Глава 9

Дата добавления: 2015-10-02; просмотров: 627

Слуги мира

Парамиты основаны на праджне, и в этом их коренное отличие от простых поступков. Праджна — это способ видения мира, исключающий стремление утвердиться за счет чего-либо, своеобразный детектор лжи, удерживающий нас от фальшивой праведности.

Представьте, что есть место, где можно было бы изучить искусство мира, — то есть некое подобие полигона для воинов духа. Вместо того чтобы часами напролет изучать технику уничтожения противника, мы бы тратили все время на устранение причин войны.

Это место можно было бы назвать тренировочным лагерем бодхисатв — лагерем слуг мира. Бодхисатвы — это те, кто решил раз и навсегда встать на путь сострадания. Во главе такого лагеря может стоять кто угодно — Нельсон Мандела, Мать Тереза или Его Святейшество Далай-лама. Вероятнее всего, руководить им будут люди, о которых нам ничего неизвестно, — те, кто решил посвятить свою жизнь помощи другим.

В этом месте, среди прочих методов, изучают медитацию и тонглен. Обучение также включает в себя освоение шести парамит — шести главных поступков служителей мира.

Слово парамита буквально переводится как «переправа на другой берег»; это очень точное определение: действия парамит подобны лодке, переправляющей нас на другую сторону через реку сансары. Парамиты также называют трансцендентными деяниями, поскольку они предполагают выход за пределы устоявшихся представлений о добродетели или зле. Они развивают гибкость сознания, помогают преодолеть ограниченность дуального мышления.

Пожалуй, самым трудным испытанием в этом лагере будет воздержание от морали. Понятно, что в коллективе, состоящем из представителей самых разных культур, неизбежны конфликты на почве разногласий относительно того, что этично, а что нет, что необходимо, а что бесполезно. Очень скоро нам бы пришлось просить самых искушенных и сознательных людей провести курс примирения.

Трунгпа Ринпоче создал своеобразное подобие такого курса для своих последователей. Он велел нам разучить несколько песен, а через пару месяцев, после того как все их запомнили, изменил слова. Ринпоче обучил нас определенным ритуалам и строго-настрого запрещал отступаться от деталей их проведения. Через какое-то время мы начинали критиковать тех, кто выполнял их неправильно, и тут же Ринпоче представлял нам эти церемонии в совершенно иной манере. Мы распечатывали подробные инструкции проведения ритуалов, но они устаревали еще до того, как бумага выходила из принтера. Через годы таких тренировок даже самый упертый ученик ослабит хватку. Если сегодня нам скажут сложить все вещи справа, мы сделаем это с безупречной точностью. Если завтра надо будет переложить все налево, мы беспрекословно подчинимся. Сама идея единственно возможного пути как бы растворяется в тумане.

Медитация и тонглен хорошо зарекомендовали себя как методы воспитания приспособляемости и раскрепощения ума. Шесть парамит дополняют эти практики и пронизывают всю нашу деятельность. С их помощью мы проживаем жизнь как произведение искусства мира, а не войны.

Парамиты основаны на праджне, и в этом их коренное отличие от простых поступков. Праджна — это способ видения мира, исключающий стремление утвердиться за счет чего-либо, своеобразный детектор лжи, удерживающий нас от фальшивой праведности.

В ходе обучения этому искусству никто не обещает, что все станет хорошо исключительно благодаря нашим рыцарским намерениям. Нет вообще никаких гарантий процветания. Вместо этого мы должны глубже изучить природу радости и страдания, смеха и плача, надежды и страха, посмотреть на жизнь и смерть. Мы узнаем, что истинное лекарство сокрыто в признательности и доброте.

Первые пять трансцендентных парамит — щедрость, этика, терпение, усердие и медитация. Они существуют нераздельно с шестой — праджна-парамитой, исключающей злоупотребление своими поступками в качестве средства спасения. Праджна есть мудрость, избавляющая нас от страданий, вызванных желанием обезопасить свою территорию.

Для многих из нас слова щедрость , этика , терпение и усердие звучат избито, топорно. Они напоминают о школьных правилах или проповедях моралистов вроде «что такое хорошо, а что такое плохо». Тем не менее эти парамиты не являются требованиями. Если вы думаете, что речь идет о достижении неких стандартов совершенства, то потерпите поражение еще до того, как вступите в бой. Точнее будет описать их как странствие в еще не известные земли, а не заповеди, высеченные в камне.

Первая парамита — щедрость — путешествие, открывающее нам искусство отдавать. Люди стремятся к накоплению материальных ценностей. Нам страшно — мы боимся потерять, боимся ощутить еще большую нищету. Нет ничего печальнее этой скупости. У нас бы слезы навернулись на глаза, если бы мы взглянули на то, как жадно держимся за вещи из чувства страха. Сама эта хватка причиняет нам великие страдания. Мы ищем комфорта, но вместо этого лишь умножаем отвращение, ощущение своей грешности и полной безнадежности.

Причины агрессии и боязни исчезают сами собой, как только мы перестаем за что-либо держаться. Смысл щедрости заключается в том, чтобы мыслить масштабно и перестать строить планы. Чем глубже мы начинаем переживать ощущение внутренней наполненности, тем легче ослабить хватку.

Внутреннее богатство и полноту можно ощутить в любой момент. Нужно только расслабиться: ничто вас не отвлекает и не тревожит — ни облако в небе, ни птичка с серыми крылышками, ни телефонный звонок. Мы видим вещи, ощущаем их запах, пробуем их на вкус, чувствуем эмоции, бережем воспоминания. Полнота начинает пронизывать все вокруг, стоит лишь научиться присутствовать в настоящем моменте без категоричных заявлений вроде: «С этим я полностью согласен» или: «Я решительно не могу этого принять». Богатство это никому не принадлежит — оно просто есть и доступно каждому. В капле дождя, в капле крови, в радости и боли сердца — оно проявляется в природе всего. Солнце светит для каждого из нас, без исключений. В зеркале отражается все, что попадает в поле его зрения.

Открывая щедрость, мы находим несметные сокровища и отказываемся от всего, что мешает нам ими наслаждаться. Мы снимаем темную повязку с глаз, сбрасываем длинные плащи, скидываем капюшоны и маски — то есть раскрываемся и позволяем коснуться себя. Мы обретаем уверенность в существовании неисчерпаемого богатства, на бытовом уровне испытывая его как сердечное отношение к окружающему миру.

Когда ученик принимает обет бодхисатвы, во время церемонии он преподносит своему учителю подарок. При этом нужно принести что-то исключительно ценное, что-то, с чем труднее всего расстаться. Однажды я целый день провела с человеком, который все никак не мог решить, что же отдать. Стоило ему придумать что-то, и чувство привязанности к этой вещи сразу же обострялось. Вскоре он начал натурально психовать. Этот человек не мог вынести даже мысли, что придется расстаться с каким-то своим имуществом. Позже я поведала об этом эпизоде одному учителю, бывшему у нас с визитом, и он сказал, что для того человека произошедший случай был, вероятно, уникальной возможностью научиться состраданию по отношению к себе и ему подобным — всем, кто охвачен страстью к обладанию.

Раздача материальных объектов действительно может помочь. Если кому-то нужна еда, мы можем дать ее этим людям. Если кому-то нужен кров, книги или лекарства, и у нас они есть, мы делимся ими. Мы способны давать все, что можем, всем нуждающимся. Подлинная трансформация случается, когда мы отбрасываем привязанности и отдаем то, от чего, как раньше казалось, мы не в силах были отказаться. Внешние поступки меняют нас изнутри, способствуют избавлению от крепкой хватки за самих себя.

Если мы способны вот так делиться, то можем и передавать это умение другим. Это значит «даровать бесстрашие». Можно вместе отправиться в это путешествие. Мы делимся своим знанием о том, как скинуть свой защитный панцирь, как набраться смелости, чтобы сорвать с себя маску.

Можно также совершить дар дхармы — передать знание о медитации, рассказать людям о практике тонглен. Мы делимся книгами и записями, рассказываем о беседах и практических сеансах, даем инструменты, с помощью которых каждый ищет подходящий способ начать мыслить масштабнее.

Причины агрессии можно устранить только при помощи парамита этики. Без нее у нас нет поддержки, необходимой для внутренней эволюции.

Я помню, как провела свой первый выездной семинар в качестве лидера. Это случилось почти сразу после выхода в свет книги «The Wisdom of No Escape». Большинство людей, пришедших на занятия, заинтересовало понятие майтри, красной нитью проходящее через всю книгу. Шел третий день практики, мы все сидели и медитировали, и вдруг одна из женщин встала, слегка потянулась и легла на пол. Позже я спросила ее, что случилось, и она ответила: «Ну, я так устала, что решила пожалеть себя и сделала перерыв». Тогда я осознала, что нужно говорить о послушании, о необходимости противостоять переменчивости настроений.

В 1972 году я впервые медитировала вместе с учениками Трунгпа Ринпоче. Он совсем недавно приехал в Америку, и его дело — мы называли его театром — только начинало развиваться. В одном из углов комнаты на пирамиде из трех круглых подушек сидел человек. Каждые пять-десять минут конструкция разваливалась, и человек сползал на пол. Тогда он собирал это причудливое строение и забирался наверх. Это продолжалось снова и снова. Примерно через каждые десять минут одна из учениц совершала прыжки по комнате, а потом с криком выбегала. Когда дело дошло до ходячей медитации, обнаружился простой факт: сколько людей, столько и стилей — уникальных, неповторимых. Кто-то с каждым шагом «нырял», вставая на колено, а потом как бы выплывал наверх, кто-то ходил задом наперед. Все это смотрелось забавно, но сосредоточиться было невозможно. Вскоре Ринпоче начал внедрять классическую медитацию, и все существенно изменилось.

С помощью послушания мы дисциплинируем не какие-то свои стороны — «плохие» или «хорошие». Мы пресекаем любые попытки сбежать от реальности. Иными словами, дисциплина помогает нам быть здесь и сейчас и осознавать богатство настоящего момента.

Праджна лишает это повиновение строгости. Ведь речь не идет о тотальном запрете наслаждаться чем-то приятным, о том, чтобы любой ценой сдерживать себя. Совсем наоборот. В ходе этого путешествия мы овладеваем искусством отпускать. Это своего рода процесс отмены, помогающий нам плыть против течения и преодолевать болезненные поведенческие привычки.

На внешнем уровне дисциплину можно представить в качестве некой структуры, такой как получасовое занятие медитацией или два академических часа дхармы. Наверное, лучшим примером будет медитация. Мы садимся в определенную позу и старательно выполняем практику. Нас интересует только выдох — на нем мы сосредотачиваем внимание, позволяя проноситься волнам настроения, воспоминаниям и разного рода переживаниям внутри себя. В ходе этого простого повторения мы как бы впускаем в свою жизнь богатство настоящего момента.

Вновь обратимся к состраданию. На духовном уровне дисциплина возвращает нас к добру, к честности, к способности отпускать. Она помогает обрести баланс, найти середину между гибкостью и жесткостью, между свободой и скованностью.

Дисциплина помогает замедлить шаг, чтобы максимально полно оказаться в настоящем моменте и не превращать свою жизнь в хаос. Она делает нас достаточно смелыми, чтобы совершить очередной прыжок в пустоту.

Парамита терпения является противоядием от злобы — в этом ее сила. Она учит человечество любить и заботиться обо всем, что встречается на нашем пути. В данном случае терпеть — не значит выносить что-то из последних сил, скрипя зубами. Любую ситуацию можно разжевать, прочувствовать ее запах, вкус, рассмотреть со стороны, заглянуть внутрь. Главное — не поддаваться импульсу незамедлительной реакции. Агрессия — это антипод терпения, острое желание прыгать, двигаться, толкаться, заполнять пространство. Путешествуя в страну смирения, мы учимся расслабляться, открываться по отношению к происходящим событиям и принимать их как чудо.

Подруга рассказывала мне, как в детстве ее бабка, в которой текла кровь индейцев племени чероки, брала ее вместе с братом в лес смотреть на животных. Она говорила им: «Если будете сидеть спокойно, то кое-что увидите. Если будете сидеть тихо, то кое-что услышите». Она никогда не использовала слово терпение , но именно этому учила своих внуков.

Тонглен — один из способов проявления смирения. Когда на нас кричат и нас это задевает — мы хотим заорать в ответ, желая поскорее расквитаться, но есть и другая дорога. При помощи тонглен можно коснуться общечеловеческого нетерпения, вступить в контакт со свойственной людям агрессией. Где бы мы ни находились, мы способны создать пустоту, в которой ничего не происходит. Сначала разберитесь в ситуации, и тогда в корне изменится ваша манера отвечать и реагировать.

Усердие, как и все остальные парамиты, — это долгое путешествие. Это процесс. Начиная практиковать усердие, мы вскоре осознаём, что иногда нам все удается, а в иные моменты ничего не получается. Возникает вопрос: откуда черпать вдохновение? В каждом мгновении есть искра и радость, но как их заполучить? Усердие не означает принуждения. Это не проект, который нужно закончить, и не гонка, которую нужно во что бы то ни стало выиграть. Парамита скорее напоминает холодное утро в заснеженных горах. Вы просыпаетесь в заледенелой лачуге и готовы отправиться в поход по узким тропам, но сначала — и вы это точно знаете — нужно вылезти из постели и развести костер. Вы, конечно, предпочли бы еще некоторое время провести под одеялом в уютной кроватке, но день такой свежий и яркий, что перед этим меркнет все остальное, даже приятная утренняя дрема.

Чем шире мы смотрим на вещи, тем комфортнее чувствуем себя в энергетическом плане. Усердие разжигает в нас жажду просветления. Все, что мы делаем и отдаем, приобретает особую ценность. Если бы мы только знали, что причина несчастий и страданий кроется во всеобщем желании получать от жизни только удовольствие, избегая при этом боли, если бы только увидели, как собственноручно лишили себя сердца и разума, то занимались бы медитацией так, словно у нас горят волосы. Мы практиковались бы с таким рвением, будто только что к нашим ногам подползла огромная змея. Мы бы не стали медлить или утверждать, что время еще есть, и можно подумать обо всем этом позже.

Праджна делает все эти методы средством снятия барьеров. Доспехи спадают с нас. Каждый раз, когда мы даем что-то, когда практикуем дисциплину, терпение или усердие, мы как будто взваливаем на себя тяжелую, неподъемную ношу.

Парамита медитации несет нас дальше, продолжая путешествие. Она лежит в основе просветленного общества, в котором нет места победам или поражениям, выгоде и утрате.

В медитации нам открывается нечто безусловное — необычное состояние ума, особая среда, в которой мы ни за что не держимся, ничего не отвергаем. Вероятно, это является единственным видом деятельности, которая никоим образом не вмешивается в общую картину происходящего. Все появляется и исчезает совершенно свободно. Медитация — это абсолютно ненасильственное занятие, в нем нет и намека на агрессию. Открывается возможность для возникновения безусловной пустоты — а это и есть основа для реальной перемены. Вы скажете, что это непосильное задание. Может, так оно и есть, но, с другой стороны, чем больше времени мы проводим наедине с ощущением беспомощности, тем больше понимаем, что возможность все-таки существует.

Цепляясь за мысли и воспоминания, мы хватаемся руками за воздух: их нельзя поймать. Однако если слегка коснуться их и затем отпустить, то возникнет пустота, внутренний монолог на миг прервется, и мы увидим проблески чистого неба среди мрачных туч. С этой мудростью мы появились на свет и имеем на нее право при рождении — равно как и на богатство пустоты, скрытой в ней. Для этого нужно только расслабиться, ощутить себя в настоящем моменте и ни на что не отвлекаться. Беспорядочные мысли, страстное желание, надежды и страхи могут временами увлекать нас с собой, но мы снова и снова оказываемся «здесь и сейчас». Подлинное отдохновение наступает в момент, когда одна мысль ушла, а другая еще не родилась. Именно из такого момента начинается сострадание, из него же приходит и вдохновение.

Шестая парамита — праджна — все превращает в золото. Считается, что пять предыдущих парамит способны дать какие-то ориентиры, но праджна сметает их. Она делает нас бездомными: нам негде обитать, и это позволяет окончательно расслабиться. Больше нет никакой борьбы.

Иногда нас сильно тянет назад, к старым привычкам. Проявляя щедрость, мы испытываем ностальгию по чувству собственности. Стоит начать блюсти дисциплину, как тут же рождается неодолимое желание отключиться и не иметь никакого отношения к происходящему. Практикуя терпение, мы неизменно желаем ускориться. В усердии проявляется склонность к лености. Медитация открывает перед нами бездну нашего непостоянства и беспокойства.

Не нужно ничего делать с ностальгией, оставьте ее как есть — мы знаем, что все люди испытывают ее. И для нее есть место — как есть оно вообще для всего, что возникает на пути. Год за годом мы сбрасываем с себя доспехи и продвигаемся все дальше, стремясь в глубину пустоты.

Так воспитывают бодхисатв, так воспитывают слуг мира. Мир нуждается в таких людях — ему нужны бодхисатвы в политике, бодхисатвы в полиции, бодхисатвы-родители, бодхисатвы-водители автобусов, бодхисатвы-банковские служащие, бодхисатвы-продавцы в бакалейных лавках. Они нужны на всех социальных уровнях. Мы должны трансформировать свой ум и действия ради людей и ради будущего этой планеты.