухой камыш, полыньи и обглоданные течением камни. Ледяной доспех с него уже тоже полностью испарился.

Кей поежилась.

– Мы оторвались? – спросила она.

– Вроде, – ответил Рин. – Смотри! Туда, – он указал вверх, на запад.

В небе, в промежутках крон, далеко, почти на пределе зрения, завис вертолет. Тот самый, на котором они прилетели. Он начал двигаться, но через какое-то мгновение в его сторону пролетел ярко-желтый росчерк, оставляя за собой дымный след. Беззвучный взрыв, словно оранжевая мушка, крен – и точка с покореженными лопастями падает куда-то вниз, куда – лес не позволяет видеть.

– Вот и все, – произнес Рин. – Будем надеяться, что сработает.

Он посмотрел на Кей:

– Я снова должен благодарить тебя.

– Не должен, – она цыкнула, – и вообще. Ты как-то странно говоришь последнее время. Кроме того... Что-то подсказывает мне, что с твоей супермагией мое вмешательство было... не очень-то нужным. Разве ты не смог бы проткнуть внезапным ледяным шипом любого, кто к тебе идет?

– Ну, вообще-то, нет. Проблема всех призванных существ в том, что управлять ими нормальный человек может только по очереди, и чтобы обеспечить эффективность, необходима хорошая концентрация. Так что, если б я еще и вокруг своего тела смотрел...

– В любом случае, я теперь видела, на что ты способен. Я теперь буду много и долго думать. Вы просто решили пристроить меня к делу – тактически правильно. Впрочем, это я на нервах. Проехали.

Кей знала, что по плану все еще не кончено.

Рин сел на камень у реки. Ссутулился и затих – и сразу вся величественность будто бы в воду канула.

Кей поняла, что тоже умаялась с этим всем. Другим, конечно, может, и хуже, но все равно. Она подошла чуть ближе к берегу и, оперев винтовку на поваленный ствол, спросила Рина:

– Ты как вообще?

– Устал, как собака, – негромко ответил он. – Даже мне... даже теперь такое устроить не просто. Но знаешь... после подобного колдовства мне потом долго не холодно. Это дает ощущение, будто я сделал что-то правильное. Хотя... я думаю, то, что мы учинили в этой колонии...

Он замолчал, стал смотреть на речной поток.

Кей тоже больше ничего не спрашивала. В голове было пусто – хоть хоровод води. Она уселась на ствол поваленного дерева рядом со своей винтовкой и на десять минут выпала из реальности. Очнулась, когда из-за деревьев послышались голоса. Насторожилась, закинула оружие на плечо и юркнула за ближайшее дерево, попытавшись слиться с местностью.

Из лесу, кое-как ковыляя, вышли свои.

Все – живые. Это не могло не радовать – хотя странно было чувствовать облегчение от того, что опасные, частично даже нелегальные маги живы. Самыми потрепанными оказались Аристарх и Эль-Марко. Ари шел сам, щеголяя кровоподтеком и рукой, болтающейся, словно тряпочка, а целителя Мйар тащил на шее, перекинув через себя. Ирвис отделалась обожженными волосами и парой царапин, а некромант выглядел вполне целым, разве только еще более исхудавшим.

Рин поднялся навстречу товарищам.

– Что с целителем? – прямо спросил он.

– Моя ошибка, – просто ответил Мйар, укладывая Эль-Марко на травянистый холм так, чтобы голова была приподнята. – Я был... недостаточно быстр.

Впрочем, уложенный на землю Эль-Марко, как оказалось, вполне в сознании, только бледный, как холст.

– Так что с ним? – настойчиво повторил Рин.

– Нормально все со мной, – подал голос Эль-Марко. – Что вы суетитесь. Легкое сотрясение, жить буду.

– Тебя надо к врачу, – сказал Камориль, хмурясь.

– Обойдусь, – протянул целитель. – Само как-нибудь…

Некромант устало вздохнул, обернулся к остальным:

– Эль-Марко не может так же эффективно, как других, лечить себя. Если он потеряет сознание во время исцеления, собственная магия может убить его. Так что нам нужен врач.

– Тяжело же быть магом, – Кей уже почти прониклась сочувствием к ним, как тут снова вспомнила, почему маги и магия так опасны. – У кого карта?

Ирвис вынула из сумки сверток, развернула.

– Так, то есть Эль-Марко надо бы по-хорошему в больницу, – произнес Камориль. – Вот тут, – он ткнул тонким угловатым пальцем в карту, – ближайший населенный пункт. Уж что-то там быть должно. Вот дорога.

– Я мог бы попытаться принести Эль-Марко в больницу поскорей, – сказал Мйар. – Даже с ним на горбу я доберусь до дороги быстрее, чем если буду идти с вами в компании.

– Погодите, – встряла Кей. – Если у него сотрясение мозга, его нельзя вот так вот на плече…

– Да я бы и сам дошел, – тихо, но настойчиво заметил Эль-Марко.

Тут же весь содрогнулся и, резко сев, прикрыл рот рукой.

– Ага, – Камориль покачал головой. – Дошел бы, - обратился к Мйару: – Нам нет резона разделяться. Сколько времени ты выиграешь? Час? Два? Вместе мы сильней. Кроме того, чтецы скоро прознают, что скелеты в вертолете – совсем не наши, возобновят погоню и организуют поиски.

– Ладно, – Мйар пожал плечами. – Делаем носилки, несем Марика.

– Я б сколдовал нам скелетов в помощь, – Камориль вздохнул, – но сил почти не осталось. Долгая была ночка.

– Я буду вас подменять, – сказал Рин. – Физически я не слишком устал.

– Лучше расскажите, что там с Николой, - попросил Эль-Марко.

– Я пыталась дозвониться Найку – кажется, телефон он посеял, растяпа, – сообщила Ирвис. – Но, раз мы здесь, значит, все разрешилось?

Рин кивнул:

– Я видел глазами голема, как они с Никс уезжают верхом на мотоцикле, думаю, с ними все в порядке. По плану Найк свяжется с нами, как только доберется до условленного места. Мой номер Бродяжка помнит, так что ждем звонка.

– А что, если нам попытаться поймать транспорт вот досюда, – Ирвис показала на городок чуть подальше, чем до этого некромант, – это туристический центр, там у них находится один из хорошо сохранившихся довоенных замков, местные не станут удивляться нашему странному внешнему виду – мы прекрасно сольемся с толпой приезжих.